Продолжаем публикацию повести Эдуарда Атанесяна «За чертой истины».
«… Эта книга о человеческих трагедиях, которые являются следствием реализации множества истин. На основе одного лишь фрагмента из череды событий, связанных с конфликтом между Азербайджаном и Нагорным Карабахом, автору удалось убедить читателя в состоятельности этого, на первый взгляд, парадоксального утверждения…» (Александр Григорян, политолог, эксперт по вопросам Кавказского региона)
Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7
ГЛАВА 8
Когда совещание закончилось, на улице было уже темно. Ветер нагнал облака с океана, и на берегах Потомака стало прохладно и неуютно. Яркие фары проносящихся мимо автомобилей выхватывали из неонового полумрака мраморные плиты массивного парадного входа, над которым, как и везде в этой части Вашингтона, развевался звездно-полосатый флаг.
Пол вышел через парадный вход. Пожилой охранник-азиат в униформе известного охранного агентства пожелал всего хорошего и запер за ним дверь. Не успел Пол сделать и пару шагов, как выключилось лишнее освещение: уикенд – это уикенд. Пол подумал, что остальные участники совещания выйдут во внутренний двор, где, наверняка, стояли их автомобили. Ступив на мостовую, он только сейчас почувствовал, как от долгого сидения на месте у него затекли ноги. Этого он не любил. Осторожно переступая по прямоугольным бетонным плиткам мостовой, он сел в тот же «Бьюик», на котором несколько часов назад приехал сюда из аэропорта.
– И как давно ты здесь стоишь? – Спросил Пол чернокожего водителя, слушавшего рэп по радио и отбивавшего такт музыки на коже руля. На мостовой, под левой дверцей автомобиля, было не менее пачки окурков.
– С самого начала, как только привез вас, сэр. Я уже привык. По субботам здесь всегда такая канитель: все нормальные люди выезжают на природу, а нам приходится развозить по домам разных шишек. Но, – водитель встрепенулся и, обернувшись назад, плутовато посмотрел Полу в глаза, – это к вам не относится, сэр.
– Ты всем так говоришь? – Рассмеялся Пол. Словоохотливый парень ему импонировал.
– Нет, не всем, только работягам.
– А с чего это ты решил, что я из этой категории?
– Хотя вы вышли из солидной конторы через парадный подъезд, вас никто не сопровождал, никто дверцу машины не открывал. Да и сумку, как я посмотрю, таскаете сами.
Пол рассмеялся и протянул водителю небольшую карточку.
– Мы поедем туда, но прежде притормози где-нибудь, где я мог бы взять пару бутербродов.
– Круто, – просмотрев карточку, водитель сник.
Обычно работяги на частных самолетах не летают. Хотя, как известно, гамбургерами также не питаются.
Через пару кварталов водитель притормозил у закусочной. Взяв кофе и пару гамбургеров себе и бутерброд с ветчиной водителю, – тот помялся, прежде чем согласился заказать себе что-либо, – отставной полковник вновь устроился на заднем сиденье автомобиля и, погрузившись в размышления, принялся за свой нехитрый ужин.
– Некогда поужинать, сэр? – Не удержался водитель, лихо объезжая очередного собрата по цеху.
– Нет гарантий, что смогу что-нибудь перехватить…
– А что, разве на частных самолетах не бывает стюардесс? Я в смысле – там ничем не кормят?
– Не знаю, думаю, что нет.
– Вы меня простите, сэр. Работа такая. Иногда целый день молчишь как рыба, и не с кем и словом перекинуться.
– Ничего, все нормально, – Пол вновь вернулся к своим мыслям.
Джафар Умар… На совещании ему показали фотографию Джафара или Джефа, как он его называл. Ему сейчас около тридцати пяти. Не очень высокий, но коренастый житель приграничного с Пакистаном кишлака сразу привлек внимание Пола. О Джафаре он знал еще до того, как встретил его и других в горном лагере на юге Афганистана. Американский инструктор, посланный своим правительством с целью подготовки местных жителей к партизанским методам ведения войны, загодя получил солидное досье на первых пятнадцать человек, ставших впоследствии во главе отдельных отрядов. Сын мелкого сельского торговца в списке шел пятым. По возрасту, он был моложе большинства из первого отряда, но пользовался большим авторитетом. Для него все началось с того, как он с отцом попал на минное поле почти на самой границе с Пакистаном, куда они направлялись за очередной партией контрабандного товара. В то время русские, будучи не в состоянии контролировать юг страны и особенно горные тропы, по которым перебрасывалось вооружение, активно применяли тактику воздушных налетов и плотного минирования. Так вот, во время очередного перехода парень напоролся на мину. Поняв, что сын в опасности, его отец начал было причитать и бегать вокруг него. Джафар, однако, не потерял хладнокровия и послал его за помощью в ближайшее селение. Когда через несколько часов рвавший на себе волосы отец в сопровождении людей вернулся, то увидел курившего сына. Увидев приближающегося отца, он быстро потушил сигарету: тот никогда не видел его курящим ни до и ни после случившегося. Джафар никак не выдал своего волнения тогда, когда бывалый вояка пытался обезвредить мину, и только в конце, когда детонатор был уже отвинчен, бессильно упал на руки отца.
В последующем, когда его семья переправилась в Пакистан, смышленый сын торговца остался на родине и стал прилежным учеником в лагере партизан, где помимо огневой и физической подготовки, кропотливо учил английский. Через восемь месяцев он уже бегло говорил, а к концу года научился писать, что было большим достижением для человека, никогда не ходившего в школу.
Природный ум, прилежность и работоспособность сделали Джафара правой рукой американца, подражая которому во всем, он даже стал носить одежду черного цвета. Участвуя в операциях против советских и афганских войск, Джафар зарекомендовал себя как хладнокровный вояка, способный переносить долгие переходы по крутым горным тропкам, сутками обходиться без пищи и воды и часами сидеть в засаде, ни единым шорохом не выдавая своего присутствия. После одного из боев, когда Пол был ранен осколком неуправляемой ракеты, запущенной с вертолета, Джафар не только оказал ему необходимую медицинскую помощь, но и три часа тащил его на спине к ближайшему населенному пункту.
Единственное, с чем Джеф никак не хотел соглашаться на первых порах, так это с изменением демаскирующих свойств лица, проще говоря – черной краской, которой Пол мазал лицо до вылазок. Молодой пуштун соглашался, что ночью крашеного лица не видно, а днем оно практически неразличимо, но при этом добавлял, что наносить краску на лицо – удел женщин, и, к тому же, негоже мусульманину видоизменять лицо, созданное Всевышним. Пол нашел выход из положения, хотя и несколько курьезный. Каждый раз, прежде чем идти на дело, Джафар как каждый из афганцев, читал короткую молитву и, воздев глаза к небу, проводил руками по щекам и соединял их под подбородком. Однажды Пол перед выходом из лагеря намазал свои руки краской и сразу перед молитвой коснулся ими ладоней пуштуна. «Сейчас у тебя два пути: или ты воздеваешь руки в молитве, или идешь на войну так, как не подобает правоверному мусульманину». Ответ был не менее находчивым: «Я буду молиться Аллаху, даже если это будет сделано ценой потери лица».
Итак, Джафар в Карабахе. Пол давно знал, что Хекматиар при посредничестве пакистанских спецслужб предоставил азербайджанскому руководству более двух тысяч своих боевиков. В Баку всячески открещивались от фактов участия афганцев в боевых действиях на карабахском фронте. Однако вскоре карабахская сторона в своих фронтовых репортажах стала показывать трупы убитых афганцев, а затем и появились кадры допросов моджахедов, попавших в плен. Судя по предоставленной на совещании информации, основной контингент моджахедов был из северных районов Афганистана, где в основном проживали этнические таджики, хазарейцы и узбеки. К моменту, когда Пол «вышел из игры», Джафар уже был авторитетным командиром элитной разведывательно-диверсионной группы, состоявшей из молодых пуштунов, в обязанности которых входила безопасность перебросок снаряжения и людей из Пакистана. Зачем он сунулся в Карабах, да еще со своим отрядом, было неизвестно. Джафар был его учеником, а в Карабахе жили его соплеменники. Ситуация была щепетильной.
Автомобиль подрулил к терминалу.
– Дальше автомобилям проезд запрещен, сэр. Придется идти пешком. Но я мог бы сопроводить вас к самолету и нести сумку, сэр, – веселый водитель повернулся в своем сиденье и посмотрел Полу в глаза.
– Откуда ты, сынок?
– Бирмингем, Алабама.
– Я не о том.
– «Буря в пустыне», передовая разведывательно-дозорная группа.
– Сильно зацепило?
– Официально мы в полном порядке, никому не хотелось давать информацию о жертвах в первые же часы операции. У меня все нормально, но педаль газа не чувствую.
– У вас там все такие веселые как ты?
– Я был единственный такой. Теперь у них с этим делом туговато.
– Хорошо, работяга, можешь отрапортовать своему начальству, что клиент остался доволен. Пока.
По неписаному закону солдаты, раненные в ходе выполнения боевых операций, устраивались на работу в гражданские структуры практически без какого-либо конкурса. Еще один неписаный закон гласил, что государственные агентства и ведомства в первую очередь должны прибегать к услугам фирм, где работают ветераны.
Пол вышел из машины и поднял воротник плаща: моросил мелкий противный дождь. В такую слякоть приятно сидеть перед камином и, запивая терпким вином приступы ностальгии по старым добрым временам, читать толстые монографии на историческую тему или, хотя бы, рассматривать картинки с пейзажами из «Нейшнал Джеографик». Но ему предстояло лететь в Нью-Йорк, а через полтора часа его ждали на ближайшей базе ВВС, где для него уже зарезервировано место на военно-транспортный «Геркулес», направлявшийся в Европу. Джей Джи хотел было отправить его немедленно, но узнав, что у Пола серьезные дела семейного характера, не стал перечить: «Это святое, дружище, самолет в твоем распоряжении, я дам указания».
– Ваши документы, сэр. Самолет уже готов. Я вас провожу.
Сотрудник службы безопасности специального терминала вернул документы и показал на покрашенную в желтый с черным металлическую дверь с небольшим окошечком и надписью «Только персонал и по спецпропускам». «Здесь быстрее», – сказал он, напяливая фуражку с полиэтиленовым колпачком, предохранявшим синее сукно от дождя.
– Ну как, Пол, полетели в Нью-Йорк? – Старший из летчиков протянул ему руку и помог взобраться в самолет. – Гордон уже звонил нам. Взлетать нужно срочно, здесь нам сообщили, что с океана приближается атмосферный фронт, если не прорвемся вовремя, то потреплет порядочно – это вам не истребитель.
Летчик закрыл дверь и прошел в кабинку, где его напарник уже вовсю щелкал тумблерами. Вскоре оттуда послышалось: «Башня, Башня, я борт Р458, разрешите взлет». Гул моторов усилился, и самолет вырулил на взлетную полосу. После короткого пробега «Галфстрим» круто взмыл вверх и взял курс на северо-восток.
Уже второй раз за прошедший день Пол летел на борту маленького самолета. Он почему-то подумал, что если бы на таких самолетах были бы стюардессы, то им, наверное, было бы очень трудно катить свою тележку между рядами широких кожаных кресел.