ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Слово «Захир» по-арабски значит «заметный», «видимый»; и в этом значении
оно является одним из девяноста девяти имен Бога; простой народ в
мусульманских землях относит Заир к числу «существ или вещей, наделенных
ужасным свойством не забываться, изображение которых в конце концов сводит
человека с ума»»
Х.Борхес. «Заир»
Захфиииир!!! Слов нет.. Они ни далеко ни близко. их реально нет.. можно захлебнуться вдохом. Можно задержать выдох. Можно заплакать и долго долго молчать, не понимая – почему я, и благодаря – за то, что я, и сожалея о том – что я.. ликовать. бояться. принимать и отвергать. Захфир, Захфир, Захфир.. мой милый, милый Захфир. Эх, вот сейчас бы заглянуть в твои глаза и улыбнувшись сказать – Захфир, ты же знаешь!!! А этот плоский монитор ничего по-человечески передать не сможет..
Я обожаю тебя, Захфиррр! Я благодарю тебя и сжимаю твою руку в кармане куртки… Есть вещи в мире, которые не объяснить. Я знала тебя сотни лет назад. Спасибо за то, что ты появился в моей жизни.. Целую тебя, потому что все слова иногда становятся бессильными… Это поразительно войти в чужую жизнь! И откуда ты знаешь, про “регистр” моего голоса, а? Скажи же мне! Когда мы с тобой встретимся? Когда?
Твоя! Вероника.
Было холодно. Очень! Казалось, все замерзло: звезды, луна, город, душа. Руки и ноги окоченели уже давно, и мысль о теплой обуви, или о перчатках сводила с ума, все больше становясь навязчивой. До полуночи надо было продержаться еще минут двадцать. Он нащупал в кармане коробок спичек. Но как бы ни хотелось зажечь где-нибудь в подворотне костер и согреться, он решил все-таки продержаться. До полуночи оставалось двадцать минут, если часы на башне Площади Республики не лгали… конечно, не лгали, но минутная стрелка никак не хотела двигаться вперед, и это убивало.
Было холодно. Очень! Наверное, это самая холодная зима, подумал он.
Площадь Республики можно обогнуть вокруг за 10 минут. Это, конечно, не двадцать, но все же. Во всяком случае можно будет не смотреть на часы на башне. И постараться думать о чем-то другом. Очень нужно будет постараться. Чушь, когда говорят: “не думай о том, что тебе холодно, и тебе не будет так холодно”. Это не спасает. Невозможно не думать о холоде. Как не думать? Если уже кости замерзают? Ведь от того, что я начну думать о жарком тропическом береге моря, мне не перестанет быть холодно. Пальцы на ногах и руках не перестанут быть ледяными… И он подумал о том, что без сомнения, лучше жара – а жара в нашем городе так же ужасна! – чем холод. Теперь было холодно так, когда уже дрожать перестаешь и лишь тихо затухаешь, чувствуя, как медленно жизнь из тебя уходит – остываешь. И
только приказываешь себе монотонно: “не смотри на часы! Не смотри на часы!!”… Он оглянулся вокруг. Нигде не было видно ни души. Люди отогревались у себя в домах и даже, может быть, не предполагали, насколько на улице холодно этой ночью. Хорошо еще, что ветра нет, подумал он, а то, наверное, сердце не выдержало бы и остановилось. Теперь он, в который раз за сегодняшний день, удивленно спросил себя: почему не останавливается сердце?! Ведь ему ничего не стоит взять и перестать биться. Глупое сердце! Мозг так хочет забыться, а сердце упорно гонит кровь в мозг и не дает ему
отключиться… Глупое сердце! Ах, хотя бы собаку какую-нибудь встретить! Собаки, он знал, тоже могут помочь. Подманишь порой какую-нибудь дворнягу, прижмешься к ней, глядишь, и станет теплее. Хоть немного. У собак, вроде, не тридцать шесть и шесть температура, а больше. Но не было видно никаких собак. Ты одинок в этом городе, подумал он. И было холодно. Очень!
Сделав круг по Площади, он как-то испуганно посмотрел на часы. И в эту секунду часы пробили полночь! Он поспешил к тому месту, откуда начиналась одна из пяти улиц.
Интернет-клуб назывался “Малышка”.
-Բարև ձեզ. Մտնեմ? *
-Проходи, проходи, Захфир,- сказал работающий менеджером в интернет-клубе молодой парень лет двадцати по-русски.- Вчера тебя не было. У тебя были дела?- И молодой парень рассмеялся своей шутке, которая заключалась в том, что у бомжа Захфира из непонятно какой далекой-предалекой страны дел вовсе не могло быть.- Все-таки странно, что ты знаешь русский язык.
-У нас в стране многие знают, вернее, знали русский,- сказал Захфир.- Войду?
-Да проходи уже! Вон за тот компьютер в углу. Только – ради Бога! – сходи в туалет и помой руки. Там мыло есть.
-Я на всю ночь. Вот деньги.
-Хитрец же ты, Захфир. Приходишь ночью. Ведь знаешь, что ночью час за компом стоит в двое дешевле, чем днем. А если я скажу, что ночью плата такая же, как и днем?
-Тогда на всю ночь не получится…
-Я шучу, Захфир… А теперь иди, помой руки. Этой ночью ты – первый посетитель. И поэтому можешь просидеть всю ночь бесплатно. Не думаю, что этой ночью будет наплыв посетителей.
-Вот деньги! Не надо бесплатно! У меня есть деньги,- заволновался Захфир, показывая бумажки.
-Не надо, Захфир.
Захфир помыл в туалете руки горячей – горячей! – водой, после чего пальцы у него стали сладко покалывать, отогреваясь, и пошел к компьютеру в углу. Рядом с клавиатурой он увидел неполную пачку сигарет, пепельницу и зажигалку. Удивился. Посмотрел в ту сторону, где за “особым” компьютером сидел менеджер – все тот же молодой парень лет двадцати – и взглядом спросил: “что это?”. Тот лишь улыбнулся и помахал рукой, мол, “бери, не стесняйся, все твое”. Захфир закурил. О, это сладкое, божественное ощущение, когда тело твое отогревается, вернее, “оттаивает”, когда жизнь возвращается к тебе, в тебя, когда ты чувствуешь, что оживаешь! А какое везение с сигаретами получилось! Это даже лучше, чем еда! Ах, да! Ты же не помнишь, когда в последний раз ел, но это не важно. Главное, что у тебя есть сигареты. Настоящие. Целые! Захфир закурил одну. И потрогал в кармане поднятые с тротуаров бычки. Наощупь же и посчитал их. И решил докурить сначала бычки, а новые оставить на потом. Главное, есть сигареты! Еда не важна, подумал он снова.
Когда Захфир понял, что жизнь вернулась к нему, он открыл браузер и набрал адрес соцсети. Набрал пароль… открылся тот, другой мир, но… ЕЕ не было. Рядом с ЕЕ именем не было зеленого кружочка. ОНА еще не пришла. Захфиру стало грустно. Он даже почувствовал некое разочарование: как будто зря возвращался к жизни. И даже мысль о том, что не холодно и есть почти целая пачка сигарет – перестала радовать. ЕЕ не было в сети! Самое плохое то, что неизвестно было – стоит ждать или нет? А если ОНА этой ночью вообще не придет? И почему-то вспомнил, что на улице было холодно. Очень!
-Չկա?,- спросил менеджер, подошедший сзади.
-Չե… **
-Придет еще. Хочешь чему-нибудь научиться на компьютере? Или в игру какую-нибудь поиграть?
-Нет… то есть я хочу написать ей письмо… я не знаю как.
-У тебя есть ее мэйл?
-Нет…
-Тогда вот, открой ее окно и пиши сюда.
-Она получит?
-Да. Как только войдет в сеть, прочтет.
-Спасибо!
Захфир подумал, подумал, потом покурил новую сигарету – хоть в кармане еще и оставалось пять бычков. И стал писать.
Ты так далеко! И я не смогу надеяться, что может быть случайно встречу тебя на улице. Ты так далеко, что я не смогу прикоснуться плечом к твоему плечу. Ты так далеко, что я не смогу взять твою руку, и положить ее себе в карман куртки, чтоб она не замерзла от дождя. Ты так далеко, что я не смогу положить пальцы тебе на шею и почувствовать твой пульс… Послушай! Ты так далеко, что я не могу видеть, как ты сидишь у окна и пьешь свой кофе. Ты так далеко, что я не могу услышать твой смех и тот особый – только твой – регистр голоса. Не могу видеть поворот головы и взгляд. Эй, ты так далеко, что я не могу поймать твой взгляд… ты так далеко, ты так далеко…
Ты так близко! Вот ты – в прямоугольном сине-белом квадратике. Ты так близко, что я ВИЖУ порой, как ты печатаешь и посылаешь мне свои слова. И они – твои слова!- только в твоем регистре. Ах, ты так близко! Вижу твое лицо – ты улыбаешься мне. Я знаю, что мне! И этот наклон головы – тоже мне. И глаза. Я знаю, что эти глаза смотрят на меня и говорят что-то, посылают сообщение. Ты так близко, что я ловлю сообщение и замираю, понимая их смысл. Ты так близко, что, идя по улице, я болтаю с тобой и… касаюсь плечом твоего плеча. Ты так близко, что я смогу взять твою руку, и положить ее себе в карман куртки, чтоб она не замерзла от дождя. Ты так близко, что я СЛЫШУ, как бьется твое сердце у меня под ладонью. Мне нравится трогать твое сердце. Ты так близко, что я могу вспоминать с тобой
то, чего никогда не было. Ты так близко порой… буквально через экран. Ты так близко, что я протягиваю руку, чтоб прикоснуться к твоей челке. Она промокла от дождя…
Ты так далеко! Ты так близко! Но эти «далеко-близко»… когда же они соединятся?.. Захфир.
Захфир откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Только теперь он ощутил, насколько он устал. Очень, очень устал…
-Поразительно, как ты пишешь, Захфир,- услышал он голос двадцатилетнего менеджера за спиной и открыл глаза.- Прости, я не удержался, я прочел. Кто бы мог подумать, что бомж может так писать…
-Я не всегда ведь был бомжом…- Захфир улыбнулся усталой улыбкой.- Ничего, что прочел. Может, ты многое и не понял.
-Может… Так ее Вероникой зовут?
-Да.
-Она красивая!
-Да.
-Она видела твое фото?
-У меня нет фото.
-Она знает, что ты,,, ммм… бомж?
-Нет. Она думает, что я богатый… в общем, это не важно…
-Ясно. Ее все еще нет.
-Да. Я посплю немного. Наверное, Вероника сегодня уже не придет.
-Да, конечно, поспи.
Молодой менеджер интернет клуба отошел к своему “главному” компьютеру, а Захфир сел поглубже на стуле, закрыл глаза и мгновенно заснул. И не видел снов. Он спал до самого утра. Когда он проснулся, узнал, что электричество два раза отключали ночью –его и теперь не было, так что все компьютеры были выключены. Захфир попрощался с молодым менеджером, опять забыв спросить, как того зовут, и так и не узнал, что спустя 2 часа интернет-клуб “Малышка” закроют из-за махинаций с налогами. Захфира больше никогда ни в какой другой интернет-клуб не впускали, и он так никогда и не узнал, что пока он спал той очень-очень холодной ночью, Вероника вошла в сеть, прочла его письмо и написала ему ответ.
Никто не знает теперь, что стало с Захфирем, бомжом из непонятно какой далекой-предалекой страны, влюбленного в неизвестную Веронику.
* – Здравсвуйте. Войду? (арм.)
**- Нету? Нет…(арм.)
5.05. 2013 г. Ереван.