ДНИ В ИСТОРИИ

В Закавказье большевистский переворот был воспринят как предательство по отношению к Февральской революции, перспективе демократического развития, провозглашенной Временным правительством. Все партии края, кроме большевиков, осудили захват власти, были солидарны в своих оценках. После февраля 1917 г. это фактически второй момент, когда политические партии, отражающие интересы трех основных наций Закавказья, предвидя всеобщую опасность против нового врага большевизма, создали фронт защиты. Возобладавшая на политическом поле тактика грузинских меньшевиков преследовала цель изоляции большевизма. Они стремились достичь этого путем созыва Учредительного собрания, где совместно с эсерами стремились завоевать большинство, тем самым отстранить от политической борьбы также армянскую национально-демократическую партию Дашнакцутюн (Армянская революционная федерация АРФ).

Формирование определенной позиции по отношению к большевистскому перевороту в конечном счете в подтексте ознаменовало собой борьбу за власть.

В октябре 1917 г. в Закавказье окончательно сформировались два центра для организации власти Баку и Тифлис.

По предложению ведущих политических партий в Баку был создан Бакинский революционный комитет общественной безопасности. 24 октября (9 ноября) на расширенном заседании Бакинского Совета (544 человека) большевики потребовали отдать всю власть Бакинскому Совету рабочих и солдатских депутатов. Избирается новый исполнительный комитет Бакинского Совета, который признается верховной властью города и нефтепромыслового района Баку. Кроме большевиков сюда вошли также 6 левых эсеров (1).

7 (20) ноября Бакинский комитет татарской (азербайджанской) национально-демократической партии Мусават принял резолюцию о политической ситуации, в которой эта партия, нужно отметить, сделал заявку на участие в большой политике Закавказья. Любопытно, что партия предлагала считать нецелесообразной тактику большинства демократии по изоляции большевиков. В контексте национального интереса и политической дальновидности Мусавата интересно то обстоятельство, что национальная партия мусульманских федералистов в начале октябрьского переворота защищала большевиков, фактически большевика № 1 края армянина Степана Шаумяна, более того, считала, что тактика Комитета общественной безопасности вредна для политики мира. Таким образом, татарская национально-демократическая партия бросила вызов другим национальным силам Закавказья, особенно в условиях тяжелейшего соперничества в Баку с партией Дашнакцутюн.

В Баку, как и в Петрограде, до 5 (18) ноября власть перешла к большевикам при решающей роли армии и мирным путем. Относительно легкий захват власти был обусловлен политикой, исходящей из центра страны, когда, в частности, удача большевиков считалась временным явлением, бесправием, конец которому положит отражающее интересы революции и общества Учредительное собрание.

В Тифлисе первым шагом по направлению решения проблемы власти можно считать принятие проекта «Об организации власти на Кавказе» со стороны краевого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов еще 20 октября. Исходным проявлением этого вопроса в Тифлисе стало то, что 28 октября (10 ноября) по инициативе Кавказского краевого и Тифлисского комитетов был создан большевистский центральный краевой Совет солдатских депутатов, так называемое Делегатское собрание. Оно нашло защиту со стороны 29 тыс. солдат 36 войсковых частей Тифлисского гарнизона (2).

Для большинства блока социалистических партий Тифлисского Совета было ясно, что собрание, руководимое армейскими большевиками, проводило линию захвата власти в центре Кавказа. Стерпеть его существование означало добровольно сдать власть большевикам. Получается, что в конце октября и в начале ноября 1917 г. Делегатское собрание в Тифлисе фактически стало главным узлом для борьбы за власть. Большевики добились того, что установили контроль над тифлисским Арсеналом и артиллерийским складом, наладили связь с большевизированными частями Кавказской армии, в частности, солдаты в гарнизонах Баку, Ереване, Карсе, Александрополе, Кутаиси, Елизаветполе (Гандзак) сориентировались в пользу большевистской власти.

Одновременно нужно отметить, что часть большевиков в Тифлисе не осмелилась и не осуществила то, к чему сразу перешли бакинские большевики. Получается также, что антибольшевистские силы в Тифлисе в лице грузинских меньшевиков Н. Жордания, Е. Гегечкори, Н. Рамишвили, А. Чхенкели и др. оказались более демократичными и сильными, чем эсеры в Баку.

Это обстоятельство, несомненно, усилило позиции грузинских меньшевиков в политическом центре Кавказа. Они получили возможность для более смелых и радикальных действий против основного соперника большевизма и в итоге для осуществления национальных программ.

Эти предварительные сдвиги, маневры имели переломное значение также для армянских политических сил, в частности, для Дашнакцутюн в контексте ее постепенного ослабления и изоляции.

Нестабильная политическая ситуация и особенно неудачная попытка большевиков по захвату власти в Тифлисе создала предпосылки и широкие возможности, чтобы грузинские меньшевики приняли политическое руководство в Закавказье и организовали бы новый, теперь уже антибольшевистский орган власти Закавказский комиссариат. За пять дней до образования комиссариата Дашнакцутюн надеялась, что в многонациональной России новая власть будет выражаться в качестве национальных советов, иначе национализацией власти. Одновременно ведущая армянская партия твердо стояла на позиции образования национально-демократической структуры в составе Всероссийской федеративной демократической республики.

С 10-15 ноября тремя основными этапами в Тифлисе проходил процесс организации новой краевой власти. 11 (24) ноября в Народном доме Тифлиса присутствовали 400 представителей почти всех военных, политических и дипломатических ведомств Закавказья. Вторым этапом является заседание Комитета общественной безопасности от 12 (25) ноября под председательством меньшевика Е. Гегечкори. Третий этап заседания 13 (26) ноября поставил точку в этом процессе (3), который после событий в Баку ускорил темпы создания антибольшевистского центра власти в Закавказье.

Что касается названия комиссариата, то оно сразу же стало предметом насмешек и иронии со стороны армян-меньшевиков и представителей Армянской народной партии кадетского толка. Вместо Озакома появился Заком, говорили они, тем самым подчеркивая абсолютное сходство целей и стратегии двух различных правительств. Как армянские, так и мусульманские национально-демократические организации и партии в основном шли по следам и в арьергарде событий и пока не имели решающей роли в борьбе за обладание власти в Закавказье.

В состав нового правительства не вошли представители буржуазных Армянской народной и Грузинской национально-демократической партий. Изоляция политического потенциала буржуазии сформировала после большевиков вторую оппозиционную силу по отношению к краевой власти.

После большевистского переворота национальный вопрос, в том числе проблемы административного передела и земств, тесно переплетался с вопросом создания национальной власти в Закавказье. Как бы ни пытался Закавказский комиссариат своим партийным представительским составом сформировать иллюзию равенства и пропорциональность народов края, все равно он не являлся легитимно избранным органом. И поэтому первостепенной и насущной проблемой являлся скорейший созыв национальных учредительных собраний. В этом контексте значимым событием ноября 1917 г. можно считать первый грузинский национальный съезд, решения которого стали основой для деятельности национально-демократических партий Закавказья, а также для начертания ближайшей всесторонней тактики комиссариата. Кстати, в речах грузинских и мусульманских деятелей наряду с названиями Грузия, Западное Закавказье отсутствовала Армения. Ереванская губерния называлась Западным Закавказьем в том случае, когда три главные национальные силы периодически клялись в преданности и обнадеживали друг друга в том, что лишь совместными усилиями можно достичь счастья народов.

Дальновидность тактики Н. Жордания и других грузинских меньшевиков состояла в том, что, скрывая истинные намерения и не раскрывая программы отделения от России, они не сжигали мосты. Одновременно национальным силам края давалась директива, что если анархия продолжится в России в ближайшее время и не удастся созвать Учредительное собрание, мы вынужденно соберем собственное Учредительное собрание и создадим свою конституцию. Для этого необходимо, чтобы все кавказские народы стояли на тех же подходах и чтобы раздел территорий края проводился на основе общего согласия (4).

Непонятно почему, но Н. Жордания был уверен, что без России можно создавать большую Грузию, а беспрецедентное сближение с мусульманами свидетельствовало о том, что эта программа должна была осуществиться за счет армянского народа и его исторических территорий.

С проблемой власти в Закавказье тесно связаны грузино-татарские антироссийские мятежи в районе Закавказской железной дороги (5). Они сопутствовали мусульманским крестьянским выступлениям, которые с ноября 1917 г. переросли в антироссийские мятежи.

С другой стороны, в условиях распада России и антироссийских действий комиссариата С. Шаумян надеялся при содействии большевизированных частей осуществить советизацию Закавказья, свергнуть грузино-меньшевистскую власть комиссариата, тем самым и грузинскую гегемонию в Закавказье. Что касается русских солдат, то они по зову советских декретов о мире и земле спешили домой, уже в большевистскую Россию. В свою очередь, они были нужны для поддержания власти большевиков в центре.

Меньшевики стремились не впускать в Тифлис отходящие с фронта части, чтобы предотвратить осуществление плана С. Шаумяна захвата Тифлиса, низвержения власти комиссариата и при содействии сил Дашнакцутюн усилить влияние армянского фактора и далее, путем советизации Кавказа, решить армянский вопрос. С. Шаумян надеялся, что некоторые большевистские части останутся в Западной Армении, занятой русской Кавказской армией.

Таким образом, для ведения политической борьбы, а в случае армян для защиты Западной Армении нужно было оружие, и, по подобию известных героев басни Крылова, отдельные национальные, политические силы тянули телегу в разные стороны, преследуя собственные интересы. Мусульманам татарам было выгодно у Елизаветполя, в центре пантюркизма и крестьянских волнений, обезоружить русских солдат, подавить стихийные социальные волнения с целью борьбы против чужой советской власти в Баку и против армянского населения. Для грузинских меньшевиков то же оружие было необходимо главным образом для реального предотвращения советизации Тифлиса, а Дашнакцутюн ради сохранения фронта считал целесообразным вооружить армянские формирования оружием отступающих русских частей. Нужно добавить, что в этой тактике партия противостояла большевизму С. Шаумяна.

С 8—12 января 1918 г. близ станций Елизаветполь и Шамхор и в других участках Закавказской железной дороги произошла ужасающая резня русских солдат, жертвами которой стали 2000 человек.

Непосредственными руководителями погромов являлись члены Мусульманского национального совета А. Зиятханов, А.-б. Сафикюрдский, князь JI. Магалов (Магалашвили), М.-б. Рустамбеков и другие. Председатель комиссариата Е. Гегечкори цинично заявлял, что причиной несовершенства дел является многовластие (6).

В результате погромов 12000 ружей перешли не к татарскому комитету, а именно к мусульманской толпе. На особом заседании комиссариата 24 января (6 февраля) осуждая вопрос о вероятном захвате власти в Тифлисе со стороны большевистского Сарыкамышского гарнизона, JI.-б. Бейбутов заявлял, что на нас идет армия, а мы бездействуем. Все силы Шаумяна мы беспощадно должны захватить, нужно применять все средства: десяток таких эшелонов мы разгромили у Шамхора, не боимся (7). Когда турки 30 января, нарушив перемирие, начали наступление, по всему Кавказскому фронту татары отбросили бывшую осторожную тактику и напрягли все свои силы для достижения одной цели — вооружить всех мусульман Закавказья и вести войну против христиан-армян (8).

Елизаветполь, Шамхор и другие очаги погромов стали результатом борьбы за власть, начатой с ноября 1917 г., когда борьба за оружие стала частью политического и межнационального противостояния. Было дано начало процессу, который завершился только в сентябре 1918 г. после захвата Баку турецкой армией.

Оружие и боеприпасы уходящих с Кавказского фронта частей русской армии нужны были Закавказскому комиссариату и эсеро-меньшевистскому краевому центру Совета р. и с. депутатов в основном для борьбы против советской власти в Баку. Несмотря на то, что грузинский меньшевизм и Н. Жордания обосновали разоружение русских военных формирований организацией антитурецкого сопротивления и потом, исходя из этих соображений, вооружения национальных полков, однако первостепенной задачей все-таки оставалась проблема сохранения власти комиссариата и борьба против большевизма. Забегая вперед, отметим, что весной 1918 г. грузинская армия в составе единого закавказского правительства не оказала сопротивления турецкому нашествию, а армянские полки, которые в Шамхоре не расстреливали русских солдат, в одиночку пытались защищать фронт.

В центре проблемы власти выступает и альтернативный вызов советской власти в Закавказье, носителями которой являются выдающиеся армяне представители радикально различных политических взглядов: большевик, чрезвычайный комиссар Кавказа Степан Шаумян, один из основоположников партии Дашнакцутюн Ростом Зорян, основатель Республики Армения Арам Манукян, полководец Андраник, Акоп Завриян, царский генерал и комендант Петрограда в дни вооруженного восстания большевиков Акоп Багратуни, Григор Корганян и другие.

В период с января по март 1918 г. когда окончательно сформировалась тенденция изоляции армянства со стороны грузино-татарского большинства краевой власти, совместная деятельность С. Шаумяна и других армянских деятелей бакинской власти с вооруженными силами Совета получила хотя и временный, но общенациональный характер.

Противодействия комиссариата весьма логичны и ожидаемы. Интересно и поучительно поведение грузинских большевиков, которые просто-напросто должны были поддержать план С. Шаумяна. Тифлисский комитет большевиков не подчинился не только С. Шаумяну, но и В. Ленину и всячески противодействовал вступлению сарикамышских частей в Тифлис. Ошибки тифлисских большевиков имеют обоснование: даже монолитная, централизованная структура партии давала трещины в Закавказье. В качестве национальных деятелей выступали не только грузинские меньшевики, но и грузинские большевики, чего недоставало армянской действительности. Захват Тифлиса во главе с С. Шаумяном и при содействии частей Кавказской армии, в основном русскими солдатами, рассматривался как антигрузинский шаг, преимущественно победа не столько большевиков, сколько армянского фактора. Тифлис имел опыт Баку и вовремя успел предотвратить поражение. Фактически в борьбе против С. Шаумяна и на первом этапе борьбы за власть грузинские меньшевики и большевики выступили совместно. Выходит также, что грузинское национальное движение в этом отрезке времени одержало верх над армянским. Определенно тенденциозно, конечно, не была использована решающая роль большевистско настроенных частей Кавказской армии в бескомпромиссном решении захватать власть в Закавказье, особенно после шамхорских кровавых событий.

Власти Тифлиса сознавали, что план С. Шаумяна и решение ВРК Сарикамыша не авантюра. 18 (31) января 1918 г. тифлисский губернский комиссар Джапаридзе сообщал комиссариату, что объявлено военное положение. В тот же день на Е. Гегечкори были возложены чрезвычайные полномочия, ему предоставлялись все вооруженные силы Закавказья (9). С целью организации решающих контрдействий комиссариат созвал 24 января (6 февраля) специальное заседание, обсуждения на котором освещают не только тактику краевой власти, но и разногласия внутри тифлисского краевого комитета большевиков (10).

Несмотря на определенно иронические выступления грузинских меньшевиков и татарских комиссаров Е. Гегечкори, Н. Рамишвили, М. Алексеева-Месхиева и других, выясняется, что сами комиссары не были уверены в стойкости и силе закавказской власти и с одним только выступлением в Тифлис С. Шаумяна связывали реальный факт сокрушения власти. Главный политический вывод состоял в том, что Закавказский комиссариат в своем большинстве действительно был готов уступить власть, и только благодаря радикальным действиям нескольких грузинских меньшевиков и позиции большевистского местного органа в лице Ф Махарадзе они сумели остановить этот процесс.

Таким образом, в ноябре 1917 г. а затем в январе-феврале 1918 г. в Закавказье создалась реальная альтернатива завоевания власти. Примечательно, что противостояние меньшевиков и большевиков в Закавказье проявилось не в борьбе между двумя крылами социал-демократов, а в виде столкновения важных двух национально-политических сил армяне-грузины, Дашнакцутюн-меньшевизм, Шаумян — Жордания. Уход большевистской России из Закавказья создавал реальную возможность для установления гегемонии грузинского элемента. Уход Кавказской армии в первую очередь исходил из национальных антироссийских интересов грузинских деятелей и из опасения возможного создания Великой Армении.

Что касается проблемы осуществления этого замысла, то нужно отметить, что центральный вопрос российской действительности, весь Брест-Литовский процесс служил единственной насущной цели — путем всевозможных уступок сохранить власть Советов в самой России.

В 1920-1921 гг. большевистская Россия вернулась в Закавказье, независимые республики подверглись советизации, однако было поздно: по Московскому договору от 16 марта 1921 года большевики окончательно отказались от вековой государственной программы России, уступив в пользу кемалистской Турции Западную Армению и огромные территории Восточной Армении.

Еще один важный региональный процесс тесным образом связан с проблемой власти в Закавказье.

В итоге большевистского переворота недавняя соперница России Турция не только постепенно преобразилась в союзника, но, воспользовавшись фактическим поражением России в войне, стала готовиться к новому нашествию на Армению и Закавказье. С ноября 1917 г. пантюркизм активно действовал в Ереванской губернии, Нахичевани, Карабахе, младотурецкая партия организовала вооруженные мятежи, вовлекая в антиармянскую и антирусскую борьбу мусульманские татарские, курдские массы, первой вспышкой которой стали вышеуказанные бандитские мятежи в районе Закавказской железной дороги. Наметилась главная цель — захват Баку и создание искусственного административного образования — Азербайджан. А в Баку у власти находились, с одной стороны, последний оазис, хотя советской, власти, но одновременно российского присутствия, с другой — так как эта власть иденцифицировалась с армянским фактором, то, на первый взгляд, гражданская война в марте 1918 г. в Баку получила ярко выраженный национальный характер и была направлена против армянского движения. За три дня героической обороны Баку армянскими вооруженными формированиями, которые с Западного фронта и в итоге турецкого нашествия из Западной Армении скопились в Баку, некоторые отступающие части русской Кавказской армии, Красная гвардия Бакинского Совета осуществили беспрецедентный пример сплочения политически несовместимых сил и разгромили первый натиск пантюркизма в Закавказье.

Ваан Меликян,
кандидат исторических наук, доцент, декан факультета политологии, заведующий кафедрой мировой политики и международных отношений Российско-Армянского (Славянского) университета

______________

(1) Беленький С., Манвелов А. Революция 1917 в Азербайджане (хроника событий). Баку, 1927 с. 179,186-187
(2) Кавказское слово. Тифлис. 1917, 1 ноября, № 188.
(3) Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919. С. 3-4; Оризон (Горизонт), Тифлис. 1917 14 ноября, № 243; Республика, Тифлис, 1917 15 ноября, № 107″ Молот, Тифлис. 1917 16 ноября, № 36.
(4) Жордания Н.Н. За два года. Документы и речи. Тифлис, 1919. С. 57
(5) Меликян В.Г Грузино-татарские антироссийские мятежи в районе Закавказской железной дороги и армянская позиция (ноября 1917 — март 1918) Историческое пространство, Москва. — 2010. -№ 1. — С. 58-69.
(6) ЦГИА Грузии, ф. 1, оп. 2, д. 12, л. 22.
(7) Там же, л. 52 об.
(8) Погромы армян в Бакинской и Елизаветпольской губерниях в 1918-1920 гг (Сборник документов). Ереван, 2000. С. 16.
(9) Кавказское слово, Тифлис. 1918. — 2 февраля, № 26.
(10) ЦГИА Грузии, ф. 1818, оп. 2, д. 12, л. 51-54.
Публикуется по: Армения в диалоге цивилизаций. Материалы международной научной конференции, 28 апреля 2011 г. — Нижний Новгород:ДЕКОМ, 201