ИНТЕРВЬЮ
«Наша Среда online» — С писателем и общественным деятелем Левоном Адяном беседует Микаел Аджян
-После январской резни армянского населения Баку прошел столько лет. Господин Адян, чем Вы объясните и в какой причинно-следственной связи Вы как бывший житель Баку и осведомленный о ситуации человек видите эти трагические события?
-Накануне погромов на сигнал о том, что 13 января в Баку ожидается большая резня армян и следует срочно принять меры для ее предотвращения, первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Абдурахман Везиров беспечно ответил: «Ничего, пусть ребята немного порезвятся». Очередная резня армян, по моему глубокому убеждению, совершила националистическая и партийно-правительственная мафия Азербайджана, опираясь на хулиганствующие элементы и, конечно, поощряемая противниками кремлевской политики перестройки и гласности. В этом деле, понятно, немаловажную роль сыграл также Гейдар Алиев: он был в курсе всего, без него ничего не делалось. В книге «Концепции Горбачева» почти то же самое подтверждает известный всем нам Джордж Сорос, отмечая, что не так уж и далеки от реальности предположения о том, что в Азербайджане армянские погромы были инспирированы местной мафией, действовавшей по указке бывшего главы КГБ Азербайджана Гейдара Алиева, который рассчитывал, что для Горбачева сложится неблагоприятная ситуация, и ему удастся вновь прибрать к рукам власть в Азербайджане, чего он впоследствии добился. То же самое подтверждает азербайджанский правозащитник и историк Ариф Юнусов в своем интервью азербайджанскому интернет телеканалу Объектив ТВ. Здесь он утверждает, что армянские погромы в январе 1990 года и Черный январь были устроены по приказу Гейдара Алиева для приведения его в последствии к власти.
Добавим, что незадолго до своего ареста министр нацбезопасности Азербайджана Вагиф Гусейнов, намекая на некоторых политических деятелей республики, заявил, что январские события 1990 года в Баку и события в Ходжалу — это дело рук одних и тех же людей, а бывший главный прокурор Азербайджана Ильяс Исмаилов объявил с трибуны милли меджлиса, что организаторы сумгаитского и бакинского погромов сидят сегодня в этом зале с мандатами, удостоверяющими их парламентскую неприкосновенность.
-Фактически бакинские погромы стали последним аккордом в ряду геноцидных событий 1988-90 г.г. Как Вы думаете, почему лишь после Сумгаита, Кировабада, других населенных пунктов Азербайджана с компактным проживанием армян погромы произошли в Баку?
-Хотите сказать, что Баку был частью тщательно спланированной крупномасштабной террористической акции, и его приберегли для нанесения окончательного удара, чтобы армяне пошли на попятную в карабахском вопросе? Возможно, и так. Не думал об этом. Очень может быть.
-Как ни странно, число жертв армянских погромов в Баку остается неопределенным по сей день, хотя, как и в случае Сумгаита, приводятся различные цифры. На Ваш взгляд, можно ли хотя бы приблизительно уточнить число погибших в Баку наших соотечественников?
-По сведению Зии Буниятова, в Баку погибло девять тысяч армян, в Сумгаите – 700. Насколько эти цифры верны, не могу сказать точно, однако оснований не верить одному из самых активных организаторов армянских погромов в Сумгаите и Баку у нас нет. Начальник штаба оперативно-следственной группы Министерства внутренних дел СССР Кривопусков также отмечает, что число убитых в Сумгаите армян достигает нескольких сотен. Это значит, что приведенные Буниятовым цифры, по всей видимости, близки к истине.
-Потеря в Баку и других населенных пунктах Азербайджана каждого нашего соотечественника, ставшего жертвой озверевшей толпы, вне зависимости от рода его занятий и общественной позиции, причинила нам глубокую боль. Тем не менее, каким было в те сложные и смутные времена положение армянской интеллигенции Баку – писателей, журналистов, художников, ученых, преподавателей, инженеров?
-Вся интеллигенция, оставив свои дома, насиженные места, покинутая и подавленная, словно затравленное голодной сворой стадо, рассеялась по всему миру – от стиснутой в блокаде Армении и холодной России до далекой Юты, Торонто, Мичигана и Род-Айленда, а те, кто не смогли, вернее, не имели возможности спастись, были зверски убиты в своих домах и на улицах Баку, навеки оставшись в списках без вести пропавших.
-Долгие годы Вы проработали в Союзе писателей Азербайджана, по роду своей деятельности постоянно контактировали с азербайджанскими коллегами. Как они отнеслись к кровавым проявлениям армяноненавистничества? Прозвучали ли с их стороны слова осуждения в связи с совершенными в отношении армянских сограждан варварствами?
-На начальном этапе, в частности, после Сумгаита, среди моих азербайджанских коллег действительно были такие, кто возмущался совершенной жестокостью, осуждал провокаторов сумгаитских варварств. Однако ежедневная мощная антиармянская пропаганда в конце концов возымела действие на человеческую мысль и намерения. Как-то я сказал и сейчас повторю, что как бывшему бакинцу и писателю мне не дает покоя тот печальный факт, что бакинские погромы не могли произойти без согласия, по меньшей мере, части азербайджанской интеллигенции, в том числе писателей и поэтов республики, они произошли с молчаливого согласия как раз передовой части интеллигенции. Более того, некоторые поэты, деятели культуры, причем довольно-таки известные, преследуя личные интересы, на многотысячных сборищах толпы, в средствах массовой информации, в частности, по республиканскому телевидению постоянно нагнетали антиармянскую истерию, разжигали шовинистические страсти, открыто подстрекали молодежь и несовершеннолетних к грабежу, погромам и злодеяниям. Странно и очень больно, что так и не нашлось ни одного писателя, деятеля культуры, кто бы заступился за безвинных людей, как это сделали армяне во время мартовских событий 1918 года, спрятав почти 13 тысяч мусульман в своих домах и учреждениях, как спустя 70 лет то же самое сделали простые сумгаитские и бакинские лезгины, азербайджанцы, талыши, которые, нередко рискуя собственной жизнью, спасали своих армянских сослуживцев, друзей, соседей, просто незнакомых людей, сумев сохранить в экстремальной ситуации человеческий облик.
-В нашем обществе иногда, на мой взгляд, несправедливо звучат упреки в адрес армянского населения Азербайджана, в частности, Баку, в том числе интеллигенции, которая, дескать, заняла антинациональную позицию и в качестве таковой не приняла активного участия в Карабахском движении, более того, не смогла организовать свою самооборону. Каково Ваше мнение?
-Любопытно было бы узнать, а не обвиняют ли Григора Зохраба, Варужана, Сиаманто и других наших выдающихся деятелей в антинациональной позиции во время геноцида 1915 года? Зачем тогда нам обижаться на Зию Буниятова, когда он обвинял в «сумгаите», этом средневековом преступлении… самих жертв преступления — армян, а корреспондентка «Правды» Гусейнова сообщает многотысячным читателям газеты, что перед бегством из Баку армяне подожгли свою церковь. Выходит, беззащитные люди, которых безжалостно убивали, выбрасывали из окон своих же квартир, чьи дома захватывали, а имущество грабили, люди, которых заживо сжигали в центре двухмиллионного города, в частности, на привокзальной площади, о чем, кстати, писали все центральные газеты, имели время и возможность поджечь единственную для них святыню. Со стороны весьма легко и просто, приняв позу мудрого философа, рассуждать. Что касается самообороны, то можно привести множество примеров, как армяне умирали, защищая друг друга, как армянские парни, вооружившись бутылками с бензином, днем и ночью организованно дежурили в армянских кварталах, какой героический поступок совершил уроженец села Гюрджеван Агсуинского района Азербайджана, житель Баку Алеша Агабекян. Когда вооруженная заточками разъяренная толпа азербайджанцев с дикими выкриками ворвалась в поселок Хутор, населенный в основном армянами, выстрел из охотничьего ружья с крыши одного из домов повалил наземь главаря шайки, майора милиции в гражданской одежде Фазиля Исмайлова. Толпа с душераздирающими криками – «армяне вооружены, сматываемся, нас убивают» — пустилась в бегство. После этого никто больше не ступал в поселок. По требованию прокуратуры Азербайджана Агабекяна в Армении заключили под стражу и, сидя в Кироваканской тюрьме, он ждал, что его соотечественники, согласно данному генеральному прокурору Азербайджана обещанию, вскоре отправят его этапом в Баку — для сведения с ним счетов. Нет больше спасителя тысяч армян Алеши Агабекяна, в центре Еревана был убит и его сын Арег – руками армянина, нанятого родственниками Фазиля Исмаилова. Так что, мягко говоря, эти укоры действительно беспочвенны и оскорбительны.
-Армянские погромы в Баку, а также в Сумгаите и вообще депортация армян Азербайджана как факты грубого нарушения неотъемлемого права человека и народа на жизнь так и не получили правовой оценки международного сообщества. В чем причина, не кроется ли она и в нас самих?
-В этом вопросе вина как раз лежит на нас, армянах. Посмотрите, как азербайджанцы рассказывают всему миру надуманную историю о Ходжалу, а о страшной трагедии Мараги никто, кроме армян, не знает, вопрос возвращения азербайджанских беженцев в места прежнего проживания становится предметом обсуждения в ООН, других международных структурах, а о более чем полумиллионе депортированных и насильственно перемещенных армянах — опять ни единого слова. Не говоря о том, что освобожденные территории — это исконно армянские земли, и они, наконец-то, освобождены.
-В Вашем романе “Отдаляющийся берег” Вы со свидетельствами непосредственного очевидца событий и других пострадавших возвращаетесь к реальным картинам армянских погромов в Сумгаите и Баку. Почему Ваш роман так долго не был издан, хотя давно был готов к печати? Тем более что другого равноценного прозаического произведения со столь объемным и глубинным охватом тех событий не существует.
-Дорогой Микаел, что я могу ответить на этот вопрос? «Отдаляющийся берег» – правдивая реальная история, и то, что все повествование идет от первого лица, не случайно: это история каждого из моих несчастных собеседников, так как она о прерванных мечтах и безмолвных страданиях, и автор говорит от их имени. Пересказывая фрагменты из книги Леонида Гурунца – уникального человека и преданного патриота, мне хотелось еще раз напомнить, с чего возник гнев Карабаха против азербайджанской разнузданности и тирании. Писатель говорил, что все то, о чем он рассказывает, написал давно, но напечатать не удается, и нет надежды, что когда-нибудь все это будет опубликовано. Удалось ли ему потом опубликовать эти рассказы, не знаю. Если нет, то пусть приведенные мной фрагменты считаются данью уважения и любви к незабываемому имени и бессмертной памяти Гурунца. Я выражаю свою глубокую признательность 22-летней Марине Ованнисян, которая в городе Буденновск Ставропольского края, подавленная и печальная, вспоминает пережитое в Сумгаите: как день ее рождения превратился в страшный кошмар – зверское изнасилование матери, младших сестер и ее на глазах у истерзанного отца. Признателен также Эмме Саркисян, которая с сокрушенным видом беспрестанно рассказывала и рассказывала о трагическом убийстве своего мужа: его зверски сожгли в собственной машине, и она плакала и без конца повторяла, что после гибели мужа ей больше незачем жить на этом свете. Выражаю признательность и своему другу Бармену Бедяну из карабахского села Погосагомер за рассказанную историю, случившуюся в те дни в здании Сумгаитского горкома. Изуродованный весь в результате побоев, со шрамами на лице, он, задыхаясь от слез, рассказывал, как сотрудники милиции поймали его и сдали толпе убийц, и показывал свои мозолистые руки, построившие в Сумгаите десятки жилых домов. Я признателен за эту книгу многим и многим, в том числе и Вильяму Русяну из дома 32, что на проспекте Ленина в Баку. Он говорил: те, кто не смог вырваться из когтей разъяренной своры, отныне ничего уже не расскажут, а оставшиеся в живых могут сказать лишь одно: они чудом спаслись из этой огненной геенны. И я уговаривал его написать, непременно об этом написать. Спасшись от массовой резни в Баку, он с достоверной информацией очевидца, связанной с начатыми 13 января армянскими погромами, помог восстановить реальную картину чудовищного бакинского геноцида. Что касается издания книги, то скажу, что любой автор пишет книгу с надеждой и верой в ее непременную публикацию, и если она не печатается, вернее, если не удается ее опубликовать, думаю, здесь вины автора нет.