СОЦИУМ
Продолжаем публикацию глав из книги Эдуарда Авакяна «Мозаика Еревана». Благодарим переводчика книги на русский язык Светлану Авакян-Добровольскую за разрешение на публикацию.
В 1804 году в Тифлис прибыл новый наместник Цицианов. Он был грузином по национальности, хорошо знал политическую обстановку, царившую на Кавказе, и понимал, что Грузия не может жить в мире до тех пор, пока страны, расположенные между Черным и Каспийским морями, не признают русское владычество, а Ерасх не станет границей между Персией и Россией.
Цицианов направил сардару Еревана, Махмад-хану, ультиматум, потребовав от него войти в высокое покровительство российского императора и платить ему дань в размере 80 тысяч рублей золотом.
Сардар не мог принять ультиматум Цицианова. Он был уверен в своих силах и твердости Ереванской крепости. Сардар надменно ответил: возьмите крепость, если сможете!
Цицианов ждал такого решения, и немедленно, 15 июня того же года, русские войска перешли границу ереванского ханства. Армия, руководимая Цициановым, прошла Канакер, форсировала бурную речку Раздан и, войдя в пригороды Еревана, окружила крепость сардара. Началась перестрелка. Персы яростно сопротивлялись, но крепостные стены выдерживали почти непрекращающийся обстрел.
Осада длилась долго — с 24 июля до 2 сентября.
Цицианов не был готов к такому долгому и упорному сопротивлению. Русская армия оказалась отрезанной от тыла, арсенала и продовольствия. Эпидемии и осенние заморозки породили у Цицианова сомнения. Он снова направил сардару ультиматум о сдаче и, получив отказ, прекратил осаду и вернулся в Тифлис.
В 1806-м году на Цицианова было совершено покушение. Его убили на улице, и наместником на Кавказе назначается фельдмаршал Гудович. Он наследовал не только освободившуюся должность Цицианова, но и проводимую последним политику. Он также стремился уничтожить Ереванское ханство, полностью закрепить в Закавказье русское владычество.
А в 1808-м году Гудович с огромной армией перешел границы Ереванского ханства, без сопротивления дошел до Еревана и окружил крепость, уверенный в своих силах. Он направил ультиматум сардару, в котором заявлял: «Пусть не будет для вас примером прошлая неудачная осада крепости. В то время войском командовал князь Цицианов, молодой и не очень опытный в военном искусстве. Сейчас командую я, тридцать лет успешно подвизавшийся в этом деле…»
Однако высокомерное заявление фельдмаршала оказалось напрасным. Ереванская крепость и на этот раз упрямо защищалась. Непрекращающийся обстрел, многочисленные атаки не давали никаких результатов. Осада длилась три месяца. Снова наступили холода. Дороги стати непроходимыми, связь с Грузией нарушилась. Эпидемии, отсутствие провианта и военного снаряжения — все это заставило фельдмаршала Гудовича совершить последнюю попытку. 16-17 ноября все силы русских были брошены на взятие крепости. Натиск был упорным, неистовым. Но персы, засевшие в крепости, оказались не менее упрямыми. Русские терпели большие потери. Фельдмаршал решил прекратить осаду и после нескольких дней, проведенных под стенами Ереванской крепости, отдал, наконец, приказ об отступлении.
12 октября 1813 года был заключен Гюлистанский договор, по которому меликства Карабаха и Талиша вошли в состав России.
Но вскоре персы нарушили условия договора. Российская империя, которая не отказывалась от своих прежних целей, решила, воспользовавшись этим, объявить войну. И в 1827 году вновь разыгрались военные действия.
1 апреля русская армия, руководимая известным военачальником графом Паскевичем, дошла до Эчмиадзина. Католикос Нерсес Аштаракеци торжественно и с большими почестями встретил российских солдат, к которым присоединились добровольческие отряды армян.
23 сентября русское войско окружило Ереванскую крепость, защиту которой взял на себя Гасан-хан, брат сардара Гусейна. Последний, услышав весть о приближении русских, спешно бежал в Персию.
Паскевич приказал установить русскую артиллерию на ближайших холмах и начать обстрел крепости. Артиллерийский огонь и сотни ядер неслись на крепостные стены, пробивали их, разрушали внутренние постройки. Рассказывают, что один из снарядов попал в купол мечети во дворце сардара, разорвавшись, пробил крышу и повредил портрет самого шаха, что стало для суеверных персов предвестником дурного завершения.
Несмотря на это, персы яростно сопротивлялись несколько дней. Тяжелые крепостные стены во многих местах были повреждены. Хачатур Абовян так описывает эти дни в романе «Раны Армении»: «Было 25-ое число. Ереванскую крепость обволакивал дым. И огонь с неба, и снаряды пушечные падали на головы несчастных жителей. Пять дней и пять ночей ущелья и горы гремели, грохотали…
Ереванская крепость тлела, как пересохший фитиль: потрещит какой-нибудь час, потом снова угаснет, померкнет, — очень уж много пушечных ядер попало ей в голову и в сердце, вымотало ей душу…»
Постепенно Ереванская крепость превратилась в сплошные развалины, повсюду возникали пожары. Население, видя, что нет никакой надежды на спасение и помощь, поднималось на крепостные стены, выбрасывало белые платки в знак поражения. Разгневанный Гасан-хан потребовал отогнать изменников и продолжать сопротивление.
Граф Паскевич приказал генералу Красовскому усилить обстрел и полностью разрушить крепостные стены и башни. Русские солдаты с ружьями наготове, с развевающимися знаменами, под грохот барабанов бросились вперед. Одна волна наступающих сменяла другую и, наконец, наступила девятая. Солдаты бросались к проемам в крепостной стене, переходили наполненные водой рвы, взбирались вверх по стенам. Рядом с ними храбро сражались армянские добровольцы. Персы вынуждены были сдаться, а Гасан-хан с несколькими приближенными заперся в дворцовой мечети. У него уже не было надежды на спасение. И очень скоро он стал пленником.
Наконец, неприступная Ереванская крепость была взята. И опустилась тишина на страну Армянскую.
«Могут миры столкнуться с мирами, народы могут придти и исчезнуть, но пока у армянина есть дыхание и язык, как может он забыть тот многорадостный час, когда князь Варшавский и генерал Красовский вместе с бессмертным нашим Нерсесом с крестом и Евангелием в руках вошли в крепость, чтобы отпраздновать день освобождения армянской страны».
Весть о победе долетела до Москвы и Санкт-Петербурга. Через несколько дней пришел указ Николая I о присвоении графу Паскевичу в честь победы титула графа Эриванского. А многие добровольцы — русские и армяне — получили памятную медаль «За взятие Эриванской крепости». Такую медаль получил и А.С. Грибоедов, который от начала войны до победного конца находился в армии Паскевича.
Взятие Ереванской крепости стало истинным водоразделом в истории нашего народа, который после веков темного рабства, порабощения и потерь спасся не только физически, но и духовно.
В музее истории города Еревана есть небольшой памятник из цельного камня: с одной стороны, высечен русский солдат, с другой — воин-армянин, спина к спине, как символ той славной победы и вечной дружбы.