СОЦИУМ

Факт – это король Истории. Однако зачастую он бывает голым, подобно манекену на витрине. Все рассказанные здесь истории основаны на точных и достоверных фактах. Я лишь старался придать им литературную форму и облачить в одежды обнажённые манекены.

Хачатур Дадаян

Портал «Наша среда» продолжает публикацию «Истории о торговцах и купцах» Хачатура Дадаяна

1. Сын Гюлум и её супруг
2. Ответ Кромвелю
3. Сын Рамаза Констант и Америка

4. Дар

В Оружейной палате Московского Кремля есть исключи­тель­ный музейный экспонат – «Алмазный трон». Это не толь­ко национальная, историко-­культурная ценность России, но и символ многовековых связей армянского и русского народов.

В начале 1659 г. знатные люди Новой Джуги[1]: калантар[2], ходжи[3], кетхуда[4] и устабаши[5] собрались вместе держать совет. С турецких торговых путей продолжали поступать тре­вож­ные сообщения: с каждым днём становилось всё труднее добираться до морских портов, от­ку­да открывался путь в Европу. Армянские торговые караваны подвергались неприкрытому гра­бежу со стороны турецких вали[6], таможенников, сборщиков налогов. И это происходило на госу­дарственном уровне, при попустительстве и с одобрения властей. взятки достигали круг­лень­ких сумм, однако и это не спасало: обложение данью приняло такие размеры, что поль­зо­вать­ся эти­ми дорогами становилось уже экономически невыгодным. Необходимо было раз­ра­ботать новую стратегию, найти новые пути, ведущие в Европу. И выход был единственным – че­рез Россию, страну, которую уже около пятидесяти лет посе­ща­ли торговые представители неко­то­рых ходжей. Однако существовало одно препятствие: русские, правда, предоставляли приви­ле­гии армянским купцам, всячески шли им навстречу, но, как правило, не позволяли им пере­хо­дить в Европу. Привезённый шёлк-сырец скупали у них по низкой цене, перепродавали сами, и прибыль армян, по сравнению с европейской, оказывалась существенно меньшей.

Было ещё одно важное обстоятельство – политический фактор, с которым ходжи не могли не считаться. И надо было из него извлечь разумную выгоду. Дело в том, что персидский шах сам хотел установить торгово-экономические, а следовательно и политические связи с Рос­сией – как альтернативу Турции, однако для осуществления этих планов у него, казалось, не было никакой возможности: христианская Россия относилась к мусульманской Персии с недоверием и подозрительностью. Персидскому шаху нужны были посредники, и никого лучше, чем подданные его страны – христиане-армяне, он найти не мог.

Вот такие серьёзнейшие политические и экономические вопросы обсуждала верхушка Но­вой Джуги. Национальный менталитет, многовековой опыт, осмотрительность и расчёт­ли­вость побудили их принять мудрое решение. Во-первых, было решено не прибегать к принуждению и предоставить торговцам полную свободу. Пускай тот, кто хочет пользоваться турецкими дорогами, продолжает пользоваться ими, хотя было очевидно, что укрепление торговых связей с Россией на новом, межгосударственном уровне будет многообещающим и впоследствии может принести большую выгоду. Поскольку, будучи первыми, армяне сумеют занять в пред­стоящей русско-персидской торговле монопольную позицию и, с другой стороны, – заставят Тур­цию пересмотреть свою политику, более мягко и благосклонно относиться к армянским купцам.

Решение было принято. С ним согласились все: калантар Аствацатур Миретенц, Пстикага Шахихасенц, Агапири Джахатуненц, Маргар Шахриманенц, Сафар Топченц, Закар Геракенц, Мартирос Агенц, Аветик Гиланенц, Вахгум Джуаири, Григор Гюзенц, Ованес Джаркаланенц, Агазар Камаленц, Гукас Джамаленц, Григор Амирасатенц, Агапири Мирзабегенц, Воскан Джагирунц, Минас Фаносенц, Валяндис Тагаринц, Апов Лусикенц, Овсеп Наненц, Карапет Карасманкац, Ованес Аскандаров и устабаши Акопджан.

Было решено направить к русскому царю делегацию в составе десяти человек, руко­во­дителем которой назначили католика Закара – сына Саграда Шахриманяна. Посланцы должны были взять с собой ценные подарки и подготовить почву для заключения русско-персидского межгосударственного торгового договора.

…Ходжа Закар и девять его сотоварищей пересекли Каспийское море и 7 августа 1659 го­да сошли на берег в Астрахани. Затем, после долгих переговоров с местными властями, в хо­де которых были рассеяны все сомнения и исчезло недоверие, направились в Москву. В рус­скую столицу они добрались лишь 27 марта 1660 года, а 12 апреля их соблаговолил при­нять царь Алексей Михайлович. Это был худой, сухопарый человек с остроконечной редкой бородкой и усами. Царь прекрасно разбирался в торговле, был самой видной фигурой среди людей, занимающихся экономической деятельностью в России: ему, в частности, при­надлежала монополия на продажу зерна, железа, мехов и ввозимого армянами шёлка-сырца.

Приём начался сообразно ритуалу, в духе того времени – с препод­не­сения даров. Под­но­ше­ние было прояв­лением уважения к владыке, символом, и чем дороже был дар, тем весомее чувство признательности, то есть ценность подарка была прямо про­пор­цио­нальна мере выказываемого уважения. И вот тут царя и придворных ждало настоящее потрясение – ход­жа Захарий Шариманов[7] выставил на обозрение трон.

Он был изготовлен из платана, бука и других видов древесины, в отделке были исполь­зо­ваны чёрный бархат, красный шёлк и жёлтый атлас. Трон был щедро украшен драгоценными камнями: на нём было 897 алмазов, 1298 жемчужин, аметистов, сапфиров, топазов и яхонтов, 1830 камешков бирюзы, три нити мелкого жемчуга. На спинке трона жемчугом были вышиты изображения двух ангелов, между которыми помещалась следующая надпись по-латыни: «Potentissimo et Invectissimo Moscovitorum Imperatori ALEXIO, in terris feliciter regnanti, hic tronus, summa arte et industria fabrifactus, sit futuri in coelis et perennis faustum felixque omen. Anno Domini 1659» («Могущественнейшему и непобедимей­ше­му Московии императору Алексею, на земле благополучно царствующему, сей трон с величайшим искусством и тщанием сделанный, да будет счастливым предзнаменованием грядущего в небесах вечного блаженства. Лета Христова 1659»).

Кроме трона Закар Шахриманян преподнёс государю: писанную на медном листе Тайную вечерю; перстень золотой с алмазом; жаровню серебряную с сулейкою[8] серебряною и для сожигания ароматов; 15 сулей ширазского шарапу, что шах пьёт; 4 сулейки водки гуляфной[9]; 3 сулейки водки ароматной; скляницу водки нарызжовой; 12 золотников аромату восточ­ного; 12 ваий верб[10], которые государь носит в правой руке во время церемонии шествия патриарха на осляти[11]; скрипку с золотым верхом, украшенную дорогими каменьями, в кото­ром вделана чернильница; 2 перстня с алмазами; плетёную серебряную коробочку для хра­не­ния дорогих вещей; 1,5 пуда имбиря индийского в сахаре. (С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. 5-я гл.)

Видя, что изумлённый царь с откровенным интересом разглядывает трон, ходжа сооб­щил, что драгоценные камни он приобрёл в Индии, а трон изготовлен в Новой Джуге ар­мян­скими мастерами. Затем добавил:

– Моему отцу очень полюбился великий царь, и он собрал дары и наказал мне отвезти их и вручить царю.

Толмач переводил всё сказанное.

Алексей Михайлович был, мягко говоря, удивлён. Однако он был не только самым богатым человеком страны, но и великодержавным владыкой всея Руси и потребовал, чтобы ходжа… назвал цену трона.

Закар Шахриманян отказался выполнить требование, объясняя это тем, что привёз дары не из корыстных побуждений, а движимый чувством принадлежности к единой вере, а также в знак признательности за проявленное благожелательное отношение русского императора к единоверцам-армянам.

Алексей Михайлович тотчас созвал торговцев своего двора и приказал определить цену подарка. Ходжа Закар вынужденно назвал стоимость трона – 24 443 рубля 50 копеек. Хотя сумма эта была сама по себе огромной по тем временам, но Закар Шахриманян назвал цену по меньшей мере вдвое ниже настоящей. Во-первых, ведь он не товар на продажу привёз, а подношение, уверение в глубочайшем почтении, и, во-вторых, он был армянином, а у армян не принято называть цену подарка.

Тем не менее, случай был настолько исключительным, а дары – столь ценными, что царский двор мог воспринять это как взятку. По этой причине царь выдал Шахриманяну в качестве возмещения 4 000 рублей серебром и 12 500 рублей медными моне­тами и по­зво­лил ему закупить соболей и других мехов на 18 000 рублей.

Только после этого начались переговоры о заключении торгового договора между Мос­к­вой и Новой Джугой. Они прошли успешно, Алексей Михайлович обещал него­ци­ан­там вся­ческое содействие, однако в силу разных причин договор был подписан лишь спустя семь лет.

Закар Шахриманян и его спутники покинули Москву 20 августа 1660 года.

А «Алмазный трон» остался в Кремле, и им пользовались при коронации государей в Успенском соборе и в Грановитой палате, в высокоторжественные праздники, при больших церковных выходах на Красную площадь, на Лобное место или на Царскую башню и при приёме иностранных послов.

Современный комментарий гида в Оружейной палате: «Этот трон подарен царю Алексею Михайловичу персидскими торговцами… ».

[1] Новая Джуга (Новая Джульфа) – город под Исфаганом, основан армянами в 1605 г.

[2] Калантар – городской голова.

[3] Ходжа – крупный торговец или богатый купец.

[4] Кетхуда – городской судья.

[5] Устабаши – глава мастеров.

[6] Вали – губернатор в Турции, а также начальник военно-гражданской власти вилайета (губернии) в Ос­ман­с­кой империи.

[7] В русских источниках Закара Шахриманяна упоминают под именем Захарий Шариманов.

[8] Сулея – сулейка, сулеища, скляница, особ. винная, бутыль, полу­штоф; фляга, плоская склянка; вообще горлатая посудина (от глаг. сливать?); мало­рос. большая бутыль.

[9] Гуляф (персидск.) – астрах. роза, розан; шиповник. Гуляфная вода, розановая, перегнанная на лепестках розы, шиповника, розовая вода (aqua rosarum).

[10] Вербное воскресенье (за неделю до Пасхи) в память о входе Иисуса Христа в Иерусалим и встречи его народом вайями (ветвями; вайя – от греч. ветка) пальмы (у нас заменены вербой). Число 12, видимо, связано с Двунадесятыми праздниками – 12 важнейшими право­славными церковными праздниками.

[11] «Шествие на осляти» – крестный ход в день праздника Вход Господен в Иерусалим, сопровождавшийся инс­це­ни­ровкой описанного в Евангелии въезда Иисуса Христа в Иерусалим на осле. Воспроизводя практику греческой церкви, русская заимствовала от неё и обряд шествия архиерея в неделю ваий (Вербное вос­кре­сенье) на «осляти» – коне, переодетом ослом.

Хачатур Дадаян

Перевод на русский язык Эринэ Бабаханян

Продолжение