ЛИТЕРАТУРА
«Наша среда online» — Продолжаем публикацию книги Надежды Никитенко «От Царьграда до Киева. Анна порфирородная. Мудрый или Окаянный?». Благодарим автора за разрешение на публикацию!
АННА ПОРФИРОРОДНАЯ
- Рожденная в Порфире
- Феофано делает выбор
- Никифор Фока — василевс ромеев
- Страсть василевса
- Посольство Оттона
- Заговор любовников
- Тайна первой любви
- Смерть Цимисхия
- Проклятие рода
- Знаменитое чудо
- Свержение евнуха
- Пагуба войны
- Жених для Порфирородной
- Василий II — слава династии
- Константин VIII и его семья
Воинственный мир Святослава
Давая согласие на брак с Владимиром, Анна воспринимала свое замужество делом отдаленного будущего. Когда назначили помолвку, принцесса с ужасом осознала, что время ее отъезда на Русь уже не за горами. С тех пор в душе Анны поселилась печаль, она не могла уснуть от тяжелых дум, терзавших ее сердце подобно злому воронью. Нескончаемые ночи стали для Анны часами скорбных размышлений, девушка с нетерпением ждала спасительного рассвета.
Анна была образована и начитана, однако воспринимала ожидавший ее варварский мир сквозь призму повествований своих кормилиц и нянек. Земли варваров казались ей диким краем, где живут страшные чудовища, псоглавые люди, уродливые существа с человеческим головами и туловищами хищных животных. Окружающий мир она видела глазами античных авторов, и вслед за древним географом Страбоном, Анна, как и ее современники, называла венгров турками, норманнов — франками, русов — тавроскифами. К варварам, чуждым ромейской цивилизации, она причисляла, кроме русов, болгар, печенегов, половцев, которых объединяла под общим названием «скифы».
Анну пугала дикарская жестокость «скифов». Она много слышала о войне со Святославом в Болгарии, о расправах русов с пленниками. Князь не знал пощады к городам, оказывавшим ему сопротивление. Лишь в одном Филиппополе он приказал посадить на кол 20000 болгар. Один из спафариев-стражников Иоанна Цимисхия так рассказывал о штурме занятого русами Доростола. Когда наступила ночь и взошел месяц, осветив бледным сиянием все вокруг, скифы вышли из города, чтобы похоронить погибших. Собрав трупы, они сложили их под стенами и разожгли костер. Тогда ромеи увидели, как варвары приносили кровавую жертву своим жестоким богам.
Пламя огромных костров бросало зловещий отсвет на пленных, робко жавшихся к стене. В большой группе пленников были и женщины с детьми. Долину огласили ритуальные вопли скифских жрецов, вызывавшие сердечную дрожь. Началось массовое убийство пленников. Жутко было смотреть, как скифы вырывают из рук неистово вопиющих матерей их чад и бросают в жертву огню. Младенцев и вестников смерти — черных петухов — жертвовали и темным водам Дуная. Слушая очевидца, Анна думала, что недаром ромеи считают скифов потомками Ахилла, изгнанного своими родственниками из племени за дикий нрав. Да и сам вожак скифов Святослав действительно стал новым Ахиллом в попытке добиваться цели убийством и кровопролитием. Этот князь напоминал своего античного прототипа даже одеждой и внешностью: накидкой, скрепленной на плече застежкой-фибулой, обычаем идти в бой пешим, светлыми волосами и голубыми глазами.
Слушая спафария, Анна вспоминала описание придворным дьяконом Львом переговоров Иоанна Цимисхия со Святославом. «Встреча полководцев состоялась на берегу Дуная, куда император подъехал верхом, сопровождаемый стражей из гвардейцев. Показался и Святослав, приплывший рекой на скифской лодке; он сидел на веслах и греб вместе со своими приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какой была его внешность: среднего роста, не слишком высокого и не очень низкого, с лохматыми бровями и светло-голубыми глазами, с плоским носом, безбородый, с густыми длинными усами. Голова у него была чисто выбрита, но с одной стороны свисала прядь волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь, все другие части тела полностью пропорциональны, однако выглядел он хмурым и диким. В одном ухе у него была золотая серьга, украшенная карбункулом, окаймленным двумя жемчужинами. Наряд его был белым и отличался от одежды его приближенных лишь своей чистотой».
Иоанн Цимисхий предложил Святославу пощадить войска и решить судьбу войны поединком, но получил отказ. Насмехаясь над василевсом, князь вызывающе бросил: «Если тебе надоела жизнь, то есть другие пути к смерти. Так выбирай тот, который предпочитаешь».
Несмотря на столь неслыханную дерзость, василевс Иоанн был вынужден пойти на мирные переговоры со Святославом, оценив отчаянную храбрость и победу русов. Они завоевали у соседних народов славу непобедимых в бою, полагая, что их ожидает страшная беда в случае позорного поражения от ромеев. Русы всегда бились с непревзойденной отвагой, бросались на врага с ревом одержимых, и лишь большой опыт и военное мастерство спасало ромеев от полного разгрома. Народ русов — то безрассудно храброе, воинственное и могучее племя, наводящее ужас на близлежащую людность. Патриарх Фотий за век до нападения Святослава указал ромеям, что именно русов имел в виду святой пророк Иезекииль: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос». А святой Василий Новый, предсказавший поход отца Святослава, Игоря, на Византию, возвещал: «Варварский народ, который нападет на нас немилосердно, называется Рос, Гог и Магог. Народ тот придет с попущения Божьего из-за наших грехов».
Отважный Святослав превыше всего любил свое войско и имел обыкновение выступать перед ним с речью, готовясь к бою. Он не только храбро бился, но и умел не хуже василевса зажечь отвагой сердца своих воинов. Анне было известно, что после поражения под Доростолом Святослав собрал дружину в осажденном ромеями городе и сказал ей: «Мы с легкостью побеждали соседние народы и без кровопролития подчиняли целые страны. Погибнет слава, которая шла вслед за войском русов, если мы теперь позорно отступим перед ромеями. Так наберемся же мужества, завещанного нам пращурами, вспомним о том, что мощь русов была до этого времени несокрушимой, и будем ожесточенно биться за свою жизнь. Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой».
На следующий день русы пошли в бой, возглавляемые Святославом, и мужественно противостояли преобладающей силе ромеев. Князь бросался на врагов с безумной яростью. Один из доблестных стражей василевса, сын плененного когда-то Никифором Фокой эмира критян Анемас, вырвался на коне вперед, пробился в ряды русов и ударил мечом по спине Святослава, сбросив его на землю. Однако не убил: князя спасли кольчуга и щит. Анемаса мигом окружили скифы, конь его упал, пораженный тучей копий, и храбрый воин, сражаясь пешим, убил многих врагов. Но силы были неравны, Анемас погиб, и это вдохновило русов на сильный натиск. Василеве Иоанн, увидев, что фаланга ромеев начала отступать, крепко сжав в руке копье, сам повел ромеев в атаку.
Забили барабаны, заиграли трубы, и с криком «Крест побеждает!» ромеи бросились на язычников. Вдруг поднялась буря: ураганный ветер с дождем и пылью задул ромеям глаза, закрыв от них врага. Говорят, что в это мгновение появился перед ромеями какой-то всадник на белом коне и повел их на скифов. До этого всадника никто не видел, а когда после битвы император пытался разыскать его, то не нашел. Впоследствии люди рассказывали, что это был святой воин — великомученик Феодор, которому василевс молился накануне.
Анне стало известным еще одно чудо, связанное с победой ромеев под Доростолом. Рассказывали, что в ночь перед битвой одной молодой чернице столичного монастыря явилась во сне Богородица, сопровождаемая огненными воинами. Божья Матерь попросила их привести к ней мученика Феодора и обратилась к нему со словами: «Твой Иоанн в Доростоле бьется со скифами. Спеши его выручить: если замешкаешься, ему не минуть беды». Тот ответил, что готов покориться Матери своего Господа. Так благодаря Божьей помощи ромеи преодолели скифов.
Святослав, как мужественный и умный полководец, не пал духом, хотя и очень печалился о своем войске, ведь в этой битве полегли более пятнадцати тысяч скифов. Он предложил императору мир на почетных для себя условиях, и василевс согласился, зная, что мир хранит народы, а война теряет.
Все эти рассказы о варварском народе русов страшили и подавляли Анну, хотя она воздавала должное храбрости и смекалке его князей. Война — дело безбожное. Порой христиане бывают не лучше варваров. Даже боготворимый ею брат Василий, ревностный христианин, не знает пощады к побежденным врагам: в восставшей Болгарии, которую ромеи считают собственной провинцией, василевс не брал пленных, а убивал или ослеплял их, как изменников. Ромейские воины передавали из поколения в поколение ужасный ритуал, напоминавший языческий: они варили в котлах сарацинских новорожденных младенцев, отобрав их у пленных матерей. Этим отвратительным варевом ромеи окропляли десницу, чтобы быть непобедимыми, и Бог не простит им этого варварского преступления, подсказанного самим дьяволом.
В жестоком мире довелось жить Анне. Но она верила, что Господь призывает ее приблизить своим христианским служением эру милосердия. Поэтому принцесса отреклась от всего и полностью обратила душу к Богу, наполнила свою почти монашескую жизнь постами и молитвами, ежедневно посещала многочисленные монастыри и храмы. Особенно она любила замечательный храм Богородицы Пиги, стоявший за городскими стенами. Сюда Анна часто приезжала с племянницей Евдокией, тайно надеявшейся на чудесное избавление от своего уродства. Храм был построен около Живоносного источника, вода которого исцелила императрицу Ирину. Эту преблагую монархиню, собравшую 7-й Вселенский собор, называли «новой Еленой», ибо она восстановила иконопочитание. С тех пор миновало триста лет, и мерцающая мозаика храма напоминала о чуде: она изображала, как Ирина вместе с сыном Константином VI подносят Богородице свои дары. Сопровождающая картину надпись объясняла удивительное событие: «Как лань стремится к живой воде, так душа моя несется к Тебе, Господи!». Анна вместе со всеми пела этот псалом и все больше пронималась верой в то, что в ее жизни также случится чудо.
НАДЕЖДА НИКИТЕНКО