ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда» продолжает публикацию глав из книги Кима Бакши «Духовные сокровища Арцаха»
Глава 1. «Я укрепил эту дружбу стихами…». Вступление к книге
Глава 2. Девяносто восемь ступеней (или) Как родилась эта книга
Глава 3. Начало путешествия
Глава 4. У Левона Айрапетяна
Глава 5. Гандзасар. Князь князей Гасан Джалал Дола
Глава 6. Умный в гору…
Глава 7. Зорий Балаян — мне друг, но…
Глава 8. Как всё со всем связано
Глава 9. Запах Пшата
Глава 10. Встреча в Москве
Глава 11. Самое дальнее путешествие: Гетаван, Дадиванк
Глава 12. Неизвестная миру крепость
Глава 13. Город-призрак (Шуша)
Глава 14. Аббат Сэвен получает задание
«Непризнанная» республика Арцах. Я не согласен с этим! Я видел это высокое признание, но для этого мне надо было прилететь в Париж, из Парижа — в Лондон. Затем перелететь океан, увидеть полярную Канаду, приземлиться в районе Великих озер — в Чикаго.
Но прежде мы собрались в квартире Таты Хромченко в районе Проспекта Мира в Москве, чтобы найти самый дешевый маршрут туда и обратно. Тата — великий спец по этим делам, и через день она объявила самую выгодную авиакомпанию — это был солидный «Бритиш эйрвейс» и она даже заказала мне гостиницу — тоже недорогую — в Париже и Лондоне и даже в Чикаго. Итак, можно стартовать! Но старту предшествовало вот что.
Мы собрались у посла Арцаха в Ереване (официально у «представителя Арцаха») Карлена Ишхановича Аветисяна обсудить маршруты зарубежной поездки. С нами был и Карлос Петросян, за эти годы ставший очень близким мне человеком. И вот, когда речь зашла о финансировании поездки (а сумма немалая!), Карлос достал из кармана пачку долларов и протянул её послу: «Хочу стать хоть частично спонсором будущей книги Кима Бакши.» Его расчёт оказался точным. На это обращал моё внимание ещё Григорий Асратян: армяне ценят широкие благородные жесты, не может быть, чтобы в ответ армянин не ответил тем же или даже чем-то более щедрым. Так и получилось, так и поступил Совет Министров Карабаха в ответ на спонсорскую инициативу Карлоса Петросяна.
Кстати, о его спонсорстве. У него есть прекрасный обычай — каждое воскресенье вместе с друзьями отправляться в Эчмиадзин, в церковь св. Гаянэ VII века, там молиться, возжигать свечи. И я, грешный, ездил с ними и — спасибо демократизму армянской апостольской церкви! — тоже молился, ставил свечи во здравие и за упокой моих близких в Москве и Ереване. Так вот при мне за спонсорскую помощь Петросяна, за огромные деньги, в этой древней церкви поменяли полы — не какой-нибудь наборный паркет, а уложили каменную плитку на манер древней, которой износа не будет. В 2008 году святейший Патриарх — Католикос всех армян за это ли или за другие благодеяния наградил Карлоса Петросяна высшим церковным орденом Святого Григора Лусаворича.
Мы остановились на том, что Ереване я вышел из квартиры семьи Григория Асратяна, на мой взгляд лучшего мэра Еревана, моего друга — друга не только в дни его величия, когда мы во время его приезда в Москву ночью ездили в Серебряный Бор слушать соловьёв, но и в те тяжелые дни его унижений, когда из низкой мести и зависти его снял с поста внезапно возвысившийся партбонза. Этого я так ему и не простил!
Итак, говорю, я пересек улицу и вскоре ступил на первую базальтовую ступень лестницы Матенадарана. Мне не нужно было их считать, я и так знал — их 98! И началась совершенно интересная жизнь. То ли дело рассматривать рукописи с их миниатюрами, переворачивать деревянно зазвучавшие пергаменные листы.
Центром моего внимания стали всякого рода каталоги. Задача ясна — найти то, что среди древних армянских манускриптов относится к Арцаху. Это не просто чтение каталогов — надо перебирать наподобие чёток те их разделы, где указано откуда рукопись: из какого города, села, церкви или монастыря она. При этом надо учитывать, что такие, ныне полностью населенные азербайджанцами города, как например, Шамхор или Гандзак-Гянджа были когда-то населены армянами и были активными центрами создания армянских манускриптов. Это же относится к Гетабеку и Дашкесану, многолюдному армянскому селу Бананц, ныне опустевшим монастырям Кармир Ванк, Таргманчац Ванк. К осквернённому селу армянских маршалов — Чардахлу. Население во всех этих местах преобладало армянское, это позднее оно было вытеснено, изгнано и даже вырезано, особенно в период расцвета алиевской «дружбы народов».
Так, с утра до вечера, я словно сквозь сеть с мелкими ячейками просеивал каталоги, но улов не радовал. Но все же кое-что попалось. Во Франции надежда была на многочисленные сборники, содержание которых не расшифровывалось. А в Англии был расчет на Врежа Нерсесяна, автора трудов, посвященных армянским манускриптам в Британской библиотеке. Было решено лететь.
Вот я и вылетел в Париж с пересадкой в Лондоне, снабжённый подробными советами Таты: как не потеряться в огромном мире лондонского аэропорта Хитроу, вплоть до того, что в Париже лучше не садиться к шоферам-арабам. Лететь до Лондона почти так же долго, как до Еревана. Еще пересадка отняла время. Вылетели в Париж уже в ранних, но быстро сгущавшихся февральских сумерках. Под крылом внизу — галактика огней, густо заселена английская земля. Внезапно огни оборвались, мы зависли над чернотой. Я понял: мы над проливом Ламанш — Па-де-Кале. Скоро проявились редкие огоньки — мы во Франции.
На следующее утро я не торопясь встал в уютном отельчике в районе Бастилии, на метро доехал до центра, задержался на площади у Дома Мольера, «Комеди Франсез». Отсюда, в перспективе улицы уже виднелся угол старинного здания Национальной библиотеки Франции, бывшей королевской, императорской. Это одна из самых грандиозных библиотек мира. Одних армянских манускриптов здесь более трёхсот сорока — не называю точную цифру, учитываю, что она может измениться, пока эта книга выйдет и пока ещё будет ждать читателя на полках магазинов. 340 + это одно из крупнейших собраний в Европе! Здесь хранятся не только книги и манускрипты, но и географические карты, старинные гравюры, исторические портреты, фотографии.
Забегая вперёд, скажу: когда я выбирал и заказывал скопировать нужные для книги страницы армянских манускриптов, мне встретился портрет Сары Бернар. Я, конечно, знал, что это великая актриса, но зрительно её себе не представлял. Теперь мы все можем полюбоваться этой красавицей. Вот она в пьесе «Рюи Блаз».
А вот как выглядел один из исторических читальных залов… Его интересно рассматривать…
Мне же довелось работать в небольшом зале для научных сотрудников, куда мне доставляли манускрипты.
Даже поверхностное знакомство с историей Национальной библиотеки показывает, что успех и даже расцвет таких мощных массивов культуры, как опера, театр, картинная галерея связан и даже зависит от внимания, заботы, весомой материальной поддержки правительства, власти. Яркий пример — Эрмитаж в Петербурге: русские цари заботились о пополнении коллекций, при этом не скупились. Это соображение в полной мере относится и к библиотекам. И тут лучше парижской библиотеки примера не найти.
Собирание книг — это серьёзное дело, и одновременно неизлечимая страсть. Этой благородной болезнью болели знаменитые французские короли, включая короля-Солнце, Людовика XIV-го. Само собирание книг он поручал самым близким и доверенным лицам. Одним из таких был кардинал Мазарини, хотя Дюма сделал из него чуть ли не злодея, врага трёх мушкетёров. В библиотеке есть Галерея Мазарини, с богато расписанным потолочным плафоном. Мазарини тщательно следил за пополнением коллекции королевской библиотеки редкими рукописями и книгами. Именно благодаря огромному интересу к армянским манускриптам, проявленному всесильным премьер-министром Мазарини и его коллегой — министром Кольбером, впервые на Западе поняли, как важны армянские рукописные книги, как ценно их содержание. Сколь многим они могут обогатить культуру Европы!
Видите, как давно — ещё во времена Людовика, Мазарини и Кольбера — за много веков до независимой Армении и суверенного Карабаха — было осуществлено признание — на самом высоком европейском уровне — значения культуры армянского народа. А что есть в сущности, книга, манускрипт? Это концентрация Памяти народа, сгусток его культуры.
Но, конечно, не этими философскими мыслями, характерными скорее для нашего века, руководствовались во французской Королевской библиотеке, повсюду разыскивая и приобретая армянские рукописи. Они ожидали узнать в них об уникальном содержании — открыть страницы поздней античности, более подробно исследовать раннее христианство на примере такого народа, как армяне.
Пожалуй, наибольший вклад в собирание именно армянских манускриптов внёс в свое время всесильный министр финансов Людовика XIV-го Кольбер. Коллекционирование рукописей было его страстью. Он наладил целую систему их поиска и приобретения, рассылая специальных агентов на Восток, в Оттоманскую империю, от Истамбула вплоть до границ Карабаха, который тогда был в пределах Персии. Он даже давал своим агентам суммы на приобретение книг — правда, не слишком помногу, что естественно для министра финансов! А давая их, просил отыскать и доставить сочинения армянского историка Моисея. Ясно, что речь шла о Мовсесе Хоренаци.
Агенты, прикрываясь то духовным саном, то под видом купцов, путешествовали по странам и городам и скупали, в основном, по дешёвке армянские манускрипты. Не гнушались обманом, иногда могли и подворовывать сами или нанимать похитителей, если попадался особо дорогой манускрипт. На них жаловались. Но Кольбер на это смотрел сквозь пальцы. Он был страстый коллекционер со всеми положительными и отрицательными чертами этого беспокойного племени.
В Париже я посетил собор Сент-Эсташ. Перед ним стоит модернистская скульптура под названием «Слухач»: тот как бы прислушивается к истории, связанной с собором, а она связана со многими славными лицами, с Мольером, например. В головокружительную высоту вздымаются его стрельчатые арки. Сент-Эсташ блещет витражами… Славен собор и могилой Кольбера, которому мы благодарны за его любовь к армянским манускриптам. Это он сформулировал требования к своим агентам, чем руководствоваться при поиске рукописных книг. Обращать внимание не столько на богатство переплётов, окладов, красочность миниатюр — главное в них содержание. Я вижу, что этот принцип соблюден в целом во французской библиотеке армянских манускриптов.
История сохранила нам имя, пожалуй, самого активного агента и помощника Кольбера — аббата Сэвена, который служил в библиотеке хранителем. И часто выезжал «в командировки на Восток», привозил армянские манускрипты. Они подвергались просмотру и реставрации, одевались в тончайший красный сафьян с отпечатанным на нем золотом гербом с королевскими лилиями. Внутри был вклеен листочек, рукописный отчёт Сэвена — где и за какую цену приобретена книга. Сколько я видел таких листочков внутри парадных сафьянов! В каталоге они обозначены кратко — миссия Сэвена. В одном из листочков аббат сообщает, что приобрёл комментарий Григора Нарекаци к библейской «Песни Песней» за 45 золотых пиастров.
Так в европейское сознание вместе с этими комментариями на листах, исполненных в строгой монохромной манере, вошел замечательный армянский святой — поэт Григор Нарекаци, автор вдохновенной «Книги скорбных песнопений», брат Блаженного Августина, образец мудрости и непоколебимой веры. Не могу не привести его слов, полных космогонических пророчеств и предсказаний для дня сегодняшнего:
… О Господь, Господь сил небесных,
Ты мера всего непостижимого.
Ибо твёрдое для тебя текуче, а жидкое плотно.
О могущество всепобеждающее, страшное!
Огонь — это роса освежающая, и дождь — пламя сжигающее.
Грешника, молящего, удостаиваешь почёта,
И мнящего себя чистым, рассудив, справедливо осудишь,
Много воздыхающего, недужного, испепелив, осчастливишь.
И тень, надвигающуюся на нас, вспять воротишь.
Верую, о Всемогущий, Слову Твоему и потому говорю:
Внемли, Господи, молчанию сердца моего!
Выполняя задание Кольбера, агенты приобрели три манускрипта Мовсеса Хоренаци, с ними был аббат Сэвен.
Сочинение Ованнеса Драсханакертци «История страны Агванк» находится в Париже в четырёх экземплярах. Сам Ованнес родом из Арцаха, об этом он сообщает в своей истории, рассказывая о сопротивлении завоевателям-арабам. Во время путешествий по Карабаху я побывал в том месте, где в VII веке находилось его родное село. Вы понимаете, что тогда и слухом было не слыхать, да и быть не могло никакого слуха о современных азербайджанцах, хотя они и присваивают себе сегодня албанское происхождение. Сущий вздор, конечно!..
Естественно, французы, не интересуясь кто авторы, откуда они родом, в своей коллекции хранят сочинения многих славных выходцев из Арцаха. Это Ованнес Имастасер, поэт, философ, математик, календаревед. Это Ованнес Гандзакеци (рукопись №108 — Объяснение Праздников). Это и Киракос Гандзакеци, замечательный историк. Оба родом из Гандзака, бывшего крупного армянского духовного и культурного центра.
И Мхитар Гош — из Арцаха. В Париже хранятся три рукописи его «Судебника», особенно интересна первая под №173. Она из Венеции, с острова св. Лазаря, переписана с оригинала мхитаристами и подарена Национальной библиотеке в Париже. А сам по себе этот оригинал замечателен вот чем: он содержит посвящение, написанное рукой Мхитара Гоша и адресованное Вахтангу, царю арцахского княжества Хачен. Гош жил у него несколько лет, пока работал над рукописью. А Вахтанг тем временем строил для Гоша монастырь Нор Гетик вместо разрушенного землетрясением. Там Гош и основал свою Академию Права.
Поскольку мы установили, что династия Ошинов, царей киликийских Гетумов, родом из Карабаха, даже побывали на их семейном кладбище, то нам интересно узнать, какие представители этой фамилии есть в Парижской библиотеке.
Это Смбат Спарапет, главнокомандующий армией Киликийской Армении. Когда на историческую арену вышли монголы, киликийские Гетумы решили вступить с ними в союз, чтобы избежать сокрушительного набега. На край света, в столицу Чингисхана Каракорум отправился Смбат Спарапет. Там он был встречен очень ласково, смог заключить необходимый союз. Вернулся домой через несколько лет с подаренной ему женой-татаркой и с сыном, которого называли Васил-татар. Вслед за Смбатом в Каракорум и тоже через Карабах отправился царь Киликии Гетум, которого в Карабахе ждала торжественная встреча. Ещё бы, приехал царь независимого армянского государства, о чём веками мечтали армяне!
Я потому так подробно рассматриваю путешествия киликийских владетелей, что приступаю к рассказу об удивительной рукописной книге, которую без преувеличения можно назвать сокровищем Национальной библиотеки. Это «Книга чудес». Я её видел лишь однажды много лет тому назад, когда мы снимали в Париже 16-ую (французскую) серию фильма «Матенадаран». Но и тогда рядом стоял сотрудник библиотеки с секундомером: нам разрешили освещать рукопись для съёмки считанные секунды, чтобы — не дай Бог! — не выцвели краски изумительных миниатюр, украшающих манускрипт.
А в этот последний раз, о котором я рассказываю сейчас, мне даже не разрешили пообщаться с этим манускриптом. С каждым годом всё строже ограничивается режим, всё выше осознание ценности армянских рукописных книг, конечно, включая и те, что связаны с Арцахом…
Вот я и говорю: Арцах как независимое государство ещё не признано. Но признана — и в высокой степени во Франции — европейская ценность культуры Карабаха!
Теперь мы снова возвращаемся к принцу Гетуму как историку-патмичу. После смерти Смбата Спарапета его титул главнокомандующего должен был принять на себя он. Но у Гетума были другие замыслы и он, приняв католичество, поселился во Франции в одном из монастырей. Папа Климент V поручил Гетуму написать историю монголов, и тот выполнил поручение, создав рукопись на старофранцузском языке, которую быстро перевели на латынь, и книга приобрела большую популярность.
В XIV веке герцог Бургундии Жан Бесстрашный заказал сборник разных сочинений, где были бы сконцентрированы все тогдашние знания о Востоке. Сюда были включены путешествия на Восток Марко Поло, Гийома Мандевиля и этот труд армянского историка Гетума о монголах. Украсить книгу рисунками герцог пригласил талантливого художника. Так родилась «Книга Чудес».
Гетум начинает свой рассказ с Чингисхана. Художник представил нам его обширную палатку и самого хана на смертном одре. Чингисхан собрал своих сыновей и дал им последний совет: держитесь вместе как связка стрел. И помните: одну стрелу переломить легко!.. Гетум рассказывает о нравах и обычаях монголов, об их невероятно меткой стрельбе из лука — на полном скаку лошади, обернувшись назад. О беспощадных и жестоких приёмах боя. Речь в книге Гетума идёт о трагических временах Киликии, о внезапном нападении египетских мамелюков, когда основные силы армян были отвлечены. О неравном сражении, в котором погибли принцы, многие придворные, в их числе и Васил-татар, а наследник престола Левон был взят в плен. Одна из миниатюр в «Книге Чудес» посвящена этому событию. Это так поразило воображение народа, что даже возникла песня, начинавшаяся словами: «Левон в тюрьме сырой…»
Армянские манускрипты в Париже хранятся не только в Национальной Библиотеке. На авеню Фош, что отходит от площади Звезды, расположен музей Френкяна. Его основатель, богатый армянин, сформулировал задачи музея: собирать и бережно хранить наследие отечества. В музее 23 армянских манускрипта, один из самых любопытных — «Книга гаданий». Её подарил императрице Екатерине II житель Санкт-Петербурга Макар Гегамян Ходженц. Неожиданное продолжение ждало нас в Национальной Библиотеке. Оказывается, что тот же Гегамян Ходженц подарил книгу Наполеону. Как видим, в этом весь человек — с его трепетным отношением к книге. Он не сомневается в том, что арабская грамматика на армянском языке — достойный подарок императору французов, как «Книга гаданий» — русской императрице. И впрямь, каких-нибудь сто с небольшим лет назад такая драгоценность как рукописная книга была лучшим подарком! Особенно верно это для армянской народной традиции.
Среди армянских манускриптов в Национальной Библиотеке очень много сборников. Один из самых оригинальных — Сборник Словарей. Чего здесь только нет! Словари медицинских и грамматических терминов. Словарь синонимов, употребляемых разными поэтами. Объяснение выражений на персидском у армянского историка V века Егише. Всё это говорит о широчайшем круге интересов заказчика книги. В конце книги стоит имя заказчика — Ованес. Этот Сборник, на мой взгляд, отразил в себе целую судьбу человеческую. Его заказчик Ованес жил в Польше, писал армянскими буквами по-кипчакски, интересовался Гомером, Грамматикой Дионисия Фракийского, историей своего народа, хотя и не владел родным языком, подобно многим армянам Львова и Каменец-Подольска. Кем он был, этот Ованес, армянин, живущий вдали от родины?
Среди сборников, которые коллекционировал Кольбер, доставленных аббатом Сэвеном и другими агентами, выделяется и №167 «Переписка армянских католикосов со священниками и нотаблями персидского Тавриза». Речь идёт о реконструкции храма в Тавризе, о назначении Никогайоса из Нахичевана епископом, главой христианской церкви в иранском Азербайджане.
Вид у этих посланий весьма праздничный, многоцветный, с красивыми буквицами в начале текста, каллиграфически выведенным строем армянских букв. Размером сантиметров 20 на 30. В активном употреблении здесь золото и кармин, отчего послания неуловимо напоминают почетные грамоты наших прежних советских лет. И в каждом обязательно указано, откуда послано письмо — из дворца католикоса в Эчмиадзине, или, например, из монастыря Ахпат. Но вот радость: вижу, что письмо №93 католикоса Ефрема послано из Шуши, а также письма №94 и №96! Недаром я предполагал именно в сборниках найти манускрипты из Карабаха.
В письмах католикосов Лукаса и Ефрема частенько звучат слова — Азербайджан, азербайджанский. И это естественно: Тавриз был и остаётся столицей иранского Азербайджана. А вот одна из наших бывших союзных республик, а ныне независимый Азербайджан, получила своё имя от англичан (утвержденное, правда, большевиками), как агрессивный намёк на претензии к Азербайджану персидскому (иранскому). И эти претензии, как известно, всё громче высказываются в Баку. Поистине, если боги желают наказать кого-то, то лишают его разума…
Моя последняя встреча с Арцахом в Париже произошла в связи с Григорисом, внуком Григора Лусаворича, при котором Армения первой приняла христианство как религию государственную. Григорис вёл проповедь в Арцахе, основал духовную школу в Амарасском монастыре, стал первым католикосом Восточного края Армении, мученически погиб и был канонизирован армянской апостольской церковью.
В Париже я нашел Григориса в рукописи века «Жития Святых». Когда-то её приобрёл аббат Сэвен. Имя Григориса встречается и среди святых в многочисленных Синаксариях — сборниках полезного душеспасительного чтения на круглый год. И нередко здесь стоит имя их приобретателя: «аббат Сэвен». Яркий след оставил аббат Сэвен в Национальной Библиотеке Франции! В Константинополе он приобрёл рукопись «Сочинений» Нерсеса Ламбронаци. Вспомним, что неприступная крепость Ламброн была получена первым князем Ошином как приданое, после того, как он пришел из Карабаха в Киликию. Нерсес Ламбронаци был крупным религиозным деятелем и поэтом. Тот же Сэвен приобрел и его поэтические сочинения. А вот купленная Сэвеном «Апология» — Похвальное слово автору «Божественных элегий» Нерсесу Шнорали! Католикос Нерсес вёл важные диспуты с императором Византии о сущности армянской веры, доказывая, что в ней нет ничего еретического.
С именем аббата Сэвена связано появление в Париже «Книги вопрошений» армянского философа Григора Татеваци, сочинений великого армянского поэта Григора Нарекаци и ещё многих и многих манускриптов, характеризующих вершинные достижения армянской культуры: религия, философия, история, медицина, право, поэзия. Он любил армянские рукописные книги и был их увлечённым собирателем. Рассказывают, как однажды в некоем городе в Анатолии, где он уламывал одного из владельцев манускрипта продать ему понравившуюся книгу, вспыхнула эпидемия чумы или холеры (болезнь не уточняется). Все бывшие там европейцы в страхе покинули зараженный город, кроме Сэвена, оставался здесь, пока не приобрел книгу. Манускрипты, которые «числятся» за Сэвеном, не блещут изысканными красками — золотом, кармином и лазурью, это сплошь тексты и тексты, царство однообразных бумажных листов. Главным для Сэвена было с о д е р ж а н и е манускрипта — та, быть может, крупица мировой культуры, которая есть в нем, частица истории, свидетельство своего времени.
Так совпало, что во время моего пребывания в Париже, вручалась широко разрекламированная премия — «Приз памяти». Мне было очень приятно, что на этот раз приз вручался Матенадарану, и в Париж из Еревана прилетел Сен Аревшатян, сам его директор. В торжественной обстановке был вручен приз Матенадарану, который «смог сохранить не только память армянского народа, но Память Человечества.»
Во время торжественной части во дворце Шайо были высказаны важные мысли о Памяти. Память это не просто антоним забвения. Это сопротивление, восстание против смерти. Наша память — это наша общая сила, наш разум, наши деяния. Без памяти жизнь не жизнь. Народ без памяти — народ без свободы. Изящно выражаются французы.
И сам этот праздник был по-французски изящным и в то же время глубоким по смыслу. Он невольно настраивал на филосософский лад. Думалось: память всесильна и необходима, и в то же время очень хрупка, постоянно находится под угрозой — слишком многие силы хотели бы стереть ужасный след геноцидов ХХ века, слишком много пишется и издаётся лживых, псевдонаучных трудов, стремящихся исказить историю, представить палачей — жертвами.
И ещё во всех моих размышлениях о Памяти проглядывала чёткая связь с теми арцахскими манускриптами и с тем их духом Арцаха, которые я встретил в Париже, в Национальной Библиотеке Франции.
Ким Наумович Бакши, писатель, журналист, арменовед
Публикуется по: Ким Бакши. Духовные сокровища Арцаха.(Серия «Библиотека русско-армянского содружества») – М.: Книжный мир, 2012.