ИНТЕРВЬЮ
«Наша Среда online» — Сергей вырос в семье известных петербургских художников Рудневых. Его живопись и графика напоминают пёструю сказочную лоскутную технику. Следы этой манеры нужно искать в его образовании: изначально автор учился на кафедре текстиля в академии Штиглица, а впоследствии там же перешел на кафедру «Интерьер и Оборудование». От работы с тканями в его станковом творчестве появилось смешение декоративности, живописности и строгих линий. Автор всегда оставляет зрителю «место» в своей картине, предлагая созерцать, думать, жить там.
Сам автор называет свой стиль «взаимодействием архитектуры и природы, цветов и животных, небесных светил и природных явлений». «Я окунаю зрителя в мир грез, фантазий и воспоминаний, где реальные события преломляются сквозь призму чувств и эмоций», — поясняет Сергей Руднев.
— Вы родились уже в сформированной эстетическими понятиями семье. Как это повлияло на Ваше творчество?
— Могу сказать, конечно в какой-то степени, да. Ведь когда идут с утра до вечера разговоры об искусстве, когда ты ходишь среди картин, книг об искусстве — это оставляет большой след внутри. Дедушка был у нас строгих академических взглядов. Старая школа….Ученик Иоагансона. Он всегда учил чувствовать душой, любить то, что делаешь. Любовь к Родине, Руси, деревне и природе — самое главное, что он пронёс через всю свою жизнь. Когда отец пошёл преподавать в «Муху» — это был новый виток в моем сознании, как ребёнка, ведь мне на тот момент было лет 10. И на каникулах и после школы я всегда бегал к отцу и рисовал вместе с его студентами. И вот на то, что говорил дедушка,у меня сверху наложилась любовь к Браку, Грису, Матиссу…
— Запомнилась ли Вам Ваша первая выставка. Как она проходила?
— Выставка запомнилась тем, что на ней я увидел ещё живых мэтров в мире искусства. Она называлась «Отцы и дети» и проходила в Этнографическом музее. Там были династии художников Лансере, Репины, Ведерниковы, Бенуа, Ветрогонские, Чарушины и мы-Рудневы. Тогда я ходил среди них и ещё не понимал, насколько это памятно и значимо. А сейчас вспоминаю… и жалею, что я не там сейчас.
— За короткий срок у Вас было много выставок. Какие из них самые важные?
— Я считаю, что каждая выставка значима, ведь она как ребёнок — вынашивается, рождается. Это всегда событие, особенно когда она находит отклик в душе у зрителя.
— Выходит, что у Вас даже не было выбора кем стать?
— Нет, почему? В какой-то период я хотел быть врачом, но всё это было вперемешку с рисунками: замками, натюрмортами, птицами и принцессами, с Арлекинами. Поэтому, да, можно сказать — выбор был уже давно сделан.
— Есть ли у Вас в творчестве любимые приёмы?
— Приёмы? Я очень люблю совмещать аппликацию с графикой. Это, наверное самое основное в моей графике. А если дело касается живописи, то, конечно, масло, его пастозность.
— В коллекциях каких музеев имеются Ваши картины?
— Русский музей имеет мою фотоработу. Лет 10 назад она была взята с биеннале фотографии, состоявшейся в Мраморном дворце. А так несколько графических работ имеет в своей коллекции музей-заповедник Михайловское.
— Как Вы думаете, следует ли сохранять традиции в творчестве, или их нужно ломать?
— Без традиций ничего не будет. Всё искусство, да и вообще весь быт людей всегда базируется на чём-то. И, конечно, лучше всего пусть это что-то будет традицией.
— Расскажите о своих планах, если это не секрет.
— Планы… Это дописать свои сказки и выпустить сборник с картинками к ним. Так же сделать серию иллюстраций к «Мастеру и Маргарите» Булгакова. Ну и конечно рисовать, рисовать, рисовать новые натюрморты и пейзажи. Много мыслей.
