ИНТЕРВЬЮ
Топография неба
Неподвластна уму —
Был в полётах иль не был,
Где летал, не пойму.
Всё — в проекциях к звёздам,
Всё — пришито к Земле.
В небе быть очень просто,
Не расскажешь лишь, где
Большаков Алексей
«Наша Среда online» — Степан Веранян — один из самых важных представителей поколения армянских художников, дистанцировавшихся от абстрактного экспрессионизма. Искусствовед Ален Наварра-Навассартян писал о нем: «Если Степан Веранян создает топографию идентичности, он делает это, создавая образы «мест». Абстракция и ее пространство трансформируются в историческую топографию».
Последние несколько лет он сосредоточился на живописи, создал ряд картин, начиная с серии: «Стрела Аполлона», «Бактрийские принцессы», «Влажность света», «Неугомонная лиса», «Библиотека Северного Ледовитого океана», «Оркестровый сатана», «Альпийский снайпер», «Чернила-Ластик», «Жить, чтобы рассказать» и «Авантюристка».
В 1980-е годы Степан Веранян выставлялся в Москве (1983) и Стокгольме (1986). С 1991 по 2011 год участвовал в выставках в Париже (1990) и Санкт-Петербурге (1991), в Тбилисской биеннале (1996), Бостоне, (1996), Венецианской биеннале (1997), во Второй Гюмрийской Международной биеннале, (2000), Тегеранском музее современного искусства (2002), галерее «Аниксис», в Бадене (2005), Цюрихе (2007), в 2011 году в Главной художественной галерее колледжа Санта-Ана в Калифорнии.
Степан Веранян был художественным руководителем Printinfo (1998–1999) и художественным руководителем Армянского центра современного экспериментального искусства (ACCEA) (1999–2002).
С 2002 года выпускал туристический справочник «Ереван – Сфера».
Картины Степана Вераняна хранятся в постоянной коллекции Государственного музей изобразительных искусств им. Пушкина, Москва, Россия; Национальной галерее Армении, Ереване; Ереванском музее современного искусства, в Ереване, Армении.
— Как Вы решили стать художником?
— В моем случае, вопрос звучит не совсем корректно, я всю свою жизнь был художником, и сколько себя помню, всегда рисовал.
— Мне известно, что у Вас очень прогрессивная интересная семья, включая деда, расскажите о ней.
— Это, действительно так, сведения о них содержатся в википедии. Раз возник этот вопрос, то можете об этом почитать. Моя мама — учительница английского языка, отец – дирижер-хормейстер, закончивший Афинскую и Миланские консерватории, брат – дирижер. В 1946 году они эмигрировали из Греции в Армению, в город Ереван. С 1949 по 1955 гг. мои родители были сосланы в Сибирь, в Алтайский край, где в Барнауле и родился мой брат, я же был зачат еще в Сибири, но родился в Ереване, так что на 90% я сибиряк.
— Какое обвинение было выдвинуто против Вашего отца?
— Мама мне рассказывала о том, что отца моего обвинили, за то, что в Константинополе в 1918 году он выпускал дашнакскую газету. Парадокс и вся глупость заключается в том, что он 1918 года рождения, так что отец любил шутить, что еще в утробе матери печатал газеты. Когда режиссер Тигран Паскевичян снимал фильм на тему 2-ой Великой ссылки из Армении, его ассистент проверил достоверность имеющихся сведений о моем отце, все, что мне рассказывала мама подтвердилось. При этом, отец мой не признавал действия партии дашнаков.
Когда они перебирались в Армению, папа перевез из Греции 2 домашних органа, один из которых он подарил Армянской консерватории, а второй хранился у нас дома. Еще дома у нас было пианино, и я ходил учиться играть на нем до 4-ого класса. Но когда папа понял, что я больше предпочитаю рисовать, чем играть, я стал ходить на занятия по рисованию. Пришло время, и я поступил в художественно-театральный институт, на факультет дизайна.
— Как Вы считаете, художник иначе видит окружающий мир?
— Разница в том, что простой обыватель, когда смотрит – часто не видит, а художник – видит все и всегда. Я часто обращаю внимание на то, что большинство даже не замечает. Очень люблю визуальное пространство, именно там заключается мой мир, моя философия видения. Моим избранным художником является Леонардо, и не столько живопись, сколько его подход к миру, его любознательность и многообразие видения.
— Как Вы перешли к современному искусству?
— Еще в институтские годы я начал рисовать абстрактные картины. Когда в Доме союза художников состоялась республиканская выставка, я предложил свое абстрактное произведение, которое сначала было принято жюри, но вскоре председатель молодежной секции, Зорий Мирзоян, позвонил мне и сказал: «1000 извинений, комиссия из ЦК, к сожалению, сняла твою работу», и попросил приехать и забрать ее. Я пошел на открытие выставки и обнаружил свою картину висящей на стене. Оказалось, что, когда комиссия ушла, он вернул картину обратно. Спустя год я принял участие на другой выставке, где представил другую абстрактную работу. Обычно, после выставки всегда шло обсуждение картин, и на обсуждении стали сильно подвергать обструкции и ругать мою картину. Сложилась очень нелицеприятная атмосфера, но в это время на выставке появился мэтр Ерванд Кочар, поднялся туда, где шло обсуждение, и возмущенно заявил: «Прекратите ломать начинающих художников!». Вскоре, моя эта картина была предложена для представления в Московском Центральном выставочном зале «Манеж». Советский искусствовед Александ Каменский написал в «Литературной газете»: «Степан Веранян очень талантлив. У него прекрасное чувство цвета, но эта дорога ведет в никуда». Принципиально, ни в какие творческие группы, я никогда не вхожу. По харизме я одиночка. Благодаря художнику Ашоту Баяндуру я поступил на работу в Центр Эстетического Воспитания, к Генриху Игитяну. Он назначил меня руководителем отдела художественной графики. В 1991 году трое армянских художников, я, Карен Андриасян, Самвел Багдасарян, во главе с Генрихом Игитяном, отправились на международную конференцию в Нью-Йорк. В это время семья меценатов Баласанянов, много лет проживающая в США, пригласила нас на вечеринку, и предложила подумать, что можно предпринять для Армении. Мы предложили Баласанянам открыть Центр Современного искусства. Уже в 1995 году они приехали в Армению, и основали Экспериментальный Центр Современного искусства. Таким образом, вокруг Экспериментального Центра стали кооперироваться художники.
— Какие этапы творчества Вы преодолевали на пути становления художником?
— Пожалуй, таких этапов у меня не наблюдается, разброс у меня слишком большой, пробовал все; очень рано, почти с 70-х, начал создавать инсталляции, работал над медиа, делал оформление спектаклей. Моя жена, Нора, актриса, часто ездит на фестивали в разные страны На международном театральном фестивале «Thespis» в Германии я оформил ее моно-спектакль «Мария Стюарт» по Шиллеру.
— Легко ли Вы воспринимаете критику, что предпринимаете в случае, когда критика в Ваш адрес в пух и прах?
— Наверно, отнесусь спокойно, если она сделана обосновано и к месту. Но, к сожалению, критики, как таковой, у нас не бывает: или ругательства за спиной или безудержные тосты. В разумной критике в Армении художники испытывают огромную потребность, ибо критика всегда полезна.
— Зависят ли Ваши работы от Вашего настроения?
— Никогда, я работаю над сериями картин, и настроение мое на них никак не влияет.
— И какие серии картин Вы создаете?
— Ну, в принципе, это фигуративная живопись, в основном, черно-белая эротическая серия картин. Я не люблю рассказывать о своей технике, картина должна быть немного загадочной, чтобы заслужить внимание зрителей. Кто-то их великих сказал: «Художник, посвятивший себя искусству, должен позволить вырвать себе язык».
— Вы преподаете?
— Я составил программу по современному искусству и по инициативе Министерства Культуры читал студентам курс лекций. Курс состоит из 24 лекций. Студенты с огромным вниманием слушают меня. Сейчас меня приглашают вести его в Архитектурной академии.
— Да знаю я, ведь преподавал в Славяно-армянском университете, рассказывая студентам о художниках современного искусства и о режиссерах современного кино, затем они должны были представить свои журналистские статьи, и еще преподавал Историю Мирового Кино в Театральном Институте. Однажды, будучи на кафедре, киновед и цензор Сурен Асмикян, спросил у меня: «Говорят, Вы рассказываете студентам о кино и искусстве, какой вуз Вы закончили? Я с улыбкой ответил: «Вообще-то я закончил энергетический факультет Политехнического Института». Происходило это на кафедре киноведов. Услышав мой ответ, на все помещение раздался громкий хохот других преподавателей. Студенты – будущие кинематографисты слушали мои лекции о художественных направлениях с огромным вниманием, им было очень интересно».
— Это потому, что они жаждут знаний.
— Назовите своих любимых художников.
— О, их их очень много, но рейтинги художников со временем меняются. Первым, несомненно, как я уже отметил, идет Леонардо да Винчи, затем художники античного периода. Очень мне по душе современная английская художница Fiona Banner, Дэш Сноу, немецкий художник Ансельм Кифер. Вы в курсе, что он хотел купить атомную станцию?
— Нет.
— Кифер назвал завод своим «пантеоном», отметив, что АЭС его завораживают, поскольку являются одной из самых «фантастических форм по производству энергии». Художник, чье творчество строится на осмыслении истории Германии, заявил, что таким образом он сможет сохранить ее часть. По его мнению, немцы отказываются от истории слишком охотно и быстро. Как отмечает агентство, Германия после аварии на японской АЭС «Фукусима-1» решила постепенно сворачивать производство атомной энергии из соображений безопасности. Кифер говорил: «Клянусь, я не буду рисовать коров, щиплющих траву, под тамошними облаками». Очень люблю картины раннего периода Мартироса Сарьяна, люблю Пиросмани.
— Вы принимали участие в Венецианском биеннале?
— Дважды. В первый раз, в 1997-м году как художник, а второй раз в 1999 году в качестве куратора представлял работу художника Нарека Аветисяна. Это движение завершилось фурором, армянский павильон в 2015 году удостоился награды Золотого льва. Это было величайшей победой. Однако, к моему удивлению. власти не обратили на это никакого внимания.
— Что служит источником Вашего вдохновения?
— На меня оказывает влияние окружающий меня мир.
— Когда Вы работаете – должна быть тишина или звучать музыка?
— Во время работы никакой музыки я не слушаю, предпочитаю естественные звуки улицы и моей мастерской, слушаю этот шум. Австрийский композитор, мастер атональной музыки, Антон Веберн говорил так: «Музыка – это организованный шум».
— Какие черты характера помогают Вам в творчестве?
— Я анархист, люблю анархию, умею сам себя заводить, меня вдохновляет рационализм. Как правило, рука сама управляет изобразительным процессом, на что я часто сержусь, ибо это автоматизм, ремесло. Меня это сильно раздражает. По этой причине, я начинаю рисовать левой рукой.
— Какое у Вас хобби?
— Люблю спорт. Занимаюсь им и могу часами смотреть передачи по спорту, особенно люблю зимние виды. Хожу на тренажеры и плавание. В детстве занимался 5-борием, моим тренером был олимпийский чемпион Игорь Новиков, но в 7-ом классе я заболел желтухой и перестал заниматься, после чего стал ходить на баскетбол, но понял, что рост не позволяет заниматься этим видом спорта, потому перешел на легкую атлетику. Спорт сопровождает меня всю жизнь. Еще я люблю читать, но чтение – это не хобби, а образ жизни, люблю слушать современную классическую музыку и hard-rock,
— Используете ли Вы в своем творчестве фотографию?
— Я люблю использовать фото, но пользуюсь собственными фотографиями, фото служит мне эскизом, наброском.
— Вы интроверт или экстраверт?
— Когда как, я люблю раскрывать душу, откровенничать, но, когда нужно, закрываюсь от социума. К тому же я предпочитаю дружбу не с художниками.
— Чем Вы любите заниматься в быту?
— Вести застольные беседы, люблю, когда за вкусным столом собираются мои друзья.
— Есть ли у Вас мечта?
— Я хочу жить у моря, а лучше, у океана.
— Какие напутствия или советы Вы можете дать начинающим художникам?
— На этот вопрос как-то ответил мой любимый художник и философ Джозеф Кошут. Он порекомендовал: «Никогда не идите на компромиссы». Я тоже придерживаюсь этой точки зрения, но совсем не люблю давать советы. Думаю, каждый сам должен самостоятельно выбирать путь, по которому следует идти.
— Вопрос, который бы Вы хотели услышать и не услышали в этом интервью?
— Я бы предпочел провести интервью с Вами.
