ИНТЕРВЬЮ
Созреть значит дать жизни тебя сварить,
дать себе упасть – как плод – не глядя.
Джорджо Агамбен
«Наша Среда online» — Художник Ованесс Маргарян возглавляет творческую группу «АртлабЕреван» уже более 14 лет, ведет коллектив молодых художников, основной задачей которого является трансформация представлений окружающих, ведущая к большей свободе и эмансипации сознания.
— Где, в каком городе Вы родились?
— Родился, вырос и творил я в городе Ереване. Так что я ереванец. Родители мои из Греции. Они переехали в Армению в 1946 и построили дом, в котором я родился. Было время, когда я был гостем в США, мне предложили остаться там, но уже только то, что я не владел английским языком мне доставило столько неудобств, что я понял, что кроме как в Армении в другой стране жить я не смогу. В Армении, я чувствую себя намного свободнее.
— Но я помню, что Вы специально учили английский язык.
— Да, это правда, учил, но использовать свои знания в США не сумел, там немного другой английский. Но знание языка очень для меня важно, я люблю общаться. И потом, здесь в Армении я знаю все до мелочей. Здесь по каждой мелочи я определяю искренние настроения каждого, а код американцев был для меня непонятен, я не мог определить, что они думают в самом деле.
— Когда Вы начали рисовать?
— На днях художник Тигран Матулян пригласил меня к себе в мастерскую, где у него установлен телескоп, смотреть на звезды. Когда я увидел планету Сатурн, он мне показался очень знакомым. Я вспомнил, что в детские годы это была одна из моих картин, которые я нарисовал, поскольку папа мне всегда говорил, что нужно рисовать что-то далекое, необычное. Рисовать я начал очень рано, в детские годы я стал ходить в художественную школу Акопа Коджояна. Сначала меня не приняли, но мама поговорила с руководством, и ей сказали, что часто бывает так, что поступившие из дальних районов ученики не могут приходить на занятия и поэтому уходят из школы. Так и случилось, один мальчик отказался ходить и на его место приняли меня. Я всегда рисовал хорошо и в дальнейшем, в Художественное училище Паноса Терлемезяна и в Художественно-театральный институт я поступил собственными силами, что было непросто.
— Можно ли сказать, что у Вас сформировался авторский стиль? В чем он заключается?
— Я пробовал рисовать в различных стилях, но, видимо, ни один из стилей не стал моим. По сути меня больше привлекала общественная деятельность. Мне больше нравилось находиться в коллективе, обрести индивидуальность у меня не было цели. Я считаю, что она у меня и так есть. Все мои картины обладают узнаваемостью и с первого взгляда можно установить, что их автором являюсь я, например, у меня был стиль, когда на черном фоне делал лессировки, сначала белым акрилом, затем желтыми разжиженными лессировочными красками покрывал холст, а затем мастихином скоблил изображения. В этом стиле я проработал долгое время. Но дело в том, что у меня имеется плохая привычка, когда я достигаю чего-либо, у меня к этому пропадает интерес, больший интересу меня вызывают происходящие события. Уже только тем, что события происходят постоянно, мне они интересны. По сути я протестант. Между прочим, и папа мой тоже был протестантом. Вы, понимаете, я говорю не в религиозном смысле. В городе, в котором он родился жили ирландские протестанты. Думаю, что именно под их влиянием тамошние армяне тоже приняли протестантство.
— Есть ли у Вас авторское кредо?
— Вообще-то я не сторонник каких-либо принципов, я предпочитаю в этом отношении полную свободу. Единственным принципом, которого я придерживаюсь, это эмансипация. Разъясню, что я понимаю под этим словом. Это освобождение от зависимости, предрассудков и стереотипного мышления.
Для меня современное политическое искусство — это способ преображать реальность, не завершая ее и не имея конечной цели.
Я сторонник общественных свобод, а не оков или насилия. Все, что я делаю, я осуществляю как искусство, будь то проекты или выставки. Если мои проекты не будут иметь творческий характер, то очень скоро они мне сильно надоедят.
Проекты мне интересны и я, фактически, бросаю вызов институциям. Меня интересуют предметы общественного характера, будь то философия или история.
Я уверен, что проекты, которые осуществляю с группой «АртлабЕреван», очень важны для Армении. Возможно, что они не дают больших результатов, но они нужны. Мы, словно, формируем общество, формируем мышление, освобождаем от оков, от ненужных привычек. Вот чем мы занимаемся в искусстве.
— Должно ли искусство иметь политический характер?
— Я считаю, что искусство всегда было политическим, а теперь тем более. Правильнее было бы сказать не политическое, а политически сделанное искусство.
Очень часто политическое искусство путают с партийным заказом. Партийным искусством являлся соцреализм, который выполнял заказы коммунистической партии. На самом деле наше искусство против партийности. То, чем мы занимаемся, будет правильнее назвать Арт активизмом или participatory art, где произведение искусства — это непрерывный и долгосрочный проект, а аудитория — его соучастник, а не пассивный наблюдатель. В России, кажется, его называют актуальным искусством, или contemporary art.
С моими работами можете познакомиться на сайте https://www.hovhannesmargaryan.com/en
Мне сдается, что, влияние всех партий в мире все больше и больше ослабевает. И это происходит не только в Армении. Недавно я смотрел современное искусство на Венецианской биеннале. Меня поразило то, что тамошние художники размышляют совсем по-другому. Все у них осознанно и более осмысленно. Они, словно, сохраняя автономию в искусстве, стремятся преодолеть постмодернизм.
— Что Вы думаете о национальном в искусстве?
— Национальным может быть культура, а не искусство. Я яростный противник всего национального. Как-то во время интервью у меня спросили, как должна развиваться республика Армения. Я сказал, что затрудняюсь отвечать на этот вопрос, поскольку я не политик и не государственный деятель, но я уверен, что прежде всего следует держаться подальше от всяких застольных тостов и подобных национальных установок, чтобы преодолеть сформированные шаблоны.
Когда речь пошла о государственных институтах, я ответил, что лучше, чем закрыть эти институты, и им подобные Союзы писателей, труднее придумать. Я считаю, что талантливых детей прямо со школьной скамьи следует отправлять учиться за границей, потому что в наших институтах вместо того чтобы стимулировать врожденные творческие способности людей, даются знания своих партийных представлений и амбиций.
Когда я смотрю школьные учебники, даюсь диву. В то время, как в нашем государстве 96% составляют армяне, говорить о национальном, говорит о том, в каком слабом положении мы находимся. Разговоры о национальном не могут привести ни к чему хорошему. В течение 20 лет создавался образ врага и никаким образом не сумели выстоять против этого же врага. Они просто играли в героев вместо демократизации общества и институтов. Конечно, когда в итоге проиграли войну, было ужасно иметь столько бессмысленных жертв, но с другой стороны они наткнулись на то, к чему стремились.
— Есть ли у Вас хобби?
— Ярко выраженных интересов в этом отношении у меня нет. Но в молодости было время, когда я коллекционировал почтовые марки. Любил играть в шахматы и карты.
— Вас больше привлекает индивидуальное или коллективное творчество?
— Конечно, уже около 15 лет меня больше привлекает коллективное искусство. Я заметил, что даже в спортивных играх меня интересуют коллективные виды: футбол, баскетбол, больше чем бокс или штанга.
— Как отличаются друг от друга отношение к творчеству у молодых художников и художников Вашего поколения?
— Вопрос немного сложный, но я постараюсь на него ответить. В последнее время я чаще общаюсь с молодежью. Нам даже удалось создать новые художественные группы: «АртлабКапан», «АртлабГюмри», в Ереване «New art stage». У молодежи более независимое сознание, хоть и цифровое. Несмотря на то, что наше поколение больше читало, независимыми мы не были. У нас было значительно больше условностей. Художники нашего поколения больше конкурировали между собой. Мы словно хотели вернуть утраченные формы искусства: сюрреализм, абстракционизм, все те «измы», которые у нас в советское время были запрещены, хотя у нас и был уникальный в Советском Союзе Музей современного искусства.
Наше поколение, в принципе, тоже за короткий срок, сумело сделать некоторые революционные изменения.
— Как возникла творческая команда художников «Арт-лаборатория»? Чем она занимается?
— В корне эта группа состояла из молодежи. Они были убеждены, что могут делать все, что им вздумается. Но жизнь показала, что это не так. В те годы, мы работали, вместе с художниками Эдгаром Амрояном, Кареном Оганяняном, Самвелом Ванояном, сделали много интересных проектов и выставок. Тем не менее, в группе произошел раскол и группа распалась. После распада группы «Артлаборатория» в 2015 году Артур Петросян, Вартан Джалоян, Ара Петросян, Ольга Азатян и я создали новую группу «АтлабЕреван», к нам присоединилась Сюзи Акопян, Гагик Чарчян и другие молодые художники. Сейчас мы продолжаем делать проекты, выставки, в Капане, в Ереване.
Более подробно с нашей деятельностью можно познакомиться на сайте https://www.artlabyerevan.org/en
— Каких успехов, по вашему мнению, проще достигнуть творческой группой?
Нам удалось сделать много серьезной работы. Хотя не могу сказать, что до распада группы, «Арт-лаборатория» не сделала много хороших проектов. Такими являются выставки «Сопротивление», «Туманяновские чтения», проект «Голая жизнь» (Bare life).
С 2015 ого года группой «АртлабЕреван» мы сделали ряд интересных проектов и выставок. К их числу относится выставка «Seasonal Matriarchy» 2017, «The Possibility of the Impossible Choice» 2018, «Revolutionary Sensorium» 2019 и многие другие.
Кстати проект «Revolutionary Sensorium» участвовал в 58 Венецианской международной биеннале современного искусства.
— Расскажите каким образом Вы получили первую премию на выставке “Дни Данте” в Колонне?
— Награда была от мэрии за серию графических работ, предложенных к выставке. Это действительно были очень хорошие картины.
— Чем Вы любите заниматься в быту?
— Наверно, читать и общаться.
— Есть ли у Вас запланированные проекты?
— Хотим создать молодежную, творческую группу «АртлабИджеван» в Иджеване. И если это удастся, организуем вместе с другими «лабораториями» там выставку.
— Какие у Вас мечты?
— Я мечтаю жить в нормальном благоустроенном демократическом государстве. Неплохо было бы, чтобы этим государством оказалась Армения.
