ВЛАДИМИР ЦЫБИН

Сразу  же, с первых строк стихи С. Вермишевой удивляют  своим «обликом» непривычным, естественно- самобытным:

Как на пустоши
Сочные травы
Прорастает желанье
Писать,
И губами
Попробовать землю…

Это в чем-то ее поэтическое кредо, ставка на вещность, на органичность  и темы и образа.
Ей нужен сразу, вкупе весь мир, вся Вселенная, основное ее лирическое чувство  можно определить , как радость познания, радость многомерной человеческой общности. Все в ее мире  не отделимо  друг от друга, ничему нет предела, все, что внизу – все это вверху. Вот почему даже воображаемые чувства  у нее  так  конкретны, так жизненно-естественны: « И стало мне казаться, что я расту, как  тень под светом лунным, – продолговата, бесплотна и темна. Я пролегла от нив до косогора. Вселенная мои глаза впитала…»Мы часто говорим о космическом веке, но не говорим о космическом мироощущении. Перед нами именно стихи этого настроения, этой глобальности эпохи спутников и прилунения.

А тишь стоит,
Стоит над миром.
Мне в тишь такую- не уснуть.
Застыло все.
Лишь звезды в небе
Неслышно строят
Млечный Путь.

Странно, рифмованный стих здесь звучит , как верлибр, настолько раскованные здесь интонации. Это знак поэтической истинности. Знак духовной озабоченности.
Конечно, поэтесса не ограничивает себя ни этой темой, ни этими настроениями, напротив, ее лирическое чувство  постоянно ищет выхода  к иным тематическим и образным  горизонтам. Это поиски всего родственного  ее душе. Поиски  живого, а не литературных окаменелостей. Ей нужна тревога, взмятенность, через это она стремиться познать саму себя и мир, где случается и радость, и боль, и скорбь и самоотверженность  независимой мысли:

По согнутым рукам моим
Стекают на колени
И камни,
И обломки вышины.
И груда мусора в подоле,
И прозренье, –
И нет смирения,
И нет вины…

Во всем Сэда Вермишева ищет исхода, нравственного смысла, даже грусть у нее  для взращивания  души, красоты человеческого деяния, потому: «Не видеть, Не слышать. Не знать. Лопату возьму, и зарою и память. И горечь. И страсть. И слезы смешаю  с землею». Как видим, мир даже ее скорби озарен  теплотой отзывности, радостью горькой самозабвенного сердца.
Хотелось бы сказать несколько слов  о ее стихах о любви. Ее любовь не знакомая нам по стихам. Она разоренная. Это стихи скорее всего  стихи « после любви»: В них имеется особая лирическая недоконченность, снимающая так называемые «выводы» и оставляющая нас наедине с собою:

Ты оставил мне только
Алую розу памяти.
К ней летят и летят соловьи.
И голос,
И клюв их
В крови…

Перед нами поэт яркий и своеобразный…

16.11.81.
Москва