ГЕНОЦИД АРМЯН
«Наша среда» продолжает публикацию книги Лидии Григорян «Сто первая весна», посвящённой столетию Геноцида армян – величайшего преступления XX века против человечества, совершённого в османской Турции. Авторы историй и эссе – жители Нижнего Новгорода – друзья армянского народа и армяне-нижегородцы, являющиеся прямыми и косвенными потомками армян, прошедших ад Геноцида. Среди авторов – представители всех слоев населения, люди разного возраста, разных профессий и рангов. В итоге из разных по содержанию, но единых по тематике историй получилась целостная картина прожитых нацией ста лет – века парадоксов и взросления, века, приведшего нас к сто первой весне.
Благодарим автора за предоставленную возможность публикации книги.
Увидел своими глазами
Вагаршак ХУДАГУЛЯН,
агроном, бывший партработник, 65 лет
В середине XX века началась репатриация армян в Армянскую ССР. Это были послевоенные годы. Армения, несмотря на малую численность населения (после 1920 года – всего 700 тысяч), потеряла за Великую Отечественную войну более 300 тысяч человек, и правительство Армении во главе с первым секретарём ЦК Компартии Армении Григорием Арутюняном решило пополнить численность страны и восстановить народные силы. Переселение в Восточную Армению охватило армян из таких стран, как Франция, США, Греция, Египет, Сирия, Иран. За два года, с 1946 по 1948-й, в Армянскую ССР иммигрировало более 100 тысяч армян. Среди переселенцев из Ирана был и мой дед Погос со своей семьёй, выбравший, как ему казалось, «временное» место жительства в селе Карашен в Гориском районе. Почему временное? После победы над Германией у всех была уверенность, что советское правительство обязательно выступит в защиту прав армянского народа. Тем более что надежды подкреплялись опубликованной декларацией «Армянского национального совета в Америке», переданной делегатам конференции ООН в Сан-Франциско, где ставился вопрос «о присоединении армянской земли к существующему государству свободной, независимой Армении и возвращении всех зарубежных армян, имеющих желание туда поехать». В Иране, где тогда дислоцировались части Красной армии, местная армянская пресса писала, что в «такой исторический момент армяне Ирана обязаны оказывать содействие Красной армии». Армянские земли составляли почти половину территории Турции, и, несмотря на учиненный турками Геноцид, в Западной Армении еще оставалось немало армян, которые тоже жаждали воссоединения. Однако в очередной раз Армянский вопрос стал заложником политики Запада.
Моя прабабушка Марджан и дедушка с бабушкой ушли из этой жизни с мечтой о своей родине. Помню, прабабушка Марджан очень меня любила и выделяла среди внуков и пра-внуков, объясняя это тем, что я очень похож на её младшего брата Манука, потерявшегося во время Геноцида. Весной 1915 года через их село проходили толпы беженцев. Усталые, оборванные, голодные и израненные, они стремились в Восточную Армению. Когда девятилетний Манук увидел в толпе беженцев своих одногодков, в нем что-то изменилось. Он собрал весь хлеб, что имелся в доме, вышел за калитку и смешался с толпой. Его отсутствие заметили только под вечер. До конца дней родители посылали во все концы весточку о сыне, но его так и не нашли. Лишь в 1971 году все изменилось. В Армению депортировался брат моего деда Погоса и начал поиски своего младшего брата. И его надеждам суждено было сбыться. Он нашел Манука в Гукасянском районе, во главе большой семьи: красивая жена, дети, внуки. Он рассказал, что, уйдя далеко от села, побоялся вернуться один и вместе с беженцами перешёл в Восточную Армению. Рассказывая о своих скитаниях и сиротском детстве, он вытирал скупые слёзы, но тут же улыбался, радуясь своим родным, память о которых не давала ему покоя всю жизнь.
Рассказы предков не выходили из моей головы. Я жил мечтой побывать в родном селе, пройтись по древней армянской земле, и неожиданно для меня мечта эта стала осуществляться. В 1993 году, после распада Советского Союза, племянница моей супруги пригласила меня с семьёй в Тейран. Когда выдавалась возможность связаться с нами, племянница спрашивала, может ли что-либо для нас сделать. Я тогда и поделился своей мечтой увидеть собственными глазами землю предков… И вот мы в Тейране. Село моих предков Пара находится в 600 километрах от нас. Надо сказать, что в 1603 году царь персов шах Аббас I выселил армянский народ из коренной Армении и погнал их в Персию с целью опустошить страну армян и застроить страну персов. Он стремился уменьшить численность армянского народа. Количество армян, переселённых вглубь Персии (Иран), оценивается примерно в 250–300 тысяч человек. Мои предки были из села Паракар Западной Армении; перебравшись в Иран, они своё поселение назвали Пара, чтобы не забыть своих корней.
Бронируем целый автобус и едем в Пару через Западную Армению. Проезжая, видим кое-где останки церквей, по красному туфу и хачкарам видна их исконная принадлежность, но сейчас они в плену – вокруг курдские деревни. И снова дорога, и снова разрушения и останки церквей. Страна плачущих камней! Сердце сжимается и замирает, словно хочет замолчать навсегда, чтобы не чувствовать этих разрушений. Разбитый очаг моих предков… Сколько боли и стыда может выдержать человеческое сердце? Село Пара находится в северной части Ирана, бывшей Персии. Природа вокруг пустынная, и на всей этой серо-желтой громаде зелёным Парнасом выделяется гора Таманда, о которой так много рассказывали мои предки. По их словам, все созданные богом цветы растут именно на этой горе. Село Пара находится у подножия этой райской горы. Прошло больше полувека, как мои предки покинули Пару, но я сразу узнал двухэтажный дом деда. Только армянин мог отстроить в этом пустынном месте такой домище, улыбнулся тогда я. Мы вошли во двор и тут же оказались окружены чумазыми, бедно одетыми детьми. Оказалось, что в доме живут три сирийские семьи. Первый этаж был отведён под скотный двор, а вот на втором, рачительно поделив между собой комнаты, устроились семьи.
Со мной были моя супруга, её племянница с мужем и ещё несколько родственников. Оставив женщинам хлопоты по приготовлению обеда, мы решили пройтись по селу. Навстречу нам шёл мужчина пожилого возраста. Оглядев нас беглым взглядом, он остановился на мне и вдруг заговорил по-армянски.
– Здравствуйте, Бог в помощь. Кто вы и почему приехали в забытое всеми место?
– Тут жили когда-то мои предки, – объяснил я. – Дед, бабушка, здесь родились мои родители.
Я стал называть всех поименно и вдруг увидел, что глаза мужчины повлажнели. Оказалось, что он был сиротой и мой дед приютил его, дав и кров, и пищу на долгие годы, ну, а сирота за то время выучил армянский язык, который до сих пор напоминал ему о добрых армянах. Он обнял всех нас и повёл показывать село, в центре которого мы обнаружили армянскую церковь. Мы удивлённо переглянулись: надо же, ни один камень не сдвинут с места!
– А церковь действующая? – спросили мы.
– Нет, сейчас здесь сельская школа. В Паре всего три армянские семьи живут, – объяснил он, – да и священника нет. Но армяне приходят сюда по воскресеньям, убираются, моют стены. Потом молятся и возвращаются домой. 400 лет в Паре бок о бок жили армяне и персы. Жили дружно, уважая традиции и обычаи соседей, – грустно, но с гордостью объяснил он. – Хотите взглянуть на армянское кладбище?
Жители Пара продолжали нас удивлять своим человеческим отношением к армянам. Могилы были убраны, хачкары и плиты целы. Я нашёл могилы родственников с нашей фамилией. Постояли, прочитали молитву…
Интересен тот факт, что всё созданное армянами в Иране – монастыри, церкви, хачкары, города и сёла – оказалось нетронутым. Не в пример турецким варварам, которые в ходе Геноцида уничтожили более двух тысяч армянских деревень, столько же церквей и монастырей более чем в 60 городах.
Когда я был десятилетним ребёнком, мой отец рассказывал о своей родине, которую он знал лишь по рассказам родителей. Я тогда удивлялся его слезам. Он часто вздыхал, что умрет, так и не увидев дом отца. И вот я, увидев своими глазами землю отца, с той же болью и слезами рассказываю своим внукам о потерянной родине предков, о массовом уничтожении народа и насильственной депортации западноармянского населения. Мне вовсе не хочется травмировать их души, но как по-другому объяснишь, почему мы оставили эти земли, почему они до сих пор в плену?