АРЦАХ НЕПОКОРЁННЫЙ
Много раз въезжая в Арцах через Кашатагский район, я лишь несколько раз останавливался в его «стольном граде» Бердзоре на несколько часов, чтобы принять участие в очередных мероприятиях, которые не позволяли «оглядеться». Впитывая искреннее радушие людей, населяющих эти места, в глубине души я надеялся, что однажды приеду сюда, чтобы пройтись по южной части бывшей провинции Агаэчк, одной из 12 провинций области Сюник Великой Армении, упоминаемой Ананием Ширакаци в «Ашхарацуйце», памятнике географии и картографии древней Армении. Название Кашатаг появляется у авторов в позднем средневековье. Спустя века, в 20-е годы XX века, недалёкие умы захотели уничтожить историческое единство армянского Карабаха (Арцаха) с Арменией, отторгнув его, отуречив. И стал Кашатаг носить чужеродное имя Лачин. Узкий коридор стал отделять некогда единую страну. Но справедливость восторжествовала, в 1992 году Лачинский коридор был освобожден. Родное имя, Кашатаг, возвращено.
И вот я вновь спускаюсь на транспорте в живописное ущелье реки Ахавнагет (или Ахавно, как называют её местные жители), к пограничному пункту, где меня встречают радушные полицейские, здороваюсь, привычно отдаю им паспорт, не дослушав их стандартных инструкций, улыбаюсь, говорю, что я не в первый раз, а потому не стоит тратить на меня время для объяснений. Они улыбаются в ответ и желают мне хорошего времяпровождения в Арцахе.
Трогаемся в путь. Через несколько километров Бердзор. Вот я уже вижу дома, разбросанные по большой площади довольно-таки крутых склонов. На некоторых из них ещё следы войны. Город ещё не успел залечить все раны. Слишком много их оставили враги. Радуюсь новостройкам, улыбкам людей, мысленно здороваюсь с каждым. Люди, живущие здесь, для меня все поголовно герои, родные мне по духу. И не важно, кто это — простой мальчишка, пастух, учитель или глава администрации, — все, кто нашёл в себе силы обосноваться здесь и лечит эту многострадальную землю своей любовью и своим трудом, все достойны только самых лучших эпитетов.
Мой путь лежал в Степанакерт, в столицу. Но через несколько дней я вернулся в Кашатаг по приглашению замечательной, талантливой, обаятельной Карине Мовсисян, чтобы вместе с ней и её друзьями посетить одно из удивительных мест, свидетеля древней армянской истории — монастырь Цицернаванк.
Наш микроавтобус спустился к уже знакомому пограничному посту и свернул направо, продолжив путь вдоль извивающегося русла Ахавнагет, реки, которая берёт своё начало из небольшого озера, расположенного у северо-восточного подножия горы Цхук Карабахского нагорья, и имеет протяжённость 51 километр. Периодически взгляд выхватывает малые гидроэлектростанции, построенные сравнительно недавно. Плодородная долина реки издревле привлекала к себе людей, поэтому вдоль по руслу встречается много селений. Некоторые из них существенно разрушены, но следы мирной жизни видны повсюду.
И вот мы наконец у цели. Из-за листвы раскидистых деревьев показываются контуры монастыря. Он расположен на северо-западной окраине села Цицернаванк на правом берегу Ахавнагета. В старину Цицернаванк был одним из 681 сел, подданных Татевского монастыря. Впервые Ццицернаванк упоминается в одном из дарственных договоров 844 года. Степанос Орбелян причислял его к числу важных тридцати монастырей XIII в. Сюника. В 1655 г. в оде, посвященной крупным святилищам Армении, Товма Ванандеци отмечает, что монастырь «имел богатое прошлое».
Строительство монастыря относят к IV—VI векам. «Цицернак» в переводе с армянского — «ласточка», «ванк» — монастырь. Иными словами, Цицернаванк — монастырь ласточек. Почему именно такое название? Как правило, связывают его с распространённым в дохристианской Армении культом ласточки. Но ведь среди тотемов языческой Армении были не только ласточки и храмов им не строили. Рассказывают, что нынешний храм – это слегка изменённый храм богини Артемис. Вероятно, это арменизированное имя богини Артемиды. Но в армянском варианте Артемида это Анаит, богиня плодородия. Эта версия также не объясняет смысла названия.
Есть и другая легенда. Как-то во время праздничной трапезы в котел с едой незаметно заползла змея. На глазах у верующих туда же влетела ласточка и тут же упала замертво, дав людям понять, что пища отравлена. Ласточку похоронили у стены монастыря, поставив на могиле каменный крест. А сам монастырь стали называть Цицернаванк.
На примере цветового сочетания мне наглядно показали несколько «слоёв» здания: самый ранний, из серого туфа (который, по словам моих спутников, и может быть остатками языческого храма), и два более поздних — из светлого туфа.
Своего расцвета монастырь достиг в XVII-XVIII вв., когда князем Айказом и епископом Мкртичем была перестроена оградительная стена с западными арочными воротами (1613 г.), отремонтирован монастырский храм (1779 г.), а в южной части возведена трапезная (XVIII в).
Единственная сохранившаяся церковь Святого Георгия Победоносца — трехнефная базилика, сооружённая из чистого тесаного камня. Она представляет собой вытянутое помещение размером 25,6х12,5 метров, внутри разграниченное рядом колонн. Это типичное строение для раннехристианских храмов, но редко встречающееся в Арцахе.
Видно, что монастырь был отреставрирован. Мне сказали, что это было в 1999—2000 годах. В ходе раскопок, рядом с церковью были обнаружены останки христианских мучеников. Предполагают, что это могли быть представители знатных родов — Сукиасянов, Воскянов, Гевондянов, которых Армянская Апостольская Церковь причислила к лику святых. Факт их захоронения непосредственно у входа в церковь говорит о том, что они были уважаемыми и почитаемыми личностями. Также были найдены многочисленные предметы культа, амулеты, церковная утварь.
По имеющейся у меня информации, исследователями на территории памятника скопированы и изданы 22 эпиграфические надписи. Часть их была умышленно уничтожена в 1989-1992 годах. Самой древней по манере письма надписью считаются три слова, высеченные на двух нижних камнях арки, покоящейся на северо-восточном пилоне в интерьере церкви: «Паломник, помяни Гиорга». На угловых камнях одного из южных входов церкви сохранилась пятистрочная надпись, датируемая не позднее X века: «Господи Христос, Григора, любящего брата Азата, недостойного слуги помяните в молитвах».
К сожалению, я не специалист по части трактовки надписей и символов, которыми полны стены монастыря: тут и переплетённые змеи, и символы вечности и солнца, и, конечно же, кресты в многообразии. Всё это я запечатлевал на фото.
Армянская история, полная тайного смысла, но воспринимаемая на подсознании, представала предо мной во всей красе. Я прикасался к камням храма и осязал первозданную энергетику этого места. Как много значит для меня это посещение, эти камни, эти надписи и рисунки, это место в окружении гор, которые, словно застывшие волны великого океана истории, окружают своей тайной. Так легко здесь дышится, так радостно созерцать, так благодатно чувствовать себя частью этого мира, быть в гармонии с пространством, в гармонии с собой, в гармонии с Богом.
Покидая монастырь, я почувствовал, будто неведомые птичьи разговоры зазвучали вокруг и внутри меня: Ци-цер-нак, Ка-ша-таг, Ар-цах. Возможно, это проявление гармоничного сосуществования людей, живущих в этих краях, и природы, приютившей их. И я получил возможность осознать это, присоединиться к ним.
Фото автора
