Надежда Никитенко. Миссия солунских братьев

ЛИТЕРАТУРА

«Наша Среда online» — Продолжаем публикацию книги Надежды Никитенко «От Царьграда до Киева. Анна порфирородная. Мудрый или Окаянный?». Благодарим автора за разрешение на публикацию!

От автора

АННА ПОРФИРОРОДНАЯ

Миссия солунских братьев

«30 января, — продолжала Анна, — Константин с местным архиепископом Георгием, со всем клиром и с верными людьми сели на корабль и поплыли к тому святому месту. Великая тишина и спокойствие овладели морем. Прибыв на остров, начали с молитвами копать в одном холме, надеясь, что именно там спрятано неоценимое сокровище. Вдруг, словно яркая звезда, блеснуло ребро дорогого мученика. Это исполнило всех огромной радостью. Начали копать еще более усердно, пока не появилась голова мученика. Постепенно откопали все, даже каменный якорь, с которым Климент был брошен в море.

Архиерей отправил на этом месте богослужение, после чего поставил на собственную голову урну со святыми мощами, словно святую чашу с жертвенным Агнцем, и с большим торжеством отнес ее на корабль. С песнями и славословиями урна была привезена к Херсонесу, все жители которого, возглавляемые управителем города Никифором, встретили ее на побережье с большим почетом. Уже смеркалось, и идти дальше из-за большого стечения народа было невозможно, потому мощи установили с надлежащей охраной в небольшой загородной церкви св. Созонта, стоявшей у городской стены.

Затем святыню перенесли в городской монастырь св. Леонтия, находившийся около западных врат. В главной базилике монастыря отслужили всенощную. По обыкновению, до полуночницы на службе присутствовали лишь мужчины, а после нее до утра — черницы и благоверные жены. Утром, взяв святые мощи, с большими хвалами обошли крестным ходом вокруг городских стен, отдав их под защиту св. Климента, а затем принесли урну в соборную церковь св. Петра. Части мощей Константин Философ взял с собой, и они освятили деяние славянских апостолов, провозгласивших св. Климента патроном своей миссии.

По удачному завершению хазарской миссии Константин Философ вернулся в Константинополь. Как раз тогда к императору Михаилу прибыло посольство от моравского князя Ростислава, просившего послать в Моравию миссионеров, которые смогли бы проповедовать Слово Божье на славянском языке вместо непонятной латыни немецкого духовенства. Моравы отступили от идолопоклонства, но у них не было собственных учителей. Рим признавал лишь три языка, достойных Священного Писания — латынь, греческий и еврейский, ссылаясь на то, что именно на этих языках была сделана надпись на кресте распятия Иисуса. Чуждые славянским народам прелаты и аббаты захватили в Моравии огромные владения и обложили население непосильными налогами.

«Моравы знали, — вела речь Анна, — что на Востоке есть другой христианский центр — империя ромеев». Она хранит традиции античной образованности и культуры, а православные императоры всячески способствуют распространению христианской веры, имеющей здесь чрезвычайно богатое наследие. Православное духовенство не собирает с населения обременительную десятину, а существует на добровольные пожертвования прихожан. Восточная Церковь никогда не препятствовала, а, наоборот, способствовала созданию у обращенных народов собственной письменности, развитию их культуры, переводу на местные языки богослужебных книг. Даже церковную службу народы восточнохристианского обряда могут слушать на родном языке.

Император Михаил и патриарх Фотий с большой радостью восприняли просьбу Ростислава. Анна объясняла это христианским долгом, а также искренней верой Михаила и Фотия и была, несомненно, права. Однако для этого существовала и политическая почва. Уже несколько веков шла упорная борьба Рима с Константинополем за влияние и власть в христианском мире. Отношения византийской и римской Церквей резко обострились в середине IX в., когда Папа Николай публично проклял патриарха Фотия.

В Константинополе решили направить в Моравию ученых солунян Константина Философа и его брата Мефодия. «Я знаю, — сказал император Константину, — что ты серьезно болен. Однако именно ты должен отправиться в Моравию». «Немощен я телом и хвораю, — ответил философ, — но с радостью пойду в Моравскую землю, если только они имеют азбуку своего языка. Ибо просвещение народа без письмен его языка подобно попытке писать на воде».

Однако у моравов не было собственной азбуки. И тогда Константин по долгим молитвам разработал славянскую азбуку и, пользуясь ею, с помощью Мефодия перевел на славянский язык основные богослужебные книги. Все было готово к исторической миссии. И солунские братья отправились в далекую Моравию. Провожая сыновей, мать слезно молила их: если один из них умрет на чужбине, пусть второй привезет на родину хотя бы тело брата.

Летом 863 г. они после тяжелого пути прибыли в столицу Моравии Велеград. Любимый народом князь Ростислав, которого ласково называли «Ростицей», гостеприимно принял посланцев дружественной Византии. С помощью князя солунские братья выбрали себе учеников и старательно учили их славянской азбуке, обучали их вести церковную службу на родном языке. Народ с радостным удивлением слушал святое Слово Божье, ставшее ему понятным и зажигавшее любовью к Христу сердца людей. А в свободное время братья неутомимо переводили с греческого на славянский все новые и новые книги.

Вследствие этого церкви, где служба отправлялась латынью, пустели, и немецкое духовенство теряло паству, а вместе с ней и свои прибыли. Это вызывало безумную ярость к братьям. Их обвиняли в ереси, мол, Сам Бог избрал лишь три языка, на которых можно к Нему обращаться. За три года, невзирая на все трудности, братья провели огромную работу. Но здесь на их пути возникло непреодолимое препятствие: Константин имел сан простого священника, а Мефодий был монахом, поэтому братья не владели правом собственноручно ставить своих учеников на церковные должности. У Константина и Мефодия оставался лишь один выход — искать устранения созданных немцами препятствий в Византии или Риме.

Однако в родную страну они не могли отправиться за помощью. 23 сентября 867 г. в Константинополе произошли кровавые события. Император Михаил был убит мятежниками, а вместо Фотия патриархом стал его заклятый враг Игнатий. В те смутные времена оставалось искать поддержку у Рима. И здесь братьям помогли святые мощи Климента, которые они сохраняли еще со времен своей хазарской миссии.

Рим высоко ценил мощи первых Римских Пап, которые были наместниками самого апостола Петра. Когда Папа Николай узнал о намерении братьев принести в Рим мощи Климента, он очень обрадовался и пригласил их своим апостольским письмом в собственную резиденцию. Под покровительством св. Климента братья отправились в Рим, полностью уверенные в своем успехе.

Но за время путешествия Папа Николай умер, и на папскую кафедру вступил Адриан II. Он увидел особую Божью милость в том, что его понтификат начинается таким знаменательным событием. Когда на изломе 867-868 гг. группа во главе с Константином Философом прибыла в Рим, встреча превзошла все ожидания. Навстречу миссионерам вышел сам Папа в сопровождении всей римской курии. Их сопровождала большая процессия римских граждан с зажженными свечами в руках, впереди которой несли драгоценный Честной Крест с частицей Животворящего Древа. Папа сразу же взял под свою защиту богослужение на славянском языке и славянские книги. Он освятил эти богослужебные книги на церковном престоле и велел осуществлять в римских церквях на протяжении нескольких дней службы на славянском языке. Затем Папа рукоположил Мефодия в священники, а его учеников — в пресвитеры и диаконы.

Невзирая на большой успех, полной победы не было. Все получили повышение по церковной линии, кроме самого Константина. Он должен был получить сан епископа, и тогда славянскую Церковь возглавил бы собственный авторитетный пастырь. Но Папа колебался и медлил. В окружении Адриана было много таких, которые ругали славянские книги, утверждая, что не пристало ни одному народу иметь свои буквы, кроме евреев, греков и римлян.

Почти два года, окруженные лестью, сочетаемой со скрытыми интригами, Константин и Мефодий жили в Риме. Одной из причин их задержки было плохое состояние здоровья Константина. Невзирая на тяжелую болезнь. Константин написал в Риме два новых литературных произведения — «Обретение мощей святого Климента» и стихотворный гимн в честь Климента. Анна заметила к этому, что оба произведения есть и в ее библиотеке, а гимн Клименту она выучила наизусть еще в детстве. «Ведь, — сказала она, — этот гимн дети поют в греческих школах».

Перед самой кончиной Константин Философ слег в кровать. Предчувствуя близкую смерть, он под Рождество принял схиму. С разрешения Папы Константин взял монашеское имя Кирилл, а уже 14 февраля умер на руках у брата. Перед смертью он сказал Мефодию: «Вот, брат, мы оба в единой упряжи борозду пахали, а теперь я падаю на гряде». Он молил брата не бросать служения, продолжить общее дело. Даже на смертном одре Константина не оставляла мысль о трехъязычниках, тех, кто не признавал славянского языка. «Уничтожь трехъязычную ересь», — молил он Бога.

С этими словами Константин отошел от жизни. Тогда Папа Адриан велел, чтобы все греческие и римские священники явились на похороны с молитвами и свечами, с каждением фимиама, дабы отдать покойнику равную с Папами честь. Тело Константина положили в мраморный саркофаг и запечатали личной печатью Папы, который намеревался похоронить Константина в усыпальнице Римских Пап — храме св. Петра.

Но Мефодий помнил завещание матери. Он пришел к Адриану, пал перед ним на колени и рассказал о клятве, данной им матери. Он молил Папу позволить ему забрать тело брата на родину, чтобы похоронить его в родную землю. Папа сначала дал согласие. Однако против этого высказались епископы, кардиналы, весь римский клир, а также самые почетные граждане города. Тогда Константина по просьбе Мефодия похоронили в церкви Климента, где были мощи святого. Завершился первый этап славной эпопеи.

Эстафету подхватил Мефодий, который до конца прошел путь, назначенный солунским братьям Самим Богом. Это был истинно крестный путь, преисполненный борьбы, страданий, неудач, временных успехов и триумфов. Мефодий поступался брату талантами и знаниями, однако во всем другом был равным ему. Он отличался твердым, несокрушимым нравом, был выносливым, смелым, чрезвычайно работоспособным. Мефодий не меньше младшего брата любил Бога, никогда не чувствуя себя одиноким на своем миссионерском поприще. Совершенно владея славянским языком, Мефодий сыграл выдающуюся роль в становлении славянской письменности.

Вскоре после смерти Константина в Рим прибыло посольство князя Коцела, правившего в небольшом славянском Блатенском княжестве. Незадолго до кончины Константина солунские братья посетили княжество Коцела, который весьма полюбил славянские буквы и выучил их, а также дал братьям в науку 50 учеников. Послы просили Папу признать славянское богослужение в Паннонии, которое здесь уже действовало, однако без соответствующих санкций. Одновременно они просили послать к ним Мефодия с учениками.

Нерешительный Адриан колебался. Он не хотел столкновений с могучим баварским духовенством. И все же не мог противостоять воле народа, потому направил славянским князьям Ростиславу, Святополку и Коцелу послания: «Адриан, епископ, раб всем рабам Божьим, к Ростиславу, и Святополку, и Коцелу. Посылаем брата нашего честного Мефодия на епископство в ваши страны, как вы того просили у нас, дабы вас учить, на язык ваш переводить книги, чтобы исполнилось пророческое слово, провозглашающее: «Хвалите Господа на всех языках и хвалите Его все люди»».
Однако Мефодий не был посвящен в епископы, а без этого посвящения послание Папы мало чего стоило. Коцел посоветовал Мефодию вернуться в Рим и просить Папу рукоположить самого Мефодия и 20 его учеников в епископы. Ибо Мефодий имел лишь сан священника, а главный его враг — вельможный архиепископ Зальцбургский. «Никто не будет считаться с твоими заслугами, — говорил Коцел Мефодию, — ведь в римско-католической Церкви с ее суровой иерархией превыше всего ценится сан».

Убежденный князем, Мефодий вернулся в Рим. В этот раз Адриан без промедлений выполнил просьбу Мефодия. Он рукоположил его в архиепископа Моравии и Паннонии. Анна была уверена, что в этом Мефодию помог сам Бог и св. Климент Римский. На решение Папы, очевидно, повлияло и положение католической Церкви в Болгарии. Там князь Борис, принявший в 865 г. христианство по восточному обряду, а затем перешедший под главенство Папы Римского, в 800 г. внезапно разорвал отношения с Римом и снова признал верховенство константинопольского патриарха. Поэтому потеря Болгарии побуждала Папу к укреплению его отношений со славянами Моравии и Паннонии.

Возвращаясь к Коцелу, Мефодий и не подозревал, что именно теперь его ожидают самые тяжелые испытания. Назначение «дерзкого греческого монаха» архиепископом Моравии и Паннонии вызвало бурю негодования у немецкого духовенства, тем более, что деятельность Мефодия и его учеников выходила далеко за пределы сугубо церковных вопросов. Благодаря им, Паннония стала центром славянской письменности и культуры.

Свой первый удар немцы нанесли по главному покровителю Мефодия — моравскому князю Ростиславу. Король Людовик Немецкий и его приятель архиепископ Зальцбургский вступили в тайные отношения с племянником Ростислава Святополком. Устроив засаду, Святополк коварно захватил Ростислава и передал его в руки немцев, с которыми Ростислав находился в состоянии войны. По приказу Людовика князю выкололи глаза, и вскоре он умер в тюрьме.

Зря Святополк надеялся извлечь выгоду из своей измены. Моравию немцы присоединили к собственным владениям, а Святополку оставили небольшое вассальное княжество. Да и этого им показалось многовато: очень скоро Святополка лишили какой-либо власти и бросили в тюрьму, а его земли полностью отошли к немцам. Покинутая князьями Моравия попала в руки маркграфов.

Подстрекаемые архиепископом Зальцбургским, немцы совершили расправу со вторым своим противником — Мефодием. Его друг Коцел ничем не мог помочь славянскому апостолу, ведь слабое Блатенское княжество не было способно оказать сопротивление немецким войскам. Немцы схватили Мефодия и устроили над ним суд. Его судили баварские епископы, и даже сам Людовик Немецкий, обвинившие Мефодия в том, что он противозаконно присвоил себе власть в землях Зальцбургского архиепископа. «Ты учишь в нашем царстве»! — кричали они Мефодию. «Берегитесь, — говорил он, — пытаясь пробить головой железную гору, вы повредите себе мозг». Мефодия били кулаками, а один из епископов даже пытался ударить его по лицу бичом. «Я говорю истину даже перед королями, — тихо сказал Мефодий. — Делайте со мной, что хотите. Я не слабее тех, что уже приняли мученический венец за слова правды».

Людовик Немецкий, который до того молчал, услышав о королях, вдруг вмешался: «Не утомляйте моего Мефодия, — сказал он насмешливо. — Он уже начинает упревать, словно стоит около печи». «Да, повелитель, — заметил Мефодий. — Но когда одного философа спросили, почему он упрел, тот ответил: «Потому, что спорил с глупцами!». Этого Мефодию не простили. По приказу Людовика апостола славян отправили в далекую Швабию, где он два с половиной года томился в холодной сырой тюрьме.

А в Моравии произошли большие события. В начале 870 г. вслед за ослеплением Ростислава и судом над Мефодием вспыхнуло народное восстание. Немцы опять решили использовать Святополка. Они освободили его из тюрьмы и поставили во главе войска, которое направили против восставших. Однако Святополк уже хорошо знал, как благодарят немцы своих ставленников. Он начал переговоры с восставшими и, договорившись с ними о возвращении себе княжеского венца, возглавил нападение повстанцев на немецкое войско, вдребезги разбив его. Освободив от немцев Моравию, князь заключил союз с чехами и сербами и нанес ряд сокрушительных ударов немецким войскам.

Четыре года длилась неудачная война немцев со Святополком. В конечном итоге в 874 г. немцы заключили со своим бывшим сообщником мир и признали независимость Моравии.

Тем временем Мефодий томился в баварской тюрьме. Его жестоко истязали, и хотя апостолу шел уже шестой десяток, он мужественно выдерживал все издевательства. От Рима скрыли заключение Мефодия. Когда немецких епископов во время посещения Рима спрашивали о судьбе Мефодия, они утверждали, что с ним ничего не случилось, или вообще отрицали свое знакомство с ним.

Впрочем, правду скрыть не удалось. В конце 872 г. умер Адриан, и на папский престол вступил энергичный Иоанн VIII. От странствующего монаха Лазаря он узнал об аресте и заключении Мефодия. И хотя Папа достаточно враждебно относился к славянскому богослужению, он не мог допустить, чтобы назначенный Папой Римским архиепископ был смещен с должности без папского позволения. Папа видел в этом вызов Святейшему престолу, потому приказал немедленно освободить Мефодия.

Мефодий снова очутился в Моравии, где в стольном Велеграде вступил в свои архиепископские нрава. Однако интриги врагов не прекращаются. Они мастерски используют Святополка, который отличался коварным и грубым нравом, был беспринципным политиком и распутным мужем. Главным заводилой немецкой интриги был фаворит Святополка, католический священник Викинг. Германская партия принудила князя поставить его в помощники к Мефодию. Чрезвычайно утомленный интригами и доносами, Мефодий, чувствуя, что годы и немощи берут свое, решил отдохнуть на родине, которую оставил 20 лет тому назад.

Анна сказала Владимиру, что ромейский престол как раз занимал ее предок, Василий Македонянин, а патриарший — Фотий, от которого русы со своим главой князем Аскольдом получили крещение. Царь и патриарх не ставили Мефодию в вину его связь с римской курией, ведь хорошо понимали, что Византия находилась вдалеке от Моравии, а Рим был близким и сильным. «Ромеи, — прибавила Анна, — всегда стремятся решать дела миром». Отношения Рима и Константинополя тогда оставались лояльными, ведь обе стороны были заинтересованы в общей борьбе с миром ислама, натиск которого чувствовали восточная и западная Церкви.

Ласково встреченный Василием I и Фотием, Мефодий находился на родине почти три года. Как отдыхала его душа в родном ему православном окружении, какое воодушевление давали ему ромейские святыни и книги, с каким наслаждением слушал он греческий язык!

Но у него было другое призвание, о котором он ни на мгновение не забывал. В середине 884 г. Мефодий возвращается в Моравию и заканчивает здесь перевод на славянский язык всех книг Библии. Завершив свою высокую миссию, апостол уже лишь изредка встает с кровати. Чувствуя приближение смерти, Мефодий назначает своим преемником ученика Горазда.

В вербное воскресенье Мефодий просит отнести его в церковь. Там он обращается с прощальным словом к моравскому народу, которому отдал свою жизнь. «Я не молчал со страха и всегда был настороже. И теперь повторяю вам: будьте осторожными, берегите сердца ваши и братьев ваших; вы будете ходить среди коварства. После моей смерти придут к вам свирепые волки, они будут пытаться соблазнить народ. Но вы им должны противостоять». В тот же день, 19 апреля 885 г. Мефодий умер. Похоронили его в Велеграде.

Слова славянского апостола оказались пророческими. Похоронив Мефодия, князь Святополк дал волю интригам своего фаворита. Викинг, став во главе архиепископской кафедры Моравии и Паннонии, принялся за изгнание учеников Мефодия и передачу церковной власти в руки выходцев из Германии. А затем отправляется в Рим с доносом на Мефодия новому Римскому Папе Стефану V. Викинг утверждает, что Мефодий предал проклятию католическую Церковь, впал в ересь, а также заключил тайное соглашение с Фотием о переходе Моравии под юрисдикцию константинопольского патриархата. Встревоженный Папа посылает в Моравию трех своих легатов, поручив им разобраться в этом деле. В своем послании Папа запрещает под угрозой церковного отлучения славянское богослужение и отменяет как противозаконное назначение Горазда преемником Мефодия.

Опираясь на послание Стефана V, Викинг устранил Горазда и захватил всю власть в моравской Церкви. Поддержанный Святополком, Викинг начал расправу с учениками Мефодия. Их жестоко истязали, обнаженными тянули по терновнику, не жалея даже совсем старых, а самых молодых продавали в рабство. Всего были подвергнуты истязаниям до двухсот служителей Церкви. Те, которые попали в рабство, были привезены в Венецию, где их выкупил посол императора Василия Македонянина. Однако некоторые из них пошли в Болгарию, чтобы продолжить дело учителя.

Тяжелая судьба ожидала ближайших учеников Мефодия — Горазда, Климента, Наума, Ангелария и Лаврентия. Их по приказу Викинга заковали в железо и держали в тюрьме, где подвергли немилосердным истязаниям, а затем передали в руки грубых немецких солдат, приказав отвести в придунайские земли на пожизненное изгнание. Солдаты, издеваясь над несчастными, раздели их и повели голыми, прикладывая к горлу пленников мечи и приставляя к ребрам копья. Отведя пленных в безлюдное место, воины бросили их на произвол судьбы, без одежды и еды.

Запрещённые Папой славянские книги были сожжены, однако богослужение на родном языке продолжали тайно отправлять в Моравии избежавшие расправы ученики Мефодия.

Когда Святополк умер, немцы, уничтожавшие при содействии князя славянскую культуру, захватили и его княжество. В 905 г. Моравия исчезла с карты Европы, ее завоевали объединенные немецко-мадьярские войска. Почти одновременно были искоренены зародыши славянской письменности в Польше и Чехии.

Ученики Кирилла и Мефодия продолжили их дело в Болгарии, где их поддержал сначала князь Борис-Михаил, а впоследствии — царь Симеон. Воспитанный при византийском дворе, высокообразованный правитель Симеон пытался увековечить свое царствование величественными архитектурными памятниками, покровительствовал развитию литературы и искусства. Вступив на престол в 894 г., он признал славянский язык официальным языком болгарской Церкви. «Ромеи не препятствовали ему в этом, — отметила Анна, — однако Симеон, подстрекаемый дьяволом, поднял меч на константинопольский трон». В 919 г., после двух успешных войн с Византией, Симеон принимает титул императора и устраивает избрание независимого болгарского патриарха.

Наряду с местными болгарскими писателями и учеными Иоанном Экзархом Болгарским, Черноризцем Храбром, да и самим Симеоном, большую роль в расцвете болгарской письменности и литературы сыграли ученики Кирилла и Мефодия, переселившиеся в Болгарию: Климент Охридский (ум. в 910 г.), Ангеларий (ум. на рубеже IX-X вв.), а также Константин Преславский (ум. в 20-30 гг. X в.). Они продолжили переводы с греческого на славянский, составляли разнообразные сборники произведений, много писали сами и всячески способствовали распространению письменности в Болгарии. Один лишь Климент научил грамоте три с половиной тысячи людей. Они участвовали в создании литературных школ в столице Болгарии Преславе, в юго-западной Македонии, в Охриде, а Пантелеймонов монастырь в Преславе стал настоящей академией. Это был «золотой век» болгарской литературы.

Анна сказала Владимиру, что среди духовенства, прибывшего вместе с ней, больше всего болгар. «Они владеют славянским языком, которым будут осуществлять службы, и научат русов понимать Слово Божье».

Владимира глубоко поразил рассказ Анны: «Какой же должна быть сила Христова, если ради Его учения святые мужья отреклись от всего и стали на путь подвижничества?». «Христос дарует верным несокрушимый дух и горячее сердце», — тихо ответила Анна. Ее прекрасные глаза наполнились слезами.

Вскоре и русы почувствуют на себе плоды деяния солунских братьев. В Киев переместится центр славянской письменности и культуры, и этот очаг будет излучать тепло и свет Слова Божьего на земли восточного славянства.

НАДЕЖДА НИКИТЕНКО

Продолжение