ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
* * *
Красные огни
на дне хрупкого стекла,
заслоняющего от воя сирен —
ветра, пыли, грязи…
Рот переполнен гадкой жижей,
которую хочется выплюнуть
в раз, навсегда,
и спазмы —
ветки чужих мнений,
не удержат крик…
Лужи.
Огромные лужи —
обрывки снов,
сочащиеся раны вечного бдения,
вечного устремления на небеса,
но любовь моя —
якорь на земле родной…
Зловоние дня
не заполнит ниши сердца —
запаслась количеством бумаги,
запах хвои в волосах…
* * *
я помню слезы матери
еще до того, как родилась…
я помню скорбь отца задолго,
как он нарек меня именем…
раскачивая лодку жизни,
теребила отражение
солнца — свидетеля
нещадного половодья слез…
ненасытная утроба обреченности
не удержала жажду жизни…
мир не изменился!
изменилась я,
глядя на солнце…
* * *
разговор
в темноте,
свет —
напротив в окне
сморщенная судьба
пытается разгладить
пласты боли
искренность
в форме обвинений —
только хаоса больше
верхушки
в холодном инее —
остального не видать.
чувство такое,
цель такая…
* * *
поговори со мной,
пока спят облака,
и тени крестов не задели
верхушки снов…
поговори со мной,
пока не заложило уши
шумом тяжелых весенних рек,
пока не разморил кислород,
и печаль не испортила
твой прекрасный легкий почерк…
* * *
пелена оранжевых нитей
в тепле рождественских огней…
бархат голоса белокурой дивы
сольется в полнолуние с медью труб,
и джаз
отогреет горячим шоколадом
морозный вечер…
телефон отключен,
телефон поставлен на вибрацию,
и я вибрирую в унисон с ним,
наблюдая,
как отыгранные ноты
летают по сцене…
пульсирующие огни рампы,
как неведомые силы,
сигналят азбуку земной жизни,
и я послушная,
понимаю чужие любовь и ненависть,
восторг и презрение,
зависть и боль…
блаженство сознания
высокими нотами
завершит
очередной виток спирали,
и благодарность оставит за собой
пелену оранжевых нитей
в тепле рождественских огней…
* * *
как хочется, чтоб продолжалось вечно,
и это радуга в горах,
и дождь слепой,
и капли света, стекающие впопыхах,
листвы поникшей тяжесть цвета,
и солнца блик в игре большой
мелькает яркою усладой,
венчает радостной судьбой!..
* * *
покой
в беззвучии высоком
пытается соотнести слова
в согласии с наброском,
что смотрит немощно в глаза,
что просит набожно
у входа
в пытливость строгого ума,
напрягшего сердечность тока…
* * *
Разворошила змеиное гнездо,
от дерзости своей вздрогнула,
хотела опереться о твое плечо,
да только дождь недельный теребил окна…
Серого неба разворошенная постель,
свежесть мяты на периферии памяти,
крепость духа — одиночество в ночи,
да только душа все равно распростерла руки…
Крепких объятий тонкий хребет,
непреклонность осанки в корнях.
Эта весна разлучила нас на век,
она же соединит на веки…
* * *
Голос матери
над домом…
В солнечных разливах тишины
шороха смешные переливы,
красных лепестков цветы,
сонные текучие росинки,
и тугой смолы следы,
сладких синих слив улыбки
и тумана легкого попытки
удержать,
объять,
как кокон,
в солнечных разливах тишины
голос матери…
* * *
Черный таракан ползет по телу молодой женщины,
мечтающей о материнстве…
На дне ее снов стихи, которые никогда не напишет…
Добрая птица кружит у изголовья, пытаясь ее поднять…
Женщина не видит птицы —
она продолжает спать…
* * *
( посвящение Армении)
В тени деревьев,
в шелесте листвы
я соловьиным эхом
разрастусь
и
красным маком
на груди седой,
познавшей бремя
истины земной…
Надежные столпы
немеркнущего Света
давно уж стерегут
восход,
и солнце —
жало тысяч пчел,
и аистов край — рай покоя,
и речь земли ее — ручей —
слова Армении
стекались филигранно,
и тайна тайн
в глуши ее ветвей…
Печаль глубока,
но жизнь — источник
вечного потока,
и в книгах, что мосты- столпы —
парящих облаков —
приют для глаз моих —
оков…
Здесь вечности следы…
Преодоление…
Времени исход,
и новое натянутой струной
рвет бремя!
и камень здесь поет!
возносит гимн! хвалу!
моленья!…
в тени деревьев,
в шелесте листвы,
в прохладе рек
и тишины…
* * *
Не уберечься от того, что слева,
не остеречься от того, что есть,
когда уже пришло то время,
когда в ответе лишь ответ.
Удар легонечко царапнет,
удержит в шоке гласа крик,
чтоб дать лишь знать,
что время значит,
чтоб дать лишь знать
движения набат.
Пора пришла снимать оковы,
пора пришла служить словам,
когда уж не осталось более,
когда уж не осталось драм.
Извилистые тропы водят,
как завыванья, по родным следам,
как связки, долгие метанья,
и сны, как обещаний хлам.
Штрихи наброшены устало,
оставив высоту глазам,
чтоб вновь и вновь,
и снова, снова,
отстукивать шаги к вратам.
Откройте небо!!!.. И Свеченья
отрежут лишние края,
оставив ровные сеченья,
пластов сокрытых кутерьма.
И лишь в ответе только время,
которое оттянет срок,
которое натянет струны
ладов высоких тонкий звук.
Не уберечься от того, что слева,
не остеречься от того, что есть…