КУЛЬТУРНЫЙ КОД

Вряд ли найдётся какой-либо деятель театральной сферы, кому бы не было известно заветное имя основателя русского реалистического сценического искусства – Михаила Семёновича Щепкина. Щепкин своей живой игрой, правдивыми, глубоко естественными исполнениями своих ролей создал целую школу в истории русского театра, тем самым став примером для деятелей театрального искусства других народов.

Талант Щепкина – бывшего крепостного актёра – дошёл до расцвета в московском малом театре, где он работал на заре его открытия. Придя из провинциального театра в столичный, он стал бороться с принципами показного искусства, внедряя в театр искусство переживания. Это направление, основанное им, стало для всех руководящим принципом, в том числе и для театральных деятелей других народов. Именно благодаря его новаторству малый театр тогда носил название «Дом Щепкина». Подчеркивая эту историческую заслугу Щепкина, великий русский революционер-демократ Александр Иванович Герцен в написанной им в память об актёре статье отметил, что «он был великим артистом, артистом по призванию и по работе. Он создал правду на русской сцене, он первый стал нетеатрален на театре«.

Многосторонне богаты отношения армянской театральной жизни и его деятелей со Щепкиным и его искусством. На своём пути развития армянский профессиональный театр с самого начального периода следовал по прогрессивному демократическому направлению, сохраняя традиции малого театра. И хотя в период деятельности Щепкина армянский профессиональный театр ещё не сформировался, но это не мешало, чтобы этот великий мастер – титан, служил бы ярким примером творческой деятельности для современного поколения, а также и для будущих поколений.

Армяне увидели Щепкина и оценили его искусство в самый период расцвета в Москве, Санкт-Петербурге и других местах.

Одним из первых армян – ценителей Щепкина, был студент офицерского класса Пе­тер­бургского Главного инженерного училища Матевос Гамазян, которому позже было суж­де­но стать видным дипломатом, драгоманом, переводчиком, одним из самых активных про­па­­гандистов произведения Грибоедова «Горе от ума» в Петербурге и Тифлисе в 1830-ые годы.

Имея некоторые литературные наклонности, Гамазян ещё в студенческие годы общался с представителями литературных и театральных кругов Петербурга. Там же, в 1828 году, он познакомился с переехавшим из Москвы в Петербург молодым актёром Василием Ивановичем Рязанцевым (1800-1831), который жил в том же доме Бимберга, где проживал Гамазян.

В 1830 году в Петербурге на бенефисе А.М. Каратыгиной впервые было представлено 3-е действие «Горе от ума», где роль Фамусова исполнял Рязанцев. Об этом его выступлении Гамазян написал: «особенно в связи с блестящим выступлением Рязанцева в роли Фамусова, я был просто поглощён комедией Грибоедова «Горе от ума»».

Его игра не только оставила глубокий след в чувствительной душе 19-летнего Гамазяна, но и способствовала исполнению им роли Фамусова 21 января 1832 года в Тифлисе. Спустя много лет, в опубликованной им в 1875 году статье «Первые постановки «Горе от ума» 1827-1832гг. (из воспоминаний участника)», говоря о своём исполнении роли Фамусова, он упомянул о впечатлении, полученном от игры и влияния выступления Рязанцева: «Я. – писал он, – 20-летний юный офицер, играл Фамусова и, благодаря урокам Рязанцева в Петербурге»[1]. В связи с этим, он в то же время сравнил игру Рязанцева с игрой Щепкина. Гамазян, тогда ещё не будучи знакомым со Щепкиным, был высокого мнения об этом большом актёре. Очень возможно, что Гамазян слышал о Щепкине не только в театральной среде Петербурга, но и от самого Рязанцева, о котором Щепкин сказал: «это наш капитал»[2]. «В роли Фамусова, – писал Гамазян, – он (Рязанцев – Б.О.) уступает, вероятно, только титану комедии Щепкину, в школе которого, как я слышал, развился его талант».

Это высказанное с глубоким почтением мнение Гамазяна об искусстве Щепкина и его величии – первая серьёзная оценка, данная современником – доказательство того, что очарование Щепкиным на протяжении десятилетий жило в душе Гамазяна, знаменитого востоковеда, переводчика и дипломата.

В 1830-ые годы игрой представителей прочных столпов Малого театра в лице Щепкина и Павла Степановича Мочалова особенно было очаровано и вдохновлено армянское студенчество Московской Лазаревской семинарии и университета. Однако вопрос не только в том, что ими воодушевлялись либо боготворили их. Главное в том, что армянская молодёжь, следя за деятельностью Малого театра и его славных Мастеров, дала толчок к созданию родного театра в различных городах.

Армянские студенты Московского университета имели и не менее значительный повод для увлечения Щепкиным. Ведь Щепкин был тесно связан со студенчеством Московского университета: он руководил их театральным кружком. Эти творческие контакты привели армянскую молодёжь в родной очаг – Малый театр.

Среди молодёжи, активно следящей за деятельностью Малого театра и, особенно, Щепкина и Мочалова, были Саркис Тигранян из Нор-Нахичевани и Теодорос Хатамян из Карасубазара (Крым), которые после окончания Университета вернулись в Нор-Нахичевань и в 1840-1843гг. организовали там Нор-Нахичеванский армянский театр, написав для этого театра и поставив в нём комедии и трагедии. из Петропавловской тюрьмы Микаэл Налбандян с удовольствием вспоминал об этих представлениях: «сколько раз в городском училище г-н Хатамянц и г-н Тигранянц создали повод увидеть или услышать с театральной сцены что-либо на родном языке»[3].

По этому поводу сохранился наиболее выразительный из источников, который свидетельствует о произведённом влиянии Щепкина и Мочалова на армянских студентов университета. О театральной жизни Нор-Нахичевани, один из его активных деятелей, Арутюн Хатамян, опираясь на рассказы своего отца Теодороса Хатамяна, восстановил важные страницы этой истории. Цитируя рассказанное отцом, от имени своего отца он написал: «В этот период времени (после переезда из Москвы в Нор-Нахичевань – Б.О.) в свободное время я занимался, излагал театральные исторические пьесы. я вообще любил театр, в мою бытность в Москве я увлекался игрой Мочалова и Щепкина, и моей целью было создавать с моими учениками представления на армянском языке: они с радостью внимали актёрским исполнениям, интересовались таким театром, которого в жизни не видали»[4].

Это примечательное свидетельство показывает, какую решающую роль в развитии армянского театра сыграли звёзды Малого театра – Щепкин и Мочалов, чьё реалистическое искусство и направление последовательно применяли, любили и высоко ценили не только те молодые люди, кто видел их и вдохновлялся ими, но и живущее на периферии новое поколение. Эта любовь передавалась из поколения в поколение.

Один из театральных деятелей, почитателей Щепкина, его современник, воодушевлённый восхитительными ролями последнего, был студент восточного отделения Петербургского универ­си­тета Габриэл Сундукян, которому в дальнейшем было суждено стать основателем армянской реалистической драматургии. Щепкина он видел в свои студенческие годы, когда уже достигший большой славы артист приезжал на гастроли.

С воспоминаниями о Щепкине и высокой его оценкой Сундукян выступал трижды, и каждый раз с неугасаемым интересом, таким глубоким было оставленное актёром впечатление в душе студента – любителя театра. 30 сентября 1898 года, в своём знаменитом письме к Юрию Веселовскому, в котором он отметил пережитые им литературные влияния, Сундукян писал: «какая была радость и что я испытывал в Петербурге в 1846 году, когда я впервые видел Каратыгина в роли Фердинанда. я полюбил театр, и с тех пор я не пропускал ни одной известной пьесы, дававшейся ​​в Александринском театре, где поражали меня своею игрою Мартынов, Каратыгин 2-ой, Щепкин, приезжавший из Москвы и многие другие. Щепкин-Фамусов и теперь у меня перед глазами, и мне кажется, что я сейчас слышу его голос, хотя после того прошло уже более 50 лет.»[5]

К оценке Щепкина Сундукян возвратился в 1909 году, по поводу 100-летия со дня рождения Н.В. Гоголя. Получив приглашение Общества любителей русской литературы для участия в церемонии открытия памятника Гоголю, Сундукян по причине старости был не в состоянии лично присутствовать на этом мероприятии.

В своей телеграмме, направленной в Москву, он сообщил: «Мне сейчас 83 года. Мысленно переношусь теперь в то далёкое время, когда студентом жил в Петербурге и видел в роли Городничего покойного Щепкина. Тогда углубилась и окрепла моя безграничная любовь к театру, которому я посвятил свои лучшие годы, которому отдал свои произведения, частицы моей души, мои мысли и стремления».[6]

Третье и более подробное воспоминание о Щепкине Сундукян написал в ответном письме редактору журнала «Русская старина», Павлу Николаевичу Воронову[7], где он написал о знакомстве с великим русским драматургом А.Н. Островским и о полученном от Щепкина впечатлением. В этом письме, написанном 24 июня 1911 года, Сундукян пишет: «что же касается знаменитого Щепкина, то могу Вам сообщить, что я видел его несколько раз на сцене Александринского театра, когда он приехал из Москвы. Хотя после этого прошло уже более 60 лет, но впечатление от его талантливой игры никогда не изгладится из моей памяти. Особенно хорошо помню, с какою яростью передавал он заключительный монолог Городничего в «Ревизоре».»[8]

Когда и в каких ролях видел Сундукян Щепкина? В студенческие годы Сундукяна Щепкин выступал в Александринском театре в сентябре-октябре 1849 года. Исполненные им роли были: Фамусов («Горе от ума» Грибоедова), Городничий («Ревизор» Гоголя), Чупрун («Москаль-чарівник» Котляревского), Матрос Симон («Матрос» Соважа и Делюрье).

Сундукян из них упомянул лишь первые две. Однако фраза «я видел его много раз» даёт основание предполагать, что он видел исполнение всех ролей Щепкина.

Оставляя в стороне возможное и вероятное, скажем, что Сундукян видел Щепкина в сентябре, во время первого тура гастролей.

Как мог студент, любитель театра, спокойно сидеть и ожидать благоприятного случая для посещения театра, когда весь Петербург был увлечён игрой величайшего актёра. Он, который и до этого почти каждую неделю посещал Александринский и французский театры Петербурга, никак не мог не ходить на «знаменитого Щепкина». В роли городничего Сундукян видел его на представлении 10-го или 26-го сентября. Нам кажется более вероятным, что это был спектакль 10 сентября. ночью этого дня он написал письмо матери, по всей вероятности, после спектакля, однако ничего не упоминая об этом, прекрасно понимая, что матери это не понравилось бы. Вспомним, что написал Сундукян 3 марта 1847 года в письме к матери: «Дорогая мама, вы запрещаете мне вообще посещать театр, или, по крайней мере, ходить туда не более трёх-четырёх раз в месяц… А театр тоже является профессором, от которого многому учимся». Как видно, несмотря на стеснённые условия студента и, в связи с этим, невзирая на сопротивление со стороны матери, тем не менее, Сундукян каждую субботу ходил в театр.

Сундукян мог видеть Щепкина в роли Фамусова в первый день его выступлений – 8 сентября. Если не в этот день, то 6-го или 25-го октября. За это время он, по всей вероятности, должен был увидеть его выступления и в двух других ролях.

По разным поводам высказанные Сундукяном восторженные слова об исполнении Щепкиным своих ролей свидетельствуют о сильном впечатлении и незабываемом влиянии, оставленном искусством великого актёра-реалиста, что ещё больше способствовало любви к театру и вдохновляло заниматься драматургией.

На сцене, в особенности на сцене Московского Малого театра, Щепкина, без сомнения видели также студенты 50-60-х годов: Московского университета и Лазаревской семинарии. Вполне вероятно, что его видели впоследствии ставшие драматургами Ованнес Гургенбекян (который жил в доме управляющего Малого театра и часто ходил на спектакли), Александр Кишмишян, актёры-педагоги Седрак и Амиран Мандиняны, Арташес Акопян и другие, которые сыграли активную роль в деле формирования Московского армянского театра в 60-е годы.

Имя Щепкина часто склонялось в армянской действительности и всегда – с любовью. Он считался самым большим мастером артистического реалистического искусства, чьё имя внушало глубокое благоговение как со стороны знающих его, так и о нём слышавших.

В русской действительности 1888 год стал годом празднования 100-летия Щепкина. На это событие откликнулась также газета «Нор-Дар» («Новый Век», Тифлис), главным редактором которой был один из самых серьёзных театральных критиков того времени Спандар Спандарян. Он подчеркнул полезную роль празднования юбилея в деле повышения интереса общественности к таким ценностям, как красота, полезность и достоинство. Он считал юбилеи «если не национальным, то просто значительным культурным общественным событием». Спандарян считал Щепкина выдающимся актёром. Пользуясь опубликованными в российской печати статьями, он ознакомил читателей своей газеты со следующей характеристикой, данной в газете «Русский Курьер»: «В русском искусстве необычайно велико значение Щепкина. «То, что Пушкин сделал для русской поэзии, Гоголь – для драмы, Глинка – для музыки, Иванов – для живописи, то же самое сделал Щепкин для русского театра»[9]. Это мнение целиком разделял и Спандарян.

Нам неизвестно, знал ли Ованнес Туманян о вмешательстве Пушкина в историю написания Щепкиным своих мемуаров или нет. А то, что в 1890-е годы актёр групп Геворга Чмшкяна и Геворга Петросяна и поэт Ованнес Туманян, предпринимавший в этот период попытки писать пьесы, был хорошо знаком с историей театра, это определённо. Известна также та высокая страсть, которую он питал к творчеству Пушкина, и делал красивые переводы его произведений. Именно так, как Пушкин в своё время заставил Щепкина писать свои воспоминания, написав своей рукой первые строки: «Записки актера Щепкина, 17 мая, 1836, Москва. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда в селе Красном, что на реке Пенке»[10], так и Туманян в1902 году, отдыхая в Абастумане, написал своей рукой первые страницы воспоминаний актрисы Азнив Грачья и заставил её продолжить это дело, что она и осуществила в 1904 году[11].

В армянской среде было также отмечено 50-летие со дня смерти Щепкина. В связи с этим в Тифлисской газете «Горизонт», в 1913 году, опубликована статья писателя Григора Баласбекяна «Выдающийся русский театральный деятель», где автор, используя материалы русской прессы, ознакомил армянскую общественность с местом и значением величайшего мастера в истории русского театра. Одним из использованных им источников была написанная Герценом статья в память о Щепкине, из которой Баласбекян привёл его характерную следующую поговорку: «На русской сцене Щепкин создал правду, – сказал о нём видный мыслитель-эмигрант Герцен»[12].

Как и в истории театра каждой нации, так и армянский театр, в лице Ованнеса Абеляна, имел своего Щепкина. Традиции Щепкинского реализма в его искусстве укоренились при работе на сцене в труппах известных русских актеров В.Н. Андреева-Бурлака и М.Т. Иванова-Козельского в 80-х годах 19-го века.

То, что Щепкин действительно всегда был в центре внимания театральной мысли, подтверждает та любовь и симпатия, которые демонстрировались и в дальнейшем. 18 ноября 1963 года по инициативе Армянского театрального общества и Дома работников искусства в Ереване был организован торжественный вечер, посвящённый 175-летию со дня рождения Щепкина, на котором выступил с докладом театровед Нерсес Каграманов. Театровед Жирайр Акопян опубликовал статью о Щепкине.

Щепкин был и остаётся в рамках каждодневных интересов армянской театральной жизни. Его искусство, связанное с его именем понятие сценического реализма, утверждённая им в Малом театре правдивость у нас у армян и сегодня достойны глубокого уважения, благоговения и интереса. Щепкин был заочным учителем многих армянских артистов, который и сегодня продолжает преподносить свои уроки актерского мастерства.

Бахтиар Овакимян

____________________________

Бахтиар Марданович Овакимян. 70 лет работал в сфере театрального искусства. Закончил театроведческий факультет Ереванского театрального института. Более 50 лет проработал в Литературном музее имени Чаренца, около 45 лет был заведующим театрального отдела.

Бахтиар Овакимян – подвижник армянской интеллектуальной мысли, автор многих десятков книг по искусству, театроведению, истории армянской сцены, филологии и теме геноцида в армянском театре. Печатается с 1949г., сотрудничал в создании более чем 80 названий книг, среди которых новинками были «120-летие Армянского театрального общества (1984), «Театральные календари» 1997, 2005, 2006, 2008, 2010, 2011гг., «Летопись театра Нор Джуги» (2013), Энциклопедия «Шекспир в армянском театре» и др. В основном занимался историей армянских литературно-театральных связей, театром спюрка.

Больше 50 лет наряду с основной работой трудился над «Словарём армянских псевдонимов» на 17 языках (2005г.), который можно назвать Энциклопедией. Потрясает объём собранной информации, около восьмисот страниц.

Б.М. Овакимян – старейший театровед Армении, опубликовал большое количество книг по истории армянского театра, армянских постановок на всех сценах мира, биографий известных и неизвестных артистов. Им опубликовано свыше 800 статей в советской и армянской периодике, свыше 250 статей в Армянской энциклопедии.

 _________________________

Гамазов Матвей Авелевич,  Дипломат, переводчик, языковед, посол.

Другие имена: Гамзадян Матвей Авелевич, Гамазянц Матевос Абелович, Гамзадян Матевос Абелович (06.03.1812–07.05.1893 С-Пб)

Родился в 1812г. 6 марта 1825г. поступил в инженерное училище, в 1829г. был переведен в офицерские классы.

В 1831–1835г. в качестве саперного офицера служил на Кавказе. В 1832г. участвовал в премьере пьесы Грибоедова «Горе от ума», впервые поставленной в Ереване силами офицеров русской армии, играл роль Фамусова. На премьере присутствовал автор.

В 1835г. оставил армейскую службу и поступил на отделение востоковедения («курс специального заведения») Министерства иностранных дел, где посвятил себя изучению арабского, персидского, турецкого и новогреческого языков.

В 1939г. окончил вторично курс «специального заведения» и отправился в Константинополь, где работал переводчиком российского посольства. В 1842г. был назначен драгоманом в Александрию.

В 1848г. состоял секретарем и переводчиком при комиссии по разграничению персидско-турецкой территории. В 1854г. стал генеральным консулом в Гилане (Персия).

В 1856г. был отозван в Петербург, служил в министерстве иностранных дел. В 1857г. являлся посредником министерства с английской комиссией, прибывшей в Петербург для составления пограничной карты Персии и Турции, и переводил на английский язык все персидские и турецкие названия.

В 1857г. был посредником министерства иностранных дел с английской комиссией, прибывшей в Петербург для составления пограничной карты Персии и Турции, и переводил на английский язык все персидские и турецкие названия.

1864г. был произведен в действительные статские советники. В 1865г. был избран членом Совета Лазаревского института в Москве.

В 1872г. был назначен управляющим отделением восточных языков при министерстве иностранных дел. Был послом в Италии и Греции.

Гамазов был постоянным участником литературных кружков 60-х годов.

Сочинения:

Напечатал статью: «О Турции и Персии, из записок путешественника» («Соврем.», 1857г., №№ 7 и 8), перевел на русский язык извлечение из сочинения Джевдет-паши «История Турции», под заглавием: «Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192г. по 1202г. Жиджры (1775–1784 гг.)» («Русский Архив», 1888г., т. I), «Описание путешествия по турецко-персидской границе» Хуртид-Эффенди и «Турецкий документ из эпохи греческого восстания» («Русский Архив», 1886г., т. II).

В «Русском Архиве» (1886г., т. III) напечатал «Драгоман (из записок старого дипломата)». Составил «Военно-технический русско-французско-персидско-турецкий словарь». Новое Время, 1893г., № 6175

Гамазов М.А. Первые представления комедии «Горе от ума». .1827-1832. -BE, 1875, т. 54, № 7, с. 319-332

Достижения:

Тайный советник (1864);
орден Св. Станислава I степени;
орден Св. Анны I степени (1871)

Разное:

Потомок древнего армянского княжеского рода Сааруни.
Публиковался под псевдонимами – М.А.Г. и Сааруни М.А.
Видный ориенталист, «сохранивший на всю жизнь идеалы востоковедческого романтизма» (академик И. Крачковский).
Полиглот – знал 15 языков.
Посол в Италии и Греции.
Составитель словарей.
Переводил Фирдоуси, Саади, Хафиза, Шекспира, был одним из первых переводчиков трагедии Шекспира «Буря».

Умер в Петербурге 7 мая 1893г. и погребен на армянском Смоленском кладбище.

Перевод и комментарии Эринэ Бабаханян

___________________

[1] Вестник Европы, 1875, №7, стр.327

[2] Щепкин М.С. – Записки, письма. Современники о М.С. Щепкине, Москва, 1952, стр.319

[3] Налбандян М. – Полное собрание сочинений, том 1, Ереван, 1945, стр.392 (арм.)

[4] Музей литературы и искусства им. Чаренца, фонд О. Малхасяна, №479 (арм.)

[5] Сундукян Г. Полное собрание сочинений, том 3. Ереван, 1952, стр. 463.

[6] Там же, стр.481.

[7] Там же, стр.485.

[8] Сундукян Г. Полное собрание сочинений, том 4. Ереван, 1961, стр. 74.

[9] «Нор-Дар», 1888, №192 (арм.)

[10] Щепкин М.С. – Записки, письма. Современники о М.С. Щепкине, Москва, 1952, стр. 59, 141.

[11] Вестник Архивов Армении, 1969, №2, стр.32-38 (арм).

[12] «Горизонт», 1917, №187 (арм.)