ВОЙНА ПРОТИВ АРЦАХА
«Наша Среда online» — Я знаю, вот даже не только верю – а именно знаю, что Карабах выстоит. Это знает мое сердце, которое навсегда там. С теми, кто научил меня тому, что такое родина, что такое народ и что такое любовь.
Мы познакомились в ту первую войну, в карабахском селе Бердадзор. Мне нужно было передать информацию для редакции, и один из бойцов махнул в направлении какого-то дома – «попроси нашу связистку, Гаянэ». Распахнув дверь, я увидела девушку в очках с толстыми стеклами. Она читала книгу – «Письма Плиния младшего». Словив мой изумленный вперившийся в обложку взгляд, спросила с улыбкой, тихим своим голосом: «А вы думали, тут — дети гор, дикие нравы?»
Спустя несколько месяцев, в начале 1991-го, когда азербайджанский ОМОН под прикрытием советских солдат войдет в Бердадзор и потребует выдать лидера отряда самообороны Жанну Галстян, Жанна – чтобы не подвергать террору жителей села, сдастся добровольно. Моя Гаянка ринется в БМП, на котором вывозили Жанну – рискуя вместе с ней отправиться в шушинскую тюрьму. Обеих привезли в Степанакерт, но поскольку приказ был только на арест Жанны, Гаяшу отпустили, и она смогла сообщить своим о пленении и маршруте перемещения Жанны, им удалось организовать ее побег.
Гаянэ вернулась в Бердадзор. Где продолжала работать связисткой даже после оккупации села азербайджанским ОМОНом, под самым их носом (к ее дому загодя успели проложить кабель). Карательная операция «Кольцо», начавшись с зачистки Геташена и Мартунашена, к 15 мая 1991 года добралась до Бердадзора. Я сидела на своей пятиметровой кухне, за тысячи километров, вслушиваясь в зачитываемые Митей Волчеком на «Радио Свобода» сводки: окружены…схвачены…ранены… убиты… Казалось, осталась одна Гаяша – «несколько часов назад связистке удалось затребовать вертолет для эвакуации женщин с детьми… сама она остается на связи из Бердадзора…»
Она была в списках тех, кого искали в первую очередь. Чудом сумела выбраться из того бердадзорского ада, что поглотил и добряка Анушавана, убитого при попытке защитить беременную жену, и многих других, с кем мне довелось познакомиться в тот первый приезд.
На другой год, когда я снова оказалась в Степанакерте на пороге квартиры гаяшиной семьи, дверь открыла ее мама: «Таня-джан! Как хорошо, что ты приехала. А Гаянка на фронте… Нет-нет, ты у нас остановишься, никаких возражений». Нам все же повезло увидеться – Гаянку как раз отпустили на одну ночь на побывку. Такая же тихая, невозмутимая, напрочь лишенная всякого геройского пафоса. И мама собирала ее туда, обратно на передовую, с таким деловым спокойствием, как будто отправляла в пионерлагерь: «Так, носки теплые не забыла? И вот, я к жилетке твоей приделала еще несколько карманов, так будет удобно…»
Девочки из женской роты, к которой присоединилась Гаянка, пройдя курс «медсестра-боец», говорят о ней как всеми любимой, бесстрашной и самоотверженной. «Зрение у нее слабое, «в ночное» отговаривали ее ходить – ты же ничего не разглядишь! А она обижалась и все равно всегда оказывалась на первой линии». Зимой 1993-го, попавший в засаду отряд понес серьезные потери, было много раненых. Их нужно было вынести по заснеженным горным дорогам, в лютый мороз, до магистрали, связывающей Степанакерт с Ереваном. Этот путь к спасению нескольких жизней занял почти сутки – 24 часа Гаянэ и несколько ее товарищей тащили раненых без передышки, привал – неминуемое обморожение.
Несколько лет назад, когда мне удалось залучить Гаяшу с удочеренной ею Айкуи в Петербург, обе они радовались как дети чуду белых ночей и звенящему над Петропавловкой корильонному переливу. Мы уже несколько часов кряду бродили по улицам и набережным, Айка сбросила туфельки и запрыгала босиком. «Тань, а очень неприлично будет, ели я тоже… можно и мне босиком? Так весело!» — «Джана, тебе можно ваабще все!»Когда вернемся домой и Айкуи будет уложена в постель, Гаяша признается в истинной причине для «веселья» — тогда отморозила-таки ногу, и с тех пор при долгой ходьбе оживает и сочится рана; в обуви не могла уже ни шагу ступить, когда дочка так удачно дала повод скинуть туфли, прикрыв боль общим дурачеством.
Много есть шуток между своими о том, как отличаются карабахские армяне от айастанских (живущих в Армении). Мне это все казалось чем-то надуманным, пока судьба не подкинула две истории.
После очередной блокадной зимы (к 1989 г Азербайджан перекрыл весь транзит для Армении) моя ереванская подруга выставила газовую плиту на балкон. «Жан, а ты зачем плиту убрала?» — «Тань-джан, зачем она нужна, только место зря занимает – газа ведь нет и не будет!»
Приезжаю в Степанакерт. Он тоже в блокаде, нет ни света, ни газа, плюс бомбежки и артобстрелы. Мы сидим девичьей компанией у Агавни, подруги Гаяши. Агавни печет хлеб под рассказы о том, как привезли редким бортом с большой земли (каждый килограмм на перечет – приоритет топливу и прочим стратегическим грузам) пианино. Для детишек, с которыми в церкви занимается музыкой. «Тань, ты вот про это напиши! Пусть они лопнут, когда прочитают!». На этой жизнеутверждающей ноте влетает еще одна девушка, с хрустальной люстрой в руках.
«Вот, Агавни, привезла тебе!»
«Девочки, какая люстра… Света же нет!»
«Ну и что. Нет, но будет!» — смеются они мне в ответ.
И кто горазд победить такой народ, а?
После окончания той войны Гаянэ уехала следом за сестрой в Армению, обзавелась скромным домиком с садом, между Ереваном и Эчмиадзином. Жила трудно, но никогда к боевым своим заслугам не апеллировала. Вытащила на свет божий те свои документы лишь когда потребовались, чтобы выбить право взять ребенка из детского дома. Год назад Гаянэ вернулась в родной Карабах, вместе с отогретой ее любовью Айкуи. Мечтала о своем деле, чтобы ни от кого не зависеть – подумывала о сельском туризме, но без нажитых «подъемных» мечты пока оставались мечтами, и они с Айкой увлеклись армянской национальной вышивкой. Весной прислали на выбор несколько вариантов рисунков – чтобы вышить мне в подарок воротничок.
Степанакерт, куда вернулись строить новую счастливую жизнь мои Гаяша и Айка, снова бомбят. Мне не сразу удалось с ними связаться. Знаете, чем закончился наш разговор? «Твои воротнички вышиты, осталось прострочить, с машинкой проблемы как решу, закончу».
Мы посмеялись – ну о чем еще в такое время думать карабахской женщине, как не о вышитых воротничках! И мы еще будем смеяться. А они пусть лопнут.
ТАТЬЯНА ЛИХАНОВА,
журналист
https://www.facebook.com/tlikh