ГЕНОЦИД АРМЯН
«Наша среда» продолжает публикацию книги Лидии Григорян «Сто первая весна», посвящённой столетию Геноцида армян – величайшего преступления XX века против человечества, совершённого в османской Турции. Авторы историй и эссе – жители Нижнего Новгорода – друзья армянского народа и армяне-нижегородцы, являющиеся прямыми и косвенными потомками армян, прошедших ад Геноцида. Среди авторов – представители всех слоев населения, люди разного возраста, разных профессий и рангов. В итоге из разных по содержанию, но единых по тематике историй получилась целостная картина прожитых нацией ста лет – века парадоксов и взросления, века, приведшего нас к сто первой весне.
Благодарим автора за предоставленную возможность публикации книги.
Карусель армянских имён
Сероп ВАРАЖЬЯН,
мебельщик, 49 лет
Историю своих предков я знаю по рассказам отца. Ему было два года, когда его отец, уроженец города Баязет (город в Баязетском санджаке Эрзурумского вилайета на территории Западной Армении), ушёл на войну и погиб при взятии Берлина. Вы спросите, а как же мой отец мог мне рассказать что-то, если он и отца-то своего почти не видел? А дело в том, что, уходя на фронт, мой дед записал свою жизненную историю и в этих записках попросил сына, когда тот подрастёт, найти его дядей, которых он потерял во время Геноцида. Дед мой как в воду глядел, что не вернётся с войны.
Когда мой отец повзрослел, он начал поиски своих родных, это были 1970-е годы, накануне вся Армения впервые за все послегеноцидные годы отмечала 50-летие этой трагедии, а до этого даже говорить на тему Геноцида боялись, можно было из-за националистических взглядов сесть в тюрьму. Не государство, а сумасшедший дом! Потеряли миллионы, а пожертвовать единицами во имя справедливости боялись. Ну, ладно, это отдельная тема. Родственников мой отец всё-таки нашёл. Одного – в Тбилиси, второго – в Ростове на Дону. Дядей в живых уже не было, но были их дети и внуки. Связь существует до сего дня.
Мои предки по отцовской линии – из города Баязета. До 1914 года частые погромы и конфликты с курдами, турецкими войсками и просто мусульманским населением вынудили многих армян Баязета нелегально эмигрировать, в большинстве они переходили в Восточную Армению, которая тогда была в составе России. Мой прадед Вардан Варажьян был упрямцем и считал, что он умрёт только там, где родился, то есть в Баязете. Но не только он был таким, армяне Эрзурумского вилайета выделялись своим свободолюбивым характером, жили с надеждой воссоединиться с российскими войсками, начали войну с Турцией.
Вот как писал о них генеральный российский консул в Эрзуруме в донесении от 19 января 1909 года И.А. Зиновьеву: «Увлечение армян провозглашёнными свободами всё более и более возбуждает против них ненависть мусульман. Даже среди наиболее прогрессивных младотурок, которые ещё так недавно открыто провозглашали свою признательность армянам за инициаторство в освободительном движении в Турции, недоверие к ним растёт не по дням, а по часам. Подкомитет “Единение и прогресс” установил за армянскими деятелями негласное наблюдение и предписал своим агентам в провинции не останавливаться (при случае) ни перед какими энергическими мерами…»
Последняя эмиграция, по рассказам моего деда и отца, произошла после того, как русские войска в ходе Первой мировой войны взяли город, а потом отступили, уводя под своим прикрытием большое число баязетцев. Оставшихся армян турки считали предателями, мол, они не ушли, чтобы шпионить. Из восемнадцати членов семьи моего прадеда осталось шесть человек. Двое сыновей изъявили желание уйти семьями с российскими войсками, и прадед их отпустил. С ним остался младший сын с женой и тремя детьми (две девочки и мальчик). В январе 1915 года молодых мужчин армянского происхождения призвали на службу в турецкую армию. Наверное, все знают из истории, что до этого армянам нельзя было служить в Турции и приобретать оружие. А тут вдруг турки призвали в армию около 60 тысяч армян в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. Представляете, как надо одурить народ, лишить его боеспособной части мужского населения! Но если бы ещё армяне проходили службу, как все остальные, не было бы слов возмущения, а их ведь заставили рыть окопы и траншеи на русской границе, таскать на себе тяжести, ящики с боеприпасами, как вьючных животных. Одним словом, унижали как могли, зная об их преданности русским. Ну ладно, вымещали бы всю свою злость на мужиках, а то ведь армянских женщин, детей и стариков унижали, заставляя носить продовольствие и воду для нужд турецкой армии на передовую. Хочу для полной картины привести в доказательство вышесказанному одно письмо.
В начале сентября армянский поэт Сиаманто из Константинополя писал другу: «Брата моего, единственного кормильца семьи, забрали в солдаты. Он жалуется мне, что жидкую похлебку дают им раз в день, что живут они в грязных палатках, носят лохмотья, что не выдают им одежды, и уж тем более оружия. Пишет, что воду приходится пить из грязевых луж… И никто не возмущается. И это притом что турки и курды в массовом порядке дезертируют».
После очередных погромов и убийств баязетцам приказали собраться в центре города. Шёл апрель 1915 года. Живых в семье Варажьян остались двое: Вардан и его внук Сероп. Сначала солдаты отделили из массы людей мужчин и юношей. Оставив их стоять под солнцем, солдаты погнали остальных колонной по маршруту депортации. Через день у одного поселения армян окружили курды и начали торговаться с солдатами. Когда обе стороны пришли к договорённости, от колонны отделили всех женщин, курды отбирали понравившуюся девушку и уводили с собой. Женщины пытались отбиться, но через некоторое время силы иссякали, и появлялось безразличие ко всему. Многие просили о смерти, ибо смерть в это время была благом, освобождением от унижения, боли и страха. Над толпой мужчин стоял гул жутких выкриков и ругательств, но солдаты угрожающе держали наготове винтовки, чтобы никто не пытался сбежать или напасть. Получив за «товар» золото, солдаты погнали колонну дальше. Ещё через день, видя настрой мужчин, турки решили провести вторичную фильтрацию, отобрав мужчин, юношей и мальчиков. Вардан поранил ногу и опирался на плечо двенадцатилетнего Серопа. Когда один из солдат приказал Серопу отойти в сторону, Вардан попросил на турецком языке оставить ребёнка, так как ему трудно будет идти без него. Солдат с ненавистью набросился на старика. Он кричал, что всё плохое идёт от армян, что армяне предатели, так как снюхались с русскими, чтобы нанести удар в спину. Брызжа слюной, он схватил старика за грудки и начал спрашивать, отчего армяне везде суют свой нос? Почему, живя в Турции, они твердят, что живут на своей земле? Он истерически расхохотался и заявил: «Посмотрим, чьими станут теперь эти земли!», а потом с презрением оттолкнул Вардана в сторону и присоединил его внука к отобранной группе. Под крики и плач остальных погнали дальше.
А отставшие солдаты обнажили сабли и налетели на «избранных». Вардан, который до последнего не хотел уходить без внука и замыкал колонну, поняв ситуацию, крикнул: «Берите камни, защищайтесь камнями!»
Несмотря на то что все депортированные были безоружны, солдатам был дан отпор. Конвой, охранявший колонну, поспешил на помощь своим, но люди уже поняли, что надо делать. Женщины, старики и даже дети стали осыпать солдат сзади камнями. На упавших налетало сразу по нескольку человек, и вскоре тринадцать жандармов были забиты до смерти. Когда всё закончилось, оказалось, что и многие армяне остались лежать в пыли, ибо их достала вражеская сабля. К счастью Вардана, Сероп был только ранен. Сабля прошлась по руке, не задев кость.
Хоронить погибших не было времени, так как каждую минуту на дороге мог появиться враг. Кто-то из мужчин возглавил группу, и через несколько минут люди, забрав продовольствие, скрылись. Дойдя до Карса, многие там и остались, но Вардан с внуком дошёл до Гюмри, думая найти там своих сыновей. Знакомые люди сказали, что сыновья с семьями ушли в Тифлис (Тбилиси). Вардан решил переждать некоторое время, а потом начать поиски, но в его ране на ноге развилась гангрена, и через несколько месяцев он умер, а Сероп попал в детский дом. Вот этот мальчик Сероп и стал моим дедом. Женился он в 1928 году, у него родилось трое детей. Моего отца он назвал Варданом. Сероп, пройдя всю Великую Отечественную войну, погиб при взятии Берлина. А его сын Вардан, женившись в 1965 году, назвал своего сына, то есть меня, Серопом. Вот такая карусель армянских имён. Скажу честно, одни и те же имена набили мне оскомину, и я отважился пойти вопреки семейной традиции, назвав своих сыновей Кареном и Эдгаром. Думаю, мои предки там, на небесах, не обидятся на меня за такое самовольство. Главное, мы всех и всё помним.