ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша среда» продолжает публикацию книги Клары Терзян «Диалог с дубом». Благодарим автора за возможность публикации.
ЧЕТЫРЕ ПОДСНЕЖНИКА И БОЖЬЯ КОРОВКА
- Смех тяжёлых дней
- Солнечный зайчик
- Этот исторический день
- Цвет вишни
- Похоже, небо проясняется
- Осень и ветер
- Магия красного полотенца
- Старик и старушка
- Четыре подснежника и божья коровка
- Ночная серенада
- Письмо
- Расцвёл цветок на проезжей дороге
- В этой стране и птицы воры
- Вихрь
- Зонтик
- Вокруг ещё так много цветов
- Бабушка и внучка
- Новогодняя гата
- Бабочка и женщина
- Когда любовь на землю снизошла
- Одинокие розы
- Чуточку любви
- Диалог с дубом
НОВЫЕ АРМЯНЕ
Небеса и Земля были в муках родин[1]
В воздухе повисла радость, висит и тревога… Со всех сторон разносится: «Карабах наш!». Все – и стар и млад, вышли на улицу. Выкрикивают слова, которые более полувека нельзя было произносить даже шёпотом.
Карабах наш.
Люди, не сговариваясь, приходят на Театральную площадь. Стекаются и нет конца этому потоку. Площадь всех принимает и всех размещает.
И вот так сразу, во весь голос из груди каждого вырвался окованный Карабах.
На площадке у входа в театр стоят только молодые. На дворе февраль, но они с непокрытой головой, с протянутыми вверх кулаками. Одна пожилая женщина смотрит на них, и по её лицу катятся слёзы. Парни стоят горделиво, и словно говорят:
“Стреляйте, сколько вам вздумается, всё равно не сумеете сдвинуть нас с места”.
Пожилая женщина боялась за парней, она неоднократно видела, как на этой земле ни один человек не мог вслух проявить свою волю. А теперь поднялся весь народ… и воздев вверх кулаки, все выкрикивают: «Карабах наш!».
Пожилая женщина не знала молитв, её поколение было лишено и этого счастья, она шептала: “О, Боже, не допусти, чтобы с этими парнями произошло что-либо плохое”. Называет имена своих умерших родных: “Ваграм, Алис, Аракси, поднимитесь, хоть раз посмотрите, что происходит. Вставайте”. Шепчет она, а стоящая рядом с ней девушка говорит:
– Матушка, молись вслух, пусть все услышат.
– Благословляю я, дочь моя, прошу чтобы Бог простёр свою всемогущую руку над нашей молодежью, чтобы не произошло ничего плохого и чтобы они невредимо достигли своей цели.
Их окружают.
– Матушка, скажи эти слова во всеуслышание.
– Что сказать? Мне кажется, что я даже слова позабыла. Но когда сблизи вижу полные решимости глаза ребят, чувствую, что я мать, а мать должна защищать всех. Разве мать должна выискивать, что говорить?
– Дорогие парни, дети мои, целую всех вас и желаю, чтобы не было для вас ни единого камня преткновения, чтобы ни одного плохого дня вы не видали. Вы дети смелого, благородного народа. Гордитесь своими предками и благоустраивайте их страну. Живите и побеждайте, назло тем, кто не хочет, чтобы в этом мире жил армянин.
Ей вторят: “Будем жить и побеждать. Станем делать всё для процветания нашей земли”.
По всей площади парят песни фидаинов, те песни, которые долгие годы были под запретом.
И цепочкой встают перед взором векá, приносящие армянину славу: Аварайр, Сасун, Зейтун, Ван, Мусалер, Сардарапат…
Вот таким единением, с песнями шли в бой на защиту отечества.
Пожилая женщина снова шепчет: “Я увидела, пережила этот момент, которого так долго, слишком долго ждала. Теперь я не боюсь умереть. Мой народ победит и будет жить”.
Воздух сотрясается от призывов, гордой поступи, и площадь заполняется идущими со всех сторон колоннами. И всем хватает места: великий Александр Таманян, казалось, спроектировал здание оперного театра для сегодняшнего дня, театр – это храм, а площадь – амфитеатр, со всех точек которого чётко видна площадка.
Двери храма закрыты, но не от равнодушия. Его колонны подпевают… Внутри торжественное молчание. Кажется, что вот-вот раскроются двери храма и люди коленнопреклонённо станут молиться.
– О, ты, Бог армян, Боже Добрый, дай нам силы бороться…
Поющие люди жаждут слова, молитвы… Однако двери всё ещё закрыты. И люди поднимаются на площадку, произносят речи. Воля людей ещё должна созреть. Все должны стать едины умом и душой…
И вдруг некий трубач неумело заиграл мелодию “Моё сердце в горах”, люди слушают его с удивлением, очарованно, с восторгом.
Трубач засмущался, покраснел, а его просят сыграть ещё. От звуков трубы просветляются мысли, проясняется предстоящий путь. Из горла трубы пламень возник и возрождается Ваагн-Драконоборец.
Перевод с армянского Э. Бабаханян
____________
[1]В переводе В. Брюсова.