• Пн. Ноя 4th, 2024

Мозаика Еревана. Мшо

Июл 4, 2015

СОЦИУМ

Мозаика Еревана

Портал «Наша среда» продолжает публикацию глав из книги Эдуарда Авакяна «Мозаика Еревана». Благодарим переводчика книги на русский язык Светлану Авакян-Добровольскую за разрешение на публикацию.

Предыдущие главы:

Мшо

На Конде было много «знаменитостей», о которых знали во всем Ереване. Саша Агамалов, его все звали Сашах, и непременно прибавляли: «Дома Сашаха!», «Сады Сашаха!», «Кони Сашаха!» Он носил френч цвета хаки, на который заглядывались все! И каждое утро все любовались белыми и вороными конями, запряженными в карету Сашаха!

Известен был и Красавчик Геворк, владелец трехэтажного дома из кирпича. Большой узорчатый балкон этого дома был виден даже из самого центра Еревана.

Не менее известными были и воры Конда с хитроумными кличками: Ктуц (Клюв), Цитик (Птичка), Чле (Худорба)…

Да, они были ворюги, но грабили богатых, и называли свое занятие добрым делом. «Мы берем у богатых. — объясняли они, -и отдаем беднякам». Так они пытались на свой лад создать равенство в этом мире бесправия и несправедливости.

Был на Конде, там, где пересекались две улицы, хлебный магазин. Около него можно было встретить многих «известных»: уборщицу магазина несчастную Крнат (Безрукую) Маре и того, кого знали в Шахаре, Шилачи, на Яхши Мейдане — Мшо!

У Крнат Маре не было правой кисти. Страшное зрелище, когда она отбрасывала платок, которым обычно прикрывала обрубок, и поднимала его… Денег она не просила, только хлеб. Она не подпускала к хлебному магазину других нищих, она была его «хозяйкой», и только для Мшо делала исключение.

И если все боялись Крнат Маре, но терпели, то Мшо остерегались, особенно молодые и дети, одного его вида было достаточно. А вид у него был и впрямь страшный: его словно скрутили, вывернули как тряпку и бросили. Правое плечо было выше левого, одна нога короче другой. Он передвигался, тяжело переваливаясь, опираясь на толстую палку. Лицо Мшо было обезображено страшными шрамами, а на шее — огромный рубец: след ятагана! Летом и зимой он был в истрепанных одеждах. Говорил он плохо, порой у него вырывалось отчаянное: «Аскяр…»

Дети боялись Мшо как огня, хотя он никогда никого не обижал. Он просто утром приходил к хлебному магазину, долго стоял, притулившись к косяку, молчал. Молодые, особенно девушки, старались не смотреть на него и быстро пробегали мимо. Старые, напротив, жалели несчастного, кто-то знал его печальную историю.

Мшо всегда ждал терпеливо свои небольшой кусок хлеба (на целый день — один кусок!), получив его, он, переваливаясь, шел в один из переулков, где был его дом, если можно было назвать домом строение из груды камней, покрытое вместо крыши кусками железа. К его «дому» никто не приближался, словно это было логово зверя.

Когда утром он уходил, дети радостно кричали: «Ушел! Мшо ушел!» А когда вечером возвращался, снова орали: «Пришел! Мшо пришел!»

Несчастный, несущий в себе свою и мирскую боль, память страшной трагедии…

Однажды, когда у хлебного магазина собралась обычная очередь, все заметили: Мшо не появился, его не было на своем обычном месте… Всем было безразлично, и только Крнат Маре сказала:

— Мшо не пришел, люди добрые! — забеспокоилась она, — нету Мшо!

Крнат Маре застонала и неожиданно бросилась бежать в сторону дома Мшо. Она подбежала, рванула дверь, увидела сырой земляной пол, в углу старую кровать и сундук, покрытый ветхим карпетом. Осмотревшись, Крнат Маре подошла к кровати, отбросила лохмотья. Мшо лежал недвижный, седая голова свесилась вниз, обнажив страшный шрам…

Мшо открыл глаза, слабо махнул рукой, подзывая к себе. Крнат Маре присела перед кроватью. За ней в комнату вошли старики.

— Ко-гда Смбат и Му-шег спу-сти-лись с гор. Как два… с

гор…

— Господи, — закричала Крнат Маре, — это песня наша, наша песня!

Мшо замолк. В холодном воздухе дрожал его поднятый палец, он, словно, продолжал петь…

— Спу-сти-лись с гор, спу-сти-лись…

Крнат Маре смотрела на Мшо безумными глазами. Потом отбросила седую прядь со лба и неожиданно дико закричала:

— Господи! Мушег! Дядя мой родимый!

Лицо у Мшо изменилось. Какое-то светлое спокойствие, умиротворение озарило его… Морщины разгладились. Так медленно угасает солнце в час заката. Горящее и доброе…

— Аскяры рубили, аскяры, лао!

Рука Мшо потянулась к плечу, к страшному шраму. Он застонал. Застонала и Крнат Маре…

— Мушег, родимый, унесу твою боль!

Мшо попытался расправиться, подняться, встать, но не сумел, откинулся в изнеможении…

— Где ты был все эти годы?! Где же ты был?!

Крнат Маре смотрела на него, в глазах у нее застыл вопрос и страх, она поняла, что снова теряет его, единственного родного на этой земле…

— Что же ты молчал, я все годы сиротой маялась, без отца, матери! Никого у меня не было! Никого у меня нет на белом свете, Господи!

Она замолчала, ждала ответа.

— Сердце мое болит. Помнишь дом наш, деревню нашу Аваторик! Помнишь?!

Она подняла обрубок, подобный змее… — Все неверным осталось! Аскяр добрый был: тебе — жизнь, мне — твоя рука! Чтобы помнила! Иди, живи! Так и живу! Живу, Мшо, как собака!

Мшо лежал недвижный. Он сгорал, как свеча. Собравшиеся смотрели удивленно. В груде лохмотьев лежал другой человек, мужчина, не тот несчастный калека, просящий хлеб, Мшо.

— Господь одну дверь закрывает, другую открывает! — кричала Крнат Маре, — а я своего Мушега нашла и теряю! Нет моему горю утешения. И она вскинула вверх две руки: одну с широко раскрытыми пальцами, другую — обрубок! Словно о помощи взывала! Помощи просила! У кого? Сама не знала…

— Лежишь, молчишь, устал! Куда уходишь от меня?! -Крнат Маре бросилась на грудь Мшо. — Мой красавец Мушег, мой фидаин!

Когда собравшиеся открыли сундук, надеясь найти в нем одежду, в нем был только бережно завернутый в карпет «мосин». Фидаин потерял все: дом, деревню, родных, Страну, но сохранил свою винтовку. Как старого и преданного друга!

Ктуц, Цитик и Чле купили для Мшо черный красивый гроб, завернули «мосин» в тряпицу и положили рядом с ним. В погребальную колесницу впрягли белых и вороных коней Сашаха, и весь Конд, Шахар, Шилачи, весь Ереван вместе с Крнат Маре провожали славного фидаина Мшо в последний путь!

Эдуард Авакян

Продолжение