ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

Завершаем публикацию книги Агаси Айвазяна «Долгая, долгая, мучительная жизнь Иуды».  Благодарим Грету Вердиян за предоставленную возможность публикации.

• Ага-Хан
• Простой человек
• Белый рай
• Заристы
• Шестой палец
• Небородная
• Протяжённость слова
• Низведение
• Рассказ, написанный на парижской салфетке
• Идея
• Вечер пожилых волков
• Будущее позади
• Испанский язык
• Пожилой боксёр
• Месяц туты
• Амкарство часовщиков
• Стереотип
• Занятие на этой земле
• В объятиях жизни
• Мухамбаз с дудуком
• Яма
• Список
• Долгая, долгая мучительная жизнь Иуды
• Мопассан
• Две стилистические ошибки Кнута Гамсуна
• Борхес
• Бунин
• Повторяющиеся посещения Моны Лизы, или трагедия предметности
• Главы из документальной киномистерии «Объектив-18»

Фабрикант
(киноповесть)

На одном из участков стройуправления номер 56 произошло нечто необыкновенное. Ковш экскаватора зарылся в землю и уперся во что-то твердое. Ковш поднялся и снова с силой вошел в землю: экскаватор зарычал, пытаясь захватить ковшом это твердое тело… Наконец захватил и поднял вверх… Из-под земли, сбрасывая с себя камни и комья глины, поднялся большой и длинный предмет, и вдруг сразу стало ясно, что это гроб…

Экскаваторщик Милитон ошеломленно глянул из кабины вниз и остановил экскаватор. Гроб повис в воздухе. Милитон посмотрел по сторонам…

Внизу, за оградой, остановился прохожий и посмотрел на гроб. Остановился еще один, глянул вверх и спросил что-то у первого.

Милитон посмотрел вниз.

— Иван! — закричал он.— Что это?..

Работавший неподалеку Иван подошел к гробу, пригляделся, как врач, прощупывающий желудок больного, сначала потыкал в него пальцем, потом приложился к нему ухом и ударил молотком. Раздался резкий металлический звук, словно ударили в замшелый колокол.

— Металл,— сказал снизу Иван.

— Какой металл?— спросил Милитон.

Иван старательно поскреб гроб и пожал плечами.

— Что это? — нервно спросил Милитон.

— Кажется, ящик…

— Ящик? — почему-то переспросил Милитон.

— Да.

— Что делать будем? — снова спросил Милитон.

— Спускай его вниз, — сказал Иван.— Не будешь же держать его в воздухе.

Милитон снова завел экскаватор и спустил вниз необычный гроб… Потом вылез из кабины и тоже подошел к гробу.

Иван пощупал шов крышки и улыбаясь посмотрел на Милитона.

— Ну что? — спросил Милитон.

Ничего не ответив, Иван попытался острием кирки отодрать крышку от гроба.

— Ты что? Оставь! — испугался Милитон. — Спросить надо…

— Открой, поглядим, что там, — продравшись сквозь щель в заборе, сказал какой-то человек с полной сумкой картофеля в руках.

Иван, не обращая ни на кого внимания, продолжал свою работу. Не сумев отодрать крышку острием кирки, он ударил по гробу тупым ее концом, и крышка сдвинулась с месте.

— Может, клад? — сказал человек с сумкой.— В двадцатых годах золото в гробах схороняли. А здесь было кладбище… Я помню.

— Нет, не кладбище, — пролезая сквозь щель в заборе, сказал другой мужчина лет за восемьдесят, с белой козлиной бородкой, в очках и белой толстовке с полными карманами газет и с одной в руке. — Нет, не кладбище, — повторил он. — Здесь была церковь, а во дворе,   правда,  несколько  могил  было…   Я хорошо помню.

Когда крышка гроба откинулась, все вытянули головы. Внутри был еще один гроб. Иван похлопал по нему рукой.

— Забальзамировали,— сказал человек с газетами.

— Закрой, не трогай, — сказал Милитон.

— Почему?.. Теперь еще интереснее, — сказал человек с маленьким лицом и большой кепкой,— золото там… Потому так крепко и заклепали.

Иван посмотрел по сторонам, глубоко вздохнул и сунул острие кирки под крышку второго гроба. С душераздирающим скрипом крышка приподнялась и со стуком отвалилась. В гробу лежал труп. На лице его вместо глаз были пустые впадины, на щеках — старомодные бакенбарды. Труп был в генеральском мундире с роскошными эполетами, на груди — широкая перевязь.

— Это Мелик-Мильян! — сразу и решительно сказал козлобородый.

— Что тут делать Meлик-Мильяну? — неуверенно возразил человек с сумкой и, ища подтверждения, посмотрел на козлобородого.

— Я хорошо помню, это Мелик-Мильян.— Старик посмотрел по сторонам, где высились многоэтажные здания из красного камня. — Там была церковь, в той стороне — базар,   здесь   был   похоронен Мелик-Мильян. Один из кавказских богачей, хозяин мыловаренных заводов, хозяин караван-сараев… Милитон проглотил слюну.

Незнакомый человек почти с головой залез в гроб.

— Ордена сорвали… Посмотрите, даже не сняли, а сорвали,— сказал он, показывая на рваные места на груди мундира. — А тут у него должен был быть орден с брильянтом, — и ткнул пальцем в перевязь. — Унесли. Из гроба унесли. Наверняка, дело рук НКВД,— сказал человек и незаметно исчез в щели забора.

— Что же теперь делать? — глядя ему вслед, сказал Милитон.— Вы хоть свидетели, что мы не трогали… — Потом повернулся к козлобородому.— А, что делать?..

— Будьте осторожны, как бы скелет не рассылался…

— Так что же со всем этим делать? — опечалился Милитон.

— Кинем   снова   в   яму, — сказал   Иван, закрывая
крышку.

— В какую яму? — сказал Милитон.— Здесь фундамент здания.. А другого места нет…

— Вывезем за город и бросим на мусорной свалке…

— Да вы что?! — удивился козлобородый. — Это историческая реликвия, ее бросать нельзя… И к тому же — гроб, к тому же — фабрикант, к тому же — забальзамированный, к тому же — ордена украдены…

— Ну, а что же делать? — опечалился Милитон.

— Надо заявить в соответствующие органы…

— Ну хоть вы-то свидетель, что мы ничего не трогали!..

— Как так не трогали?.. А гроб?.. Я его выкопал? — со злой ухмылкой сказал толстопузый молодой человек и тоже удалился.

Милитон и Иван остались одни с гробом, со своей растерянностью и угрозами многочисленных свидетелей. И быстро, не умывшись, побежали в канцелярию стройуправления номер 56.

— Вы почему здесь? — глянув на них, спросил прораб строительства Погос Павлович.

— Фабриканта нашли… — сказал Милитон.

— Из-под земли,— добавил Иван.

— Что?! — оглядевшись по сторонам, грубо сказал Погос Павлович.— Что это с вами?.. Нашли время шутки шутить… Какой фабрикант, какая земля?..

Милитон подошел ближе и почти зашептал на ухо:

— Ордена сорваны…

— Постой, — серьезно сказал прораб и громко засмеялся, чтоб окружение не подумало, что он услышал такое. И ему самому тоже не хотелось услышать это. — Кончайте это… Кончайте!.. — приказал прораб. — Чтоб я больше не слышал… Найдите язык…

— С кем? — не понял Милитон.

— С фабрикантом.

— Он покойник… Прораб сразу все понял.

— Выкиньте…

— Куда? — задумался Милитон .— И еще говорят, что нельзя, это историческая реликвия.

Прораб понял, что так легко ему не отделаться, разнервничался, посмотрел на спокойное и туповатое лицо Ивана.

— А ты чего смеешься?

— Я не смеюсь, — сказал Иван.

Погос Павлович грохнул ящиком стола, положил в карман печать стройуправления и вышел из комнаты.

— Понимаете, — еле поспевая за ним по улице, говорил Милитон. — Я рыл, ковш уперся в железо, вытащил — гроб, в гробу — фабрикант, говорят, что это кавказский фабрикант мыла Мелик-Мильян…

Прораб почесал подбородок.

— Гм…

— Что делать? — спросил Иван.

— Не надо было вытаскивать…

— Ковш уперся в железо… — снова начал Милитон.

— Вы ничего не должны были вытаскивать… Понимаете? Кто вы такие, чтобы выкапывать из-под земли фабриканта? Всему свое место, понимаете?..

— Сейчас на этом месте фундамент здания,— объяснил Иван.

— Свидетели есть? — спросил прораб.

— Трое было, когда вытаскивали, сейчас будет больше, — предположил Иван.

— Где гроб?..

— На стройплощадке, — сказал Милитон.

— Точка! Надо как-то выпутываться, — решил прораб.

— Зароем  на   городском  кладбище, — предложил Иван.

— Кто разрешит, как оформить?.. Фабриканта хороним! — поиздевался прораб и сделал жест рукой, мол, ты что, с неба свалился?

— Переоденем, — сказал Милитон.

— Денег дадим… — робко подсказал Иван. Прораб посмотрел на них с оскорбительным сожалением.

— Вы когда-нибудь кому-нибудь деньги давали? Знаете, за что давать? Когда давать?..

Прораб хотел прибавить: «А мне-то вы давали деньги?.. Которые должны были дать?..» — Но махнул рукой: «Не надо мне вашего добра, беды бы не накликали».

— А что делать? — спросил Милитон.

— Если б не свидетели, было бы легче… Милитон осуждающе посмотрел на Ивана:

— Говорил же я…

— Что говорил? — не понял Иван. — Повесил гроб в воздухе, как колбасу… Сушить надумал?..

Так они добрались до стройплощадки. Здесь уже собралась огромная толпа. Прораб глянул и:

— Вот!.. Ничего нельзя вытаскивать… Всему свое место… Но уже поздно…

Потом сквозь толпу они пробрались к гробу, и Погос Павлович сказал собравшимся:

— Расходитесь, товарищи! Ну, что случилось? Гроба не видали?.. — И заметив в толпе милиционера, очень любезно и одновременно официально сказал ему:

— Товарищ милиционер, помогите очистить стройплощадку от посторонних.. Ведь работа стоит…

Милиционер, который и сам интересовался происходящим, но ничего пока не узнал, начал разгонять толпу.

Человек с маленьким лицом и в большой кепке опять был здесь.

Когда все поуспокоилось и любопытные покинули площадку (однако милиционер все же подглядывал сквозь щель в заборе), прораб со вздохом заключил:

— Попробуем похоронить на кладбище…

С помощью и под руководством Погоса Павловича подняли экскаватором гроб и положили в кузов самосвала.

— Поехали, — сказал прораб, стряхивая с одежды пыль.

Все трое влезли в кабину и, наконец, вывезли гроб со стройплощадки.

Спустя двадцать минут самосвал въехал в кладбищенские ворота и остановился у деревянного домика дирекции.

— Да вы что?! — испугался директор кладбища, вникнув в суть дела. — Совсем того?.. У меня и для наших граждан не хватает места, а вы хотите похоронить царского фабриканта!.. Откуда он взялся, почему хороните вы, кто разрешил?.. Может, вы сами и убили?.. Нужны документы о покойнике из милиции, присутствие родственников…

— Послушай!.. — не вытерпел прораб. — Фабрикант умер в восемнадцатом году. Понимаешь?

— Тем более! — напыжился директор. — Он к нам никакого касательства не имеет… И если хотите, это уже не труп, а памятник. Обратитесь к специалистам по охране старины.

…В углу одной из комнат Комитета по охране памятников старины сидел лысый юноша. От рассказа прораба его сморщило.

— Постойте, постойте… Ничего не понимаю…

— Этот товарищ, — показал прораб на Милитона, — товарищ Маркарян.

— Милитон Саакович, — уточнил Милитон.

— Кто этот товарищ? — глядя на Милитона, спросил лысый юноша.

— Милитон Маркарян работает в стройуправлении номер 56, — продолжил прораб. — Сегодня утром, копая экскаватором котлован под фундамент здания школы, он выкопал гроб какогото фабриканта… Теперь мы не знаем, что делать… Работа стоит… самосвал загружен. Все перемешалось: свидетели… сорванные ордена… И все это из-за какого-то вшивого фабриканта…

Лицо лысого юноши сморщилось еще больше. Он только шевельнул губами:

— Не понимаю…

Все отвращение, испытываемое прорабом к лысому юноше, он излил на Милитона и Ивана.

— Не было печали!.. Что у меня других дел нет?.. Кто вас просил выкапывать фабриканта?..

Лысый юноша подозрительно посмотрел на Милитона, на Ивана и на прораба.

— Ну что тут непонятного, товарищ? — совсем разнервничался прораб.— Выкопали из земли гроб. Раскрыли, а там — фабрикант Мелик-Мильян.

— А почему выкопали?..

— Откуда я знаю, почему выкопали?.. Ну, выкопали и выкопали, теперь работа стоит, и похоронить не разрешают, и обратно запихать тоже не можем.

— Есть какие-нибудь документы?.. Прораб показал на окно:

— Вот, он сам — фабрикант.

Лысый юноша подошел к окну. Под окном стояла машина с гробом в кузове.

— Экскаватор стоит там, машина — здесь!.. А работать кто будет? — окончательно расстроился прораб.

— А от нас вы что хотите? — спросил хранитель старины.

— Сказали, мол, вы можете решить, что со всем этим делать. Сказали, что фабрикант уже исторический памятник…

— Вот  так история, — растерянно сказал лысый.

— Или забирайте фабриканта, или что-нибудь придумайте, — вставил свое слово Милитон.

Лысый юноша снова подошел к окну, снова посмотрел вниз, потом на Милитона, Ивана, Погоса Павловича и вышел в соседнюю комнату. Спустя немного времени лысый юноша вернулся с большеголовым коротеньким мужчиной, который посмотрел в окно, потом на Милитона и улыбнулся.

— Эх, парень! Забот у вас других нет? Покойника раскопали… А если завтра и другие начнут раскапывать, что мы делать будем?

— Так ведь работа стоит… — еще раз повторил прораб.

— Ничем не могу помочь, — сказал начальник лысого юноши.— Мы покойниками не занимаемся… И потом, кто знает, что это такое? — И многозначительно посмотрел на лысого юношу, тот, в свою очередь, на него, и оба сразу напряглись. — Обратитесь в милицию,— холодно заключил шеф лысого.

Прораб обратил в сторону Милитона и Ивана искаженное гневом лицо:

— Чтоб вам…

И когда они вышли из здания, прораб замахал перед лицом Милитона кулаками:

— Идиот!.. И откуда ты взялся на мою голову!.. Милитон проглотил слюну, но не проглотил бы обиды, если 6 не вошел в положение Погоса Павловича.

— А что я?.. Копал по чертежу, а чертеж сделан инженером, и экскаватор не я сделал, и землю не я создал… А если фабрикант выкопался — при чем тут я?

— Именно ты должен был выкопать, да?.. Тридцать лет работаю прорабом и ни одного покойника не выкопал… Даже на месте кладбища разбил сад, и то ни одного покойника…

Иван втихомолку посмеивался.

— Ты-то чему радуешься? — сказал ему Милитон. Они подошли к машине, втроем втиснулись в кабину шофера, потом прораб, грохнув дверцей, соскочил на землю.

— Ничего не знаю, делайте, что хотите! — сказал он.— На сегодня и завтра освобождаю вас от работы. Выкиньте куда-нибудь эту падаль…

— Куда? — хотели было возразить Милитон и Иван, но прораб заткнул уши.

— Я ничего не слышу… Я ничего не знаю…— И прошел по улице, зашел в шашлычную.

Милитон посмотрел на растерянное лицо Ивана.

— Что делать?

— Поехали.

— Куда?..

— Я почем знаю? — пожал плечами Иван. Милитон высунул голову из кабины и посмотрел наверх.

Сверху за ними наблюдали лысый юноша и его шеф. Милитон завел машину.

Капитан милиции взял с книжной полки толстый том и открыл на нужной странице.

— Слушайте, — любезно сказал он Милитону и Ивану и прочел: «Мелик-Мильян. Фабрикант. Один из самых жестоких и самых типичных представителей угнетателей трудящихся».

Кончив читать, он косо глянул на Милитона и Ивана.

Самосвал снова ехал по улице… Начинало темнеть, и когда машина подъехала к кладбищенской ограде, кресты и памятники казались в сумерках безнадежно печальными.

Машина остановилась у ворот, которые в эту минуту закрывались с металлическим скрежетом. Из-под ворот были видны только квадратные ноги закрывающего, и они показались Милитону и Ивану внушительными. Потом вышел крупный мужчина с папкой в руках. Даже не взглянув на машину, он навесил на ворота большой замок и ушел.

Мало того, что в кузове лежал труп, еще и кладбище было за оградой. Тоскливо и бессмысленно стало Милитону. Сейчас и ночная темнота угнетала его, и он, словно ища спасения, включил фары. Потом включил мотор, да так, чтобы было потише, но сейчас даже самые низкие тона казались страшным грохотом. Машина двинулась с места, словно на цыпочках, и воровато отъехала по относительно безлюдным улицам города. Наконец на одной из глухих улиц она остановилась.

— Куда поедем? — укоризненно спросил Милитон. Иван грустно улыбнулся.

— Что делать будем? — снова спросил Милитон.

— Пойдем спать,— очень просто сказал Иван.

— Спать?.. А с ним что делать? — рассердился Милитон.

— Пусть останется здесь… не простудится,— спокойно сказал Иван.

— С ума сошел?.. Оставить машину на улице, да еще с гробом,— взволнованно замахал руками Милитон, потом высунулся из кабины, огляделся — нет ли людей — и осыпал Ивана градом упреков: — Говорил же тебе, не открывай эту проклятую крышку…

— Что бы изменилось?

— Черт его знает… Сказали бы, что не знаем, что это такое… Валун, что ли… Снова зарыли бы… Толпу собрали…

— Я собрал или ты! — спокойно, но с внутренней жестокостью сказал Иван.— Подвесил гроб, как колбасу…

— Трудно было сбросить вниз?

— Сбросил бы сам…

Милитон хотел рассердиться, но не знал как. Рука коснулась сигнала, и от неожиданного гудка оба онемели. Посмотрели друг на друга.

— С таким другом, как ты, спокойной жизни не жди, — наконец прошептал Милитон.

— А что я могу сделать?

— В том-то и дело, что не знаешь, что делать… Иван внутренне обиделся, но спокойствия не потерял и, улыбаясь, сказал:
— А ты-то хоть знаешь?.. Милитон почувствовал, что зря затеял этот разговор, помолчал немного, потом мирным тоном спросил:

— Что теперь делать?.. — И снова разбушевался: — Почему всякая ерунда происходит именно со мной?.. Во всем городе был зарыт один фабрикант, и тот должен был попасть в мой ковш?..

— Значит, должен был, — улыбнулся Иван.

— Э-э, и ты называешься другом?.. Вместо того, чтоб успокоить… Нет, просто надо, чтоб в жизни везло…

— Пойдем спать, — зевнул Иван.

В окне соседнего дома появилась пышная женщина, во рту у нее что-то было, выплюнула и огляделась по сторонам. На минуту ее взгляд задержался на машине, и она снова скрылась.

Милитон и Иван, затаив дыхание, следили за женщиной.

— Ты за6ываешь, что у нас в кузове труп,— сказал Милитон.

— Фабрикант,— уточнил Иван.

— Придумай что-нибудь, поздно уже,— забеспокоился Милитон.

Иван вдруг просто решил:

— Возьми его домой.

Милитон   возмущенно  подскочил  на месте:

— С ума сошел?.. Взять домой?.. Гроб? — Иван пожал плечами:

— А что делать?.. Завтра что-нибудь придумаем… Милитон завел машину и,   проехав   два переулка, остановил машину на узкой, невзрачной улочке.

— Как назло Зара пришла, — сказал Милитон, глядя на освещенное окно полуподвальной комнаты. Помолчал немного, потом повернулся к Ивану. — А, что делать  будем?  Именно  сегодня  должна  была прийти?..

Иван молчал.

— Ну? — снова спросил Милитон, и вдруг Иван разнервничался:

— Не понимаю, кем тебе приходится эта Зара? Ни жена, ни родственница… Когда захочет, тогда и приходит!

Милитон хмуро глянул на него.

Иван мягко улыбнулся, мол, наверное, другого выхода нет, жить друг без друга не можете…

И Милитон, поняв так щедро отражающее чувства лицо Ивана,  словно попытался оправдаться:

— Кто должен меня обстирывать?.. Постель менять?.. Хотя бы два раза в месяц?..

Милитон вышел из машины и открыл дверь дома. В комнате стояли две железные кровати, в середине — длинный стол, покрытый изношенной клеенкой, с потолка свисала старая люстра, из трех лампочек которой горела только одна.

Заре было уже за сорок, это была женщина с полными губами и крупными зубами, с худой жилистой шеей и большими, распахнутыми глазами. Взгляд у нее был наивный, улыбка — неожиданной, но когда она снова становилась серьезной, чувствовалось, что это не улыбка, а нечто иное, может, и свойство лица.

Зара посмотрела на Милитона и была рада, что он пришел.

— Сегодня ты очень опоздал,— сказала Зара.

— Послушай…— замялся Милитон,— я тут… одним словом, ящик должны внести сюда.

— Какой ящик? — не поняла Зара.

— Ну, ящик как ящик… Я и сам не знаю… Прораб попросил подержать до утра… Поздно, далеко везти в полночь… Одну ночь подержим, завтра увезем…

И облегченно вздохнув, Милитон почти выбежал на улицу. Зара последовала за ним, заметив в его поведении нечто необычное.

— Здравствуй, Иван,— сказала Зара, подходя к машине.

— Здравствуй, Зара, — сказал Иван.

Зара подошла ближе, потрогала ящик, захотела понять, что в нем, и, сделав различные предположения, так ничего и не решила.

— Что там, Милитон, вино?

— Еще чего! — испуганно удивился Милитон.

— Консервы? — сказала Зара и принюхалась, потом сама для себя заключила: — Паркет… Наш сосед заплатил двести рублей за паркет для одной комнаты…

Пока Зара говорила, Иван вышел из кабины, и они с Милитоном занялись ящиком. Они ухватились за ящик, чтоб поднять его на руки, но он был слишком тяжел, не поддавался. Зара принялась помогать им, делая все новые предположения.

— Нет, тяжелый, — сказала Зара, — не паркет… Может, гвозди? Гаозди тоже сейчас в хорошей цене, да только в магазинах их полно, продать будет трудно…

Спустив ящик на землю, они подтащили его к дверям дома, положили у порога и перевели дух.

— Слушай, ну скажи, что там? — наконец не выдержала Зара.

— Динамит,— вдруг сказал Иван, лишь бы как-то от нее отделаться.

Милитон посмотрел на Ивана: «Ты что, свихнулся?» Зара отступила на шаг.

— Динамит? На что он нам? Потом подумала и продолжила:

— Ничего другого со стройки унести не смогли? — сказала Зара, глядя, как Милитон и Иван с трудом дотащили гроб до лестницы и начали спускать вниз.

— Сколько говорила тебе, унеси что-нибудь со стройки, подумай о себе, никто сейчас на зарплату не живет… не слушал… А теперь на тебе — динамит!.. И я такая же, — проворчала Зара, но где-то была рада, что Милитон наконец решил что-то унести со стройки.

— Помолчи, — кряхтя сказал Милитон.

— А динамит ведь можно сплавить охотникам, а? — помогая втащить гроб в комнату, говорила Зара. — Рыбу глушат динамитом… А то и вы сами глушите рыбу, а я буду продавать… Свежая рыба дорого стоит…
Заре, воодушевленной собственной идеей, уже казалось, что в ящике не предполагаемый динамит, а рыба.

Милитон растерянно и утомленно посмотрел на Зару, Ивана, потом на гроб. Гроб был уже в комнате, на столе, и Зара сейчас была активнее всех, и даже захотела открыть крышку.

Милитон и Иван, которые, обливаясь потом, устало сидели на кровати, вскочили с места и схватили Зару за руки.

— Не надо!..

— Ты что делаешь?..

— Взорвется? — испугавшись, Зара отдернула руку.

— А как же! — подтвердил Иван.

— Весь дом поднимет на воздух, — добазил Милитон.— Вон его сколько…

Зара села рядом с ними, и они втроем молча стали смотреть на гроб.

— Что будем делать? — спросила Зара.

— Что еще делать? Спать, конечно.

— Вы не проголодались? — спросила Зара.

— Мы устали, — ответил Милитон. — Утром поедим.

— Я пошел, — поднялся Иван. — Утром приду, унесем.

— Хочешь, оставайся, — сказал Милитон.

— Нет, я пошел, — повторил Иван и вышел из комнаты.

Милитон, съежившись, лежал в постели, одним глазом поглядывая на гроб. Зара подошла к нему и, неловко раздеваясь, начала показывать свои женские прелести. Она была в них уверена, и именно потому выглядела со стороны жалко и карикатурно, так как обнажала свое худое тело, костлявые руки, выпирающие ребра…

Милитон робко посмотрел на нее, пожалел ее и себя пожалел за то, что она ему досталась на долю, а потом и обоих вместе пожалел. И не знал, что сделать, чтоб не обидеть Зару, чтобы хоть как-то оказать ей внимание, потому что ему хотелось спать, а история с гробом была отвратительной, день — изнурительным.

— Поспим, Зара… Устал я… Не знал, что сегодня придешь, — еле-еле выговорил Милитон.

Зара поцеловала его,  от  чего  по лицу Милитона пробежала легкая улыбка, и он, тяжело дыша, уснул. Зара скривила нос.

— И так на ногах еле держался, а после этого ящика и вовсе в дохлятину превратился,— сказала обозленная и разочарованная Зара и, издеваясь, начала распалять свою злость: взяла его за нос, потянула. Милитон что-то пробормотал во сне.

— Дохлятина, — сказала Зара, — на что ты мне дался? И денег не приносишь, и лицом не вышел, чтоб, хотя бы глядя на тебя, получала удовольствие… И сноровки у тебя нет, чтоб хоть как-то облегчить мне жизнь… В очередях я стою, с людьми мне приходится находить общий язык, дохлятина…

— Да, да, да…— пробормотал во сне Милитон.

— Ничтожество ты, а тебе кажется, что ты честный… Твоя честность мешает даже твоим ночным делам… На кой ты мне нужен? (Милитон тяжело задышал). Твое дыхание мне нужно? (Милитон захрапел). Твой храп мне нужен?.. Ну кто скажет, что ты не труп… И кто его создал такими?.. — со злостью воскликнула Зара и хлопмула его по лбу. И тут же, испугавшись собственного поступка, сразу пришла в себя, ожидая пробуждения Милитона, но Милитом только улыбнулся и причмокнул во сне губами.

— Чтоб тебе сдохнуть! — в сердцах вырвалось у Зары, потом она шепотом повторила: — Чтоб тебе сдохнуть,— и легла на другую кровать. Повозилась немного в постели, потом уснула.

На рассвете Милитон открыл глаза и начал думать. И мало-помалу нахлынули на него заботы: он вспомнил историю с гробом, свое вчерашнее состояние и посмотрел в сторону Зары.

На кровати сидела совсем другая Зара. Она была причесана, чисто одета, и лицо ее было спокойное, довольное и даже ликовало. Она смотрелась в зеркало и наводила на себя красоту. На ее изможденном лице было женское кокетство и желание нравиться. Милитон удивился.

— Что случилось? — спросил он Зару.

— Шалунишка… — сказала Зара и, покачиваясь, разок даже подпрыгнув как девочка, подошла к Милитону и поцеловала его.

— Что случилось, Зара? — уже испуганно спросил Милитон.

— Не знаешь? — сказала Зара и страстно посмотрела на Милитона.— Что это тебе ночью вздумалось?.. Не предупредив…

— Что? — не понял Милитон.

— Что? — оживилась Зара.— Не скажу, шалунишка!.. Будто не помнишь…

Милитон сел в постели и ошеломленно посмотрел на Зару, которая, прибирая в комнате, то и дело смотрелась в зеркало и прихорашивалась. В ней проснулась женщина, молодая капризная женщина. И сорокалетняя Зара порхала по комнате, напевала, подходила к Милитону и прямо перед его носом покачивала своими бедрами.

С улицы донесся гудок машины. Милитон выглянул в окно и увидел самосвал Ивана.

— Иван приехал,— сказал Милитон.

Иван вышел из машины. Милитон отвел взгляд от окна, а Иван уже открыл дверь и, увидев порхающую и рапевающую Зару, спросил:

— Что случилось?

Милитон покрутил пальцем у виска, мол, тронулась, и одновременно пожал плечами.

— Хорошая штука жизнь, Иван, — подходя к Ивану, сказала Зара, — если заниматься только жизнью… А мы вечно заняты чем-то другим…

Иван чуть виновато кивнул Заре и взглядом своим спросил у Милитона: «Что творится в твоем доме?» И встретил такой же вопросительный взгляд Милитона, мол, что нового с гробом?

Иван отрицательно покачал головой и вслух сказал:

— Динамит и сегодня останется здесь… Есть один адресок, пойдем, поглядим… может, купят.

Зара повернулась к Ивану и сказала:

— Ни на что ты не годен, Иван,— потом посмотрела на Милитона.
— Как только найдете покупателя, сразу же возьмите аванс.

— Ладно, ладно,— сказал Милитом и начал быстро одеваться.

Зара вынула из шкафа селедку, понюхала, потом завернула в газету и дала Милитону.

— Хлеб сам купишь.

Милитон провел рукой по крышке гроба.

— Крышку не открывай…

— Взорвется, — сказал Иван.

— Очень надо! — рассердилась Зара.— Побыстрее продайте да и денег принесите… бестолковые…

Милитон и Иван вышли из дома, и чуть погодя машина отъехала. Когда они подъехали к стройплощадке, в воротах уже стоял прораб. И оттого, что он пошел навстречу, было заметно его нетерпение.

— Куда вы пропали?..— размахивая руками, закричал он.— Что с этим… товаром?..— Он огляделся, взобрался на колесо, заглянул в кузов и удивленный подошел к Милитону и Ивану, которые все еще оставались в кабине и виновато смотрели на Погоса Павловича.

— Ну! — заторопил их прораб.— Чего онемели? — И хлопнул по плечу Милитона. — Куда вы его дели, а? — Потом вдруг что-то промелькнуло у него в мозгу, и он испуганно спросил:

— Неужели зарыли?.. В управлении сказали, что этим надо серьезно заняться, написать в соответствующие инстанции… Ну, говорите, зарыли?

Милитон и Иван покачали головой.

— Нет…

— Могут потребовать, — пригрозил прораб.

— Кто? — испуганно спросил Милитон.

— Откуда мне знать? — сказал прораб.— Если б я знал… Но потребуют… Это же не пустяк, чтоб не потребовали… Фабрикант, да еще какой…

Вечером Милитон подошел к Ивану.

— Что будем делать?

Иван пожал плечами. И они пошли к Милитону домой, где теперь находилось все: их страх, их вина и эпицентр их нервной напряженности.

Милитон открыл дверь в комнату и увидел, что за столом сидят Зара и… какой-то незнакомый мужчина.

Трудно было определить возраст незнакомца. Он казался то очень старым, то — молодым. Он был очень худ, на лице выпирали острые скулы, глаза под темными очками напоминали глубокие впадины. На нем была странная одежда, и весь его облик вызывал чувство необыкновенности.

Милитон не поверил глазам, быстро прикрыл дверь и посмотрел на Ивана. Иван, который наблюдал из-за плеча Милитона, тоже был в растерянности от этой картины. Он хотел было открыть дверь, но Милитон удержал его руку, глубоко вздохнул, снова осторожно приоткрыл дверь, и они оба в узкую щель заглянули в комнату.

На столе гроба не было. Они обшарили взглядом комнату; гроба нигде не было. На столе стояли две бутылки вина, зелень, фрукты, рыба, курица…

Незнакомец, увидев в дверях Милитона и Ивана, поднял голову, и на лице его появилось любезное выражение. И Милитон с Иваном машинально улыбнулись, а скорее даже мышцы их лиц словно сами по себе вытянулись в это выражение. Иначе невозможно. Действия лицевых мышц согласуются с выражением лица собеседника. Таков основной закон природы. И смешно было выражение лиц Ивана и Милитона, так как они существовали сами по себе, независимо от хозяев.

Незнакомец с необыкновенной легкостью поднялся с места и приветствовал их по-старомодному:

— Добро пожаловали…

На его слова Зара оглянулась в сторону двери, и на ее лице появилось что-то новое: пожалуй, это было женское кокетство, а может, скрытая женственность, в которой было немного коварства, инстинкт постижения основных, истинных законов жизни или же способность быстрого перевоплощения. Но одно было ясно: уже в ее взгляде Милитон увидел зерно нового состояния, и сразу же перестроились их взаимоотношения или был сделан первый шаг в их изменении. В чем была причина — Милитон полностью еще не осознал, но в комнате был другой запах, другая атмосфера, и он впредь должен был стать пленником этой атмосферы, которую Милитон почувствовал кончиками нервов, острыми шипами, выглянувшими из его тела.

— Милитон? — сказала Зара.

— Да,— сказал Милитон, но в этом слове чувствовалось больше вопроса.

— Не стесняйтесь, — сказал незнакомец, — заходите…

И этот удивительный стол!.. Такого изобилия Милитон уже давно не видел. Стол отчуждал их и от собственной комнаты.

Милитон и Иван неуверенно подошли к столу и сели. Милитон посмотрел на незнакомца, потом заглянул под стол, под кровать…

— Что ты ищешь, Милитон? — улыбаясь, сказала Зара. — Динамита нету…

— Нету? — проглотил слюну Милитон.

— Продали, — с гордостью сказала Зара.

— Продали? — Милитон и Иван переглянулись.

— Как продали?.. — запинаясь, спросил Милитон.

— Очень просто, — не поняла его Зара. — Это очень легко… Каждый день все люди что-нибудь да продают. Все занимаются этим…

— Где продали? — спросил Иван.

— Где же еще… На базаре…— сказала Зара.— Ваша беспомощность и меня с толку сбила, думала, что трудно… А она проще простого…

— Что? — спросил Милитон.

— Жизнь…

— Кому продала? — забеспокоился Милитон, снова оглядываясь по сторонам.

Зара разозлилась:

— Какой ты зануда!.. Даже понять не можешь, не то что дело делать! Спасибо Саше… Помог…

Сашей, по-видимому, был этот пожилой и какой-то невесомый человек. Милитон глянул на него, и теперь незнакомец показался ему еще более дряхлым.

— Он сразу все устроил… Ящик оказался дороже динамита…

Незнакомец кивал головой.

— Вы даже и не знали этого… — продолжало Зара.

— А то, что было внутри?..— спросил Иван и обеспокоенно добавил: — Тоже продали?

— Продали, — на этот раз ответил незнакомец. Его тон был таким твердым, что задавать дальнейшие вопросы казалось просто невозможным. Его ответ, который вроде бы ничего не объяснял, сделал все понятным, это был ответ на все вопросы и приостановил сомнения Милитона и Ивана.

— Понятно, — сказал Милитон, и лицо его прояснилось. И в эту минуту ему показалось, что все понятно, только не надо ни о чем думать. Милитон знал, что если не думать, все будет ясно, как этот стол. Лицо незнакомца, в какое-то мгновение испугавшее Милитона, снова изменилось, стало мягче.

— За здоровье мадам Зары, — сказал незнакомец и встал на ноги.

Зара с женской гордостью посмотрела на Милитона, мол, вот как надо, вот настоящий мужчина!..

На руках незнакомца были грязные белые перчатки, и Милитон смотрел на них и более не удивлялся. Положение было такое фантастическое, похожее на сон, что уже ничего не могло удивлять. Милитон последнее время обнаружил для себя, что удивление имеет место, пока действие еще не завершено. А когда самое невероятное, недопустимое и непереваримое становится фактом — оно уже перестает быть удивительным. И смиренно, спокойно он понял, что может признать любое явление.

Рано утром Иван пришел на стройплощадку и увидел Милитона, который в одиночестве, жалкий и растерянный, сидел на земле под экскаватором. Иван подошел и сел рядом. Сначала посмотрел на него обычным взглядом, потом увидел совсем необычное выражение лица Милитона и захотел ему посочувствовать.

— То, что она продала гроб, я еще понимаю… Но динамит, то есть труп… как она продала, кому продала… а?

Милитон не издал ни звука.

— Ну, что скажешь, Милитон?

— Вчера я спал на полу,— словно не слыша Ивана, заговорил Милитон.

Иван не понял, почему Милитон говорит об этом.

— Почему?..

Милитон сморщился, потом, сохраняя внешнее спокойствие к случившемуся, но с внутренним недовольством, сказал:

— Неудобно было… ведь гость… Не оставлять же
его на улице…

— Он спал в твоей постели?..

— А я на полу…— обиженно проворчал Милитон. Иван не знал, что сказать. Начал переодеваться и переодеваясь спросил:

— Он из другого города?

— Наверное,— сказал Милитон.— Гость… Помог избавиться от гроба…

На стройплощадке появился прораб и сразу же подошел к ним.

— Как дела?

— Сегодня и завтра план дадим,— и вчерашний, и позавчерашний,— сказал Милитон.

— Я спрашиваю, как дела с фабрикантом?

— Продали,— сказал Иван.

Погос Павлович недоуменно посмотрел на Милитона.

— То есть, потеряли,— объяснил Милитон.

— Как потеряли? — испуганно проговорил прораб.

— Похоронили…— пришел ему на помощь Иван.

В глазах Погоса Павловича заработала мысль, и потом он спросил:

— А документ получили? Иван и Милитон переглянулись.

— От кого? — спросил Иван.

— Откуда? — спросил Милитон. Прораб всплеснул руками:

— Вы что, чокнутые?.. Потеряли фабриканта, а теперь говорите, какой документ… Что это для вас, кило картошки?.. Только на полтонны бетона сто документов выбиваю… Был фабрикант и нет его… И без документа… Я ничего не знаю… Найдите какую-нибудь справку!..— и, посмотрев на совершенно ошеломленные лица Милитона и Ивана, поясняя свою мысль, добавил: — Придумайте что-нибудь, достаньте.. Завтра запрашивающих станет больше… Наступлю кому на мозоль — тут же мне в нос фабриканта сунут… Иди и выпутывайся.

Милитон поднялся в кабину экскаватора и запустил мотор. Экскаватор задрожал, зафыркал, и из-за шума уже не было слышно, что говорил снизу прораб.

Работа поглотила тревогу Милитона. Странный незнакомец становился прошлым и, дай Бог, все забудется.

После работы перекусили с Иваном, пиво выпили… Милитон пригласил Ивана к себе, Иван в ответ пригласил Милитона, в результате они разошлись: впервые за эти дни Иван оставлял Милитона одного, и Милитон, раздувая свой гнев, пошел домой.

Милитон открыл дверь комнаты и застыл на пороге: в его постели лежал незнакомец, в одной руке держал сигарету, в другой — газету; курил и читал. Сигаретный дым словно выходил из-под его очков, из морщин, изо всех пор лица…

— Иван! — позвал Милитон, словно взывая о помощи: без Ивана он сейчас чувствовал себя скверно и не знал, что делать.

Незнакомец увидел Милитона, улыбнулся и, не находя ничего необычного в этой ситуации, доброжелательно и деловито обратился к Милитону:

— Статья 134: каждый советский гражданин имеет право на труд, на отдых…

Милитон его не слышал, он искал глазами Зару.

Незнакомец встал с постели, прошелся по комнате, подошел к прислоненной к стене раскладушке, попытался раскрыть ее, но не сумел. Было ясно, что он никогда не имел дела с подобными предметами.

— Хороша!.. Такой штуки я еще не видал… Ее бы сложить еще один раз, можно было бы брать на Фронт…

И с достоинством посмотрел на Милитона.

— Это для тебя…— он глянул в газету,— товарищ Милитон…

— Зачем? — недоуменно спросил Милитон.

— Чтоб не спал на полу,— сказал незнакомец и тронул раскладушку.— Ничего, мягкая…

Милитон выскользнул за дверь и за порогом столкнулся с Зарой.

— Что это значит? — спросил Милитон.

— Что значит? — радостно повторила Зара.— На Иване для тебя свет клином сошелся?.. Чудак…

На следующий день в перерыв Милитон и Иван завтракали на стройплощадке. Невесел был Милитон, кусок в горло не шел. Любой предмет: корка хлеба, экскаватор, забор — принимал в мозгу Милитона два смысла, два значения…

Какая-то длинная тень упала на разложенную на земле еду и протянулась до самого деревянного забора. Милитон и Иван подняли головы и увидели, что над ними стоит незнакомец. Он сунул руку в белой перчатке во внутренний карман и, вытащив оттуда какую-то бумажку, протянул Милитону.

— Что это? — чуть не подавившись куском, спросил Милитон.

— Справка… — сказал незнакомец. — О ящике. Здесь все написано.

— Что написано? — не понял Иван.

— Все… — улыбаясь сказал незнакомец. — Абсолютно все… Ящика с динамитом у вас больше никто требовать не будет…

— Но в нем был не динамит…— начал было Милитон.

— Этот документ ко всему подойдет… Уж в этих делах я хорошо разбираюсь…

И лицо его потемнело, приняло зловещее выражение… Милитон с запозданием понял, что это была игра света: солнце находилось над головой незнакомца.

Потом незнакомец повернулся и ушел. По дороге его нога запуталась в сваленных на земле остатках проволоки, и он чуть было не упал. Однако, к удивлению Милитона и Ивана, легко подскочил, стряхнул с ноги проволоку, снова улыбнулся и исчез.

Был день зарплаты, и у кассы стройтреста стояла большая очередь.

— Товарищи,— приоткрыв дверь и высунув голову, сказал кассир.— Денег на всех не хватит. Пусть стоят только работники 56 объекта…

— Это мы, мы здесь! — с самого хвоста очереди крикнули Милитон и Иван. И попытались пройти вперед, но несколько человек, оттиснув их, прошли к кассе.

— Объект 56,— пробормотал Милитон.— Я и Иван с 56-го.

— Вы на них поглядите!— набросилась на него какая-то очень маленькая женщина, маленькая, но несоответственно своим размерам очень агрессивно настроенная.— А мы откуда?

— Откуда? — переспросил Милитон.

— С 56-го,— сказал сонный юноша, растягивая слова, и его голос, словно пресс, надавил на Милитона и Ивана.

— Иван,— обратился к Ивану Милитон,— ты этих у нас на площадке когда-нибудь видел?

— Что ты сказал?! — все с той же агрессивностью вскинулась маленькая женщина.

— Вы на этих капиталистов поглядите, — медленно проговорил сонный юноша.

Появился Погос Павлович, огляделся по сторонам.

— Чего расшумелись? — Он хмуро посмотрел на Милитона и Ивана, и они умолкли. Тем не менее, и им тоже досталась зарплата. Милитон с Иваном направились к своему обычному месту — пивной будке.

— Как друга прошу,— пойдем сегодня ко мне домой,— сказал Милитон Ивану.

Иван дунул на пивную пену.

— Боишься?

Милитон качнул головой.

— Бояться — не боюсь, но чувствую себя как-то странно: не знаю, во сне я или наяву, пьяный или трезвый… Вдруг все стало грустно и темно, а на мне самом словно армия блох…

— Это из-за фабриканта? — спросил Иван.

— Какого фабриканта?

Иван удивленно поднял брови:

— Фабрикант… Гроб…

Милитон осушил кружку и глубоко вздохнул.

— А может, и впрямь там был динамит?

Иван посмотрел на Милитона долгим взглядом.

— А фабрикант?.. Погоны?.. Бакенбарды?.. Мы же видели…

— Видели? — переспросил Милитон, внимательно глядя на Ивана. — Два человека не могут видеть одинаковый сон. А как она продала труп?

— Да, как продала? — в свою очередь спросил Иван.

— Может, был динамит?

— А фабрикант?..

Потом взяли еще по кружке пива и, молча посасывая жидкость, внимательно смотрели друг на друга. Так до самого дома не перекинулись и словом.

В комнате была одна Зара. Милитон поглядел вправо, Иван — влево. Поняв, что незнакомца здесь нет, они облегченно перевели дух.

— Идите сюда, дело есть, — сказала Зара. Милитон вынул из кармана зарплату, протянул Заре.

Зара взяла деньги снисходительно, как бы между прочим, окончательно уничтожив еле теплившееся в Милитоне чувство собственного достоинства.

— Откуда это? — робко спросил Милитон, увидев на Заре новое платье.

— Ты только спрашивать можешь — откуда. Откуда это, откуда то?.. Не знаю, откуда. Мужчина не должен спрашивать, мужчина должен приносить… Уже сколько лет я твоя жена, а ты меня в загс не повел…

— Он принес? — продолжал спрашивать Милитон. — Скажи хотя бы, кто он, что за человек?..

— А разве не видно?.. Настоящий человек!.. Человек должен быть вот таким… Живет себе, все знает… Ни о чем не спрашивает… Все делает…

— Ты знаешь, что было в ящике? — не выдержал Милитон.

— Что было! — вспыхнула Зара.— Что бы то ни было, главное, что продали. Принес бы лучшую вещь — продали бы дороже.

Потом Зара о чем-то вспомнила и в упор посмотрела на Милитона. Милитон обрадовался: впервые за эти два дня, так определенно и четко, придавая ему значение, посмотрела на него Зара.

— А ты можешь сделать одно дело?.. Надо устроить его к вам на работу… Скажешь, что родственник…

— На какую работу? — спросил Иван.

— На хорошую.

— А как устроить? — В словах Милитона ничего притворного не было: он действительно хотел узнать, что ему предстоит сделать.

В глазах Зары вспыхнули искорки гнева и уже не погасли.

— Может, и на горшочек тебя научить садиться?.. Двадцать лет работаешь в учреждении, и ни одного знакомого нет?.. Никакой лазейки не знаешь?..

Из всего этого Милитон и Иван поняли, что незнакомец не только находится здесь, но должен остаться здесь, должен работать вместе с ними и кто его знает что еще… И они поняли, что обречены.

На следующий день, уже втроем — незнакомец, Милитон и Иван — направились в стройуправление. Милитон думал, что встреча прораба с незнакомцем будет катастрофической. Но она прошла на удивление гладко. Милитон не понял, какими глазами смотрел незнакомец на прораба, что сказал, что сделал, но прораб дружески протянул ему руку:

— Погос Павлович…

— Александр… Просто Саша…— представился незнакомец.

Милитон был потрясен: так не вязались морщины старика с именем Саша. А прораб чувствовал себя с Сашей очень хорошо.

— Где ты работал? — спросил он незнакомца. Незнакомец улыбнулся странной улыбкой.

— В разных местах.

— Покажи трудовую книжку, — сказал прораб.

— Что? — не понял незнакомец.

— Трудовую книжку, — повторил Погос Павлович, потом увидел, что незнакомец молчит, все понял и двусмысленно улыбаясь спросил:

— Паспорт при тебе?..

Незнакомец растерялся, сунул руку в карман, потом во внутренний карман, потом в остальные карманы, вынул какую-то коробочку с разукрашенной крышкой и снова сунул ее в карман.

Милитон и Иван посмотрели друг на друга, и Милитон подумал, что бы чувствовал он сам, будь на нем эти грязные белые перчатки. И, наверное, Погос Павлович должен, наконец, обратить внимание на нелепую внешность этого удивительного старика. Но беседа мирно продолжалась.

— Ты хоть прописан? — спросил прораб. Потом двусмысленно улыбнулся, посмотрел на ничего не говорящую улыбку незнакомца.— Где ты живешь?

— У этого… — кивнул в сторону Милитона незнакомец.

— Да,— грустно подтвердил Милитон.
Милитона разбудил крик петуха. Улыбнулся Милитон, и это была улыбка рассвета и пробуждения, улыбка без какой-либо причины… Не отдавая себе отчета в своем положении. Милитон был счастлив. Он открыл глаза от удивления и удовольствия этой гармонии рассвета и петуха и первозданного счастья пробуждающегося счастливого человека… Второй крик петуха был хриплым; где было знать Милитону, что петух кричал с ножом у горла, зажатый в крепких руках…

Старая раскладушка Милитона стояла в коридоре, у двери. Это был и коридор, и кухня, и кладовая. О хороших вещах думал Милитон, когда его раскладушка дернулась и отъехала в сторону. Это открывшаяся дверь толкнула Милитона. Показалась голова незнакомца.

Милитон встал, прилепился спиной к стене, пока незнакомец своей танцующей скрипучей походкой вышел из комнаты и пошел в уборную.
Милитон в ожидании сидел на постели, и когда незнакомец вернулся, Милитон снова встал, чтобы дать ему дорогу, и вдруг взгляд его упал на голую ногу незнакомца, которая была худа, как у скелета. Взгляд Милитона скользнул вверх, и лицо незнакомца на мгновение напомнило ему… фабриканта. Милитон тряхнул головой: «Что за наваждение?». Незнакомец снова вошел в комнату, а Милитон, ошеломленный, сел на раскладушку.

— Милитон! — послышался изнутри голос Зары. — Если не трудно, принеси мои туфли.

Милитон был погружен в свои мысли: случалось, что он терял ориентировку в пространстве, но сейчас!..

— Милитон! — снова послышался голос изнутри, но на сей раз это уже был внушительный голос незнакомца.

Как он отнес туфли, как вошел в комнату, как вышел — Милитон долго не помнил и мог поклясться, что ничего подобного не было. И потом, на экскаваторе Милитон почти убедил себя, что подобного быть не могло, если бы Иван не позвал снизу:

— Милитон!

И снова стали осязаемы утренние события.

Милитон встряхнулся, глянул вниз, хотел что-то сказать, посмотрел по сторонам, потом понял, что для того, чтобы говорить тайком, надо, по крайней мере, спуститься вниз и подойти к Ивану.

— Иван,— спустившись, сказал Милитон, но когда посмотрел на живое во плоти лицо Ивана, собственные мысли показались ему самому странными, и он хотел было отвернуться. Но, как закрыв глаза, бросаются в омут, он четко проговорил:

— Иван, ты не удивляйся… одна вещь меня мучает…

— Что? — Иван попытался сосредоточиться. Милитон снова призадумался, не знал, как оформить мысль.

— Ты ничего не замечал?..

— Что? — оглянулся вокруг Иван.

— Наш гость, говорю… ни на кого не похож?

— На жулика, — немного подумав, сказал Иван.

— Слушай… это фабрикант! — испугался собственных слов Милитон.

Иван удивленно посмотрел не него, но удивление Ивана пережило несколько стадий развития. Поняв по выражению лица товарища нелепость сказанного. Милитон попытался разъяснить:

— Я говорю, похож… Когда смотрю на него, перед глазами встает фабрикант.

— Ты заболел,— сказал Иван.

Милитон словно увидел себя глазами Ивана и смутился.

— Да, ты прав, я простудился… в коридоре сплю, потому и простудился…— И повернулся, чтобы подняться в кабину, но снова спросил: — А как гроб продал, а?..

— Ловкач, — усмехнулся Ивам. — Такик как он много. В прошлом году, говорят, в каком-то стройуправлении один тип продал экскаватор…

Они посмотрели друг на друга, и Иван посерьезнел.

— Смотри, как бы он тебя из дому не выгнал, — забеспокоился Иван. — Милитон, хочешь я приду к тебе сегодня?.. — Потом воодушевился: — Хочешь, я с тобой в коридоре переночую?.. Вдвоем легче…
Милитон и Иван очень удивились, когда из дома Милитона донеслась какая-то удивительная веселая музыка. Милитон открыл дверь и остолбенел. В комнате стоял никак не гармонирующий с их домом стереомагнитофон, а стол был завален едой… Во главе стола сидел незнакомец, справа от него Зара, а слева — прораб Погос Павлович. Улыбаясь, они повернулись к дверям. И незнакомец, довольный собой, полный чувства собственного превосходстве, все же кое-как снизошел до Милитона и Ивана и протянул им стакан.

— Добро пожаловали…

— Пропади они пропадом! — пробормотала Зара, но в её проклятии было больше любви, привязанности, какой-то привычности, чем в приветствии незнакомца.

Милитон и Иван, неизвестно от чего, может, от тяжести этой сгустившейся атмосферы, внутренне съежились, почувствовали себя еще более жалкими и беспомощными. Даже кожа Милитона, его мышцы, нервы, суставы начали дрожать и болеть… А Иван подумал, что можно напиться и уснуть, и все исчезнет… И в таком состоянии они неуверенно вошли и сели у двери, за другой край стола.

Незнакомец и прораб уже подружились, настолько подружились, что Погос Павлович клал ему руку на плечо, ласкал своем улыбкой.

Для Милитона и Ивана было удивительно это преображение прораба, и каким-то образом эта квартира, их работа, все-все становилось чужим, теряло простоту и естественность, и уже не принадлежало им. Зачем, для чего, как?.. Сколько лет знает их прораб, не раз убеждался в их честности, хвалил работу… А сейчас он принимал незнакомца ближе, чем их… Кто ом? Что он такое сумел сделать за два дня, и наконец, откуда он явился?

Милитон даже заметил, что прораб шепнул незнакомцу на ухо что-то в их адрес, и они улыбнулись… Да, так оно и было, подобные вещи Милитон чувствовал очень хорошо…

Милитон взглянул на стол и в середине стола на большом блюде увидел жареного поросенка: ножки согнуты, половина уже съедена, голова отделена, на ней два листика петрушки.

Милитон уже действительно не знал, что хорошо, а что плохо. Так внешне правильно, так уверенно смотрели прораб, незнакомец и Зара, что когда растерявшийся Милитон метнул в сторону Ивана взгляд о помощи, тот тоже, очень мягко, без звука, без движения, каким-то образом ответил ему тем же.

Милитон уже не знал, что делать… Он оглядел каждого в отдельности, резко встал с места, взял со стола блюдо, словно собирался швырнуть им в кого-нибудь, и в этом, до крайности дошедшем состоянии, сделал следующее: он мучительно искал в уме истину, истин было так много, и так много на его стороне, что именно от тяжеловесности их в мозгу все перемешалось, рухнуло, произошло какое-то удивительное смятение и, неизвестно почему, Милитон сказал:

— План прошлого месяца я выполнил на 104 процента. — И протянул руку в сторону прораба, мол, ты-то ведь знаешь, скажи что-нибудь…
Во дворе стройуправления собрались работники управления: перевязанные шалью старые бухгалтера, уборщицы, рабочие.

Мысли Милитона были далеко отсюда. Он вынул из кармана завязанный в узелок платок и толкнул Ивана.

— Посмотри, — сказал Милитон, стесняясь, смущаясь перед  Иваном и  готовый к бесстыдству — вынужденный к тому своим состоянием и внутренним отчаянием.

— Видишь? — прошептал Мипитом. В платке лежала маленькая кость.

— Что это? — так же шепотом спросил Иван.

— Его кость…

— Чья?..

— Нашел в его постели…

— В постели? — еще больше удивился Иван.

— Да… — Милитон огляделся по сторонам и шепнул: — Я говорю, это кость фабриканта…

Иван был в страшном изумлении и на мгновение заинтересовался, заглянул в платок, хотел тронуть… В эту минуту один из собравшихся посмотрел на платок. Иван уже не смог как следует рассмотреть кость, повертел ее в руках и проворчал:

— Наверное, поросенка…

— Не веришь?.. — в отчаянии сказал Милитон и повысил голос: — Это человеческая кость… Большой палец ноги… Я видел его ноги… Скелет… столетний скелет… Рассыпается… — Милитон брызгал в Ивана слюной, а Иван краешком глаза поглядывал по сторонам.

— Надо кому-нибудь показать, — уступил он наконец, и сам испугался собственных слов: не сходит ли он с ума?

А неподалеку, среди рабочих, уже стоял незнакомец, очень спокойный, со всеми наравне, на всех похожий…
На дверях дома Милитона висел замок, и он присел у порога. Под глазами, как гири, свисали темные мешки.

Милитон подошел к окну и сквозь щели в занавеске заглянул в комнату: часы в полумраке комнаты показывали двадцать минут восьмого…

Позади с шумом остановилась машина, Милитон обернулся и увидел, как из такси выходят Зара, незнакомец и еще одна личность: с кудрявым лицом, кудрявым животом, кудрявыми телодвижениями. Незнакомец вынул из кармана деньги и протянул их кудрявой личности, который, в свою очередь, разглядев их, передал водителю. Они были веселы, особенно торжественный вид был у Зары, и похоже, что она была пьяна. Она надела новую шляпку, которая еще больше удлиняла ее лицо. Они словно и не заметили Милитона, спустились по ступенькам вниз и вошли в дом. Милитон растерянно наблюдал за ними с улицы, потом начал заглядывать в окно.

Внутри вспыхнул свет, и Зара бросилась в объятия незнакомца и начала целовать его лицо. Незнакомцу это было не совсем приятно, но он милостиво, терпел.

Милитон быстро вбежал в дом. Но его присутствие ничего не изменило. Зара еще более уверенно, словно специально для Милитона, повторила свои поцелуи и сказала:

— Можешь поздравить…

В последнее время по лицу Милитона пробегало множество вопросов, и сейчас проступил один из них: «С чем поэдревить?»

— Мы поженились, — проговорила Зара.

Милитон не поверил своим ушам, захотел рассмеяться, превратить все в шутку, но смех не прорвался, на лице его появился страх. Милитон посмотрел на незнакомца. Выражение его лица было непроницаемо, непонятно и упрямо. Кудрявый человек подошел к Милитону и поцеловал его.

— Поздравляю, — сказал он, и Милитон окончательно потерял голову. На секунду он посмотрел в сторону двери и, выражая свое удивление, взывая о помощи, проговорил:

— Иван!..

Но тут же понял, что Ивана рядом нет, снова быстро оглядел всех троих: «Что же это происходит? Где логика? Куда все подевалось?»

— Мы только что пошли в загс, — сказала Зара.— Наконец-то!.. Можешь поздравить…

«А я?» — хотел было спросить Милитон, но не издал ни звука, и на лице его сменились тысяча и одна противоречивых чувств.

— Сядем, — уверенно сказал незнакомец и сел во главе стола. Кудрявый человек сел напротив него, а Зара принесла еду, расставила на столе.

Милитон все еще стоял в дверях: как обычно, он пришел с работы домой, чтоб пообедать, отдохнуть, и теперь не знал, что делать, что сказать.
И словно только сейчас Зара заметила Милитона и любезно сказала:

— Садись, Милитон…
Милитон облегченно вздохул, подошел к столу, сел с опаской.

Зара села рядом с незнакомцем и сначала повернулась к третьему лицу, потом к Милитону:

— Милитон джан, теперь ты и сам понимаешь, что мы не сможем спать втроём в одной комнате…

Милитон тряс головой.

Милитон снова чуть улыбнулся, чуть испугался и спросил:

— А я теперь кто? — И лицо его говорило: «Разве я не твой муж? Разве это не мой дом?»

— Милитон, — спокойно сказал незнакомец.

— Милитон, — с детской ласковостью проговорила Зара.

Кудрявый человек, подчеркивая интонацию Зары, повторил более любезно:

— Ми… ли… тон…

Незнакомец наполнил два стакана, на третий стакан не хватило. Зара посмотрела на пустую бутылку, потом на Милитона.

— Милитон джан, а? — Зара взглядом показала, что надо принести из магазина вина, положила в сумку две пустые бутылки и дала Милитону.

Милитон с сумкой в руках вышел на улицу. Уже было темно, и кое-где уже горели огни… Милитон продвигался в темноте, сначала в одну сторону, потом — в другую… Милитон продвигался бессистемно, он и сам не знал, куда идти… Прошел мимо гастронома, прошел трамвайные рельсы, и снова шел в темноте… И в его руке позвякивали пустые бутылки в сумке, и по звону бутылок можно было четко определить его перемещение в пространстве…

АГАСИ АЙВАЗЯН