КУЛЬТУРНЫЙ КОД

Эпоха, в которую родился, жил и творил один из выдающихся армянских поэтов, классиков XX века — Ваан Текеян (1878-1945), была насыщенной бурными общественно-политическими событиями, сменой общественного строя, мировоззрений, обретениями и утратами морально-нравственных ценностей, новыми течениями в литературе и искусстве. Конец XIX — первая половина XX в. — период, выпавший на долю мастера стиха, которому суждено было пройти нелегкий, с вдохновляющими взлетами и драматическими страницами жизни, но достойный путь.
Именно в это сложное время в творчестве видных представителей как восточно-, так и западноармянской поэзии ярко проявляются художественные течения, отличающиеся необыкновенным разнообразием. Среди таких художников и Ваан Текеян. Венцом его творений, безусловно, является первоклассная лирическая поэзия – своеобразное сочетание символизма и романтизма. По оценкам многих исследователей, основа творчества Текеяна – мироощущение гонимой, обездоленной личности, критика окружающей ее буржуазной действительности, остро выраженная ностальгия по Родине… Поэту, родившемуся в сердце западного армянства – Константинополе (Стамбуле), в течение жизни пришлось немало кочевать по разным странам, вынося громады впечатлений от уклада жизни, быта местного населения, когда менялись не только география, но и идеологические ориентиры – Европа, Египет, Кипр, Армения…
Первые сборники стихов Текеяна «Раздумья» (1901, Париж) и «Чудесное воскресение» (1914, Константинополь) сразу же привлекли внимание армянской читающей публики – своей искренностью, отменным литературным вкусом, образностью, размышлениями и рассуждениями, характеризующимися медитативной, необычайно грустной и порою безысходной нотой.
Казалось бы, подобные умонастроения были присущи и символизму, и романтизму, и другим «измам» в европейской, русской и армянской литературе на заре нового века. Но у Текеяна была какая-то свойственная лишь ему «изюминка», «печалинка», привлекшая внимание подлинных ценителей поэзии как в армянской диаспоре, так и на Родине.
Трагедия 1915-1916гг. потрясла поэта, чудом спасшегося от турецкого ятагана. В его стихах тех лет, посвященных этой вселенской катастрофе армян, — неизбывная боль, ощущение собственного бессилия. Так, в цикле «Темные часы», написанном в форме полемики с Родиной, Текеян выражает внутреннюю драму армянского народа – внешние причины не столь важны, поэт, казалось, и не вспоминает и не осуждает виновников потери Западной Армении, не питает никаких надежд на будущее («Мы должны забыть», 1918; «Спюрк», 1923) и видит выход лишь в обращении к Богу…
В.Текеян не способен избавиться от горестных воспоминаний и пут трагического прошлого, когда пишет в стихотворении «Память»:

Душа зовет своих усопших в эту ночь.
Возьми лопату. Память, вскрой могилы.
Не отвращу лица, не ринусь прочь –
Узреть ужасное найдутся силы.

Нет больше светлых душ, нет больше ясных тел,
Родных душе моей, любимых телом.
За них дыханье я б отдать хотел
И поменяться с мертвыми уделом.

Я встречу их сейчас, к груди своей прижму.
О, Память, не кори меня, не сетуй –
Дозволь мне неподвластное уму…

Глупец! Всплакнешь в их честь сегодня ты,
А я отдамся мукам жизни этой
И предпочту их страху пустоты.

В стихотворении “Башня” поэт отягощен мрачными думами:

Чтоб душу защитить от злых ветров,
Чтоб волны лет ее не источили,
Пока был в силе я, пока был в силе
Построил башню — гордый, прочный кров

Над морем, под жестоким небом… В этом
Укрытии живет моя душа.
Не спит мой разум, душу сторожа,
И дверь закрыта перед белым светом.

Пусть волнами стучится белый свет.
Но с моря путника давно не жду я —
Ни для кого здесь места больше нет…

А если буря, с башнею враждуя,
Хлестнет волной и кинет мне предмет,
Обломок прошлого в нем разгляжу я…

Разумеется, переводы не могут передать полноту подлинного очарования и ритмико-интонационного богатства армянского стиха по ряду специфических особенностей и различий между двумя совершенно разными языками, однако даже в отдаленном от оригинала «облике» поэзия Армении все-таки оказывалась притягательной и любимой для ценителей художественного слова.
…Один из старейших писателей Армении — Ваграм Алазан вспоминал, как видный русский поэт Николай Тихонов, встретившись с ним в 1935г. в Москве перед поездкой на Международный конгресс писателей в защиту культуры в Париже, воскликнул: «Какого большого поэта имеете вы, армяне… Ваан Текеян. Он просто пленил меня. Я перевожу его стихотворения и восхищен им!» Тихонов просит Алазана обязательно познакомить его на конгрессе с Текеяном, который, к сожалению, не смог приехать тогда во Францию. Несостоявшееся личное знакомство с западноармянским поэтом, жившим в то время на Кипре, безусловно, огорчило Тихонова, но родились довольно удачные переводы текеяновских стихов – «Караван», «Ханум», «Баланс»…
Так, благодаря переводам В.Текеяна с десятых годов и особенно в советское время стали читать в России, он занял почетное и достойное место во всех последующих русскоязычных изданиях армянской поэзии наряду с Туманяном, Исаакяном, Терьяном, Чаренцем, лучшими западноармянскими поэтами… А о его популярности в Спюрке как выдающегося мастера слова и энергичного общественного деятеля и говорить не приходится… Ваан Текеян – поэт разносторонний и плодовитый. Свидетельство тому – изданные вслед за первыми двумя сборниками в разные десятилетия книги стихов «С полуночи до зари» (1919, Париж), «Любовь» (1933, Париж), «Армянские мотивы» (1943, Каир) и др. Он основал и издавал ряд периодических изданий («Ширак», «Арев», «Бардзраванк» и др.).
В 1926г., почти в канун своего полувекового земного пути, он создает замечательное, «знаковое» стихотворение «Баланс», где подводит определенный итог своему нелегкому скитальческому бытию – обремененный порою горьким, порою светлым и оптимистичным «опытом», раздираемый тревогами, сомнениями, раздумьями о человеческих страстях и жизненных бурях:

Баланс! Что осталось, что от жизни осталось мне?
То, что давал я другим, странно, только оно!
Благословенья без смысла, умиления во сне,
Истощение сердца, беззвучный плач заодно.

Но вернулось, как сладость, что роздал на стороне.
Чтоб окрепшим осесть на большие года,
Что любовь унесла, нет, то не погибло на дне,
Бог вернул мне всё, дав снять в моих днях навсегда.

И сейчас вот, о боже, страданьям моим вопреки,
Пусть счастья ручей пересох, наслаждаюсь вином,
Могу опьяняться обильно я старым вином,
Не ропщу: что осталось? В яму легли тростники.
Пали дубы. Что осталось, что истинно верно?
Лишь утешение, что солнца испили безмерно.

…Талантливая и разносторонне одаренная личность, В.Текеян не ограничивался лишь прекрасным поэтическим «штилем» – он также автор прозаических и драматических произведений, весомых литературно-критических и острых публицистических статей, замечательных переводов с ряда языков. Все его богатое наследие вошло в изданное за рубежом пятнадцатитомное посмертное собрание сочинений. Согласимся, не каждому армянскому труженику пера удалось оставить столь богатое и многообразное творческое наследие…
Жизненный путь Текеяна – это типичная судьба лишенного Родины армянина-интеллигента… После Геноцида В.Текеян, разделив судьбу сотен тысяч рассеявшихся по миру соотечественников, обосновался в Египте, в Каире, где в основном жил, впрочем, оказываясь также в других странах.
Восточную Армению Текеян посещал лишь дважды – в 1911 и 1919 годах, то есть при царском и дашнакцаканском режимах. В Советской Армении он не был, потому что вначале неоднозначно воспринял большевистскую власть, однако со временем, уловив могучие ростки национального возрождения своего уцелевшего народа на крохотной части обновленной земли предков – в Араратской долине и убедившись в отсутствии другой альтернативы для возрождения армян на данный исторический период, наладил отношения с социалистической родиной через видных представителей армянской интеллигенции. Это в свою очередь позволило ему в какой-то мере приобщиться также к русской поэзии и культуре вообще, стать известным и в литературной среде могучей страны – Советского Союза.
Ваан Текеян, переживший годы Геноцида, прекрасно осознавал, что под крылом какой бы сильной и «благоволящей» к армянам державы ни находился народ Армении, мощь и грядущее его в первую очередь в единении, в консолидации собственных сил, в опоре на национальные идеи, в подлинной независимости – духовной и политической. Его кредо – «Народ-раб не имеет будущего!» В патриотическом стихотворении «Распыленный народ» (1933г.) он вдохновенно призывает своих разбросанных по свету соотечественников быть непреклонными и стойкими, дабы нация вновь обрела силу. Поэт убежден: только сплочение «вновь превратит пыль в камень»…
Ваан Текеян – яркое и блистательное явление в армянской поэзии ХХ века и до сих пор привлекает не только армянского читателя, но и любого подлинного и тонкого ценителя поэтического слова.

Роберт Багдасарян, доктор филологических наук

Опубликовано в газете «Голос Армении» №58, 1 июня  2013 г.