ИНТЕРВЬЮ
«Осыпались розы и в грязь упали.
— Скажи мне, святой Хуан,
о чём лепестки их тебе шептали?
В сердце твоём — туман!»
Гарсиа Лорка
«Наша Среда online» — Говорят, что все, что формируется в человеке, коренится в детстве, тем более характер и пристрастия. В случае с Наной Арамян это неопровержимый факт. Внучка режиссера Гарегина Арамяна, дочь художника Вагаршака Арамяна, она продолжила творческую традицию семьи. «Я родом из детства, — говорит Нана. – По словам родителей, уже в два года я могла часами рассматривать в альбомах репродукции картин художников разных эпох. Они меня завораживали тогда и завораживают сейчас. Мне повезло, что в нашей семье было много книг, рассказывающих о жизни, творчестве выдающихся мастеров живописи, статей о различных течениях в искусстве. Я была так увлечена всем этим, что мечтала стать искусствоведом. Но стремление рисовать оказалось сильнее. Рисовала я, можно сказать, всегда. Рядом был отец, который стал моим учителем. Потом были школа им. Коджояна, художественное училище им. Терлемезяна, факультет живописи Ереванского Художественного института, аспирантура в Италии».
В студенческие годы Нана стала пробовать все стили модернизма, позже увлеклась дизайном, видео-артом, компьютерной графикой. Сейчас, наряду со своим основным занятием – живописью, она иллюстрирует книги, а еще чаще, компьютерные игры.
— В каком городе Вы родились?
— Я родилась в Ереване. Мои предки – оба деда, из Западной Армении, один из Вана, другой – из Себастии и Киликии.
— Как рано Вы стали заниматься искусством?
— Сколько я помню себя, всю свою жизнь я рисовала, как только начала говорить. Родители это очень поощряли. Формальное образование я стала получать с 10 лет в Художественной школе имени Коджояна, потом пошла в училище Терлемезяна, потом в Художественную академию.
— Ваш отец был большим художником, Вагаршак Арамян. Расскажите о своей семье.
— Я считаю, что очень обязана своим формированием ему, и не только творчества, но и всего мировоззрения. Я с раннего детства была свидетелем того, как он рисует, как из-под его кисти рождаются интересные образы. Все это обладало магией и сильно меня завлекало. Дед мой тоже занимался визуальным искусством, он был кинооператором. Видимо в свое время это повлияло на отца в выборе своей профессии. Папа занимался музыкой и имел большой музыкальный талант. Но ему как-то попалась в руки монография с произведениями Леонардо. Это было академическое издание избранных произведений Леонардо со вступительной статьей Абрама Эфроса. Ему тогда было 13 лет. Он нашел эту книгу в библиотеке наших соседей, обладающих для тех времен, фантастически богатой библиотекой. Это была семья оператора Дмитрия Фельдмана. На него книга так подействовала, что он решил стать художником. Он поступил учиться в Художественном училище на курсы Мкртича Камаляна, а затем продолжил обучение в Художественно-театральном институте. Это были годы, когда произошли сильные изменения в мышлении людей. В течение времени он стал изображать то, чему не обучали в институте, и уже с 3-го – 44-го курса у него начались проблемы, поскольку он рисовал не в русле тогдашнего официального искусства. Были влияния на отца искусства Мартироса Сарьяна, и, возможно, влияния творчества Мартина Петросяна. В дальнейшем, большая часть его ранних работ была приобретена Музеем авангардного нонконформистского искусства в Нью-Джерси. В 60-ые он стал рисовать картины в стиле метафизического искусства сюрреализма. У него даже возникли проблемы при защите диплома, потому что преподаватели обнаружили влияние сюрреалистов, несмотря на то, что он им утверждал, то на него больше повлияло итальянское Треченто. С конца 60-ых он начал выставляться с авангардистами. К тому времени появился Генрих Игитян, который организовывал Музей современного искусства и взял несколько его работ для музея. Папа мне рассказывал, что одна из его работ была исключена из экспозиции выставки, проходящей в Союзе художников, и как в Союз пришел художник Ерванд Кочар и собрав вокруг себя несколько молодых людей и показав работу отца долгое время объяснял идеи символов этого произведения. С начала 70-х он нашел свой определенный стиль, более близкий к сюрреализму и магическому реализму, которые соответствовали духу альтернативного мышления этого периода. Он стал одним из первых, кто серьезно занялся сюрреализмом. Он всю свою жизнь рисовал, выставлялся и преподавал.
— В каких учреждениях Вы учились?
— Как я уже сказала, я училась в Художественном институте в Ереване, затем закончила аспирантуру в Италии. Это был очень интересный опыт. Я получила специальность историка искусства. Обучалась я в городе Удине. Это маленький средневековый университетский городок, находящийся рядом с Венецией. Преподаватели были приглашены со всей Италии. Это мне дало возможность встретиться со многими интересными людьми, не только с историками искусства, но и с ведущими специалистами в области музеологии, реставрации и экспертизы художественных произведений.
Одной из самых ключевых, знаменательных для меня встреч, была встреча в Милане со знаменитейшим арт критиком Филиппо Даверио. Его книги и деятельность были одним из самых больших источников вдохновения для меня в последние годы и во многом повлияли на мое решение переехать на некоторое время в Италию, заняться историей и теорией искусства, углубиться в изучение итальянского языка..
— Похоже, Вы, Нана можете многое рассказать о современном искусстве. А чем именно оно Вас больше привлекло?
— Благодаря отцу, я с раннего детства для меня в одном ряду находились классики европейского искусства и классики XX – го века. У нас дома на стене были репродукции Леонардо, Ботичелли и таким же образом репродукция Василия Кандинского. Я никогда не считала, что одни работы по достоинству чем-то сильно отличаются от других, для меня и те и эти картины были одинаковой важной частью моей безграничной страсти к искусству. Мне очень нравится искусство раннего модернизма, а в частности искусство классического сюрреализма и мне очень интересно изучать его.
В студенческие годы, когда нас учили рисовать в традиционном ключе, но мы использовали также элементы модернизма, экспериментировали. От этого не возникало никакого разнобоя. Первая выставка, в которой я принимала участие была, когда я еще училась в училище. Это была выставка, в которой приняли участие все видные авангардисты того периода. Мне исполнилось только 16 лет. Я была очень горда, что на этой выставке мою работу приняли. Спустя некоторое время я приняла участие еще на одной выставке, где я выставила свою инсталляцию, которая привлекла внимание многих зрителей. Фактически, моя инсталляция оказалась одной из видных, привлекающих внимание работ на выставке. Конечно же, группа «3-й ЭТАЖ» оставила на нас, начинающих художников, сильное впечатление.
— Вы исследовали искусство в историческом плане, какая эпоха Вам показалась наиболее занимательной?
— Тема моей диссертации была «Тенденции Магического Реализма, Метафизического искусства и Сюрреализма в искусстве нонконформизма 60х-70х в Армении и России. Влияния и параллели с итальянским искусством 20х-30х» («Magic Realism, Surrealism, Metaphysic art tendencies in nonconformist Armenian and Russian art of 60s -70s, certain influences/parallels with Italian Art of 20s-30s»).
Мне было интересно наблюдать какие параллели существуют между Магическим реализмом и искусством итальянского Новеченто. «Новеченто» появилось в искусстве в период итальянского фашизма, и это совпадало с искусством России и Армении в диктаторский период.
Огромное влияние на становление такого искусства и авангардизма вообще сыграло появление в Армении такого маститого художника как Ерванд Кочар. Маэстро, который будучи великим художником переехал из Франции в Армению, и как бы явился непосредственным связующим звеном между классическим модернизмом и локальным искусством 60х-70х.
Мне очень нравится итальянский футуризм, и когда я находилась в Италии, то с удовольствием посещала их выставки и изучала в библиотеках архивы. Одним из самых интересных посещений было посещение дома-музея Фортунато Деперо, музея и исследовательского центра MART в Роверето.
Как я уже упомянула мне очень нравится искусство раннего модернизма, и в этом смысле коллекция музея Пегги Гуггенхайм в Венеции является настоящей жемчужиной. Мне посчастливилось написать небольшое исследование о музее в период пребывания в Италии.
Очень люблю изучать и вдохновляюсь классическим сюрреализмом, интересуюсь творчеством женщин сюрреалистов этой эпохи: Леонор Фини, Доротеи Таннинг, Леоноры Каррингтон и Ремедиос Варо. Считаю, что эти художницы недостаточно оценены и изучены.
Если говорить о классическом искусстве, то меня интересует вдохновляет как художника эпоха барокко, Караваджо и караваджизм. Особый интерес для меня представляет искусство итальянского маньеризма (Пармиджанино, Бронзино, Понтормо, и др.), если присмотреться, маньеризм — наверное первый всплеск авангардизма в истории европейского искусства.
— Вам было мало Академии, так Вы учились еще и в аспирантуре в Италии? Что именно Вы узнали большего?
— Мне очень нравилась история искусства и я решила получить возможность изучать его более профессионально. Мне посчастливилось изучить более глубоко разные эпохи искусства, ознакомиться с интересными сведениями. Это дало мне возможность более ясно представить и понять, что именно происходило в искусстве. Все начиналось с участия на выставках в Италии. Мне удалось увидеть работы любимых мной итальянских художников, что представляет собой совсем другое удовольствие. Более того, я изучила итальянский язык.
— Какими иностранными языками Вы еще владеете?
— Я владею свободно английским, русским и итальянским языками. Я с раннего детства изучала английский язык благодаря родителям, поскольку вся литература, которая к нам поступала были на русском или английском языках. Я много использую английский язык и по работе. Итальянский мне дался сложнее, поскольку его я стала изучать уже в зрелом возрасте.
— У Вас есть собственный сайт, который Вы ведете, о чем он рассказывает?
— У меня есть несколько сайтов. Я выставляю в них свои картины, пишу к ним комментарии. Коммуникация – это способ общения. Мне думается, художнику следует быть открытым, а не замыкаться с самим собой. Общение с людьми меня всегда вдохновляет.
— Вы к тому же еще и веб-дизайнер? Чем Вы занимаетесь?
— Я работала графическим и веб дизайнером много лет. Цифровым искусством я стала заниматься, когда оно начало только-только появляться. С тех пор я стала заниматься также компьютерной графикой. С 2016 года я стала заниматься цифровой живописью, для создания иллюстраций к книгам и играм.
— Названия ваших выставок носят столь интересный характер, что их хочется непременно посетить. Как Вы их придумываете?
— Я сначала выбираю работы, которые собираюсь выставить, в это время название рождается сама по себе. Главное, чтобы они выражали мессидж выставки.
— Вы являетесь внештатным иллюстратором итальянского журнала, расскажите о ней.
— Это один из проектов, в котором я принимала участие. Это не журнал, а компания, которая создает игры. Они писали игру в средневековом жанре фэнтези. Я проиллюстрировала для них огромное количество арта, придумала персонажей для их проекта. Но я работаю с разными клиентами. Порой попадаются очень крутые и интересные вещи. В самой Армении найти таких заказчиков практически невозможно.
— Есть ли у Вас другие увлечения?
— Спорт. Путешествия. Люблю животных.
— Как Вы относитесь к гендерной теме?
— Для меня не имеет значения, кто автор работы, мужчина или женщина. Я думаю, что искусство более глобальное понятие. Вовсе не имеет значения, кто выскажется, мужчина, женщина или трансгендер. В целом, отношусь к этому индифферентно.
— Какие этапы творчества Вы преодолевали?
— Первый мой период приходился в студенческие годы. Второй этап – когда я повзрослев стала принимать участие на выставках современного искусства. Это был первый переломный момент, когда ты, обретши традиционные знания, не находишь им применения. Мне приходилось преодолевать этот этап очень сложно. Мне в этом помогла литература, которая в те годы было сложно доставать. И когда я ее доставала, то изучала от корки до корки. Третий этап, когда я занялась компьютерной графикой. Но спустя время, я поняла, как важно для меня заниматься традиционным искусством, и я снова начала писать маслом.
— Какие у Вас мечты?
— Чтобы муза не покидала меня. Это очень важно. Я мечтаю открыть приют для кошек и собак.
— Что Вы ожидаете в будущем?
— Ой, как сложно что-то предрекать. Буду как всегда рисовать, остальное покажет время.
