ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша среда online» — Публикуем сочинение — обладатель первой премии конкурса «Арцах. Образы будущего»
Комментарий эксперта:
Андрей Арешев, политолог, главный редактор портала Kavkazoved.info: Рассказ Шогер Саркисян «Тропинка в нагорный рай», несмотря на относительно небольшой объем, представляет собой самостоятельное, композиционно целостное произведение. Через образ пожилой женщины и ее рассказ о пережитом передается связь поколений арцахцев. Через описание природы края – представление о гармонии окружающего мира.
Именно мечта о мире и мирном будущем помогла арцахцам выжить в суровые военные годы. Воспоминания о прошлом — неотъемлемая часть самоидентификации, как отдельной личности, так и народа. «Память о предках — есть самая главная ценность», позволяющая жить, работать, рожать детей, без войн и под мирным небом. Важное место в рассказе занимают размышления о ценностях жизни, о стремлении к свободе, которое позволяет смело смотреть вперед.
Что касается конкурса, то стоит только приветствовать подобного рода мероприятия, направленные на популяризацию русского языка на постсоветском пространстве. Известно, что 2015 год объявлен в России «Годом Литературы». На фоне многих формальных и помпезных мероприятий, о которых вряд ли через некоторое время вспомнят даже их участники, проводимый в Арцахе литературный конкурс является ярким примером того, как относительно скромными силами можно вершить большие дела.
Шогер Саркисян. Тропинка в нагорный рай.
Будущее – всего лишь слегка искаженное отражение прошлого, и чтобы увидеть его, нужно просто взглянуть в зеркало настоящего…
Было теплое воскресное утро. Последнее осеннее солнце, играя в прятки с полусонным горизонтом, раскрашивало его в самые сочные краски своей разноцветной палитры. Старые горы устало смотрели вдаль, и в их полуоткрытых глазах отражался весь бескрайний мир, вся необъятная вселенная. Кристально чистый воздух благоухал свежестью и прохладой ночного дождя. Беспокойный ветер доносил шепот далекого леса и тихое бормотанье осоловелых гор. Старый дом скрипел и стонал под тяжестью столетней пыли, и с каждым моим шагом все отчетливее были слышны его тихие вздохи. Такие же старые, полуразрушенные дома виднелись и у склонов дремлющих гор, все так же кряхтя и тяжело дыша, они окутывали горизонт темной дымкой, их разноцветные крыши слегка поблескивали на солнце, и склон начинал оживать, покрываться нежным румянцем осенних красок.
С четырех сторон дома небрежно раскинулся дикий сад – былое владение дремучего леса. Здесь жизнь постепенно замедляла свой шаг, предвкушая суровые холода, и лишь тоненькое гранатовое дерево с каждым днем становилось все красивей и ярче, обременяя свои хрупкие ветви алыми, как предрассветное солнце, плодами. В самом конце таинственного сада пряталось сердце этих крохотных владений, хранитель традиций и истории нашего края – столетний тутовник. Ветви дерева касались небес, разрывали ватные облака на маленькие лоскутки, а потом тихо, будто прося пристанища на суровую зиму, стучали в окна старого дома. Широкие листья, омытые вечерним дождем, ярко блестели под бледными лучами лукавого солнца, а затем отражались на каменных стенах, играя в своеобразный театр теней. Причудливые фигуры появлялись и вновь исчезали в глубоких трещинах стен. И столь знакомый силуэт, напоминающий эти замысловатые фигурки, с каждым моим шагом становился все ближе и ближе, приобретал округлые очертания, словно небрежный эскиз после первых прикосновений кисти умелого мастера.
С каждым глотком утреннего воздуха я вдыхала аромат диких трав и душистого мыла – столь знакомый запах чьих-то ласковых рук, запах детства, тепла и дома… Под тенистым деревом на небольшой самодельной скамейке сидела маленькая худощавая старушка и напевала незатейливый армянский мотив. Время от времени она замолкала, тяжело вздыхая, бормотала какие-то неразборчивые слова и вновь начинала петь, но мелодия казалась грустней и протяжней. Не желая вторгаться в ее владения, я примостилась на краешек скамейки. Старушка меня не заметила, ее взор был устремлен к далекому солнцу, она беспрерывно вглядывалась в бездонное полупрозрачное небо, пытаясь найти в нем знакомые черты, но усилия были тщетны, ведь эти родные лица давно исчезли и из глубин ее памяти. Все в ней было подлинно арцахским, чистым и неподдельным, она олицетворяла всю мудрость и древность своей родной земли. Из-под пестрой косынки выбивалась жемчужно-белая седина волос. Ее маленькое хрупкое тело, укутанное в теплую шерстяную шаль, и тонкие исхудавшие руки, беспомощно лежащие на коленях, едва заметно дрожали: то ли от прохлады осеннего ветра, то ли от тяжести прожитых лет, то ли от унылой грусти, которая непосильной ношей легла на ее израненную душу.
– Ая, – тихо позвала я, слегка дотронувшись до нее.
Старушка вздрогнула и после минутной тишины медленно повернулась ко мне. Небесно-голубые глаза искрились добродушием, любовью к людям и к жизни, но время, будто тоненький ручеек, протекающий по испепеленной солнцем пустыне, оставило глубокие следы на ее лице. Она искренне улыбнулась, как умеют улыбаться только безгранично добрые старики или невинные дети, но от этого морщин стало вдвое больше, и узор на ее лице повторил изгибы и ямочки на стволе старого тутового дерева.
– А, это ты… – рассеянно произнесла она, будто на самом деле ждала кого-то другого, и вновь отвернулась.
Ее лицо, освещенное пробивающимся сквозь ветви солнцем, внушало мне спокойствие и непонятную радость, жизнь казалась неподвластной законам времени, и в этом я видела свое истинное счастье. Ощущая на себе мой пристальный взгляд, она на сей раз, уже не поворачиваясь, с улыбкой спросила:
– Пришла за новой историей?
Я кивнула в ответ. Она негромко рассмеялась, смех ее был похож на мягкий шелест осенних листьев, и я почувствовала, что на душе становится спокойней.
– Тогда слушай внимательно…
Хриплый, но уверенный голос старушки шел из глубин ее медленно вздымающейся при каждом вдохе груди и обладал неким волшебством пленять людей простотой своих слов. Словно под влиянием ее чар я придвинулась поближе и закрыла глаза, предвкушая скорое путешествие в далекие времена, знакомство с новыми людьми, добрыми и не очень, познание мира и всех его заветных тайн. Собрав все свое воображение, я пыталась догадаться, о чем же будет ее новая история и чему научит меня в этот раз. Я затаила дыхание, и центром всей моей вселенной стал старенький дом, тутовое дерево и эта маленькая скамейка в его тени.
Пытаясь собраться с последними силами, которые медленно покидали ее хрупкое тело, Ая глубоко вдохнула терпкий воздух и, продолжая неизменно смотреть в далекое небо, начала путешествие по извилистым лабиринтам своей памяти. Картины из прошлого вновь возрождались перед ее глазами, но на этот раз они были более яркими, полными жизненных красок, и от этого грусть и томительная тоска оставляли заметные следы на ее лице. Голос прабабушки перенес меня в маленький армянский городок. Яркое солнце ослепляло глаза, высокогорный воздух, плавящийся под прямыми лучами света, бодрил усталые мысли. На склонах виднелись маленькие красивые дома, а рядом с ними возвышались огромные небоскребы, которые смотрели в небесное зеркало и, словно держа весь этот мир у себя на плечах, пытались увидеть в нем собственное отражение. Так бок обок жили воспоминания о старом и мечты о новом, и объединяло их только одно – яркий армянский орнамент на стенах. Спрятанный в сердце высоких гор, этот маленький мирок был полон жизни. Светлые, чистые и широкие улицы были переполнены мирно гуляющими людьми. Школьники, бурно обсуждая новый урок, дружной толпой перебегали улицу, в парке на скамейках около маленького фонтанчика сидели старички, а рядом с ними столпились юноши и с интересом слушали рассказы своих героев. Центральную площадь украшали флажки и плакаты, город готовился к веселому празднику. Небо разрывал белоснежный след пролетающего высоко над моей головой самолета. Прохожие радушно улыбались, и каждый уголок небольшого городка благоухал ароматом самого обычного счастья. Но было что-то столь знакомое и родное в солнце и в горах, в зданиях городка и даже в его прохожих. Если прислушаться, то на соседних улицах болтали между собой на моем родном диалекте. И теплое, радостное чувство узнавания переполнило мою грудь.
Мой родной город, его жители, дома и здания, центральная площадь, маленький парк и старенькая бабушка, сидящая у его входа, на смену которой теперь пришла другая, так изменились, но остались столь узнаваемыми. Путешествие в прошлое на самом деле оказалось поездкой в недалекое будущее. Мы повернули направо и сели на маленькую скамейку около большого здания, судя по умным лицам юношей и девушек с толстыми тетрадками и кипами книг, это был государственный университет. Я внимательно вслушалась в их разговор и поняла, что передо мной юные инженеры, учителя и строители, художники и спортсмены, ученые и конструкторы, врачи и политологи, которые уже мастера своего дела. Это было одним из главных отличий моего Арцаха и Арцаха из рассказа моей прабабушки. Здесь было главным не то, что делаешь, а то, как ты это делаешь. Вскоре, по воле хриплого голоса рассказчицы, около нас появился незнакомый мужчина с портфелем и газетой в руках. Спросив разрешения, он сел около нас и начал читать газету. Я бросила мимолетный взгляд на заманчивый заголовок – еще одна страна признала Арцах свободным и независимым государством! И ни единой строчки о каких-либо ночных выстрелах или погибших в мирное время солдатах.
Вдруг голос старушки прервался, и дивный нагорный рай испарился в мгновение ока. Открыв глаза, я почувствовала нежное прикосновение осеннего ветерка, пронизывающая струя прохладного воздуха коснулась моего лица. Обманчивое солнце скрылось под пеленой серых унылых туч. Я посмотрела на старушку, сидящую рядом, она улыбалась, но из ее глаз тонким ручейком катились слезы… Мои ватные ноги отказались вставать, и я просто продолжала сидеть рядом, внимательно рассматривая ее старенькое лицо и вдумываясь в этот рассказ. Вдруг Ая вновь заговорила, но на сей раз, будто пересказывая прожитую ею жизнь не мне, а себе самой.
– А я ведь и вправду была там каждый день, сидя в темноте сырого подвала, и ощущала, как голод, холод, мучительные болезни и война, ненасытно пьющая кровь моих родных и близких, врываются в мой дом. Каждый раз под грохот канонад по узкой извилистой тропинке я убегала в этот маленький мир будущего, спасаясь там, находя надежду, веру и новые силы. И вот будущее, за которое я молилась, теперь стало настоящим, и я увидела его, прежде чем ослепнуть… Спасибо, – она слегка приподняла голову и улыбнулась кому-то невидимому, а потом повернулась ко мне. – Видишь? Основа светлого будущего уже заложена. В мире, где все продается и все покупается, за этот фундамент под названием «свобода» мы заплатили слишком великую цену, каждый камень омыт кровью сыновей этой земли. Теперь вам, молодым и полным сил, остается лишь отшлифовать их и построить свою крепость. Я верю в вас, так как знаю, что у Арцаха есть будущее, и это будущее именно вы…
Старушка поцеловала меня в лоб, а потом повернулась и начала петь свой протяжный армянский мотив с самого начала…
Еще долгое время мы сидели на маленькой скамейке и мысленно гуляли по тропинкам нагорного рая… Невелика была разница между сегодняшним Арцахом и Арцахом завтрашнего дня (хотя при этом была осязаема), но зато от Арцаха вчерашнего нас отделяла целая пропасть, через которую мы все уже перешагнули…
Было теплое воскресное утро. Первое весеннее солнце покрывало полусонные горы нежным румянцем. Запах утренней росы переполнял кристально чистый воздух. Старый дом все так же скрипел и стонал. На соседних холмах около маленьких полуразрушенных домов с разноцветными крышами кипела жизнь, рабочий кран возводил недостроенные небоскребы…
В конце маленького сада все так же неизменно стоял столетний тутовник, листья которого причудливой фигурой отражались на крыше старого дома и вновь исчезали в глубоких трещинах стен. Казалось бы, все как всегда – обыденно, привычно, неизменно, только трещины на стенах дома стали глубже, а маленькая самодельная скамейка за долгую зиму опустела… Я беззвучно сажусь на краешек скамейки и смотрю в необъятную даль, передо мной – необъятный горизонт, и светлые мысли освещают мое сердце…
Что же нужно тебе от жестокого мира, Родина моя? Так мало?! Всего лишь мирное небо, чтобы свободно дышать среди родных скал и величественных гор, все остальное ты создашь своими руками, руками своих сыновей. Лишь капелька справедливости и трудолюбия, и ты превратишься в земной рай… Я помню ту извилистую тропинку, которая ведет к вратам твоего будущего, и хотя теперь никто больше не расскажет мне эту красивую историю о великой земле и избранных людях, которые дарят ей жизнь, у меня остался билет в этот нагорный рай – мечта о светлом будущем и вера в него…
Есть вещи, которые существуют вне времени, а есть вещи, которые над этим временем царят. Последние мы называем ценностями жизни… Я вглядываюсь в глубокое бездонное небо, а там обретает очертания чей-то хрупкий силуэт. Эти знакомые черты никогда не поблекнут, не потеряются в глубинах моего подсознания, ведь как учила меня моя Ая – память о предках есть самая главная ценность… Небесно-голубые глаза вновь смотрят на меня с небес с добротой и любовью.
– Спасибо, – я слегка приподняла голову и улыбнулась кому-то невидимому, но живущему в моей памяти и в моем сердце.
– Здравствуй, прекрасное будущее!