ИНТЕРВЬЮ
«Наша Среда online» — В начале июля 2015 года в Ереване состоялась презентация фотопроекта Германа Авакяна «Визуальная поэзия». За месяц до этого фотограф посвятил меня в свою идею и попросил перевести стихотворение Тиграна Паскевичяна, которое поэт посвятил Фотографии. Вот этот перевод:
Сделал Герман сегодня фото моё, стал я КАРТИНОЙ.
Беззаботным свободным был я вчера, стал я КАРТИНОЙ.
Светом меня просветил так, что тень от стыда умерла.
Герману что? Ему важен кадр, чтобы стал я КАРТИНОЙ.
Бог один знает, где я сейчас, здесь или в кадре.
Если КАРТИНА вдруг встретит меня, вряд ли узнает.
Оригинал стихотворения Тигран Паскевичян собственноручно написал на своём фото, которое стало одной из 15 фоторабот, составивших цикл «Визуальная поэзия». Кроме Т. Паскевичяна на выставке были представлены поэты: Ваграм Мартиросян, Грач Сарухан, Сако Ареян, Мгер Аршакян, Марине Петросян, Хачик Манукян, Карен Анташян, Ара Усик, Гагик Киликян, Аваг Епремян, Асмик Симонян, Арпи Восканян, Армен Давтян, Армен Шекоян.
Я поинтересовался у Германа, почему выбор пал именно на этих людей?
— Я с 1989 года общаюсь с этими людьми. Некоторые из них уже не публикуют свои стихотворения. Скажем, Армен Давтян о себе говорит: «Я с прошлого века не пишу». Но я его помню таким, каким он был в прошлом веке. Когда мы с ним познакомились, он писал. Потом была война, он воевал. Многие меня укоряют, мол, он же не пишет. На что я отвечаю, что Чаренц тоже с 1937 года не писал. Если бы Армен погиб на войне, то остался бы в нашей памяти молодым поэтом. Но он жив и, Слава Богу.
Этих людей я снимаю на протяжении 25 лет. Для них я ничего такого нового я не предложил, они просто попозировали мне в очередной раз.
Поначалу проект ограничивался только теми людьми, которых я знал. Но потом понял, что нельзя ограничивать себя только своими скудными знаниями о поэзии, и я написал тем людям, мнение которых я уважаю в литературе и в поэзии в частности. Было составлено 10 списков, которые я сверил со своими и составил оптимальный список. В него попали 2 молодых поэта Асмик Симонян и Карен Анташян, о которых я не знал раньше.
— Как родилась идея проекта?
— В 1989 году я только начал работать в журнале «Гарун». Тогда это был очень известный журнал. После работы мы собирались в баре, и ребята читали свои стихи. Они до сих пор в памяти. В те годы, я как фотограф немного комплексовал, потому что считал, что моя фотография не такого высокого уровня, как их стихи. И у меня было стремление подогнать свою фотографию до уровня их поэзии. Но, чтобы я не придумывал, фотография всегда была подчинена их тексту. Я думал об этом. И вот, много лет спустя, в один прекрасный день, я нашёл в архиве фотографию Тиграна Паскевичяна, сделанную мной в 1989 году. На фото было много белого фона. И я попросил Тиграна написать на этом белом фоне то стихотворение, которое он написал в 1989 году. Он написал свой текст на фото, я подобрал ранку, паспарту и повесил фотографию на стену студии. И тут до меня дошло, что это и есть тот формат, о котором я мечтал. Лицо поэта, его стихи, написанные собственноручно. Помните, Бродский говорил о том, как много дает ему в понимании стихов расшифровка портрета поэта, и, наоборот, как много дают стихи, для понимания портрета автора.
Вот так и родился проект.
— А почему все снимки сделаны старым «дедовским» способом, на плёнку, а не цифровой камерой?
— Ну, потому что цифровое фото было сделать проще. А я хотел, чтобы мой труд был пропорционален их труду, когда они писали свои стихи. Вот поэтому я снимал на плёнку, проявлял её, печатал фото. Вспомнил то, чем когда-то увлечённо занимался. И это помогло. Потому что некоторые поначалу сомневались в этом проекте. Но когда видели вот эти чёрно-белые отпечатки, понимали, сколько труда я вложил в это, и соглашались. Здесь всё было сделано светом, а не какими-то современными технологиями. И это сродни поэзии. Поскольку человек, когда пишет, не знает, что в итоге получится. Также и здесь, когда снимаешь на плёнку, не знаешь, какой будет результат. Всегда ждёшь ожидания чуда. Ждёшь ожидания или провала или успеха.
— Как поэты отнеслись к съёмке? Что запомнилось при работе с ними?
— Со всеми было интересно работать. Хочу отметить старейшину — Грача Сарухана. Поскольку он в молодости окончил художественное училище, то отнесся к этому проекту и как художник, и как поэт. И когда он писал на фото, то его почерк, его шрифт были великолепными. Он полностью сотрудничал со мной как художник, дизайнер. Он выбрал ту часть на фотографии, которая, по его мнению, соответствовала бы тексту. И шрифт очень органично вписался в фото.
Запомнилась съёмка Асмик Симонян. В этот день не было со мной ассистента. Я стоял посреди улицы с отражателем. И вдруг мимо проходили два молодых парня с музыкальными инструментами. Терять мне было нечего, и я обратился к одному из парней: «Твоё лицо мне знакомо. Ты чей сын?» Он назвал имя одного известного композитора. И я сказал, что знаю его отца. И тут же попросил его подержать отражатель. Пообещал ему, что когда-нибудь встретимся с ним, и я сниму его концерт. Для Асмик это было удивительно, что я вот так запросто общаюсь с незнакомыми людьми.
Вспоминаю, как сначала никто не приходил подписывать фотографии, а потом вдруг пришли сразу человек 5, и мы очень активно общались.
В дальнейших планах Германа Авакяна довести проект до создания полноценного фотоальбома. Для этого нужно снять ещё несколько поэтов. С художественной точки зрения, и с коммерческой, и с точки зрения новизны, это очень перспективный проект. Никто до этого не делал подобного. Этот фотоальбом просто обречён на успех.
