ЛИТЕРАТУРА

«Наша Среда online» —  Продолжаем публикацию книги Надежды Никитенко «От Царьграда до Киева. Анна порфирородная. Мудрый или Окаянный?». Благодарим автора за разрешение на публикацию!

• От автора

АННА ПОРФИРОРОДНАЯ

• Рожденная в Порфире
• Феофано делает выбор
• Никифор Фока — василевс ромеев
• Страсть василевса
• Посольство Оттона
• Заговор любовников
• Тайна первой любви
• Смерть Цимисхия
• Проклятие рода
• Знаменитое чудо
• Свержение евнуха
• Пагуба войны
• Жених для Порфирородной
• Василий II — слава династии
• Константин VIII и его семья
• Воинственный мир Святослава
• Великое таинство брака
• Брачное соглашение
• На царском пиру
• Прием на ипподроме
• Коронация Анны
• Триумф братьев
• Падение Херсона
• Прощание с Константинополем
• Навстречу судьбе
• 12 мая
• Святая земля древнего Херсонеса
• Миссия солунских братьев
• Паломничество
• Путь на Русь
• Рюриковичи
• Песнь про Ольгу
• Начало киевского христианства
• Победа над Перуном

Богородица Десятинная — матерь церквей русских

«Радуйся, Царствия Нерушимая Стена!» — киевляне величали Ту, что стала живым храмом Спасителя. Посвященная Ей пятикупольная Десятинная церковь возвышалась над Днепром невиданным в этих краях светло-розовым дивом. Она стояла алтарем на восток — в сторону, где восходит солнце. Оттуда, с высоты востока, пришел на Русь Христос — Солнце Правды, и воссиял над нею незримый Божественный свет. Золотой крест, вознесшийся над храмом, был окутан легкой утренней дымкой и таял в голубизне киевского неба. Перед церковью раскинулась красивая нарядная площадь, называемая киевлянами Бабиным Торжком — здесь исстари вершился городской торг. Площадь украшали бронзовая квадрига и античные статуи, вывезенные Владимиром из Херсона. Сюда выходили три каменных княжеских дворца, возведенные одновременно с Десятинной церковью. Напротив входа в церковь стоял большой дворец, имевший просторный вестибюль, перекрытый шатровой крышей. Из вестибюля можно было попасть в роскошные парадные хоромы, выходившие на открытые галереи. Второй этаж дворца был деревянным, ведь здесь находились жилые помещения: славяне, в отличие от греков, не любили жить в холодных каменицах.

С юга площадь запирала гридница, в которой собирался князь с дружиной. Ежевоскресно на ее просторном дворе пировали многочисленные гости Владимира, величавшие своего повелителя «ласковым князем» и «Красным Солнышком». В центре гридницы располагался зал для княжеских пиров, а по сторонам стояли лестничные башни, ведшие на второй этаж.

К северу от Десятинной церкви возвышался дворец Анны — богато украшенное двухэтажное сооружение. Здесь находился гинекей, где проживала вся женская половина княжеского рода. Мозаики и фрески, чудесные иконы, дорогие ткани, золотые и серебряные светильники, ценная византийская утварь, тонкие изделия киевских ювелиров — все свидетельствовало о царском быте княжеского двора, о бесчисленных богатствах Владимира и Анны.

Но больше всего гордилась княжеская чета великолепной церковью Богородицы, на содержание которой Владимир давал десятую часть своих доходов — оттого и прозвали ее Десятинной. Трехалтарная церковь с севера и юга фланкировалась открытыми галереями, арки которых поднимались на всю высоту фасадов. Под сводами галерей собирались киевляне, приходившие на свой форум — Бабин Торжок, где решались все дела государственной и частной жизни. Церковь имела вместительный нартекс — преддверие храма, куда попадали через главный западный вход. Это было помещение для многочисленных неофитов, готовящихся к крещению. С южной стороны нартекса была крещальня, где в мраморной купели крестились все новые и новые русичи.

В северо-восточном углу церкви находилась княжеская усыпальница — нарядная часовня, в которой киевские властители приготовили себе мраморные гробницы для вечного упокоения. Здесь должны были происходить заупокойные службы над останками основателей церкви, дабы Господь смилостивился над ними в потусторонней жизни. Под усыпальницей был склеп для захоронения в гробницах членов княжеского семейства.

Усыпальница примыкала к алтарю св. Климента, где в золотой раке хранились его мощи. Святой покровитель крестителей Руси призван был помогать им не только при жизни, но и после смерти. Здесь была икона св. Климента, на которой святой Папа благословлял многочисленных паломников, отовсюду притекавших к его чудотворным мощам.

На втором этаже храма располагались просторные княжеские хоры, опоясывавшие его центральную часть. За их мраморными парапетами, украшенными искусной резьбой, люди лицезрели своего повелителя, который появлялся перед подданными в сияющих драгоценностями одеяниях, словно земное божество. Князь, находившийся на западных хорах, молился на алтарь церкви за себя и свой люд. Справа от него, на южных хорах, молилась мужская половина двора, слева, на северных, — женская. Церковь и двор должны были придерживаться священного византийского церемониала, соединявшего человека с Богом и возвеличивавшего властителя.

Анна с душевной радостью осматривала храмовую декорацию, к созданию которой приложила и собственные усилия. Хотя Десятинная церковь расписывалась согласно византийскому иконографическому канону, в ее росписи отразились идеи, вкусы и предпочтения княжеской четы.

Роспись храма символизировала идею Церкви вечной, которая объединяет в себе всех святых, размещенных в порядке небесной иерархии. Христос и Богородица были изображены в главном куполе и алтаре, украшенных драгоценной мерцающей мозаикой. Купольная композиция воссоздавала библейский образ престола Вседержителя, царившего в зените купола над всем пространством храма и окруженного небесной стражей из четырех архангелов. Христос держал левой рукой закрытое Евангелие, а правой — благословлял паству. Архангелы, убранные в императорские одеяния, держали в руках увенчанные крестом сферы и византийские воинские знамена-лабарумы, на которых были написаны первые слова гимна в честь Христа — «Свят, Свят, Свят».

В купольном барабане между окнами высились фигуры 12 апостолов с Евангелиями в руках — это означало просвещение ими народов Словом Божественной Истины. Ниже, над подкупольными столбами, на четырех парусах были изображены евангелисты, олицетворявшие собой столпы евангельского учения. На четырех подпружных арках, поддерживавших купол, сверкали мозаичные медальоны с изображениями 40 севастийских мучеников, которых рассматривали как опору Церкви, на чьих костях и крови она созидалась.

На стенах подкупольного пространства разворачивался христологический цикл, сцены которого рассказывали о деятельности Христа по созданию Церкви. Роспись главного алтаря увенчивала величественная фигура Богоматери Оранты — символа Церкви земной, стоявшей с вечной молитвой за народ перед Церковью Небесной, возглавляемой Вседержителем.

Под Орантой размещалась «Евхаристия» — сцена причащения Христом апостолов. Она изображала Божественную Литургию, во время которой происходит заключение Нового Завета человека с Богом, таинственное единение небесной и земной Церкви. Здесь по обе стороны святого престола был дважды изображен Христос, который причащал апостолов хлебом и вином, что означало причащение верных Его Телом и Кровью. Апостолы торжественно подходили к Учителю с обеих сторон, молитвенно сложив на груди руки, а Он, подавая им чашу с вином и хлебом, как бы возвещал им и всем, кто находился в церкви, слова, выложенные мозаикой над «Евхаристией»: «Придите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое во отпущение грехов. Пейте из нее все, сие есть Кровь Моя Нового Завета, за вас и многих изливаемая во отпущение грехов».

Нижний ярус алтарных мозаик составлял «Святительский чин», где были представлены непосредственные преемники апостолов — Отцы Церкви. Среди них главное место занимал Климент Римский — главная святыня Десятинной церкви. Был здесь явлен и его ученик Фив, мощи которого Владимир также принес из Херсона. Сурово поглядывал на верующих с алтарной стены и личный патрон Владимира, Василий Великий, напротив которого фигурировал второй небесный покровитель князя — Николай Чудотворец. Икона Чудотворца тонкой византийской работы стояла также у алтаря, и на нее молились все, кто был в церкви. Через эту икону святой уже явил Руси свои чудеса.

Богослужение символизировало собой Спасение рода людского в Новом Завете, предвозвещенного Ветхим Заветом, поэтому евангельскому циклу предшествовал ветхозаветный, размещенный в западной части церкви, откуда человек, продвигаясь к алтарю, начинал рассматривать храмовую декорацию. Здесь перед зрителем разворачивалась история Авраама, Исаака, Иакова — библейских праотцев, с которыми велеречивые проповедники любили сравнивать Владимира — вождя нового народа Божьего. Тут были также изображены святые пророки с текстами своих пророчеств на развернутых свитках. И в этих пророчествах таинственно возвещался приход Христа на Русь. А с княжеского портрета взирали на подданных Владимир и Анна — новые Константин и Елена, представленные во всем величии своей благоверной царственности. Владимира, подобно византийскому василевсу, возвеличивали как Гелиоса-Солнце, освещающего живительными лучами весь свой люд. А народ прозвал своего князя Красным Солнышком…

На стенах и столбах церкви являлись входящему фресковые образы многочисленных святых. Их чрезвычайно выразительные глаза глядели в самую душу человека, вызывая слезы глубокого умиления. Частицы мощей некоторых из них были заложены в фундаменты и стены церкви, и около таких образов люди ощущали их чудодейственную силу. Центральным персонажем пантеона святых был Климент Римский, а все другие образы были тесно связаны с Климентом, развивая корсунскую тему во всех ее содержательных и эмоциональных оттенках. Это и не удивительно, ведь Корсунь-Херсон был для Руси священным местом, откуда началась для нее история Спасения.

В сонм святых, изображенных на мозаиках и фресках, входили Николай, Фока, Созонт, Игнатий Богоносец, Петр Александрийский. Первые три из названных святых напоминали о корсунских святынях, которым Владимир поклонился, приняв крещение, и многие русичи-неофиты получили их имена. Особенно полюбилось народу имя Никола, ибо святой Николай — это скорый помощник во всех бедах, верный заступник грешных перед Богом. Иконы святого Николая разошлись по всей земле Русской: по храмам, княжеским дворцам, боярским хоромам, жилищам горожан, крестьянским хатам.

Полюбили на Руси и другие новые для нее христианские имена: Игнат и Фока, Василий и Клим, Петр и Павел. Грамотные люди с интересом читали жития святых, рассказывали о них необразованным. Ежедневно в храмах отправлялись службы святым согласно церковному календарю — Святцам. А храмовая живопись помогала неграмотным знакомиться со Священной историей, понимать сложные высшие истины. Неофиты с благоговением всматривались в образы святых, расспрашивали о них клириков. А те не только рассказывали о святых, но и объясняли, как кого изображают, почему в каждой церкви особенно чтятся определенные святые.

Анна, лично приобщившаяся к составлению программы стенописи Десятинной церкви, прекрасно знала всех персонажей ее священного пантеона. Игнатий Богоносец, носивший имя Божье в уме, сердце, и на устах своих, обратил немало язычников в христианство. Как и Фока, он считался кормчим Церкви. Мощи Игнатия были положены в храме Климента в Риме, поэтому эти святые чтились купно. Общая служба была установлена также Клименту и Петру Александрийскому, ведь святые взошли на небо в один день года — 25 ноября.

Анна явственно ощущала в росписи Десятинной церкви звучание «морской» темы, и это не было простым упоминанием о приморском Херсоне. Церковь — это настоящий Ноев ковчег, в котором Русь получила Спасение; лишь в Церкви душу человека не поглотят бурные волны, пусть даже ее физическое тело палачи вбросят в море. Ведь и Климент, утопленный в море с якорем на шее, стал якорем Церкви, получил жизнь вечную. Ибо якорь — символ Спасения. А св. Фока с веслом в руке намекал на кормчего Церкви. Когда закладывали Десятинную церковь, Владимир собственноручно начертил на земле ее план, потому что стал для Руси венценосным кормчим. И Церковь Руси явилась ее народу зримым образом ковчега Спасения, а Владимир — новым Ноем.

Анна помнила, как Владимир, освящая Десятинную церковь, произнес молитву Соломона, ту, с которой святой царь обратился к Богу, освящая Иерусалимский храм: «Господи Боже! Призри с небес, и виждь. И посети виноград свой. И сверши то, что насадила десница Твоя, людей сих новых, сердца которых Ты обратил к истине познать Тебя, Бога истинного. И воззри на церковь сию, которую создал я, недостойный раб Твой, во имя родившей Тя Матери, Приснодевы Богородицы. И, если помолится кто в церкви сей, услышь молитву его молитвы ради Пречистой Богородицы».

Сияла теперь церковь невиданной красой и освящала землю Русскую. Мраморные порталы и колонны, мозаичный пол, переливчатые мозаики и дивные росписи стен, византийские иконы, драгоценная утварь, истинно царский наряд духовенства, красота и торжество православного служения с его божественным пением и тонкими ароматами свеч и кадений притягивали к Десятинной церкви сердца русичей. Светила она им, словно яркий очаг в ночи. Поэтому Владимир, как и Юстиниан — творец Софии Константинопольской, с полным правом мог сказать: «Я превзошел тебя, Соломон!».

НАДЕЖДА НИКИТЕНКО

Окончание