«Наша Среда online» — Я долго ждал, когда известный арцахский (и не только!) писатель и журналист, Ашот Бегларян преодолеет своё литературное молчание, вызванное войной, блокадой, исходом армян из Арцаха, потерей родительского дома, неопределённостью в пашиняновской Армении, встретившей беженцев недружелюбно. Нет, он не забросил свой талант, но направил его на публицистику, чуть ли ни ежедневно публикуя статьи, полные боли и веры. Именно так. Потому что он такой. Он не опускает руки. Он гуманист и во все перипетии своей жизни находит силы, чтобы поддерживать близких, друзей и соотечественников.
Я никогда не видел, чтобы он плакал, но его слёзы я чувствую в его произведениях, которые затронули мою душу многие годы назад, когда я только окунулся в его творчество.
Я дождался. Ашот (по нашей давней договорённости) прислал свой новый художественный рассказ. Читая его, я снова очутился в том мире, который был мне близок, с которым я провёл много дней своей жизни. Я увидел и дом Ашота, и его гостеприимную супругу, и его великолепных умных детей. И у меня защемило в груди. Как тогда, когда началась война в Арцахе, когда Азербайджан организовал блокаду этого мужественного стойкого народа, когда потянулись в Армению не вереницы, а потоки арцахцев, оставивших могилы своих предков, родные очаги с нажитым тяжёлым трудом имуществом…
Однажды, готовя материал об Ашоте, я озаглавил статью «Ашот Бегларян: человек, объявивший войну войне». Все эти годы он так и оставался и до сих пор остаётся на передовой этой войны, которая не закончилась до сих пор.
14.06.2024
Ашот Бегларян. Заколоченные двери
Со стороны могло показаться, что в доме готовятся к приёму дорогих долгожданных гостей…
Рая протёрла влажной тряпкой широкий обеденный стол, за которым по обычным вечерам собиралась вся семья, и потянулась к полкам массивного старомодного книжного шкафа, доставшегося в наследство от родителей мужа. «А ведь и половины не успела прочитать…» – окинула она грустным взглядом разноцветные корешки и глубоко вздохнула.
Этот вздох говорил о многом, но прежде всего, наверное, о том, что время, которое кажется человеку бесконечным, всегда заканчивается неожиданно, в самый неподходящий момент…
На уборку книжных полок ушло больше часа. Рая ласково, словно гладила любимую кошку, протирала пыль с переплётов книг, впитавших в себя родные запахи дома. Некоторые она раскрывала на случайной странице и торопливо пробегала глазами строки, как будто пытаясь найти ответ на волнующий её вопрос. «Неужели всё это в последний раз?» – кольнула предательская мысль, от которой по всему телу побежали мурашки.
Нужно было спешить, но и торопить время не хотелось, ибо это означало приблизить час расставания.
Да, это была последняя уборка в доме, и женщина, быть может и не совсем осознанно, растягивала прощание. Несмотря на тягостное чувство разочарования, здесь всё по-прежнему было родным, милым сердцу, сокровенным и задушевным, до боли знакомым. А за дверью теперь была совершенно иная реальность. Всё резко изменилось после вчерашней пусть и однодневной, но настоящей полноценной, жестокой и интенсивной войны[1] с артобстрелами и ударами с воздуха. В городе, наводнённом беженцами из деревень, царило ощущение страшной боли, страха, неопределённости и хаоса.
Предстояла массовая эвакуация, но люди готовились к исходу по-разному. Молодая соседка по площадке в сердцах разбила о пол дорогой хрусталь из своего приданого, чтобы он не достался врагу; мужчина с нижнего этажа грозился поджечь весь дом; школьница из соседнего подъезда написала на стене: «Вы не сможете жить в доме, который не принадлежит вам. Пропадите вы пропадом!». Рая же делала тщательную уборку, словно готовилась принять дорогих гостей. И это не была простая одержимость порядком и чистотой. Касаясь разных предметов и тщательно убирая разные уголки квартиры, до которых прежде порой руки не доходили, женщина чувствовала некоторое успокоение и облегчение, ощущение, что вновь обретает полный контроль над своими эмоциями и действиями, что ещё не всё потеряно и многое ещё можно вернуть….
Прежде чем протереть окно, Рая полила бегонии на подоконнике. Это были достаточно капризные цветы, они требовали постоянного ухода, но зато радовали глаз круглый год. И сейчас, несмотря на поздний сентябрь, растение распускалось роскошными цветочками кораллового, жёлтого, оранжевого цветов. Рая поймала себя на том, что испытывает какое-то непривычное, странное чувство не то сожаления, не то обиды по поводу столь беспечного цветения этого экзотического растения в обычном керамическом горшке в комнате на пятом этаже вдали от своей исконной родины – тропических лесов Африки или Южной Америки. Она задумалась и унеслась мыслями куда-то далеко. То ли в детство с его незабвенно яркими воспоминаниями, то ли в туманное, неопределённое будущее… Вдруг лейка выскользнула из рук и гулко ударилась о паркетный пол, хлестнув из горлышка струёй вырвавшейся из неволи воды. Это вернуло Раю в реальность. Неожиданно она почувствовала себя очень усталой и разбитой.
Накануне вражеского нападения женщина всю ночь простояла в очереди за хлебом. Это была, собственно, не очередь, а странная разношёрстная толпа из представителей трёх-четырёх поколений обоих полов. Впереди стоял семидесятилетний дедушка, держа, или, скорее, держась за руку своего внука лет двенадцати. Ближе к утру старик неожиданно упал, потеряв сознание. Подросток громко закричал и заплакал – он подумал, что дедушка умер. Он знал, что накануне дед почти ничего не ел, обошёлся лишь чаем без сахара, потому что в доме было очень мало еды и старик приберёг сахар для внуков.
Деда стали приводить в чувство: хлопали по щекам, поднесли воду, побрызгали в лицо, протирали шею и виски. Скорую не стали вызывать, так как уже несколько месяцев в городе не было горючего и рассчитывать на оперативное прибытие медиков не приходилось.
Глядя на испуганное лицо плачущего подростка, Рая вдруг представила, как маленькие голодные дети по всему городу переживают, когда их мамы ночью уходят за хлебом, ибо днём его с огнём было не найти. Наверняка, глотая голодную слюну, каждый из малышей мысленно просил Бога, чтобы мама скорее вернулась. И не так важно, принесёт ли она хлеб, простояв всю ночь в очереди, или нет, лишь бы с ней ничего плохого не случилось…
Когда старик пришёл в себя, то не сразу понял, где находится. Он с минуту растерянным взглядом озирался вокруг и потом тихо пробормотал: «Где я?»
Сейчас этот сюрреалистичный вопрос задавал себе каждый. Родина вдруг обернулась злой мачехой. Люди оказались в некоем страшном холодном вакууме. Этот засасывающий вакуум готов был проглотить не только настоящее и будущее, но и прошлое людей…
Из-за стекла доносился какой-то приглушённый гомон. Низкий гул мужских голосов периодически прерывался женским деловым окриком. Рая посмотрела вниз: во дворе соседнего дома группа молодых людей водружала на крышу потрёпанного жигулёнка тюк с матрасом и подушками. Их действия координировала энергичная женщина средних лет, то и дело выговаривая молодёжи за нерасторопность.
«Ой, альбомы! – вдруг спохватилась Рая. – Я же фотографии детей не собрала».
Сами альбомы решила не брать, так как они заняли бы много места в легковушке мужа. А вот фотографии детей собиралась вывезти все до единой – каждая из них была дорога ей ещё и потому, что напоминала о безмятежных, полных планов на будущее мирных днях. А сейчас это, казалось бы, просторное, готовое вместить все мечты будущее скукожилось до каких-то нескольких часов, которые давались на сборы…
Погода была под стать настроению: пасмурно и сыро, моросил дождь. Рая посмотрела на часы – стрелки приближались к пяти, но уже начинало темнеть. Природа тоже словно куда-то спешила. «Что же ребята не идут?» – в больших серых глазах Раи вновь мелькнула тень беспокойства. Муж Виген и сын Вардан ещё утром вышли в город в поисках бензина для заправки машины перед предстоящей трудной дорогой…
Волнение иного рода охватило Раю, когда она стала доставать из шкафа альбомы. Сейчас фотографии воспринимались как-то иначе, не так, как прошлой осенью, когда ещё не было блокады[2]. Блокада в корне изменила жизнь, перевернула реальность, превратив её в некий кошмарный сон. «БЛОК-АДА – страшное слово, – женщина удивилась своему лингвистическому открытию. – Интересно, в каком блоке, отделении ада пребываем мы?». Рая мысленно повторила по слогам: «блок-ада». Ещё год назад это зловещее слово было чем-то абстрактным, существовало лишь в далёком прошлом и навечно было привязано коротким поводком к слову «ленинградская». Однако, вырвавшись из плена истории, оно сумело надолго обосноваться в маленьком, совсем недавно пережившем кровавую войну[3] крае, лишив тысячи людей самого необходимого: еды, средств гигиены, лекарств… радости… жизни. Из-за дефицита топлива не работал общественный транспорт. Голодные дети, не выпив с утра даже чашки сладкого чая, пешком добирались до школы. Они забыли вкус шоколада и мороженого, отвыкли он горячего душа и других благ цивилизации – всё это разом отняла блокада. Она лишила детей способности радоваться и смеяться от души, играть беззаботно, как прежде, как дети… А «цивилизованный мир» словно оглох и ослеп, не слышал детского плача и не замечал слёз на щеках невинного ребёнка…
Дверь, будто застывшая с утра в нервном ожидании, вдруг отворилась.
– Папа придёт позже! – крикнул с порога Вардан. – Он решил дождаться своего товарища. А я пойду повидаюсь с ребятами. Их только сейчас вывели из окружения[4].
Положив на пол прихожей полную канистру, Вардан повернулся и с шумом сбежал вниз по лестнице.
– Не задерживайся! – бросила вслед мать, в глубине души немного обидевшись на сына за то, что тот не удосужился хотя бы немного побыть с ней…
Рая бережно доставала фотографии из альбома, ощущая одновременно и радость, и грусть от запечатлённых на них мгновений прошлой жизни. Со снимков смотрели лица улыбающихся детей, росших в атмосфере родительской любви и заботы.
Теперь всё было по-другому. Новый год дочка Анна, студентка третьего курса медицинского института, впервые встретила не дома. Блокада не позволила…
Вдруг небо вспорола ослепительная вспышка молнии, и следом за ней взрывом грохотнул оглушительный громовый удар. Секундой позже, словно эхом, раздался другой, отдалённый грохот. Неподготовленный слух вряд ли различил бы природный и искусственный, устроенный человеком взрыв. Рае показалось, что началась бомбёжка, но первым делом у неё сработал не инстинкт самосохранения, а материнский инстинкт – не о себе, а о сыне подумала она: успел ли тот забежать в укрытие… Однако больше взрывов не было. Взамен навострённый женский слух уловил какие-то приглушённые крики и едва различимый протяжный стон, донёсшийся откуда-то издалека. Пытаясь отогнать охватившее её тяжёлое предчувствие, Рая глубоко вздохнула и вновь принялась за альбомы…
Но не успела она перебрать с десяток фотографий, как входная дверь с треском распахнулась, и из прихожей донеслось нечто похожее на вопль раненого зверя. Рая бросилась в коридор: там, весь всклокоченный, едва держась на ногах, стоял Виген, опираясь левой рукой о дверной косяк. Рая никогда не видела супруга таким – тот напоминал сильно пьяного человека. Однако Виген капли в рот не брал уже третий год, со времени ранения в последней войне[5].
– Это был настоящий ад! – возбуждённым и одновременно подавленным, полным боли и отчаяния голосом выкрикнул Виген. – В фильме ужасов такого не бывает![6].
Вигена словно подменили. Обычно невозмутимый и спокойный в самых сложных ситуациях, сейчас он не мог совладать со своими эмоциями, выглядел потерянным и даже беспомощным.
– Люди в один миг вспыхнули, как факелы, плавились, как свечи… На многих кожа висела клочьями… Те, кто сумел добежать до родника, умерли от выпитой воды… – как-то отрешённо, словно разговаривая вслух с самим собой, механически перечислял жуткие картины взрыва Виген, тщетно пытаясь развязать негнущимися, дрожащими пальцами шнурки ботинок. Рая поспешила на помощь и, посадив его на табурет, помогла разуться. Затем обхватила плечи мужа, словно медсестра раненого бойца, и повела к дивану.
– Полежи немного, отдохни перед дорогой, – как ребёнка, Рая уложила Вигена на диван и накрыла тёплым одеялом.
– Хорошо, что Вардана домой пораньше отправил. Мы с Робой чудом спаслись… – пробормотал Виген и через секунду отключился.
Слыша тяжёлое дыхание мужа, периодически прерываемое глухим хрипом, а иногда и короткой бранью, Рая думала, что машину придётся вести сыну…
Ближе к четырём часам утра Рая зажгла свечку перед иконкой, помолилась на дорогу. Ключи от квартиры прихватила с собой в надежде на возвращение…
В сизых, холодных предрассветных сумерках загруженная доверху невзрачная легковушка, за рулём которого сидел едва вступивший в совершеннолетие Вардан, присоединилась к веренице машин с измученными людьми, покидающими родные дома. Виген сидел рядом с сыном и вновь выглядел спокойным и уверенным в себе. Однако чувствовалось, каких трудов ему стоило держать себя в руках, а появившаяся за ночь скорбная складка у губ свидетельствовала о том, что прежним он уже не будет.
Рая, примостившаяся на заднем сиденье среди кучи вещей, кажется, только сейчас заметила, как за краткие ночные часы побелели каштановые волосы мужа…
Когда ползущая по извилистому горному серпантину машина достигла высоты, откуда открывалась панорама Степанакерта, Рая закрыла глаза. Немыслимая боль забилась в груди, и женщине показалось – взгляни она напоследок на осиротевший, словно застывший в немом упрёке родной город, сердце не выдержит, разорвётся…
Спустя несколько дней после исхода в прессе появилось сообщение, что миротворцы во избежание мародёрства заколотили и запечатали подъезды покинутых жителями домов.
Иллюзорная надежда на возвращение сохранялась…
1. 19 сентября 2023г. Азербайджан предпринял военную операцию против Республики Арцах, преподнеся это как «антитеррористические мероприятия локального характера». На самом деле это были полномасштабные боевые действия в нарушение трёхстороннего соглашения о прекращении огня в Нагорном Карабахе от 9 ноября 2020 года. Помимо стрелкового оружия Азербайджан применял против мирных населённых пунктов НКР артиллерию, авиацию и беспилотники. Нападение имело место после многомесячной блокады НКР (с 12 декабря 2022 года) и стало началом исхода арцахцев из своей многотысячелетней родины.
2. 12 декабря 2022г. Лачинский (Бердзорский) коридор – единственную дорогу, связывающую Арцах с Арменией, перекрыла группа так называемых азербайджанских «экоактивистов», которые, якобы из экологических соображений, требовали остановить работы на карабахских рудниках. Вскоре стало очевидно, что под этим надуманным предлогом власти Азербайджана стремились установить свой контроль над Лачинским коридором, который, согласно шестому пункту трёхстороннего соглашения от 9 ноября 2020г., положившего конец 44-дневной войне, должен был находиться под контролем российского миротворческого контингента и использоваться свободно и беспрепятственно. Тем самым 120-тысячное население Арцаха, в том числе 30 тыс. детей, 20 тыс. стариков и 9 тыс. инвалидов, было отрезано от внешнего мира. Порядка 1100 граждан Арцаха, среди которых 270 детей, находившихся в краткосрочной поездке в Армении или в других странах, оказались разлучёнными со своими семьями. Более того, азербайджанская сторона перекрыла проходящий по «дороге жизни» газопровод из Армении и препятствовала доступу армянских ремонтников на повреждённый участок единственной высоковольтной линии электропередачи в контролируемой ею зоне. В результате властям Арцаха пришлось прибегнуть к веерным отключениям подачи электроэнергии, поскольку местных энергетических мощностей не хватало. В условиях, когда ночью температура воздуха снижалась до минус пяти градусов, аоцахцы половину дня оставались без света, а чтобы обогревать свои дома, им приходилось использовать дровяные печи. Из-за частых отключений электроэнергии и отсутствия централизованного отопления школы и детские сады республики закрылись. В больницах республики были приостановлены запланированные операции, вследствие чего погибли несколько тяжелобольных…
3. 44-дневная война 2020г. – развязанное Азербайджаном против Нагорного Карабаха крупномасштабное вооружённое нападение в сентябре-ноябре 2020г., ставшее самым кровопролитным со времени окончания Первой карабахской войны в 1994г. Активную политическую и военную поддержку Азербайджану оказывала Турция, предоставив военную технику, советников и инструкторов. Кроме того, при содействии Турции в Карабах непосредственно перед началом боевых действий были направлены наёмники из состава протурецких террористических вооружённых формирований.
44-дневная война завершилась подписанием 9 ноября 2020г. между Арменией, Азербайджаном и Россией трёхстороннего соглашения и вводом в зону азербайджано-карабахского конфликта российского миротворческого контингента.
4. После окончания боевых действий 19 сентября 2023г. некоторые подразделения Армии обороны НКР оказались отрезанными от основных сил и были выведены из окружения лишь на следующий день или позже.
5. См. примечание 3.
6. Мощный взрыв на топливном складе, расположенном в нескольких километрах от Степанакерта, произошёл вечером 25 сентября 2023г. во время распределения бензина арцахцам, готовившимся уехать в Армению. По официальным данным, в результате взрыва 218 человек погибли, 120 получили ранения и 21 пропал без вести. На складе хранилось более 40 тыс. тонн топлива. Основная версия взрыва – несоблюдение правил безопасности. Существует также мнение, что по складу был нанесен удар со стороны противника с применением БПЛ.