ИНТЕРВЬЮ
«Каждый вечер на арену он выходит много лет,
Потому он знает цену поражений и побед.
Цирк, арена это просто, место для его души,
Но порою так не просто в зале публику смешить.
Здравствуй клоун, добрый клоун,
Наш знакомый с детства друг.
На арене ты, и снова, стало радостней вокруг».
Марковцев Ю.
«Наша Среда online» — Роберт Шимшонович Городецкий – серьезный клоун. Он появился на свет в Ленинграде в семье театрального художника. С самого детства Роберт мечтал стать артистом, однако, его родители были против. После окончания школы он поступил учиться в Техническое училище на конструктора, но тяга к творчеству оказалась сильнее. Он умеет проектировать жилые дома, работать на швейной машинке, владеет эквилибристкой и акробатикой, показывает фокусы, может забраться по лестнице в небо и исчезнуть. Все друзья и коллеги его очень любят, а клоуны во всем мире называют его любя, ПАПА.
– Почему Вас клоуны всего мира называют Папой?
— Дело в том, что среди «Лицедеев» я старше всех. Да к тому же после репетиций я всегда любил устраивать чаепитие. И теперь меня называют Папой все клоуны в мире. Мне порой даже звонят и спрашивают: «Мы можем Вас называть Папой?».
— Тогда и мы будем называть Вас Папой. Можно?
— Конечно. Мне будет даже приятно. Зато все дети, пришедшие на спектакль, зовут меня «дядюшка Роберт». Они лезут на сцену, тянут руки и кричат: «дядюшка Роберт!» — «дядюшка Роберт!».
– Я всегда думаю, что стать клоуном может человек, который мечтает об этом с детства. Иначе говоря, «стать клоуном» — это самая ранняя заветная мечта и решение, которое ребенок принимает в детстве. Вы с детства мечтали стать клоуном?
— Нет. Я мечтал стать велофигуристом.
— Мне известно, что многие Вас считают настоящим Волшебником. Почему?
— В молодости я был эквилибристом, ходил по проволоке, показывал фокусы, жонглировал.
– Однако, клоун – это не первая, выбранная Вами в Вашей жизни профессия, не так ли?
— По профессии я конструктор. А еще я номинант премии «Эмми». Эту премию я получил, снявшись в Нью-Йорке в фильме Збигнева Рыбчинского «Оркестр». Он первым изобрел компьютерное кино. Случилось это так: я приехал в гости к родителям, которые жили в Нью-Йорке и привез на съемки отца, который плохо видел. Увидев нас, Збиг сказал: «Ну ладно, пока батя за кулисами будет пить чай, я сниму тебя». Так я стал сниматься у Збига.
– Вы подобно Александру Сергеевичу Пушкину, который как-то сказал сам о себе: «Ай да, Пушкин (гений), ай да сукин сын!», стоя перед зеркалом заявили, что Вы гений! Как это произошло?
— Дело в том, что я коллекционируюпластинки. Я купил пластинку. Это была болгарская пластинка с очень красивой этикеткой. Она у меня лежала полгода, поскольку мне не на чем было ее слушать. Потом родители купили мне радиолу, и я ее послушал. Когда я послушал ее, то это оказалась песенка «Блю канари». Мне сразу пришла в голову мысль создать номер с тремя клоунами, тогда я подошел к зеркалу и воскликнул: «Городецкий, вы гений!».
– Столько лет Вы уже выступаете с номером «Блю канари», а реакция у публики вся та же. А изменилась ли с тех пор сама публика?
— В каждой стране – разная публика. Когда выступаешь в Италии, артист еще не успел выйти на сцену, как публика уже смеется. В Корее выступаешь – публика молчит, и никто не хлопает.
— Наверно, это у них считается моветоном?
— Выяснилось, что корейцы хлопают только в самом конце номера. Во Франции все гордые джентльмены: «Ну что покажете? Чем удивите?», но они обожают, когда их обливаешь водой. В Германии было так – выходит на сцену высокий курчавый парень, мы его зовем «Одуванчик» с плакатом: «Мы хотим пива!». Через 2 секунды вся сцена была уставлена пивом.
– Я знаю, что Вы коллекционируете песню «Блю канари» на разных языках. Какая подборка исполнений у Вас набралось?
— У меня есть «Блю канари» на многих языках и даже немного другая мелодия, которую я называю «Канарейки Экзюпери». Они такие интеллигентные!
Мне как-то приснилось, что я стою с шарманкой и играю песню из кинофильма «Золотой ключик»: «Далеко-далеко, за морем, стоит золотая стена. В стене той заветная дверца, за дверцей большая страна». Волшебная песня. И я мечтал сделать номер со своей внучкой, но когда он будет готов пока неизвестно.
– Как складываются отношения между зрителем и артистом, а в частности, клоуном на арене?
— Наша клоунская команда всегда работает в контакте со зрителем. Без контакта с публикой концерта нет. Как-то вся команда находилась в Москве, а я задержался в Петербурге, и у нас должен был состояться концерт на полпути от Москвы и Петербурга. Я ехал из Петербурга, а остальные поехали из Москвы. Приезжаю – полный зал, а лицедеев нет. Администратор мне говорит: «Папа, публика уже сдает билеты обратно». Я ему говорю: «Не волнуйся!». Я одел фрак, взял чемодан и на сцену и даже не знал, что буду делать. И ничего, я целый час держал публику. Я рассказывал им как родился театр «Лицедеи», показывал фокусы. А через час команда подъехала, и тогда я объявил: «А теперь для вас всех большой сюрприз: Лицедеи приехали! Через 5 минут начнется спектакль!».
– Говорят, что дети лучше и быстрее всех чувствуют фальшь. Впрочем, они также как барометр чувствуют и талант, не так ли? Сумеет ли клоун, ориентируясь по ним, создавать свои номера?
— Я создаю свои номера не на основе суждений ребенка, мне в этом вопросе помогает музыка. Я слушаю много музыки, и она мне всегда дает пищу для размышлений. Например, я очень люблю Луи Армстронга. Он поет: «Фантастик! Фантастик!» и я вижу, как поднимаюсь по лестнице в небо и оттуда забрасываю сцену разноцветными конфетти и исчезаю. И я сделал этот номер. У иллюзионистов часто спрашивают: «Как делаются фокусы, которые никто не может раскрыть?». «Как бывает, что клоун взбирается в небо и исчезает?». Я это сделал. Нашел свои приемы. И показывал это в Москве на фестивале клоунады, который проходил в ТЮЗе.
– А Вы драчливый? Вас в школьные годы даже исключили из пионеров?
— Два раза исключали. И уже позже, когда я учился в техническом училище, мне предложили стать секретарем комсомольской организации и дали задание осудить одну девушку, которая забеременела от какого-то музыканта, играющего на танцах.
— Кошмар!
— Я должен был выйти на трибуну и осудить человека, вместе с которым, как с другом, пью, гуляю, веселюсь. Все кончилось тем, что я сорвал это выступление тем, что когда вышел на трибуну, то заметил, что она качается, тогда я попросил принести мне графин с водой. И пока мне несли графин с водой, я с трибуны грохнулся в зал. Все на этом и закончилось.
— Вы были знакомы с великим Леонидом Енгибаровым?
— Да. Я был с ним знаком и даже возил его в студию во Дворец Ленсовета, ему это было очень интересно, и он начал заниматься пантомимой, ему это понравилось, и он мне одному показывал свои пантомимы. Но мимом он стал не сразу. Долгое время Леня никак не мог найти свой образ. И когда он нашел брюки на одной лямке и фуфайку в полоску, этот образ остался. Мастер он потрясающий. Он мастер спорта по акробатике и боксу.
— Какая самая высокая награда, которую Вы получали, кроме аплодисментов зрителей
— Самая главная награда – это любовь зрителей.
(В это время к нам подошел всегда лохматый Валера Кефт, под артистическим псевдонимом «Одуванчик»).
— Кстати, с легкой руки Валерочки я стал папой. Сейчас я вам расскажу каким образом. Мы вместе с Театром «Лицедеи» были на гастролях в Одессе. Я вышел на пляж к морю подышать свежим воздухом и вдруг увидел на берегу юную девушку. В это время к нам подходит Валера, обнимает эту девушку и говорит: «А вы знаете это мой папа». И когда ко мне стали подходить остальные лицедеи я стал кричать им: «Ребята, ребята, подходите ко мне, я хочу познакомить вас с вашей новой мамой».
– Есть ли у Вас артистические задачи, которые очень бы хотелось выполнить, но нет возможности?
— У меня есть такая задача. Я придумал новый проект, который называется «Цирк дядюшки Роберта». Он заключается в том, чтобы взять все наши номера и вставить их в одну единую цирковую программу. В этом номере нужен небольшой четырехколесный автомобиль с аккумулятором, на котором я в черном фраке езжу по кругу по сцене и пою: «Летят перелетные птицы В осенней дали голубой, Летят они в жаркие страны, А я остаюся с тобой А я остаю ся с тобою, Родная навеки страна! Не нужен мне берег турецкий, И Африка мне не нужна». И автомобиль уезжает вдаль сцены. И вместо номера на машине табличка: «Цирк дядюшки Роберта». И оттуда летят канарейки. И звучит «Блю канари».
— А что же в этом проекте невозможного?
— Ну минимум, нужно иметь 80 тысяч рублей свободных денег, чтобы сделать автомобиль на аккумуляторе.
— А Вы сами будете делать?
— Я, конечно, все смогу сделать самостоятельно, но надо купить 4 колеса, аккумулятор, собрать. Нужно, чтобы это все сварили, все должно легко двигаться и лавировать.
— Видно, что вы получаете огромное удовольствие от общения со зрителями. Что для Вас главное в работе?
— Главное – это искренность. Потому что публика всегда видит. Артист вышел на сцену и по его глазам видят, врет он или он искренний. И когда артист искренний, то публика его легко принимает и отвечает тем же. У нас бывало, что мы себе с публикой многое позволяли. Как-то мой приятель Коля обливал водой публику, и пожилой интеллигентный мужчина в новеньком костюмчике, подошел к нам со словами: «Вы знаете, вы меня всего облили». Коля говорит: «Ой, простите, номер у нас такой!». Мужчина говорит: «Нет, нет, я не обижаюсь!». Раньше, когда мы в «Лицедеях» только-только начинали, это было в Одессе, в наших спектаклях вся сцена всегда была усыпана цветами.
— А сейчас не так?
— Сейчас немного время другое, цветы дают в руки. Потом стали кидать конфеты и шоколад.
— Вы, я знаю, даже вошли в книгу Гиннесса с этими цветами, как самый усыпанный цветами клоун.
— Да, да.
— На фотографиях и на сцене Вы всегда снимаетесь в цилиндре. Цилиндр — это неотъемлемая часть Вашего образа? Сколько их у Вас?
— Сейчас у меня только один цилиндр, а раньше их у меня было много. У меня есть и белый цилиндр. Я отдал мастеру все свои цилиндры, но мастер ничего не починил, а потом заболел и уехал. Сегодня я принес еще один цилиндр и дам его мальчику, который будет выступать со мной. Чудный цилиндр. А еще у меня есть белый фрак и белый смокинг. Как-то я в Нью-Йорке купил смокинг за 100 долларов. Шикарный смокинг из фирменного магазина!
— Вам повезло!
— Я давно не был в Нью-Йорке, я ездил туда из-за мамы и папы.
— А какой ваш любимый цвет?
— Коричневый. Он мне идет. Я люблю носить коричневые свитера.
— Кроме фильма Збигнева Рыбчинского Вы снимались во многих других картинах. В каких именно?
— «Приключение принца Флоризеля», в роли ковбоя-революционера. В фильме нет моего лица. В клубе смертников я сдаю карты. Когда Донатас Банионис раздает карты, у него большие толстые пальцы. И мне одевали его пиджак, и я кидал карты так, чтобы они ложились как в фокусе. Потом после съемок я все карты забрал. Теперь они у меня дома, коллекционные. Потом я снимался в фильме «Как стать звездой» Виталия Аксенова. На этот фильм было не попасть. Еще был хороший фильм «Питер ФМ». Я там играл бомжа на помойке. Я возился на помойке, разворачивал всякое барахло, доставал оттуда какие-то бутылки и пил. А там получилось так, что был обед, и в пластиковых контейнерах привезли бульон. Я взял 2 контейнера и спрятал в помойке и никому ничего не сказал. И когда на съемках я начал рыться в мусорном баке, доставать из бака эти контейнеры и пить из них, то на этом съемки закончились.
– Что, по вашему мнению нужно для того, чтобы стать клоуном?
— Во-первых, лично мое мнение, что клоунаде, клоунскому делу можно технически научить. Но для того, чтобы стать клоуном, нужно родиться клоуном. Надо, чтобы это было у тебя в сердце. Вот тогда ты будешь клоуном. А по-другому, очень много клоунов, одел красный нос, помазался гримом и уже клоун.
— Ваш образ отчасти напоминает великого мима Марселя Марсо. Как на вас повлиял его образ?
— Во-первых, я был на спектакле Марселя Марсо, когда он в самый первый раз приехал в Ленинград. Это было очень давно, и я его видел на концертной площадке у Финляндского вокзала. Я обалдел, когда он изображал человека, стоящего на корме лодки и качающегося.
– Должен ли клоун быть серьезным? Вы, как человек, серьезный или нет?
— Я серьезный, но целеустремленный. Если я что-то делаю, но мне это не нравится, душа не лежит к этому, то я эту вещицу сломаю и начну делать снова. Пока я не сделаю так, как мне нравится, я не успокоюсь.
— Значит, Вы – перфекционист.
— Наверно. Я придумал номер: Белый мим. Я в костюме белого мима, и я играю на гитаре. У меня была гитара, которая мне не нравилась. Я ее сломал и выбросил. Сейчас сделал новую из пенопласта. Там вот какая суть: я сделал высокую табуретку с красным бархатным сидением на трех ножках. Звучит песенка извозчика, где в самом начале цоканье копыт, я начинаю подпевать и в это время идет фонограмма, звучит музыка романса «Гори, гори моя звезда». И вот на этом музыкальном фоне на экране идет текст: «Помните друзей и учителей, артистов кино, цирка и эстрады, всех тех людей, кого уже нет с нами!». И после этого идет другая музыка, которую исполняет Алексей Мочалов. Он исполняет: «Пара гнедых, запряженных зарёю». Эту песню пели Высоцкий и Утесов, но Мочалов исполняет ее душевнее. После исполнения я беру гитару и сидение и медленно ухожу со сцены. Для меня этот номер важнее, чем «канарейки», потому что, если канарейки развлекательный номер, то здесь есть великий смысл.
– В 2005 году в вашей жизни произошло драматическое событие: на Вас было совершено нападение. Что именно случилось, ведь весь город за Вас переживал.
— Я приехал из Киева, где был на гастролях и вернулся домой, откуда собирался выехать в Таллинн. В Киеве я заработал 6 тысяч долларов. И когда в Петербурге был в кафе, у меня не было других денег, и я расплачивался сторублёвыми долларовыми ассигнациями. И когда ночью в 3 часа, я поехал домой, за мной поехали, отняли все деньги и амортизатором от автомобиля ударили по голове. У меня был перелом основания черепа. Я два месяца пролежал в больнице, и боялся, что у меня голова не будет держаться, что мне надо будет наращивать мышечный пояс, чтобы голова не болталась. Со всего мира клоуны отправляли мне деньги, кто сколько мог. Я помню, что бард Олег Митяев отправил мне тысячу долларов. Но вот теперь я перед вами живой и все у меня в порядке.
— Как Вы относитесь к животным? Есть ли у Вас домашние животные и какие?
— У меня есть карликовый пудель, которого зовут Матисс. Так его назвала прекрасный скульптор — Янина Анцулевич, умершая в возрасте 36 лет. И еще у меня есть кот, которого зовут Боб. Это белый шотландский вислоухий кошак. В знак хорошего отношения он ложится на спину, раздвигает лапки, яичками кверху, выказывая таким образом свое особое доверие. Я люблю всех животных.
— Папа, а какие напутствия Вы бы дали начинающим артистам, только вступающим на путь клоунады?
— Быть искренним. Уважать взрослых, любить детей и животных. Потому что, если ты интересный человек, ты можешь выйти на сцену, ничего не делая просто покорить всю публику в зрительном зале.
Арутюн Зулумян, Зинаида Берандр