«Наша Среда online» — Содержание праздника Сретение Господне или Введение в храм связано с евангельским сюжетом, согласно которому по Евангелию от Луки после сорокового дня рождения младенца Иисуса и послеродового очищения Марии Богородицы, ребенка вводят в храм для представления Господу Богу – Отцу Небесному.

День празднования у армян отсчитывается от Рождества Христова с 6 января и приходится на 14 февраля. В странах Западной Европы и у армян-католиков отсчет идет соответственно от 25 декабря (Рождество), и тогда Сретение приходится на 2 февраля. Это один из немногих церковных праздников с точно фиксированной датой.

Архиепископ М. Орманян полагает, что истоки этого праздника восходят к глубокой древности – к дохристианскому периоду[1]. Это же мнение давно утвердилось в этнографической науке.
Историческая основа праздника такова: в Древнем Риме февраль – последний месяц в году – был временем очищения и искупления грехов. Само название этого месяца возникло от диес фебруатус – «день очищения». В процессе формирования христианской мифологии идея очищения воплотилась в обряд «очищения» девы Марии на сороковой день после рождения Иисуса[2].

У армян сохранился архаичный обычай этого праздника – возжигание костров.

Загодя, в селах, парни-молодожены и холостые идут в лес или рощу собирать сучья для костра. Их складывают во дворе церкви и в своих дворах. В старину сучья складывали на плоской кровле дома. В ряде регионов хворост и солому для костра несут с собой в церковь в тот же вечер, когда под звон колоколов все село стекается к церкви на богослужение. Считалось неприличным идти в церковь «с пустыми руками»[3]. Делом чести каждого было принести как можно большое бревно. Часто кто-то, по обету, тащил на спине огромную вязанку хвороста или дров.

После литургии все выходят из церкви, и молодежь, соревнуясь, кто будет первым, зажигает на церковном дворе костер от большой церковной свечи. Хвороста должно быть много, чтобы огонь вздымался к небу. В большинстве регионов, особенно в городах, право зажигать костер предоставлено священнику.

Молодоженов три-семь раз обводят вокруг костра. Когда огонь немного спадает, то все начинают перепрыгивать через костер. Запрещается переступать через него или прыгать назад.
Каждый из прихожан стремится первым зажечь от костра свою свечу. Некогда дети с зажженными факелами от священного церковного огня с песнями ходили по улицам.

Взрослые, оберегая огонь от ветра, спешат домой, чтобы разжечь костер дома. Зажигает его старшая в доме женщина. Но если в доме был умерший член семьи или еще не прошло двух недель от похорон, то костер не принято зажигать.

В каждом дворе начинается всеобщее веселье. Дети многократно прыгают через костер, обходят его с курицей в руках, подпаливая ее хвост, чтобы хорошо неслась. Они радостно бегают и кричат: «Трндэс, трндэс!» Молодежь часто тоже скандирует: «Тырндэс, дарман у кес. Кникт ар, hэли дэз!» – ‘Тырндэз, скирд опустился наполовину! Бери жену, взбирайся на него!'[4]. Поскольку огонь обладает очистительной силой от скверны, то обрученных и молодых невесток в сопровождении старших (свекровь, посаженная мать и близкие) обводят вокруг костра. Реже они прыгают, когда огонь достаточно спадает.

Взрослые с зажженными свечами обходят костер 3 или 7 раз, раздают жареные смеси зерен, сладости. Не переставая, вокруг костра кружится хоровод пляшущих и поющих молодых девушек и парней. В центре внимания молодожены (особенно невестки) и молодые матери в сороковинах, с которых снимаются всякие запреты. Им обязательно делают подарки.

На Сретение снимается также запрет на посещение женихом дома невесты, особенно его встречи с тестем. С этой целью в доме невесты накрывается небогатый, но праздничный стол. Приглашают посаженную мать – каворкин, приходит с подарками мать жениха и близкая родня.
В сельских местностях мужчины-сеятели поджаривают колосья пшеницы и раздают присутствующим. Здесь же у костра женщины раздают смесь поджаренных зерен пшеницы, конопли, гороха, чтобы через священный огонь «обеспечить» плодородие пашни. Они с подносами, полными сладостей, фруктов, обходят присутствующих. Обязательно в этот день готовят похинд. Это крутая каша, заваренная из муки поджаренных зерен пшеницы со сладким сиропом. Взрослые подпаливают подол или шнурки, а некоторые даже кончики волос, чтобы оградить себя от волков, нечисти, ядовитых змей. Вокруг костра палкой очерчивают круг, чтобы в дом не заползли скорпионы. В некоторых регионах очерчивают круг пеплом вокруг дома. Дети в костер кидают старую одежду и обувь. А девушки обматывают ветки цветными лоскутками и, загадав желание, бросают их в костер.

Считается, что огонь костра, свечи, пепел обладают магической силой. Поэтому его не тушат – он догорает сам. Свечи стараются не жечь до конца, а бережно хранят как обереги от засухи, грозы, болезней, нечисти. Воск иногда капают на головные уборы и пояса, чтобы уберечься от поражения молнией.

Хранят и недогоревшие головешки. Тлеющую головешку зарывают в пепел в тонире и при надобности разжигают ими тонир, особенно по торжественным для семьи датам. Этот огонь не принято передавать соседям.

В старину, когда впервые начинали варить обед из пахты (спас, танов апур), то очаг разжигали от недогоревших дров сретенского костра. Потухшую головешку клали в амбар с зерном или под дерево, чтобы будущий урожай не сглазили. Пепел развеивали по полю, чтобы был хороший урожай, посыпали хлев[5].

На Сретение принято загадывать о будущем урожае. По направлению дыма костра загадывают, в какой стороне на полях будет высокая пшеница, из какой стороны пришлют сватов к девушке и т.п. Пепел можно накрыть тазиком, а утром поднять и посмотреть, есть ли изображение копыта или следа какого-либо животного, особенно козла. Если оно было, то год считался удачным[6].
Пепел костра развеивают по саду, посыпают им углы комнат, хлева и стойла, чтобы не завелись на животных клещи, оводы; насыпают в куриный насест, чтобы куры хорошо неслись, посыпают поля как оберег от мышей и других вредителей урожая.

Считается, что пепел обладает целебным свойством. Его смешивают с водой и поят больных, рожениц, обмазывают лица и шею детей, чтобы не стали лунатиками, не заболели малярией. Соль смешивают с пеплом и скармливают скот. Многие хранят пепел и каждый раз кидают щепотку в тонир перед выпечкой хлеба[7].

Иногда женщины собирают пепел в платок и затыкают ею щель высоко в стене. Когда начинался сильный град, то они развязывали платок и развеивали пепел с целью остановить стихию.

Начиная со Сретения, в хорошую погоду выгоняют скот из хлева.

И.А. Орбели записал в 1912г. в Моксе Сретение как древний языческий праздник весны. «В канун праздника, вечером, на крыше церкви зажигали костер из топлива, собранного со всей деревни. Зажигали этот костер трое или четверо из мужчин, которые за представление им этой почетной обязанности платили в пользу церкви некоторую сумму. Если в деревне был кто-нибудь, кто женился в прошедшем году до праздника или у кого родился сын (но именно сын, а не дочь) и кто не устроил по одному из этих случаев банкут, того подвергали шуточному наказанию.

Банкутом называлось угощение для всех, точнее «открытый стол», уставленный сластями и фруктами. Наказание же заключалось в том, что повинного в таком неуважении к своим соседям в деревне толкали в огонь костра, разумеется, в шутку. Вокруг костра плясали говенд, т.е. вели хоровод под пение самих пляшущих. Тут же проводилась игра, заключавшаяся в том, что сельчане взваливали друг друга себе на плечи, но обязательно женщина женщину, мужчина мужчину, подросток подростка и обносили семь раз вокруг костра.

Молодые женщины подводили себе глаза угольками, взятыми из этого костра, хотя обычно в Моксе для подрисовывания глаз пользовались сурьмой. Дети зажигали от костра особые факелы, с которыми шли домой, чтобы от этого огня зажечь дома обычные светильники. С факелами, воженными от этого костра, шествием шли на кладбище, чтобы донести этот свет до родных могил. Наконец, этими же факелами ударяли семь раз по заду старух своей деревни. По направлению ветра от этого костра гадали, будет весна ранняя или поздняя»[8].

Интересное предание рассказал мне житель с. Чиман Араратского района. «Костры зажигают на Дандэредж в память следующего события. Когда Христа убили, то его положили на костер и подожгли. Но он не сгорел. Дым поднял его на небо, и он там воскрес. И вот в память этого события в церкви зажигают костер»[9].

B среде армян Амшена бытовало верование, что «когда младенца Иисуса хотели внести в храм, то дверь была закрыта. Люди зажгли костер, чтобы дверь открыли»[10].

Таковы основные данные по воззрению армян на Сретение как переходный момент смены зимы весной: «На Тырндэз солнце поворачивается к теплу».

<…>

Если подытожить все церемонии, совершающиеся на Сретение, то можно его охарактеризовать как праздник ожидания весны, доброго урожая и солнечного тепла. В центре праздника – обрядовый огонь, наиболее древним видом которого является костер.

Особенность обряда – вера в магическую благодатную силу пламени. От костров ждут многое и, прежде всего, хорошего урожая хлебов.

Костер, свечи, пепел, угли, головешки тоже, согласно верованиям, являются носителями чудодейственной силы. Поскольку их считали также оберегами от молнии и грома, то можно предположить связь их с небесным огнем.

Не исключено, что свеча – это поздняя трансформация головешек от костра и факелов. Она вошла во все ритуалы христианской церкви, а в Западной Европе на Сретение – Дня Канделоры она стала главным и необходимым атрибутом. В армянской обрядности на Сретение свеча стала посредником переноса огня с церковного костра на ритуальный домашний костер.

Эмма Петросян,
доктор исторических наук, этнолог, ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии НАН РА

1. ԾԲ, էջ 42 (ОС. С. 42).
2. Иванова Ю.В. Календарные … 1983. С. 121.
3. Չոլաքեան Հ. Նշվ. աշխ., էջ 194 (Чолакян А. Ук. соч. С. 194).
4. ПМА 1984г. Артикский р-н. С. hОром. В том же районе в с. Паник молодежь у костра выкрикивала приговоры: «Трндэс, скирд опустился наполовину, бери полхлеба и уходи из села!» или «Наши куры несушки, коровы – трескучки!» и перепрыгивали через огонь.
5. Там же. С. 195.
6. Խաչատրյան Ժ.Կ., Պետրոսյան Է.Խ. Նշվ. աշխ., էջ 223–246 (Хачатрян Ж.К., Петросян Э.Х. Ук. соч. С. 223–146).
7. Խառատյան-Առաքելյան Հ.Ս. նշվ. աշխ. էջ 47 (Харатян-Аракелян Р.С. Ук. соч. С. 47).
8. Орбели И.А. Ук. соч. С. 53–54.
9. ПМА 1969г. Араратский р-н. С. Чиман.
10. Խաչատրյան Ժ.Կ., Պետրոսյան Է.Խ. Նշվ. աշխ., էջ 223–224 (Хачатрян Ж.К., Петросян Э.Х. Ук. соч. С. 223–224).

Источник: Петросян Э.Х. – Праздники армян в контексте европейской культуры. Ер.: Тигран Мец, 2011.