ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

«Наша среда» продолжает публикацию книги Клары Терзян «Диалог с дубом».  Благодарим автора за возможность публикации.

ЧЕТЫРЕ ПОДСНЕЖНИКА И БОЖЬЯ КОРОВКА

• Смех тяжёлых дней
• Солнечный зайчик
• Этот исторический день
• Цвет вишни
• Похоже, небо проясняется
• Осень и ветер
• Магия красного полотенца
• Старик и старушка
• Четыре подснежника и божья коровка
• Ночная серенада
• Письмо
• Расцвёл цветок на проезжей дороге
• В этой стране и птицы воры
• Вихрь
• Зонтик
• Вокруг ещё так много цветов
• Бабушка и внучка
• Новогодняя гата
• Бабочка и женщина
• Когда любовь на землю снизошла
• Одинокие розы
• Чуточку любви
• Диалог с дубом

ГИМН СОЛНЦУ

ЛИСТЬЯ

Какой роскошный ковер выстлали эти листья на лесной дороге, под деревьями, на речке прошлой осенью! Люди собирали листья в букеты как цветы, чтобы они всю зиму украшали их комнаты. А детишки кувыркались в их золоте.

Художник искал цвета и оттенки для своего полотна. Вот он поднял с земли желтый лист, на котором виднелись зеленые пятнышки. Его глаза загорелись от радости. Какой необычный зеленый… И он как реликвию положил листок в карман.

От пламени осенних листьев захватывает дух. Как грациозно отрываются они от ветки и, мягко покачивая, опускаются на землю. Потом ветер забирает их в свой хоровод и кружит, кружит до умопомрачения. А листья летят, веселые и беззаботные, а потом опускаются на матушку-землю, слегка переводят дух, чтоб снова броситься и закружиться в хороводе. Они похожи на девушек, которых впервые привели на бал и разрешили танцевать до упаду.

Бал давно закончился. Листья лежат на земле. Какие краски покинули мир. Но эти увядшие и выцветшие листья — могучее покрывало. Приподними его и увидишь зеленые, желтые, синие ниточки. Это завтрашние цветы. Когда они вырастут, они пробьют себе дорогу сквозь листья и потянутся к солнцу. И тогда уже никто не увидит, как листья превратятся в землю.

Осенние листья ушли, отдав свои краски цветам, которые появятся на свет.

ПЕСНЬ ДЕРЕВЬЕВ

Голые ветви деревьев похожи на убегающих оленей, на молнии, на ниспадающие фонтаны. Кажется, деревья никогда так не любят другдруга, как зимой. Никогда не бывают такими дружными, как зимой. Может, их союз родился от страха перед холодом и ветром?

Перед убегающим оленем стоит на коленях девушка с распущенными до плеч волосами, и, раскинув руки-ветви, просит, что бы он остался с ней:

— Мы будем вместе мечтать о весне, вместе помчимся за нашей мечтой.

Береза согнулась и положила одну из своих ветвей на плечо клена. Боится упасть? Нет. Береза согнулась от тоски. Летом клен убегал от нее, а береза все просила, чтоб остался.

— Бедная, наивная береза, — говорили деревья, – не проси, этим его не вернешь. В жизни любят гордых.

— Кому нужна ваша гордость? Я за ним побегу и завоюю.

Береза просила, умоляла, а клен убегал. Тогда береза опустила голову и заплакала. Но вскоре вытерла слезы и снова пустилась бежать за кленом.

Деревья сказали ей:

— Зачем тебе нужно, чтоб ты его так вернула?

— Все равно, вам не понять, — сказала береза, — потому, что вы не любите, не умеете любить. Все равно, он вернется.

И береза добилась своей мечты. А может, это потому, что была зима?…

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Дождь падает крупными каплями, он чистит, полирует до блеска лес. Ветки,как маленькие шалунишки,увертываются от небесной лейки. Но в какую сторону они бы не повернулись, дождь их все равно настигает.

А цветы нежно склонили головки, чтоб дождь уложил им волосы.

Только человек убегает от дождя. Он рад дождю, но укрывается от него.

После дождя с ветвей свисают круглые капли, которые кажутся бриллиантовыми ягодками. Каждая травинка, каждый листок сохранили по капле дождя. Это последние капли. И хотя они тоже покатятся вниз, не надо думать о том, что будет после. Сейчас эти капли похожи на драгоценные камушки, щедро разбросанные по всему лесу.

Где еще можно увидеть такое обилие украшений, увидеть такую красоту …

СНЕЖНАЯ СКАЗКА

Одетым в белое горам нет конца, горы наступают друг на друга, одна становится продолжением другой, пытается подняться еще выше, стать еще ближе к небу. А канатная дорога везет тебя поверх гор, и кажется, что еще немного, и ты коснешься верхушек деревьев. Лес постепенно отступает, непрерывно меняя свой облик.

Канатная дорога дала людям крылья, чтобы они полетели. Кто-то поднимается с лыжами, чтоб потом стремительным вихрем спуститься, другой фотографирует горы, третий завязал громкую беседу с соседкой. На их фоне сразу же выделяются новички, которые двумя руками крепко держатся за поручни сиденья. Страх, восхищение, удовольствие играют на их лицах. А им назло какой-то парень, даже не застегнувшись, небрежно расселся на спинке сиденья, да еще и успевает рассыпать направо и налево комплименты. Люди поднимаются и спускаются. В воздухе парит салют красок и музыки.

Вершина горы так близка к небу, что кажется, стоит вытянуть руки — обнимешь. Когда сморишь сверху, внизу все кажется умиротворенным и неподвижным. Но вскоре замечаешь, что ручеек не уснул, местами он пробил свой ледяной покров и весело журчит. Одно дерево отошло от других, и, широко раскинув ветви, рьяно танцует с ветром. Снег набросил на голову леса фату невесты,  деревья стоят покорные: они в ожидании. Посмотри внимательно на дремлющий лес, и повсюду увидишь обнявшие друг друга ветви, услышишь биение их сердец. В груди леса зарождается жизнь. Ступай осторожно по лесу. А голые горы полны людей: они вихрем летят с вершины на лыжах, на санках, поднимая фонтаны снега.

Катаются в одиночку, катаются группами, и воздух звенит от их веселых голосов.

Когда летишь на лыжах вниз с вершины, кажется, что можешь обнять весь мир, что весь мир твой,.

Перехватывает дух, сердце бьется быстро-быстро. И не беда, даже если ты падаешь.

Вокруг тебя снежная сказка.

ГРЕЗЫ

И кто сказал, что зимой деревья не цветут? Посмотри, как красивы покрытые снегом голые ветви. Весной листья ревниво укрывают их наготу.

И кто это сказал, что зимой цветы не цветут? Посмотри, я иду и рукой поглаживаю сугробы на краю тротуара.

И почему я и люди не видим одно и то же?

И почему ты смеешься надо мной?

На занесенной снегом тропинке виднеются следы, кто-то по ней прошел. Но я думаю, что это был ты, и я бегу, догоняю тебя.

Я говорю:

— Смотри только на меня, и ты увидишь, что зимой везде цветут цветы.

И почему я и люди не видим одно и то же?

И почему ты смеешься надо мной?

Вдруг ты улыбаешься мне:

— А кто сказал? Снег всегда приносит с собой цветы.

СОСНА

Летом сосна грустила. Ее не замечают, вокруг столько деревьев, столько зелени и красоты. А ее роскошное одеяние померкло от солнца. Деревья злорадствовали:

— Смотрите, как сосна потеряла свой роскошный вид.

А она глотала слезы и посреди лета мечтала о зиме.

Она первой ловила в воздухе приход зимы и раскидывала руки во все стороны.

Снег падал не спеша, завоевывая свои права. Сосна стояла гордая в снегах – ни один ветер не сможет теперь согнуть ее. Солнце нежно поглаживало ее наряд.

— Я факел, — говорила сосна. – Посмотри на мои ветви, на вершине которых шишки. Весной они, как факелы, потянутся к небу. Я зеленый факел.

Снег заглушал голоса остальных деревьев в лесу, чтоб слышалась только песнь сосны.

ПШАТ

Весной дерево пшата так душисто пахнет, что будь оно даже в самом конце сада, знаешь точно, что это пшат, и идешь искать. И днем и ночью его цветочки- колокольчики спускают неповторимый аромат.

Листочки и цветы дерева — воплощение мягкости, сочетания серебра и золота. Люди говорят ему:

— Оставайся таким – нежным и благоухающим.

Но пришла зима, и изящное дерево собрало раскинувшиеся во все стороны ветви и направило их против ветра. Его ветви стали похожи на штыки, отгоняющие холод и ветер.

Больше нет цветов-колокольчиков, листья еще крепко держатся на ветвях, но они свернулись, закрыв свои лица. Дерево сражается, и сквозь серебристые листья виднеются острые шипы. Ни ветер, ни снег не могут заставить его отступить. Колючий пшат. Может, ты получил свое имя из-за своих шипов? А знают ли люди, что ты, вытянув свои ветви как руки, обхватил маленькое айвовое дерево и хочешь защитить его от холода и снега?

Ветви пшата противостоят ветру, листья его свернулись, а в его объятьях маленькое айвовое деревце сохранило свою нежную зелень.

ИВА

Вокруг озера росли и другие деревья, но земля больше всех любила иву и не жалела сил, чтобы та выросла высокой и роскошной.

Ива склонилась над озером, смотрела в его зеркало и восхищалась. Сколько грации было в ней. Она касалась распущенными волосами водной глади, ворошила спокойствие и возвращалась обратно. Вода, став волной, подпрыгивала и не могла достать ее.

Но наступило время между осенью и зимой, когда земля оголилась и была вынуждена попросить иву:

— Укрой меня своими листьями до прихода снега.

Ива стала сбрасывать свои листья – зеленые, желтые, серебристые… Каких только цветов они не были. Листья были красивыми, но узкими, продолговатыми. Как много листьев должна была сбросить ива, чтоб укрыть ими землю.

Она посмотрела на клен.

— Счастливчик, твои листья большие, ты вмиг укрыл землю.

— А я завидую твоим краскам.

Ива с большей неохотой стала сбрасывать свои листья, которые хотя и украшали землю как роскошная мозаика, но не могли полностью укрыть ее наготу.

Ива поняла, что так она отдаст земле свой последний листочек, последнее украшение, и стала роптать. Она не знала, что земля взамен каждого упавшего листочка посылала ей по почке, чтобы весной дерево расцвело еще роскошней, чем прежде.

Листочки ивы были похожи на выброшенные на берег золотые рыбки. Они переворачивались с боку на бок, мечтая о воде. Хотелось бросить их в воду, но озеро давно опустело. И ни одна из золотых рыбок не исполнила бы твое желание.

ЗИМНЯЯ СОНАТА

Арфистка была статуей, и ей суждено было остаться статуей. И днем и ночью она играла, а дерево, давшее ей кров, настраивало свои ветви под каждый звук арфы. Форте – и тянулись к небу самые высокие ветки. Пиано –другие ветви качнулись вниз. Все они трепетали, став струной и сердцем.

Дерево пело. И это оттого, что арфистка самозабвенно играла днем и ночью. Ей отзывались другие деревья со всех сторон парка. Слегка согнувшиеся вдалеке, они напоминали прохожих, которые замерли,услышав звуки арфы.

А пруд, который подпевал звонким, веселым голосом, молчал. Арфистка знала, что зимой он не поет, и она подождет до весны.

Падал первый снег, и каждая снежинка пела вместе со звуками арфы. А игра арфистки звучала все сильней, все громче. Снег укутал ее в свою теплую шаль, покрыл ее волосы, плечи.

Арфистка нежно улыбнулась и откинула шаль.

— Не укрывай мои руки, я играю зимнюю сонату.

ДОЖДЬ НА МОРЕ

Падает в море дождь.

Где это видано, чтоб вода мерзла, морщилась, а море полностью покрывалось колечками крика?

Дождь породил тысячи фонтанов, которые бьют не из моря, а падают с неба в море.

Природа, исправь свою ошибку! Кто-нибудь, где-нибудь видел фонтаны, перевернутые вниз головой? Пусть фонтаны бьют лишь вверх и их святящиеся струи образуют роскошные арки, а люди, пройдя сквозь них, станут сильнее, добрее.

ЧТО ЗА ИГРА НА МОРЕ

Море тихое, море лазурное, море улыбается.

Ветер не морщит его лицо. Море – это девушка, которой недавно исполнилось двадцать лет. В груди ее — солнце, в груди ее – небо. И не знает она, как бездонна. И не знает она, как сильна.

Она смущается, она волнуется от одного взгляда.

Взгляни, всколыхнулась, словно вздох, волна. За ней поднялась вторая, третья… И, соединившись, они идут навстречу тебе. Если можешь – отгадай, если можешь – поймай.

Но нет, не успел… И волны отходят назад. Теперь море волнуется от взгляда другого.

Сколько у моря чувств, музыки страсти… Одна волна рождается, другая убегает… Они не смешиваются, они не стираются.

Море похоже на девушку, которой недавно исполнилось двадцать лет. И не знает она, как бездонна, и не знает она, как сильна. И что за трепет у сияющего моря, что заставляет его смущаться и дрожать от одного только взгляда.

Говорят, пройдут годы, и море, повзрослев, успокоится, перестанет волноваться. Но как может это глубокое море прожить без трепета, как может это бездонное море прожить без улыбки?

Нет. Море, на то и море, что уж очень глубокое; нет у него границ: нет начала, нет конца. А его вечно беспокойные, полные любви волны отрываются от самого сердца.

ВОЛНА И УТЕС

Огромный утес навис над морем. Непоколебимая, каменная глыба. Он не преклоняется, он не отступает.

Волна, наверное, очень любит его. Днем и ночью говорит с ним, все говорит. Вдруг, уловив момент, стремительно летит к утесу, прижимается к нему.

— Давай убежим, — говорит волна, — знаешь, как прекрасны дали?

— Я все видел, все знаю.

Мрачный утес покрывается блеском, но не пытается удержать волну, и та возвращается в свое море. А утес продолжает ждать волну, ждет, но не преклоняется перед ней. И что это за союз, что за близость?

Огромный утес навис над морем. Он не преклоняется, он не отступает.

Но это лишь с берега так кажется. Волна его точит, подтачивает спиралеобразно, как будто бедный утес крепко отжали.

Легкая, прозрачная волна играючи проглотила огромный утес.

НЕПРЕРЫВНОЕ ДВИЖЕНИЕ

Мужчина смотрел на висячие с верхних веточек груши и восхищался. Казалось, кто-то взял в руки кисть и покрасил их с нежно-желтого цвета до ярко красного.

— Не стану вас срывать, — говорил мужчина, — живите как можно дольше.

Груши были особенно красивы вечером, когда на них падал электрический свет из окна дома. Мужчина стоял у закрытого окна, смотрел на грушевое дерево и беседовал с ним о разном. Ему казалось, что дерево слышит его и что-то говорит в ответ. Вдруг маленькая бабочка с мокрыми от дождя крылышками ударилась о стекло. Она хотела лететь к свету, но стекло преградило ей дорогу. Бабочка махала крыльями, скользила по стеклу вниз головой, думая, что так ей удастся впорхнуть внутрь, но напрасно.

Мужчина посмотрел на бабочку и удивился: “Какая сила в ее крыльях”.

— Глупышка, — сказал он, — стоит ли так бороться ради жизни, которая продлится всего лишь один день?

Мужчина задумался. Как долго еще маленькая бабочка может упрямиться? Дарованная ей жизнь должна была вот-вот закончиться, но она стремилась к свету. “Непрерывное движение, — философствовал человек. – Старое уходит, новое приходит…”.

Он не заметил, что рядом с ним стоит сын и смотрит на бабочку.

— Папа, — сказал сын, — открой окно. Бабочка замерзла, она простудится.

ПЛАЧ ЯБЛОНИ

С ног до головы одетая в желтое яблоня стояла прямо и твердо. Она была довольна, что ветер не унес ее золотистый наряд. Сейчас идет дождь, тонкий, мелкий, и листья не выдерживают его легкого прикосновения и падают один за другим.

Листья с верхних ветвей падали на землю и, проходя между нижними ветками и листьями, тихо просили: “Помогите, удержите нас”.

Но нижние ветви и листья не приходили им на помощь, они даже отступали, чтобы те их не коснулись. Они говорили:

— А хорошо было, когда солнце только вам улыбалось? На ваших ветках остались еще яблоки, наши же плоды уже сорвали, а ветки разломали.

Некоторые протягивали руку помощи, но понапрасну, — падающих нельзя было спасти.

Осенние листья знали, что рано или поздно все опадут, но цеплялись за жизнь. Добрые листья падали так, чтобы не задеть других и не стать причиной их падения, а злые запутывались в других и забирали с собой нескольких.

Прямая как струнка яблоня, что издали казалась неподвижной и твердой, была охвачена беззвучным криком и плакала с каждым падающим листом. Какие разные по характеру ветви и листья были у нее. Но дерево плакало по каждому из них.

ГИМН СОЛНЦУ

Горы были когда-то исполинами, однажды застывшими в момент неистовства. Они были похожи на извергающие лаву вулканы, вздыбившихся коней, столкнувшихся лбами быков, раскинувших свои крылья орлов… И, даже окаменев, они были прекрасны, сильны и величественны.

Солнце любило их голые склоны. По утрам оно гладило каждый камень и куст, расчесывало покрытые снегом волосы на верхушках. Солнце знало, что его ждут с нетерпением, улыбаются ему своей каменной неподвижностью и говорят с ним своим каменным молчанием. И горы готовы стоять так веками и жить надеждой на то, что каждое утро солнце их навестит и останется с ними до позднего вечера.

Ночь нужна была солнцу для отдыха, оно очень уставало за день. Солнце думало, что с ним вместе засыпают и горы.

Но как только солнце уходило, ветры зажигали костры на скалах и начинали свой огненный танец. Они пролетали через пропасти, кружили в вихре хороводаскалы, а факелы придавали больше скорости полету.

Горы бросались в неистовый танец с бурями. Не было усталости, пир длился до утра, до пробуждения солнца. К утру бури стихали, скрывались где-то в ущелье, а горы замирали, принимали свой прежний невозмутимый вид.

И никакого изменения, никакого развития. Так веками напролет. Горы стали сетовать на свою однообразную, бесполезную жизнь.

— Для кого все сокровища, спрятанные в нашей груди? – сказала одна из них.

— Мы тоже можем дарить свет, — сказала другая.

— Довольно! Сколько можно оставаться обнаженными? Мы можем покрыться деревьями и зеленью, — сказала третья.

И когда утром дробь барабана, как обычно, ознаменовала приход солнца, и оно разбудило горы, то солнце увидело, что они грустят.

Внизу никакого движения, наверху – снег, который не таял от солнца, а еще более твердел и блестел. И в этом блеске была холодность и жестокость алмаза.

“Под этим отполированным, превратившимся в лед снегом спрятано томление”, — подумало солнце.

Бушевали волны у гор в груди, но им удавалось скрыть душевный ураган. С неба падали камни им на колени, из их недр камни пытались вырваться, извергнуть…

Вдруг какая-то девочка в прозрачном платьице, с черными волосами, с кувшином на плече прошлась утром босиком по горам. Ветер раздул подол ее платья как парус и захотел поднять ее, забрать с собой. Но скалы превратились под ее ногами в крепкую опору, они защитили ее. Девочка твердо ступала своими изящными ножками. А песня ее была чиста как звук свирели. Мелодия повторялась, с каждым разом раздавалась все громче, все выше, как вьющийся вверх дым. Ее песня была верой, любовью и  растекалась  свободно, непринужденно.

Горы поняли, что она и есть жизнь и преклонились.

Громадные, тяжелые, дикие горы… А на них ступала легкая как облачко девочка, которая шла за водой с кувшином на плече. Девочка была первой армянкой. И под ее ногами горы стали смиренными и покорными. Они поняли, что настал час их одушевления. И так как они преклонились девочке, их назвали армянскими горами. Им было неведомо, что девочку послало солнце. И голосом девочки зазвучала песня зари в Армянском нагорье.

ОДИНОКИЙ ДУБ

Сколько всего повидал дуб на своем веку… Сколько деревьев пришло в этот мир, сколько ушло… Всех не припомнишь. Одна улыбка дуба, одно доброе слово согревало много сердец. И ему говорили:

— Какой ты сильный.

В беседе с дубом даже легкомысленный становился серьезным. А он, уставший от своих умных слов, хотел безмятежно смеяться, но времени для этого не было. Все делились с ним со своим горем, секретами. Ни одному в голову не приходило, что и у дуба могла быть тайна, что и он мечтает, чтобы кто-нибудь выслушал его. Он тоже любил, и ему тоже нужна была опора, пусть даже шаткая.

От тяжести дум, любви и тоски сильный, одинокий дуб свалился. Его ветви обрезали, чтоб не перекрывали дорогу. Но дуб вонзил в землю свои корни,словно молнии. Дуб дышал. И раненый, лежащий ничком, дуб снова должен был прорасти, вытянуться к небу и окрепнуть.

СМЕХ

Деревья в лесу были покорными, они знали, как вести себя в течение четырех времен года, и думали, что вечно останутся в летне-осенне-зимне-весеннем круговороте.

Однажды, в построенный в лесу дом отдыха прибыла группа молодых специалистов. Они были из разных мест и встречались друг с другом впервые. Была поздняя осень, природа готовилась к глубокой спячке. Но лес наполнился смехом и криками молодых и деревья воспряли.

Молодые должны были провести в лесу три дня и хотели насладиться каждой минутой. Они сразу подружились: лазили по горам, скатывались по разноцветному ковру из листьев. Повсюду раздавался шум, смех, который лес давно не слышал. Родилось удивительное оживление. По ночам молодые разводили костры и веселились там до рассвета.

Ветер, услышав шум, разгневался:

— Давно пора спать, — сказал он.

Но деревья не слушали его, лес был объят смехом. Ветер набрасывался на группу деревьев, с силой рвал их волосы, глушил голоса, но они успевали передать смех другой группе деревьев. Так деревья передавали смех, и ветер никак не мог погасить его пожар.

Тогда ветер решил затянуть грустную песнь осени о том, что скоро листья превратятся в землю, деревья обнажатся, и не всем удастся увидеть весеннее солнце.

Но и эта грустная песня не отрезвила деревья. Они были увлечены очарованием смеха, они хотели насладиться его каждой минутой. А потом будь, что будет.

Молодым было невдомек, какой подарок они преподнесли старому лесу.

ТАНЕЦ В НЕБЕ

Лес поднимается вверх по горе, спускается к ущелью, затем вновь поднимается по другой горе… Издали он похож на разбушевавшееся море, только раскаты не слышны. А вместо него шумит небо. Облака плывут низко, они завели хоровод на горе и так вскружили ей голову, что вековая вершина сорвалась со своих плеч и плывет вместе с ними. Диву даешься, как облака удерживают такую тяжесть. Наверное, они тоже дивятся своей силе, и потому так грохочут.

ТУМАН

Туман укутал лес, поляну, дорогу… Сделал невидимыми горы, ущелья. Ему хочется, чтоб они немного поспали и чтоб никто не нарушил их покой.

Но гора, лес, дорога, ущелье тоскуют по человеку, и, услышав его шаги, встают во весь рост, зовут…

Вот показалась дорога, потом одинокое дерево, потом гора целиком… Человек шагает и приветствует всех с близи.

Зря туман,словно заботливый родитель, уговаривает, чтоб те заснули. Он все время укрывает их своим большим покрывалом, укрывает, но не замечает, что сшил его из вуали.

ДИКАЯ РОЗА

На холме стоял куст дикой розы с засохшими листьями. Но, присмотревшись внимательней, было видно, как там, в глубине, у сердца, он спрятал россыпь красных ягод.

— Чудо, — сказала женщина и подошла к кусту.

Куст шиповника вырос у дуба и переплелся с его нижними ветками. Каждая ягодка светилась ярко-красным светом.

— Я должна сорвать вас, — сказала женщина.  – Вы очень колетесь, но я должна сорвать вас вместе с веткой.

Ветви шиповника были еще зеленые, гибкие, и женщина изрядно намучилась. Она поранила руки в кровь, но не отступала.

— Больно, трудно, — говорила она,  — но я должна сорвать вас, потому что вы красивые. Потому, что вы мне нравитесь.

Когда женщина, нарвав несколько веточек, захотела удалиться, ветви шиповника зацепились за одежду, они удерживали причинившего им боль.

— Вот как ты мстишь мне. Успокойся, смотри, как ты окровавил мои пальцы.

Женщина освободила платье от плена куста и удалилась с букетом ветвей с красными ягодами в руке.

Куст шиповника стоял, съежившись, с засохшими листьями, зеленными ветвями. Он потерял много ягод, но он плакал по этим последним, спрятанным глубоко у сердца ярко-красным ягодам.

А женщина спускалась с холма довольная и ликующая.

Клара Терзян

Перевод с армянского А. Чтчян

Продолжение