КУЛЬТУРА

«Наша Среда online» — 26 января в музее «Тапан» состоялось открытие юбилейной выставки картин Нины Габриэлян. Впечатлениями о выставке делится художник Ольга Богачева

В этот день в музей пришло огромное множество зрителей и почитателей таланта художницы.

Я вошла в зал, и мне открылось радостное торжество мощной песни цвета. На белых стенах прекрасного зала, как невиданные экзотические цветы, сверкали картины. Но останавливаясь возле каждой, я понимала, что в этой живописи есть и молчаливое знание запредельного, которое медленно раскрывается вдумчивому зрителю.

Нина Габриэлян – диковинный цветок, проросший сквозь московский асфальт. Несмотря на то, что она родилась и прожила всю жизнь в Москве, в  полотнах художницы явственно ощущается  ее корневая связь с исторической Родиной. Зов предков ощущается в колорите ее картин: в горных пейзажах, жанровых сценках, монументальных женских портретах, навевающих мысль о праматерях ее народа.

Живопись Нины Габриэлян, как она сама декларирует, впитала в себя восточную изобразительную традицию, восходящую к средневековой армянской миниатюре.  Хотя одновременно в её работах ощущается солидное знакомство и с работами русского авангарда, и с европейской живописью первой половины ХХ века. Но это вовсе не подражание, а воспроизведение собственного звука в современной живописи, которая уже невозможна без ее имени.

Интересно высказался на открытии выставки искусствовед Григорий Израилевич Климовицкий: «В нашу хаотическую эпоху, когда много подражаний, симулякров,  я очень редко встречаю такую живопись, которая идёт из глубин, отражает внутренний мир человека. Искусство Нины Габриэлян — это самораскрытие ее внутреннего мира, предъявленного вовне,  это живопись, идущая из ее собственных глубин».

Судьба подарила мне знакомство с художницей, и я давно с интересом наблюдаю, как развивается творчество Нины Габриэлян. Нас с ней объединяет общая принадлежность к так называемому Отаровскому кругу художников, который сформировался под влиянием живописи выдающегося художника, армянского происхождения, Бориса Сергеевича Отарова (1916-1991). Впитав в себя мощные токи личности учителя, Нина Габриэлян создала, открыла в себе свой собственный, индивидуальный,  ни на кого не похожий живописный мир.

Уже в ранних — декоративных, ярких — работах она была узнаваемым автором. Ее картины возникали не из сюжетного замысла, но из цвето-пластической потребности. У нее все шло от некоего энергосгустка, цветового посыла, который, как говорит сама художница, «приманивал» картину на холст. В работах тех лет она шла от цветовой магмы к образу.

Несмотря на то, что она обрела свое лицо уже  в самом начале творческого пути, Нина развивалась, искала более сложные изобразительные решения. Живопись ее приобретала все большую структурность.

Поверхность ее картин — пульсирующая мозаика.  Эта иллюзия движения в картине происходит за счет дробного мазка. На наших глазах плывут мерцающие куски, меняясь местами, планами. Такой иллюзии я нигде не видела. На картинах происходит тектоническое движение поверхности. Художница нашла собственный уникальный язык.

В ее картинах ощущается любовь к фактуре, шершавости мира, раскаленной, потрескавшейся земле. Нина сама говорит, что ее стихии — Земля и Огонь.

В своих последних по времени работах художница выходит на более сложный и высокий уровень. Выразительная декоративность сохранилась, но появилось стремление к работе с формой, объемом. В отличие от ранних работ, возникавших от  цветовых импульсов, пятен, линий, более поздние картины художницы скорее рождаются от замысла. Если прежде ее живопись тяготела к «открытым» цветам, то теперь появляется больший интерес к богатству сложного цвета.

И еще она стала работать тематическими сериями. Это и пейзажи, появившиеся после поездок по Армении, Италии, Швейцарии, Черногории. Причем это не путевые наброски, краткие и мимолетные, а серии полноценных глубоких картин. Это и небольшая серия работ «Едоки», одна из которых – «Ужин», щемящая картина, изображающая одинокого старика, склонившегося над тарелкой супа, — была представлена на выставке. Это картина музейного уровня, со сложнейшим колоритом.

На выставке была представлена и серия портретов. Каждый из них —  острая характеристика. Раньше она чаще достигалась художницей за счет некоей деформации изображения, слома формы. На позднем этапе это достигается остротой позы персонажа и работой с реалистической формой. А также проникновением в сложнейший колорит, каждый раз найденный именно для данного портрета. Такое изменение в подходе к решению живописных задач — отнюдь не уход от себя! Но усложнение, взгляд в глубину. 

Хочется поблагодарить устроителей выставки, за то, как прекрасно преподнесено творчество автора.

(опубликовано в газете «Армянская Церковь». Февраль 2019. № 2)