СОЦИУМ
Продолжаем публикацию глав из книги Эдуарда Авакяна «Мозаика Еревана». Благодарим переводчика книги на русский язык Светлану Авакян-Добровольскую за разрешение на публикацию.
Предыдущие главы:
- Певец Еревана
- Первый — Ван, последний Ереван
- Старая крепость Еревана и дворец сардара
- Три похода или взятие Ереванской крепости
- О чем рассказывают названия старых кварталов Еревана
- О чем рассказывают улицы и дома старого Еревана
- Конд. Саят-Нова
МУЖИ И ОТЦЫ ЕРЕВАНА
- Мелик-Агамаляны с кондской улицы Тапабаш
- Братья Мнацаканяны
- Преданные рода Тер-Аветикянов
- Еще одно забытое имя
- Врач Арам Тер-Аветикян
- От мастерской до завода Занги
- Старейшина армянской медицины
- Есаи Джанполадян
- Торговый дом «Максанакан»
- Возвращая воспоминания прошлого
- Эриванский род Африкянов
- Акоп-ага
- Увы, как же жаль…
- Наполненный музыкой
- Один из первых
- Известный армянский педиатр
- Одиссея армянского архитектора
- Учёный и его дети
- Мать и сын
- Новое в старом Ереване
- Рафаэль Флорин. Он мог бы жить
- Тарагрос
- Жизнь или судьба
- Он украсил Ереван
- Традиции рода Джанибекянов
- Врача помнят все
- Архитектор Рафо
- В нашем мире у него был свой мир
- Вдохновлённый камнем
- Неутомимый рыцарь культуры
- Тот славный дом
ШАЛЬНЫЕ ЕРЕВАНЦЫ
- Мшо
- Сашах и Псти-Пучур
- Одноногий Кероб
- Ахпар Затик
- Гиж Коля
- Поэт и Кара-Бала
- Свирель из Вана
- Далуле
- Анкер Джапон
- Голый Арам
- Виноватый Ако
- Тер-Пошман (Господин Сожаление)
- Приветпапаша
- Ваграм-ага
- Эким-мно
БЕХ-МУРУК КОЛЯ (УСЫ-БОРОДА КОЛЯ)
Он был ювелиром. Имел маленький узкий магазинчик на улице Астафьян. На стенах были наклеены открытки с цветами. Ремесленников на этой главной улице было много всяких: сапожников, часовщиков, слесарей, жестянщиков. Но магазин Коли отличался. Он тогда был единственным ювелиром. Его магазин открывался раньше всех, и домой он уходил последним. Одинокий, торопиться ему было некуда. Весь день в своей мастерской: стучал молоточком, справлялся с мелкими мехами, паяльником и маленьким пламенем, плавил золото… И вскоре в руках золото принимало удивительные формы в виде колец, цепочек, браслетов…
У него не было друзей, как и у других ремесленников. Те закрывали свои мастерские и шли в кябабные. Он не любил выпивку, а какая дружба без пьянки?? У него был хороший дом недалеко от церкви Катогике, в садах. Унаследовал он дом от отца, который тоже был ювелиром. И маленькая мастерская на Астафьян тоже досталась от отца, как и ремесло. Мать скончалась давно. Потом и отец. Он остался совершенно один. С ним было только ремесло.
— Послушай, Коля, — говорили ему знакомые, — что ты все один, бобылем живешь? Дом у тебя отличный, дело свое, хорошее. Давно пора девушку в дом привести, семью создать.. Жаль нам тебя.
— Когда женюсь, тогда и жалейте! — усмехался он криво под тонкими усиками.
В жизни мужчины часто случается так: проходит время жениться, н он привыкает к одиночеству, оно становится характером, привычкой. Коля и представить себе не мог, как можно «привести к себе чужую девушку» и жить с ней?! Годы уединения превратили его в настоящего женоненавистника!
— Когда в доме жена, — говорил он и улыбался, — ночи в доме становятся, ох, какой обузой. А днем: сделай это, принеси то! Какой женатый доволен своей жизнью?! Жена — одна беда!
Может, так бы и прошли его молодые годы, не случись в один прекрасный день… В его мастерскую вошла жена известного в те годы купца первой гильдии, как его все называли Ага-Егиазаряна Мане-ханум со своей дочерью Асмик.
После установления советской власти купец первой гильдии, конечно, пострадал, его даже арестовали, кто и за что никто не понял. Он был просто богатым, известным. Из тюрьмы он вышел и потерял все: собственный двухэтажный дом на Астафьян. магазины рядом с Английским садом и большой Торговый дом на Гантаре. Не выдержал всего этого Ага-Егиазар и отдал Богу душу. Два его сына сбежали, и никто не знал, куда. Мане-ханум и дочка Асмик остались на улице, все от них отвернулись. С ними боялись даже говорить. Тогда все всего боялись, думали: глядишь, и нас арестуют.
Один из дальних родственников, которому когда-то Ага-Егиазар сделал доброе дело, приютил несчастных женщин.
Коля хорошо знал Мане-ханум еще с давних времен. Он когда-то мастерил ей кольца и ожерелья. Давно. И, увидев обнищавшую поседевшую женщину в бедных одеждах. Коля отложил инструменты, поднялся ей навстречу. Потом он увидел девушку, рядом с матерью. Вспомнил: она девочкой иногда приходила с матерью в его мастерскую. Сколько лет прошло!
— Мане-ханум, — улыбнулся Коля под тонкими усиками. — Доброго здоровья! Сколько лет, сколько зим!
Потом придвинул стоявшее в углу мастерской кресло, стряхнул с него пыль, а рядом поставил стул для дочери.
— Выросла доченька. — сказал он, глядя на Асмик. — Садись!
— Моя Асмик, помнишь ее? — вздохнула Мане-ханум.
— Помню, Мане-ханум.
— Не называй меня больше ханум, варпет Коля, какая я теперь ханум?!
Коля снова посмотрел на изношенные одежды матери, на старенькое платье Асмик и покачал головой, подумал: «Эх, где Ага-Егиазарян, купец первой гильдии!»
Мане-ханум смахнула слезу и сняла с пальца кольцо.
— Помнишь, варпет Коля, твоя работа. Хочу Асмик отдать. Большое оно, надо уменьшить.
— Ее зовут Асмик? — спросил Коля и посмотрел на открытки на стенах. — Вот и здесь у меня Асмик, — и показал на одну из открыток, на которой был изображен жасмин… («жасмин» по-армянски «асмик»).
Асмик опустила голову. Повзрослев, она сохранила детскую стыдливость.
Коля взял кольцо, повертел его в руке.
— Да, вспомнил, моя работа. Уменьшить? Или новое сделать?
— Новое. Пусть, оно ей счастье принесет, варпет Коля. Коля достал из ящичка несколько колец, показал Асмик.
— Выбери, какое тебе нравится, — сказал Коля и посмотрел девушке прямо в глаза.
Асмик показала на одно из колец и повернулась к матери.
— Мне нравится вот это, мама.
— Как хочешь, Асмик-джан, — откликнулась мать.
Коля взял обмер пальца. Подумал: какая нежная красивая ручка у Асмик! Правда, немного огрубевшая от домашней работы… Потом сравнил со своими грубыми пальцами и резко отдернул руку. Нежная девичья ладошка затрепетала в его жесткой руке.
Когда мать с дочерью ушли, Коля первый раз в жизни долго стоял в дверях мастерской, долго смотрел им вслед, а потом снова покачал головой и произнес: «Страшная вещь жизнь! Где купец первой гильдии Ага-Егиазаров?! Видел бы ты жену свою, дочку… До чего они дожили!»
Коля сделал девушке роскошный перстень. Работал с любовью. Мане-ханум кольцо очень понравилось. Асмик надела кольцо на палец, повертела руку и, довольная, улыбнулась. Когда же Мане-ханум потянулась к карману, Коля вскочил с места и только махнул рукой.
— Ничего не надо!
— Как же так? — удивилась Мане-ханум.
— Так нельзя, — смущенно добавила Асмик.
— Твой отец, Асмик, — сказал Коля, — когда-то сделал доброе дело моему отцу. Дом, который мне остался, его забота…
Как часто в жизни случайность становится судьбой! И разве можно избегнуть судьбы?!
Через несколько дней Коля торопился на работу и неожиданно встретил мать с дочерью. Они шли с рынка с корзинами. Коля снова покачал головой: несправедливая жизнь, ездили на фаэтоне, имели слуг, а теперь пешком, с тяжелыми корзинами!
Взволнованный Коля указал на свой дом, сказал, что у него отличный сад, оранжерея и пригласил зайти к нему в гости.
Одним словом, не прошло и месяца, как Коля женился на Асмик. А те, кто когда-то уговаривали его жениться, стали говорить, покачивая головами: «Мир перевернулся! Где дочери Ага-Егиазаряна до ювелира Коли!»
Мир и вправду перевернулся!
Дом у Коли был большой. Двор, сад, оранжерея. Розы всех цветов и аромата. Когда у них родился первый ребенок — чудесная девочка, Коля назвал ее Вард (Роза). «Я так люблю цветы, пусть роз станет больше!»
Когда родилась вторая дочка, ее окрестили Шушан (Лилия)!
— Чего ты все цветочные имена дочкам даешь? — спрашивали его. — Не хватит?
— Нет, мой букет особенный!
Счастливым стал Коля, счастливой Асмик. Но случилось непоправимое, страшное, трагическое! А люди сказали: судьба!
Как все это свершилось, он и сам не понимал: однажды купил на базаре грибы. Он не был любителем грибов, но в тот день почему-то решил купить… С удовольствием ели жареные грибы, весело шутили за обедом, а потом все почувствовали недомогание. Скорая помощь привезла их в больницу. Отравились все: жена, две дочки. Выжил только Коля, выжил, чтобы мучиться и страдать… На кладбище Козерн, старом кладбище Еревана, выросли три холмика.
Коля не работал. Мастерская на Астафьян стояла закрытой. Он каждое утро выходил из дома и шел на кладбище. Стал странным. Не ел, не пил, ни с кем не разговаривал, даже с Мане-ханум. Она не выходила из дому после свершившегося.
Коля перестал бриться, стричься. Летом на кладбище появлялись бабочки с желтыми, красными крылышками. Коля сидел на камне у могил, все покачивал головой с длинными волосами и бородой и тихо шептал: «Пришли, Асмик-джан, Вард-джан. Шушан-джан… Хорошо, что пришли, не оставляйте меня одного… Где вы, мои цветочки?!»
Рассудок потерял Коля, запутался в своих волосах и бороде… Когда пытались с ним заговорить, утешить, он начинал кри¬чать, чтобы его оставили с любимыми цветами… Люди, которые всегда называли его Варпет-Коля, забыли об этом и очень скоро стали обращаться к нему: «Бех-мурук Коля»… Молодые, завидев его, кричали: «На Козерн идешь. Бех-мурук Коля? К цветам своим!» и смеялись. Старшие, знавшие его печальную историю, только грустно говорили: «Господь лишил его разума, чтобы не мучился. Не даром жениться не хотел, чуяло сердце…» А более умные добавляли: «От тахты убежишь, а от судьбы не уйдешь!»
Он не прожил долго после своего горя и потерь, осенью его нашли мертвым на родных могилах кладбища Козерн ..