КУЛЬТУРНЫЙ КОД

Арцах — одна из самобытных древних историко-этнографических областей Армении. За последние 130 лет был собран богатый и разнообразный материал по народно-поэтическому творчеству Арцаха.

Первые записи по народному устно-поэтическому творчеству были сделаны в городе Шуше в 1860 г. выходцами из известного рода Багатрянов*. Ими записаны больше трех десятков сказок, четверостиший, образцы обрядовых и шуточных песен. В начале 80-х гг. прошлого столетия сельским учителем М. Тер-Ованисяном в его родном селе Нор Шен записаны интереснейшие образцы разных жанров. Весьма ценные материалы записаны К. Мелик-Шахназаряном (Тмблачи Хачан), братьями X. и А. Дадянами. Их собирательская деятельность относится к концу прошлого и началу нашего столетия. Рукописное наследие указанных собирателей частично было опубликовано (1). Собранные известным народоведом Е. Лалаяном и его корреспондентами фольклорные материалы напечатаны на страницах «Этнографического журнала», который был основан в Шуше (там же в 1896 г. вышел его первый номер). Фольклор, преимущественно повествовательных жанров, переведенный на русский язык, публиковался на страницах журнала Кавказского учебного округа Министерства народного образования (2).
___________________________
* Один из них, Аракел, ученик Шушинской духовной семинарии, впоследствии стал видным педагогом.
___________________________
В области собирания и издания фольклора Арцаха значительный вклад внесен М. Бархударяном. В 1883 г. в Тифлисе вышел в свет его сборник «Пыл Пуги», куда вошли анекдоты известного карабахского балагура Пыл Пуги (Сумасбродный Погос). В 1898 г. в Тифлисе был издан второй сборник М. Бархударяна «Нравственные пословицы, поговорки».

Образцы отдельных фольклорных жанров нашли место в трудах известного романиста Раффи, историка Лео, на страницах дореволюционной периодической печати.

В пятидесятые годы нашего столетия, особенно после создания отдела фольклора в Институте археологии и этнографии АН Армянской ССР, собирание и публикация народно-поэтического творчества Арцаха приняли более организованный и целенаправленный характер. Появились новые имена, чья собирательская деятельность обогатила фольклорное наследие области и всего армянского народа: М. Григорян-Спандарян, М. Мхитарян, М. Аракелян, А. и Б. Газияны, С. Варданян, Ш. Оганджанян и др. Вышли в свет новые публикации (3); образцы отдельных жанров вошли в сводные жанровые издания. Собиранием произведений фольклора занимается также Степанакертский дом народного творчества.

В настоящее время накопилось богатое, многожанровое рукописное и печатное наследие по фольклору Арцаха, нуждающееся в научной оценке и классификации, определении содержания, основных мотивов, форм и обстоятельств бытования и существования, взаимосвязи с общенациональным фольклорным фондом. Между тем имеются лишь отдельные статьи и высказывания по столь самобытному и глубоко национальному духовному наследию.

Жанровый состав фольклора Арцаха в основном соответствует жанрам традиционного фольклорного общенационального наследия. В нем представлены обрядовый и детский фольклор, сказочная и несказочная проза, песни, паремология, заклинательный фольклор, загадки.

Обрядовый фольклор сохранен в письменной и печатной традиции, хотя и имеются некоторые современные записи (4).

Жизненный цикл человека в обрядовом фольклоре представлен малочисленными записями свадебных песен, песен-плясок, хотя в литературе имеются неоднократные упоминания об их бытовании. Сравнительно устойчива традиция бытования похоронных песен-плачей (сёк). В настоящее время они бытуют в жизни арцахцев. Песни-плачи исполняются как при похоронах, так и во время поминальных дат (второй, седьмой, сороковой день). Содержание их носит импровизированный характер, основной мотив — восхваление покойного, выделение отдельных моментов его биографии. Песни-плачи обычно имеют концовку, в которой содержится просьба об умилостивлении души покойного по отношению к живым.

В обрядовом фольклоре Арцаха выделяется цикл календарно-новогодних песен, аветисов (на местном диалекте—аллелия), отдельные образцы которых бытовали до 70-х гг. Носителями указанных песен были мальчики-подростки. Песнопениями, обходя дома в ночь на сочельник, они выражали пожелания благополучия, богатого урожая и приплода каждому дому и заполучали масло, яйца, сладости и мелкие деньги, после чего устраивали коллективную трапезу (5). Хотя песни приурочены к христианскому празднику — в них славились рождение и крещение Христа, однако основное их содержание носило явный земледельческий характер (6).

В этнографической, области до наших дней бытовали песни вызывания дождя при засухе (годи) и о прекращении обильных вредоносных дождей (джоли). Обе песни исполнялись при выполнении ритуальных действий (обливание камней в культовых местах, вспашка сухого русла реки переодетыми в мужскую одежду женщинами-пахарями, изготовление крестообразной куклы и т. д.). Если песни о вызывании дождя имеют широкое бытование во многих этнографических областях Армении (Айрарат, Васпуракан, Джавахк, Гугарк) (7), то песни джоли, вероятно, архаическое явление, обусловленное местными климатическими особенностями (8). Как в записях прошлого столетия, так и в новых записях устойчивые формулятивные выражения песен, на наш взгляд, имеют древнейшие культовые корни. Годи и джоли, помимо основного содержания, касающегося вызывания или прекращения дождя, содержат просьбу пожертвовать рис, масло, яйца для изготовления жертвенной пищи.

В обрядовом фольклоре особо выделяются молитвы (9). Молитвы дошли до наших дней и в устной традиции. Образцы этого жанра — пространные рифмованные произведения в стихотворной форме. В них действуют общехристианские, общенациональные персонажи и святыни (Христос, св. дева и т. д.). Часть образцов не имеет конкретного содержания. Молитвы имеют строгую функциональную разграниченность. Выделяются следующие образцы при выполнении определенных обрядовых действий: лечебные, против сглаза, нашествия вредоносных насекомых, мышей, укуса змеи, волка и т. д. (10)

Детский фольклор — яркая, богатая часть фольклорного наследия Арцаха. С функциональной точки зрения прослеживаются два раздела в детском фольклоре: фольклор для детей, носитель которого — взрослые, и фольклор, носители которого дети, предназначенный детям. Наиболее многочисленными записями представлены колыбельные и игровые песни. Колыбельные для мальчиков и девочек отличаются друг от друга. В них отражается традиционное патриархальное отношение к мальчику как продолжателю рода и к девочке — как свече чужого очага. Колыбельные и игровые песни необычайно богаты яркими художественно-выразительными средствами, выделяются отшлифованностью строфы. Создатели и исполнители колыбельных песен — женщины —внесли в их канву и содержание многогранные краски собственных переживаний, эмоций и надежд. Игровые песни, рифмованные шутки наполнялись в сопровождении равномерных движений частей тела, способствовали умственному и физическому развитию детей.

В фольклорном быту детей были широко распространены игровые, шуточные песни, считалки, дразнилки, скороговорки, песни, связанные с окружающим растительным и животным миром. Игровые, шуточные песни содержат следы некогда бытовавших обрядов и верований (вызывание солнца, сватовство и др.). Жанровая структура детского фольклора области при всей своей самобытности отражает общенациональные черты данного жанра (11).

В фольклорном наследии Арцаха основной и типичный жанр — эпический: сказочная и несказочная проза.

Сказочная проза представлена волшебными, реалистическими новеллистическими сказками — сиравепами (романы) и сказками о животных.

Основные типы сказок этнографической области записаны в 60-х гг. прошлого столетия Багатрянами (12) и несколько позже — Арамом Дадяном (13). Варианты этих типов примерно в то же время были записаны видными армянскими фольклористами Г. Срвандзтянцем в Западной Армении (14) и Т. Навасардяном — в Айрарате (15). Некоторые из вариантов, содержащие отголоски архаических верований (культ солнца, змеи, превращение и т.д.) обнаруживают очень близкое сходство мотивов, сюжетов, сказочных имен. Последние записи сказок Арцаха, сделанные примерно сто лет спустя, подтверждают устойчивость сказочной традиции (16).

Волшебным сказкам Арцаха присущи следующие семейные исходные ситуации: благополучная царская (обыкновенная) семья, не имеющая детей; постаревший король, которого необходимо омолодить; мачеха, не терпящая дома падчерицу (девочку и мальчика); умирающий царь, завещающий сыновьям три дня сторожить могилу, не ходить в указанные места, добыть жар-птицу, яблоко и т. д. Наиболее типичны и распространены следующие мотивы: чудесное рождение, главным образом от яблок; приобретение чудесных свойств поеданием частей тела животных, птиц, заклинанием; исцеление, омоложение поеданием частей тела сказочных вишапов, водой; испытание силы героя; единоборство героя с вишапами, змеями; убийство вишапа и освобождение девушки; убийство змея под деревом и спасение птенцов; выход из темного царства на крыльях сказочной птицы (матери птенцов); пожертвование детей, воскресение от дневной смерти окрапыванием, купанием водой; разгадывание причин смеха рыб; неизбежность рока; наказание за разглашение тайны; истребление стариков; превращение змея, осла — в молодца, лягушки — в красавицу невесту, женщины — в волка.

В исследуемых волшебных сказках обычно достигает цели младший из двух (трех) сыновей. Он либо половинчатый от роду, либо придурковатый, либо плешивый. Он сторожит могилу отца, достает жар-птицу, яблоко, добывает воду из глубокого колодца, убивает вишапа, змею и т. д. В сказках употребляются следующие имена: Арев-манук (дитя солнца), Оцманук (дитя змеи), Кисландж (половинчатый), Качал (плешивый), Кунт (низкий), Аслан-бала (дитя льва), Алексианос, Св. Саркис, Ках ошап (Хромой вишап) и т. п., которые известны также из сказок ряда этнографических областей Армении.

Реалистические, новеллистические сказки можно группировать как по сюжетам, так и по персонажам. Наиболее распространены и разнообразны сюжеты о взаимоотношениях супругов. Типичны следующие сюжеты об испытании верности супругов: царь (шах), становясь свидетелем измены жены, приказывает уничтожить весь женский род, однако старый отец визиря, рассказывая историю об исключительной верности одной женщины, спасает женщин. Или: найденыш клевещет на сестру, ее «убивают», царевич находит ее в лесу, женится на ней; визирь, не достигнув в пути цели, убивает ее детей, но царевич-после долгих странствий находит жену, которая, несмотря на тяжелые испытания, осталась ему верна.

В этом разделе сказок, как и во всем наследии повествовательных жанров, прослеживается тенденция выделения роли, значения женщины—жены в жизни мужчины, в семейных взаимоотношениях, создании семейного очага и благополучия. Так, царь (шах) становится свидетелем того, как пахарь, вспахивая землю, танцует. Оказывается, причиной тому является его умная, хозяйственная жена. Царь отдает свою жену (трех жен) пахарю и забирает к себе его жену. Или: дочь бедного крестьянина соглашается выйти замуж за царевича при условии, если он научится какому-нибудь ремеслу; царевич обучается ковроделию, что спасает потом и его, и всю страну от истребления *. Другой сюжет: мужчина, чтобы избавиться от строптивой жены, обманом бросает ее в яму—обиталище змеи (сатаны), которая, не вытерпев козней женщины, просит мужчину вытащить ее из ямы, обещав ему дары. Наиболее типичен сюжет о глупых супругах: жена отдает случайному страннику ценные вещи; муж, узнав об этом, верхом отправляется за странником, который в пути вымогает у него лощадь.
_________________
* В Арцахе эта сказка имеет некоторую историческую окраску.
_________________
Определенное место занимает цикл сюжетов о взаимоотношениях детей и родителей. Царь (шах) издает приказ об убийстве стариков. Любящий сын прячет старого отца, благодаря советам которого сын спасает страну от врагов. Царь (шах), узнав об этом, отменяет прежний приказ. Или: два брата делят хозяйство: старшему переходит все богатство, младшему — старый отец. Младший своим трудом, благодаря советам старого отца, становится богатым, а старший теряет все. Впоследствии младший, будучи неузнанным, оказывает помощь старшему. В конце сюжета все проясняется.

Достаточно многочисленная группа сюжетов затрагивает морально-этические проблемы. Купец узнает, что один из трех сыновей ему нe родной. Перед смертью свое состояние завещает двум родным, не указав, однако, кому из них. Сыновья отправляются к судье (царю), чтобы тот установил, кто из трех братьев не родной. Дочь судьи (царя) задает вопросы этического характера и по ответам выявляет незаконнорожденного. Или: крестьянин спасает змею от гибели, согрев ее на груди **; ожив, змея собирается укусить благодетеля, ее намерение подтверждают животные: лошадь, бык. Человека спасает лиса, по отношению к которой он сам оказывается неблагодарным.
__________________
* * Ср. пословицу: согрел змею на груди.
__________________
Сказки с трудными задачами и сюжетами имеют широкое хождение в фольклорном быту Арцаха и в настоящее время. Загадки реалистических сказок генетически исходят из трудных задач волшебных сказок, иногда они имеют бытовую окраску, иногда обобщенный философский характер. Задачи в некоторых сюжетах разрешает девушка из низкой социальной среды и становится женой царевича (купца). В некоторых — бедный мальчик (парень), который щедро вознаграждается. В одном сюжете загадки разрешает мудрая женщина и спасает страну от большой беды. В роли советчиков в сказках выступают старые мудрые мужчины, а также популярные фольклорные персонажи Востока — Бахлул, Дарушдарандан. Следуя мудрым советам, герои достигают своей цели, избегают беды.

Социальная проблематика занимает определенное место в группе реалистических сказок. Герой этих сказок часто выступает под именем Качала (плешивый), младшего брата, известного своими странностями. Старший брат не выдерживает условия договора и нанявший его хозяин срезает с его спины полоску кожи. Младший брат —плешивый — мстит за старшего, подвергнув хозяина жестоким испытаниям.

В наследии имеются циклы сказок о глупцах, неудачниках, физически ущербных персонажах: глупых, хромых, слепых. В ряде сюжетов выступают морально ущербные персонажи: лентяи, воры, скупые. Определенную группу составляют сказки о священнослужителях.

Круг сюжетов реалистических сказок не ограничивается вышеуказанными, однако он дает ясное представление о сказочном репертуаре данной этнографической области. При этом необходимо отметить, что часто ситуации, обусловленные древнейшими верованиями, религиозными представлениями, в них получают современную морально-этическую интерпретацию.

Сиравепы — восточные любовные романы — были распространены в фольклорном быту Арцаха до недавнего времени: «Шах Исмаил», «Ашуг-Гариб», «Дахар-Мирза», «Ерджан Ханум». Они имели относительно канонические сюжеты, рассказывались на местном диалекте и отрывками пелись.

В сказках Арцаха употребляемы те же формулятивные зачины, концовки, обобщающие устойчивые фразы, что и во многих областях Армении (Айрарат, Гугарк, Васпуракан, Муш, Джавахк и т. д.). Наиболее традиционны зачины: «был не был», «был царь (шах, купец, человек)», «были семь братьев (три брата) и сестра», концовки: «они достигли своей заветной цели, и вам достичь своей»; «справили свадьбу семь дней и семь ночей», «с неба упало три яблока, одно — рассказчику, другое — слушателю, третье — всему миру» и т. д.

Несказочная проза фольклорного наследия Арцаха представлена преданиями, суеверными, новеллистическими и забавными рассказами, анекдотами и сут (небылицы).

В фольклорном быту области имели хождение некоторые эпические сказы («Балум и Баласи» и др.). От жителя села Сарушен А. Каспарова был записан вариант армянского героического эпоса «Сасна Црер», ветвь «Санасар и Багдасар», насыщенная сказочными мотивами (17). В этнографической области были распространены также местные версии восточного элоса Кер-оглы, на местном диалекте с песенными отрывками.

Значительное место в наследии занимает жанр преданий. Произведения этого жанра широко бытуют и в настоящее время, что свидетельствует об автохтонном происхождении народа, создавшего их. В материале по преданиям прослеживаются следующие группы: этимологические и объяснительные, агиографические и исторические (18).

В этимологических преданиях нашла отражение вся топонимика: названия гор, рек, источников, поселений, культовых мест, строений и т. д. Многочисленна группа преданий, объясняющих происхождение солнца, луны, грозы, молнии, родников, рек, гор, растений и животных, поверий, обычаев, обрядовой этики, поведения человека и т. д. В преданиях обнаруживаются архаические пласты, отголоски древнейших верований и представлений с поздними христианскими наслоениями (культ солнца и Великой богини-матери, бога грозы — Тора и его противника, культ умирающего и воскрешающего божества, христианского бога, Христа, пророков, местных и общенациональных святых), далее: культ воды, тотемных животных и птиц — медведя, оленя, змеи, вороны.

Агиографические и исторические предания, исторические рассказы проникнуты духом освободительной борьбы народа области против иноземных захватчиков, поработителей, посягавших на его свободу, веру и культуру. В них, наряду с мифологическими, библейскими персонажами (Христос, пророки Илья и Моисей), действуют исторические личности: Вачаган Барепашт (Благочестивый), св. Егише, св. Григорис, арцахские мелики, Аван Юзбашян, Хримян Айрик и др. В памяти народа оставили глубокий след зловещие дела Ленкти-мура, Панах-хана и др. Предания Арцаха, в особенности этимологические — объяснительные, имеют многочисленные варианты в других этнографических областях Армении (19).

Суеверные рассказы (былички) — жанр, поныне бытующий в устной традиции Арцаха, что обусловлено существованием того этнографического субстрата, который заложен в произведениях этого жанра. Имеется достаточное письменное, зафиксированное наследие. Суеверные рассказы можно сгруппировать по персонажам. Наиболее многочисленны рассказы о каджках. Каджк (сатана)—основной персонаж арцахской демонологии. В рассказах отражена его двойственная сущность; положительные и отрицательные черты каджка выявляются в определенных условиях. Особенно враждебен он к роженицам и младенцам. По рассказам, каджк склонен к езде на лошади, проникает в хлевы, до изнеможения гоняет лошадей и заплетает волосы их грив и хвостов. Он обычно выступает в облике поющей и танцующей женщины, действует ночью, в глухих темных местах, завлекает одиноких путников. Каджк обитает в заброшенных развалинах строений, пещерах и опустевших мельницах и т. д. В каждом поселении области существовали семьи, имеющие своего каждка, служившего им много лет (обычно семь). По рассказам, каджк боится металлических предметов, молитв, крещения.

Широко бытует группа суеверных рассказов о святых и святых местах. Последние одаривают отдельных людей способностями врачевания, колдовства, ашугства, канатоходства. Как и каджки, святые и святые места имеют двойственный характер: они могут одаривать, исцелять и наказывать, затем излечивать молитвами, дарами и жертвоприношением. Выделяется группа рассказов о колдунах и колдовстве.

В исследуемой этнографической области существовало поверье о превращении. Имеется цикл рассказов о превращении молодых женщин в волков и возвращении их к человеческому облику через семь лет.

В фольклорном наследии по этому жанру выделяется также цикл рассказов о душе покойника в облике птицы, о потустороннем мире, о сглазе.

Следует отметить, что некоторые поверья, отраженные в рассказах, зафиксированы историографами еще в V в. (20). Основные сюжеты суеверных рассказов Арцаха известны по всем этнографическим областям Армении (21).

Новеллистические рассказы Арцаха группируются по темам, сюжетам. Прослеживается группа рассказов о верности и долге (перед родиной, родителями, семьей, любящим человеком, товарищем), о гостеприимстве, отважности, совестливости, правдивости и т. п. Народная мудрость восхваляет носителей высоких нравственных начал и этических качеств, идеализирует их и осуждает носителей пороков, жадности, лени, лжи, нечестности, богоотступничества и т. д. В рассказах отражена не только разнообразная, богатая, полная противоречий жизнь народа, но и отголоски некогда существовавших обычаев и поверий (культ хлеба-соли, собаки, обычай «добровольной» смерти стариков, каннибализм и т. д.).

Забавные рассказы, анекдоты широко распространены в фольклорном быту этнографической области и поныне. Первые их записи принадлежат перу Багатрянов. Произведения этого жанра группируются в основном вокруг комических персонажей и жителей отдельных поселений. В области наиболее популярны сюжеты о Пыл Пуги —персонаже, носящем общенациональные черты.

Пуги, по имеющимся сведениям, историческая личность. Он жил в конце XVIII в., умер в 1810 г. Указывается даже местонахождение его могилы (22). Пуги был шутом-советником у варандинского грозного мелика Шахназара. Анекдоты и рассказы о Пыл Пуги касаются многих сторон общественной, политической, нравственной, правовой жизни того времени, своим острием они направлены против господствующих слоев, общественных и человеческих пороков. В рассказах Пыл Пуги выступает обычно со своим антиподом — меликом Шахназаром. При всей этнографической самобытности образ Пыл Пуги обнаруживает некоторые черты, характерные для ряда восточных комических персонажей (падишах Акбар, Бахлул, Молла Насреддин).

В наследии по этому жанру наиболее типичны забавные рассказы и анекдоты о жителях села Атерк. По народному представлению, жители Атерка глупцы — свойство, обусловленное водой местного источника, которым пользуются атеркцы*. Анекдоты и забавные рассказы атеркцам приписывают наивность и доверчивость, переходящие в глупость (сеют соль, в берлоге ищут потерянную луну, с засеянных полей прогоняют низко осевшие тучи и т. д.).
_____________________
* Ср.: Качетцы в районе Шатах Западной Армения (АСФ, FFI: 6525) и веганцы в Карадаге (АСФ, FAY: 6087—6089).
_____________________
Песенные жанры в фольклорном наследии представлены хагиками (четверостишиями), трудовыми, любовными и бытовыми песнями.

Хагики — гадальные песенки — изначально были связаны с обрядом гадания, который на местном диалекте назывался хыдумни тал (устраивать радость). Сам обряд состоял не только из факта гадания: он сопровождался песнями-плясками, устраивалась обрядовая трапеза. В дальнейшем хагики оторвались от обряда и стали бытовать как самостоятельные лирические песенки. Их носители — девушки, молодые женщины, отчасти неженатые мужчины. Основными мотивами являются: любовь, восхваление любимого (любимой), отходничество, патриотизм и т. д. Хагики Арцаха имеют параллели и близкие варианты во многих этнографических областях Армении.

Особенно четко прослеживается близость, часто тождественность в художественно-выразительных средствах, носящих формулятивный характер (эпитеты, сравнения, строение строфы, рифма и т. д.), разлитие только в диалектных особенностях, языке (23).

Трудовые песни занимают особое место в песенном репертуаре этнографической области Арцах. Выделяются, в частности, песни пахоты (hльовур — на местном диалекте). Имеются многочисленные записи*. Пахотные песни состоят из четверострочных строф и рефренов. Содержание строф импровизированное, рефрены — устойчивы. Основные мотивы песен — восхваление пахаря, его помощников, быков, труда пахаря — источника всех благ. В пахотных песнях наблюдаются эротические мотивы, что, вероятно, имеет культовые истоки (представление о земле как о женщине-матери).
______________________
* Один из вариантов пахотной песни, записанный X. Дадяном в конце прошлого века, послужпл Комитасу основой для создания известной песни «Дэнк ту каши» (ЦГИА, ф. № 319, д. 87, л. 22).
______________________
Сравнительно малочисленны любовные и бытовые песни, песни-пляски.

Заклннательный фольклор богат по жанровому составу: благословления, проклятия, застольные. Образцы этого жанра употребляются в быту народа повседневно и повсеместно, народ верит в силу слова, чуток к заклинательным формулам.

Паремология — поговорки, пословицы, — охватывает все стороны жизни народа, отражает ее многогранность, сложность и противоречивость. В них выражена не только веками испытанная мудрость, обобщенность миропонимания народа Арцаха, но и гибкость, тонкость, древность и необычайное богатство диалекта. Живая речь любого арцахца насыщена образцами поговорок и пословиц. Варианты арцахских пословиц и поговорок обнаруживаются во всех этнографических Областях Армении (24).

Загадки в фольклорном наследии занимают довольно скромное место. Образцы их, дошедшие до нас в письменной и устной традиции, сохранили самобытность формы раскрытия содержания, красочность языка. Они большей частью рифмованы; в них прослеживаются отголоски древних верований и представлений. Арцахские загадки как по содержанию, так и по объекту разгадывания являются местными вариантами общенационального наследия по данному жанру (25).

Таким образом, обзор жанрового состава, основных мотивов и форм бытования фольклора историко-этнографической области Арцах свидетельствует о том, что он является местным проявлением армянского общенационального фольклорного наследия и его неотъемлемой частью.

Алвард Газиян

________________________________________

1. Т. Навасардян, Армянские народные сказки, кн. VIII—X, Тифлис, 1894—1903; Арарат, 1895, № 12; Этнографический журнал, кн. II—III, Тифлис, 1897—1898, кн. XVII—XIX, Тифлис, 1897—1910 (все—на арм. яз.).
2. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, кн. VI, VII, XIII, XIX, XXIV, Тифлис, 1888-1898.
3. Армянские народные сказки, т. V, Арцах, Ереван, 1966; то же, т. VI. Арцах—Утик, 1973; т. VII, Арцах—Сюник, 1979; Фольклор Нагорного Карабаха, Ереван, 1971; Образцы народного творчества Нагорного Карабаха, Ереван, 1978; Армянская этнография и фольклор, вып. 15, Арцах, Ереван, 1983 (все—на арм. яз.).
4. Арарат, 1895, № 12. Центральный государственный исторический архив АрмССР (далее—ЦГИА), ф. № 319 (X. Дадян), д. 87, л. 44—56; Архив сектора фольклора Института археологии и этнографии АН АрмССР (далее—АСФ), фонда С. Варданян, А. Газиян и др.
5. Арарат, 1895, № 12, с. 469—471 и др.
6. Ср.; А. Одабашян. Новогодний праздник в армянском народном календаре (Армянская этнография и фольклор, вып. 9, Ереван, 1978, с. 11—70), (на арм. яз.).
7. Ср.: М. Абегян, Труды, т. VII, Ереван, 1975, с. 76—78 (на арм. яз.).
8. Ср.: Гр. Капанцян, Историко-лингвистические работы, т. II, Ереван, 1975,с. 321—322.
9. ЦГИА, ф. № 319, д. 14, л. 6, д. 19, л. 38, д. 87, л. 39; Е. Лалаян, Труды, т. II, Ереван, 1988, с. 186—189, 199 (на арм. яз.).
10. Ср.: Г. Срвандзтянц, Труды, т. I, Ереван, 1978, с. 272, 557, 611; Е. Лалаян, Труды, т. I, Ереван, 1983, с. 331—350 и т. д. (на арм. яз.).
11. Ср.: Р. Григорян, Армянские народные колыбельные и детские песни, Ереван, 1970 (на арм. яз.).
12. Армянские народные сказки, т. VI, Ереван, 1973 (на арм. яз.).
13. Республиканский научно-методический центр, ф. А. Дадяна (рук.).
14. Г. Срвандзтянц, Труды, т. I (на арм. яз.).
15. Армянские народные сказки, т. I—II, Айрарат, Ереван, 1979 (на арм. яз.).
16. Армянские народные сказки, т. V, Ереван, 1966; т. VII, Ереван, 1979; Арминская этнография и фольклор, вып. 15, Арцах, Ереван, 1983.
17. Армянская этнография и фольклор, вып 15, Арцах, с 12—14
18. Ср.: А. Ганаланян, Авандапатум (предания), Ереван, 1969.
19. Там же.
20. См.: М. Хоренаци, История Армении, Ереван, 1976, с. 176 (на арм. яз.).
21. М. Абегян, Труды, т. VII, с. 11—102; А. Газиян, Об армянских народных суеверных рассказах (Вестник общественных наук АН АрмССР), 1983, № 8 (на арм. яз.).
22. См.: М. Бархударян, Пыл Пуги, Тифлис, 1983, с. 6—7.
23. Ср.: М. Абегян. Народные хагики, Ереван, 1940 (на арм. яз.).
24. Ср.: А. Ганаланян, Арацани, Ереван, 1960 (на-арм. яз.).
25. Ср.: С. Арутюнян, Армянские народные загадки, Ереван, 1965 (на арм. яз.).

Источник: Լրաբեր Հասարակական Գիտությունների, № 7, 1990