ГЕНОЦИД АРМЯН
«Наша среда» продолжает публикацию книги Лидии Григорян «Сто первая весна», посвящённой столетию Геноцида армян – величайшего преступления XX века против человечества, совершённого в османской Турции. Авторы историй и эссе – жители Нижнего Новгорода – друзья армянского народа и армяне-нижегородцы, являющиеся прямыми и косвенными потомками армян, прошедших ад Геноцида. Среди авторов – представители всех слоев населения, люди разного возраста, разных профессий и рангов. В итоге из разных по содержанию, но единых по тематике историй получилась целостная картина прожитых нацией ста лет – века парадоксов и взросления, века, приведшего нас к сто первой весне. Благодарим автора за предоставленную возможность публикации книги.
Место под солнцем
Тамара ДАНИЕЛЯН-МУРАДЯН,
оператор-связист, 51 год
Кто никогда не испытал на себе страх уничтожения, не смотрел смерти в глаза, не грыз себя изнутри вопросами: почему и за что? – тому трудно судить и понять наши поиски справедливости и требования человеческого отношения к своей нации.
Многие молодые армяне, приехавшие в Карабах воевать за свои земли, положили на алтарь родины самое дорогое – свои жизни. Они умирали без стона и слёз, жалея лишь о том, что не смогли обрести полную независимость для своей страны и близких, не обеспечили им мирного места под солнцем. Они являлись внуками и правнуками тех армян, которые несколько десятков лет испытывали на себе ужасы Геноцида, невыносимые трудности скитаний, унижения и раболепства перед другими государствами в надежде, что им предоставят право на убежище, небольшой кусочек земли – место под солнцем. Они были сыновьями отцов, которые шли на любые трудности, только бы поднять детей, вернуть оставшимся в живых после Геноцида лепестки веры и надежды на возрождение. Бедные наши деды и отцы, не думали они, что их внукам и правнукам вновь придётся браться за оружие, чтобы быть хозяевами своих надежд и чаяний, хозяевами самих себя, своей веры и земли. Разве многого они желали? А знаете, что хуже смерти? Это разочарование и чувство собственного бессилия от того, что мир по-прежнему глух и нем по отношению к твоему народу, народу, так и не обретшему за столетие покоя и мира, но зато вознагражденного духом общенационального единства.
Часть I. Исторический нонсенс
Я родилась и выросла в селе Бузлух Шаумянского района АзССР. Здесь в послегеноцидные годы родился и мой отец, а мама была родом из села Гюлистан. В семье нас было трое детей: я, сестра Самара и брат Акоп. Нужно сказать, что несмотря на то, что по документам мы находились в Азербайджане, ни один армянин не считал, что он находится не на своей исторической армянской земле, ибо вплоть до Октябрьской революции было историческим нонсенсом рассматривать Карабах отдельно от Армении. Огромная армянская территория – всё Карабахское ханство с Гюлистанским краем, Нахичеванское ханство, Елизаветпольская губерния и другие регионы – с 1813 года (после девятилетней войны и Гюлистанского трактата) перешла из состава Персии в состав России. Так что нужно стопроцентно считать, что мои предки до революции жили на исторических землях Армении, входящих в состав России.
А оказались мы в составе Азербайджана следующим образом.
Первая мировая война, Геноцид армян, Февральская и Октябрьская революции; Турция на фоне хаоса льстиво первой признала власть Советов, убеждая Ленина в своих революционных взглядах, мол, Турция – страна, борющаяся против мирового империализма. Ленин, поверив этому бреду и нарисовав себе мечту внедрить большевизм и в Турции, потребовал от Временного правительства вывести «оккупационные» русские войска из турецкой Армении. Однако глава Временного правительства Керенский вынужден был публично ответить большевикам: «Мы не можем уйти из Армении, поскольку тогда от Армении ничего не останется. Она погибнет от ятагана турка».
За 14 дней до взятия Зимнего Ленин писал: «Если Советы возьмут власть в свои руки, мы обязаны вывести войска из Армении». Это называлось «экспортом революции» – на Восток, в Турцию. Придя к власти в самый канун нового 1918 года, вождь революции вместе со Сталиным подписали-таки зловещий документ, даже не представляя, что в скором времени Ататюрк разгромит коммунистическую партию Турции. А вскоре на бывших армянских и персидских землях было создано искусственное государственное образование, которое, как писал историк Е.А. Пахомов, «провизорно назвали Азербайджаном». К тому времени большинство мусульман Закавказья находились под влиянием турецкой партии «Мусават», которая с особо жестоким коварством организовала резню армян – теперь уже в Баку, Гандзаке (Елизаветполе, Кировабаде), Шуше, чтобы окончательно отрезать Иран и бывшие армянские земли от России.
Мой дед, Мурадян Давид (Бек), был из города Мокк, а бабушка, Офелия Мурадян, – из города Ван, Западной Армении. У них было две дочери. В 1901 году дед вступил в партию Дашнакцутюн. Здесь он познакомился с легендарным Андраником. Как раз перед их знакомством Андраник с тридцатью гайдуками оказался окружен в монастыре Аракелоц[1] турецким полком из пяти батальонов. На 24-й день после длительных боев Андраник и его гайдуки ночью вышли из монастыря и, всем на удивление. без единой потери поднялись в горы. В 1912 году мой дед вместе с армянскими добровольцами под руководством Андраника и Гарегина Нжде участвовал в Первой Балканской войне. Впоследствии, когда Андранику было поручено сформировать и возглавить первую добровольческую армянскую дружину в составе русских войск Кавказского фронта, мой дед отвез жену и детей в Эчмиадзин, а сам снова присоединился к Андранику. Он сражался за города Ван, Битлис, Муш. После войны турецкое правительство разыскивало Андраника, посулив уйму денег тому, кто доставит его живым или мертвым. Андраник скрывался в Болгарии, а потом отправился в Америку, а мой дед вернулся в Эчмиадзин, но своей семьи там не нашел.
Не дождавшись мужа, бабушка Офелия, спасая детей от голодной смерти, вернулась в Западную Армению, где остались ее родители с братьями и сестрами. Но резня армян и депортация вынудили её вместе с другими беженцами пройти пешком через всю Среднюю Азию, чтобы снова оказаться в Эчмиадзине. Из их большого рода Мурадянов выжили лишь отец, она и её дочери. В Араксе, спасая мать и сестёр, погиб и единственный брат Офелии. С большим трудом они добрались в село Эркедж Шаумянского района, а затем волею судьбы мои дед Давид и бабушка Офелия воссоединились в селе Бузлух. У них родились впоследствии семеро детей: четыре сына и три дочери. Дед умер в 1937 году, и бабушка одна подняла детей на ноги.
Часть II. В горниле кровавых будней
Наверное, такие чувства, как любовь к своей земле и народу, преданность вере, боль, страх и ярость, сопровождают армянина на протяжении всей его сознательной жизни. Сколько помню себя, я всегда о чём-то или о ком-то беспокоилась, горела, болела душой. Всегда с семьёй и своими близкими находилась в горниле вулкана борьбы, войны, противостояния. Теперь все эти баталии кипят где-то глубоко душе.
Когда я становлюсь свидетелем дискуссий о Геноциде или же Карабахе, похожих больше на игру в патриотизм, меня охватывает страх: как бы молодым не заиграться! Как бы не затянуться конфликту на уровне бесконечной вражды. Ведь сама идея войны, кроме очередного потока беженцев, ничего хорошего не принесет и саму проблему не решит. Нам хватает прошлого, в котором остались наши древние армянские церкви, могилы предков, сотни тысяч погибших и раненых, сотни тысяч беженцев, разрушенные города и поселения, миллионы поломанных судеб.
Сейчас я живу в Нижнем Новгороде, но мыслями я там, в Карабахе.
1988 год. Я работала на почте в отделе связи. Во время ночного дежурства меня попросили соединить первого секретаря райкома Шаумянского района с Баку. Совсем не желая того, запомнила фразу из разговора: «всё идёт по плану», а на следующий день мы узнали о Сумгаите. До резни армян в Сумгаите и Баку между армянами и азербайджанцами уже была напряжённость, которая началась в августе 1987 года, когда карабахские армяне послали в Москву коллективное обращение, подписанное десятками тысяч граждан, с просьбой передать НКАО в состав Армянской ССР. После Геноцида обессиленная резнёй и войнами Армения не могла встать на защиту своей независимости, но в 1988-м карабахцы решили, что лучше погибнуть, чем очередной раз перенести истребление и унижение. В конце марта мы с семьёй (я, мой муж, три дочери) переехали в армянский город Чаренцаван, где мой супруг Аветик Исраелович Даниелян стал работать с ребятами на литейном заводе. Они изготавливали оружие, патроны, снабжая партизан карабахцев. Он был родом из села Неркин-Шен. Иногда Аветик с ребятами на вертолётах перебрасывал оружие в Карабах, где они оставались по нескольку месяцев на передовой, и тогда в цехе работали другие ребята. Из наших в Карабахе воевали муж сестры Зармик со своими тремя братьями, мои двоюродные братья Григор, Гегам и Ваган. Они с моим супругом Аветиком всегда вместе стояли на посту. Безграничный патриотизм, преданность делу освобождения своего народа привёли в Карабах и многих добровольцев – воинов армянского народа. Они стали надеждой и путеводной звездой армянского народа. В этих молодых защитниках земли отцов жил дух выражаемого протеста армянского народа против насилия. Не отставали от молодых и люди в возрасте. Мой отец Борик Давидович Мурадян развозил по отрядам прибывавших в Карабах со всех сторон армян, а мама, Анаит Овсеповна Сейранян, готовила, кормила, перевязывала, молилась за всех как за своих сыновей. Её все так и называли Анаит-майрик.
Сколько наших ребят погибло, сколько пропало без вести! Только из моей родни – Славик Даниелян, Шаген Мигранян, Аркадий Сейранян, Ваник Лалаян и многие другие, кто защищал Эркедж, Бузлух, Манашид, Верин-шен, Фарух, Акбулаг, Авдур, Талыш, Чартар.
1988–1991 годы, самые тяжёлые и кровавые: землетрясение, резня армян в Сумгаите, Баку, изгнание армянского населения с его исконных земель силовыми структурами АзССР и отрядами особого назначения, а также МВД АзССР, блокада всех дорог, ведущих к Карабаху, отключение света, воды и радиотрансляции.
Летом 1991 года было депортировано армянское население двадцати четырех сел, в том числе и нашего. Людей не успевали перебрасывать на вертолётах в Армению, мужчины и старики уступали места женщинам и детям, а сами отбивали вражеские атаки одну за другой. Наши ещё безусые подростки взрослели на глазах, защищая своих матерей и сестёр. Как это забыть?
Была предпринята попытка депортировать село Верин-шен, однако жители села отбили наступление, помогая жителям Эркеджа, Бузлуха, Манашида уйти в Гюлистан и к лесу, чтобы пробраться из Шаумянского района в Степанакерт. Потом мы уже узнали, что оставшиеся в своих домах (в основном пожилые) люди подверглись насилию со стороны азербайджанских омоновцев. Многие были убиты, погибли и пропали без вести сотни людей, а все шаумянцы в одночасье потеряли свою родину, дома, имущество, могилы предков, а ведь это был не 1915 год!
19 августа 1991 года в Москве начался путч, который поддержал президент Азербайджана Муталибов. Однако уже 21 августа путч потерпел поражение, члены ГКЧП были арестованы. В Карабахе ситуация на время разрядилась, войска отступили. Я понимаю, что отошла от темы столетия Геноцида. Но поверьте – войны в Карабахе можно было бы избежать, не оторвав его в 1920 году насильно от матери-родины и не отдав на семидесятилетнее поругание чужеземцам.
Сегодня международные посредники в урегулировании азербайджано-нагорнокарабахского конфликта делают вид, что вопроса Шаумяна – Геташена «не существует». Многие годы такую же недальновидную политику занимали, к сожалению, и власти Республики Армения. Но это – страусиная политика. Без Арцаха, Западной Армении, Шаумяна-Гюлистана и Геташена не может быть нам покоя. И пока этот вопрос не решен, наивно полагать, что всё у нас хорошо, мол, и так проживём. Я хочу, чтобы все мы вспомнили об ответственности, заглянули в себя, прежде чем обвинять противоположную сторону и предлагать ей изменить свою позицию. От болезни – ненависти и вражды – можно ещё избавиться, лишь бы все стороны поняли, что Геноцид армян и Карабахский конфликт – это не только трагические страницы истории одного государства, а страницы истории многих европейских государств, а самое главное, Турции. И лечить эту болезнь надо общими усилиями.
[1] Святых Апостолов (арм.).