ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Гагику Гукасяну, потомку славного Гукаса.
Турция, провинция Муш, 1820 г.
– В кого он у тебя такой, Маркар? – удивлялись сельчане, глядя, как ловко перебирает пальцами, извлекая удивительную музыку из кизиловой дудочки, его четырнадцатилетний сын Гукас.
Маркар поглаживая пышные усы, влюблено смотрел на сына. А иногда, не удержавшись, бил себе в грудь.
– Как в кого, все мы в роду такие, – восклицал он, – порода!
А затем громко и заливисто хохотал,- вы бы видели как мой дед Гарегин, царство ему небесное, играл. 110 лет жил, все в нашем роду долгожители. И я долго жить буду. А как же?! И мои правнуки тоже!
Слава об искусном музыканте распространилась по всей округе. От приглашений не было отбоя. Сначала просили отца, чтобы разрешил сыну на свадьбе сыграть, потешить своим искусством публику, затем, когда Гукас повзрослел, обращались напрямую к нему. Каждый расплачивался, чем мог. Гукас не привередничал, был доволен тем, что предлагают, понимал, всем нелегко живется. А музыку живую в таком замечательном исполнении послушать каждому хочется. За это и любили и уважали Гукаса жители села Кронк. Обращались к нему и представители местной власти, значит, не было ему равного во всей Мушской губернии. Что и говорить, щедро одаривали его пузатые чиновники, грех было отказываться от такого заработка, хотя и, скрипя сердцем, он принимал эти приглашения.
Однажды его пригласили на Вардавар (Aрмянский праздник в честь Преображения Господня) в славный город Муш. Приехали к нему на поклон отцы города, привезли много даров, как он мог отказаться. Он не раздумывая согласился и отправился вместе с гонцами в дальнюю дорогу. В тот день со всей провинции армяне спешили на базарную площадь Муша. Многие знали, что сам Гукас выступать будет. Праздник удался на славу, народ ликовал, забыв все тяготы и горести. В самом разгаре праздника Гукас увидел девушку неповторимой красоты. Свою единственную и долгожданную, сердцем почувствовал он. Она заметно отличалась от остальных девушек, своих подруг, и высотой, и стройностью, крупными глазами в пол лица, а губы напоминали сочные лепестки алой розы.
Надо отметить, что и Гукас был хорош собою, высокий голубоглазый брюнет с тонкими чертами лица, не каждая девушка могла спокойно отвести взгляд. Вот его избранница, её звали Анаид, тоже не устояла. Однако, родители Анаид, богатые, состоятельные, не таким представляли себе мужа своей дочери, поэтому воспротивились бы этому союзу. Но Гукас был неудержим, да и она, ни на шаг не отходила от Гукаса, молча поедала глазами всеобщего любимца. И Гукас решил, недолго думая, похитить её. Гуляние еще продолжалось, нескончаемым потоком звучали песнопения, произносились хвалебные тосты, а распаренная молодежь продолжала танцевать армянские суровые танцы. Как вдруг Гукас, улучшив минуту, ловким движением набросил бурку на свою возлюбленную, поднял ее на коня и, неистово стегая лошадь, помчался прочь из этого города. Кинулись вдогонку уязвленные молодые парни, родственники и соседи Анаид, да, куда там, Гукаса и след простыл.
Прошло некоторое время, и простили родители девушки непрошеного зятя, потому как, дошли до них сведения, что он бережно и с огромной любовью относится к своей жене. Приехали в гости и благословили молодую пару.
Но, недолго длилось безоблачное счастье молодой семьи.
Как-то раз, во время очередного празднества, когда народ на центральной площади окружил Гукаса и очарованно слушал армянские песни в его исполнении, он заметил, как два турка отделились от толпы и направились в сторону его дома. Защемило его сердце, почувствовал он недоброе. Наскоро завершив очередную песню, извинившись перед собравшимися односельчанами, он поспешил домой. Еще издали он увидел, как турки пытаются взломать дверь его дома. Зная, что в это время жена Гукаса остается одна, они решили воспользоваться отсутствием Гукаса, чтобы поглумиться над нею. Он весь побагровел от негодования и, до боли в руке, сжал рукоять кинжала.
Первый турок уже взломал дверь, и исчез за нею, а второй заметив Гукаса, оскалил зубы и, посылая проклятья в адрес Гукаса, вскинул ружье. Но, брошенный ловкой рукой, кинжал Гукаса впился ему в горло. Хлынула кровь, турок импульсивно задергался и растянулся у порога дома. Гукас ворвался в дом и увидел что жена, схватила стул и защищается им как щитом от наседавшего на нее турка. Гукас дико закричал и бросился на непрошенного гостя, повалил его на землю, подтянул трепыхающееся тело к тундыру, в котором стоял чан с кипящей водой и опустил голову турка в этот чан. Турок задергался и взвыл от боли, пытаясь освободиться от намертво схвативших рук Гукаса, но через несколько минут обмяк и свалился на бок.
Гукас, тяжело дыша, опустился на тахту и обхватил голову руками.
– Что же теперь делать, как быть, – пробормотал он вполголоса и закачал от отчаяния головой.
– Нам нужно уехать отсюда, и как можно скорее, – вдруг услышал он голос своей возлюбленной, – иначе нам не жить.
– Да,- встрепенулся Гукас, – собери вещи, только самое нужное, – обратился он к ней.
Сам же вышел во двор и втянул тело первого турка в горницу, чтобы ненароком не заметили труп раньше времени. Затем выкатил телегу и запряг лошадей. Напоил, дал им сена а, расторопная жена увязала к этому времени несколько узлов с одеждой. Гукас с благодарностью посмотрел на жену, поцеловал ее в лоб и, схватил узлы в обе руки.
Через несколько минут они уже ехали нарочито медленным шагом по центральной улице мило улыбались прохожим. Когда же за спиной остались последние дома Гукас резко развернул лошадей и телега, чтобы замести следы и избежать погони, понеслась в обход села, в обратном направлении и далее в сторону Российской границы.
Только к вечеру следующего дня, когда послышался далекий лай собак и замелькали огни русского поселка, стало ясно, что они в безопасности и больше спешить никуда не стоит. Гукас натянул вожжи и пустил пешим шагом распаренных лошадей, а затем и вовсе остановил их.
Поняла это и жена. Она перестала боязливо оглядываться по сторонам, глубоко вздохнула, расслабилась и, ласково прислонившись к Гукасу, задумчиво сказала, – ты всегда говорил, что никогда не поднимешь руку на человека.
– А разве это были люди? – ответил Гукас и обнял её.