ДНИ В ИСТОРИИ

«Наша Среда online» — Его называли Андраник-паша, генерал Андраник, Зоравар (полководец) Андраник. А сам он выбрал себе прозвище Сасунци — Сасунский, которое, наверное, больше всего соответствует его героическому образу. Оно, по своему характеру, народное, эпическое. Оно связывает его имя с сердцем древней исторической Армении. И с теми местами, откуда начиналась его легендарная слава.

А судьбу его определил его собственный дух воина, борца за народное счастье и справедливость. Дух, проявившийся сразу же, в юности. Когда 17-летний Андраник в 1882 г. закончил школу, он сразу женился. Точнее, конечно же, его женил отец, Торос Озанян, наставляя сына на традиционный жизненный путь. Надо обзавестись семьей, создавать свое хозяйство. Но для Андраника этот путь оказался не предназначен. Не задумываясь о последствиях, он кинулся на турецкого жандарма, издевавшегося над армянами, попал в тюрьму. Друзья помогли сбежать, но пришлось скрываться. А вскоре при родах умерла молодая жена, не выжил и младенец. В родном Шапин-Карахисаре Андраника больше ничто не удерживало.

Он перебрался в Константинополь. В большом городе его никто не знал, можно было жить открыто. Он стал работать плотником. А тянуло его к людям, говорившим о борьбе за освобождение Западной Армении из-под турецкого ига. Первым таким местом стал в 1888 г. дом священника Назарета Кибаряна, организовавшего кружок только что возникшей марксистской партии «Гнчак» («Колокол»). Распространялась одноименная газета, в программе партии провозглашалось восстание против турок и образование независимой Армении, где намечалось строить социализм, новые строй общего равенства и справедливости.

Андраника это поначалу увлекло, он присоединился к кружку, потом и сам вступил в партию «Гнчак», но пробыл в ней недолго. Погрязание в марксистской догматике, постоянные теоретические споры и ссоры социал-демократов, все это было не для него. Он был человеком действия. А в 1890 г. возникла еще одна партия, «Федерация Армянских Революционеров» — «Дашнакцутюн». Стала выпускать газету «Дрошак» («Знамя»), провозглашала «народную войну против турецкого правительства, направленную на достижение экономической и политической свободы турецкой Армении». Дашнаки начали создавать группы боевиков, санкционировали террористические методы против «коррумпированного османского правительства».

Молодой Андраник увидел в них реальных борцов, гораздо больше соответствующих его устремлениям. В 1892 г. он перешел в «Дашнакцутюн», сразу же оказался в рядах ее первых боевиков и осуществил первую громкую акцию партии — за травлю и преследования армянской интеллигенции прикончил начальника стамбульской полиции. Сумел при этом уцелеть и ускользнуть, но опять пришлось скрываться. Сперва направился в родные края, оттуда морем перебрался через границу, в Россию. В Тифлисе познакомился с лидерами дашнакской партии, участвовал в операциях по закупке оружия.

А тем временем на родине назревала беда. В горном Сасуне на армянские и езидские селения при прямом подстрекательстве турок,стали нападать соседи- курды. Их вожди попытались обложить данью местное население. Однако, свободолюбивые сасунцы взялись за оружие. Армяне и езиды стали создавать вооруженные отряды. Весной 1894 г. турки и курды вместе направились к армянам и езидам — требовать новой дани. Встретили вооруженный отпор и обратились к губернатору Битлиса, он послал войска.

Больше месяца армяне и езиды сдерживали их, не пускали к себе. Завязались переговоры. Выработали условия, что горцы разоружатся, их не будут наказывать, а их претензии передадут правительству. Но их обманули. Как только армяне и езиды сложили оружие, началась резня. Сожгли несколько деревень, перебили не менее 3 тыс. человек, в том числе женщин, детей. Вмешались Россия, Франция, Англия, потребовали от султана Абдул-Гамида реформы для обеспечения безопасности христиан, контроля за перемещением курдских племен, их разоружения в мирное время. На международных переговорах с турками выработали компромиссное соглашение. Но султан втайне готовил камень за пазухой — решил проучить армян, а заодно и остальных «неверных» диким ужасом, чтобы трепетали перед ним и не смели надеяться на заступничество иностранцев.

В 1895 г. по разным городам и районам Османской империи началась массовая резня армян, греков, ассирийцев, езидов. Она преподносилась как «стихийная», реакция местных мусульман на реформы, но осуществлялась централизованно, участвовали полиция, жандармерия, воинские части, курдские иррегулярные полки «гамидие». Погибло, по разным оценкам, от 300 тыс. и больше человек. Многие бежали за границу — в Россию, Персию, Египет, Болгарию. Но стали возникать и отряды самообороны, их называли фидаи — от арабского «фидаин», «жертвующие». Добровольцы, оставлявшие свои семьи и бравшиеся за оружие, давали отпор убийцам, защищая от резни Зейтун, Ван.

Андраник, узнав об этой борьбе, ринулся сражаться. Зимой 1895 г. он пешком прошагал по горам 400 км от российского Карса до Сасуна, присоединился к отряду Сероба Варданяна. В народе он уже стал живой легендой, его прозвали «Ахпюр Сероб» — «Родник Сероб». Со своими бойцами он творил невероятное, одерживал победы не только над курдскими формированиями, но и регулярными турецкими войсками. Спасал от убийц мирные селения, и люди говорили о нем «Бог — на небе, Сероб — на земле». В отряде воевала и его жена Сосе — ее прозвали Сосе Майрик («мать», за ее отношение к молодым воинам). Андраник своей храбростью и сноровкой тоже быстро приобрел авторитет среди повстанцев, в боях приобреталось и воинское мастерство, наука командовать.

А бои были трудными — партизанские рейды по горам на выручку то одному, то другому селению. Турки не жалели усилий, чтобы уничтожить неуловимый отряд. Сероба Ахпюра несколько раз окружали в деревнях. Но ему всегда удавалось вырываться, уходить от погони. В 1899 г. в селе Гелиегузан его отряд осадила турецкая армия. При прорыве полегли двое братьев и сын Сероба, раненная Сосе Майрик попала в плен. Но отряд уцелел, укрылся в горах Сасуна. Тогда местный курдский ага Башире Халил пошел на подлость. В каждом народе есть свои иуды, нашлись такие и среди тех же самых армян, ради которых жертвовали жизнями фидаи. За щедрые посулы и мзду согласились помочь аге, угостили Сероба ядом. Султан оценил это как высокий успех, наградил Башира Халила орденом.

Но фидаи избрали вместо Сероба Ахпюра Сасунского Орла-Андраника — он уже считался самым умелым и доблестным командиром. Другой командир повстанцев, Геворг Чауш, выследил и покарал армянских предателей, а сам Андраник расквитался с организатором убийства, Башире Халилом. Вычислил место, где он будет проезжать, подстерег в засаде. Ага и 17 его телохранителей нашли свою смерть. Султанский орден за Сероба Ахпюра Андраник Сасунский снял с убитого и отослал в бюро дашнакской партии в Женеве. Как раз после этого курды и турки стали называть Андраника Сасунского «пашой», он стал признанным вождем армянского и езидского народов в борьбе за их свободу. Прославился он и в 1901 г., когда его с 37 бойцами застигли в монастыре Аракелоц в Муше. Окружили 6 тыс. турецких солдат. Горстка героев отбивалась 24 дня, ночью сумела выскользнуть из кольца и уйти от преследования, не потеряв ни одного человека.

Свободолюбивый Сасун, где не прекращалась вооруженная борьба, стал костью в горле султанского правительства, подавал пример другим районам. Но в 1904 г. грянула русско-японская война, и Россия очутилась в международной изоляции. Англия была союзницей Японии, ее поддерживала и Америка. Франция, считавшаяся союзницей царя, вдруг заключила альянс с Англией, «Антант Кордиаль» («Сердечное согласие»). Турция стала откровенно задираться, рассчитывая на поддержку Запада. Закрыла проливы для русских кораблей, не выпустив к театру боевых действий Черноморский флот. Султан счел, что наступил подходящий момент разделаться и с Сасуном, направил карательную экспедицию, 10 тыс. солдат, 7 тыс. курдской конницы.

Образовалась и Сасунская самооборона, но она насчитывала всего 200 фидаев да 800-1000 вооруженных крестьян, совершенно неопытных в военном деле. Андраник предлагал упредить врага, поднимать общее восстание в Западной Армении, и туркам станет не до Сасуна. Но… наложилась политика. Партии «Дашнакцутюн» и «Гнчак» распылили свои силы. Часть боевых отрядов в это же время отправили на помощь «конституционной революции» в Персии (организованной англичанами для захвата нефтяных месторождений). Включились и в подготовку революции в России (за которой стояли те же англичане). Вместе с российскими социал-демократами и эсерами устраивали стачки в Закавказье, создавали группы боевиков.

А в Сасуне общее руководство принял уполномоченный партии дашнаков Ваан Манвелян. Предложение Андраника он отверг, и постановил ограничиться обороной Сасуна и Муша. Западное бюро Дашнакцутюн возлагало надежды на вмешательство иностранных дипломатов, обращалось к ним. Они предложили султану начать переговоры, чтобы фидаи без боя оставили Сасун. Османское правительство подключило и армянскую церковь, прибыли два епископа, католикос-патриарх прислал указ сдаться в обмен на амнистию.

Но все это только помогло туркам изготовиться к наступлению. 20 марта оно началось. Фидаи отчаянно отбивались, отражали атаки. Один из штурмов сорвал Андраник умелым контрударом по флангу и тылам уже торжествующего противника. Однако подавляющее неравенство сил сказывалось. Бойцы самообороны постепенно отходили с рубежа на рубеж. Если малочисленным сасунско-мушским отрядам не на кого было положиться, то турецко-курдская группировка все время получала подкрепления. В мае туркам и курдам в целом удалось взять верх над сасунцами и мушцами. Это опять сопровождалось резней, было разрушено 45 деревень, уничтожено от 3 до 8 тыс. жителей. Но отряды фидаев, которых партизанская война превратила в профессиональных воинов, избежали разгрома. Укрепившись в труднодоступных частях Сасуна и Муша, они и дальше продолжали свою борьбу. И хотя сасунским и мушским армянам и езидам не удалось победить турок и курдов, они все же сумели на данном этапе сохранить полунезависимый статус Сасуна и Муша.

Андраник Сасунский уехал в Иран, потом в Баку и Тифлис. Но надо сказать, что борьба с русской полицией и войсками, которую разворачивала здесь партия «Дашнакцутюн», его не привлекла. Использовать свой богатейший опыт в пожаре революции 1905 г. он не собирался. Уехал в Европу. Включился в пропагандистскую работу по поддержке освободительной борьбы армянского народа в Османской империи, издал в Женеве свои «Боевые инструкции» — практическое наставление по партизанской войне. В 1907 г. Андраник Сасунский переехал в Болгарию и установил тесные связи с руководителями македонских повстанцев, тоже боровшихся за освобождение от турок.

А вот с «Дашнакцутюн» наступило охлаждение. Дело в том, что руководство дашнаков повело в это время переговоры с турецкой нелегальной партией «Иттихад» — «Единение и прогресс». Лидеры той и другой партий (как и многие предводители российских оппозиционных партий) были связаны с масонскими структурами, что помогло им достичь взаимопонимания. На совместном совещании в Париже был заключен союз против султана Абдул-Гамида. Намечалось совершить переворот, ввести в Османской империи парламентское правление. Подразумевалось, что и армяне вместе с ассирийцами, греками и езидами получат конституционные права, обеспеченные законами, будут представлены в парламенте.

Андраник, простой боевой командир, тонкостей сговора не знал. Но он не разумом, не доводами, а сердцем солдата почувствовал в таком союзе нечто противоестественное. Младотуркам (как называли членов партии «Иттихад» по имени их ложи «Молодая Турция») он не верил. Конечно, он не мог предвидеть грядущего геноцида, но был уверен — новые претенденты на турецкую власть только используют восточных христиан, и привести такой альянс может только к беде. В знак протеста против политики «Дашнакцутюн» на IV съезде партии Андраник Сасунский объявил о выходе из ее рядов.

В «турецкой революции» 1908 г. он не участвовал. Видел ее результаты — как власть захватил младотурецкий триумвират Энвер-паши, Талаат-паши, Джемал-паши. Дашнаки и гнчакисты тоже праздновали «победу», выражавшуюся в том, что их руководителям позволили сформировать ничего не значащие фракции в парламенте, дали соответствующие оклады, разрешили издавать свои газетенки. А реальная политика уже обозначилась вспышкой армянской резни в Адане в 1909 году.

Разочаровавшись в партийных программах и лидерах, Андраник Сасунский перенес свои взгляды на более высокий и более широкий уровень, межнациональный. Это было то, что сейчас мы называем универсалистской идеей византизма. Освобождение и государственное становление Западной Армении возможно только в союзе с народами Православного Востока. Русскими, болгарами, сербами, греками, сирийскими христианами, езидами. В этом убеждала и дружба с македонскими повстанцами.

Такие надежды реанимировались в 1912 г. Образовалась Балканская лига из Болгарии, Сербии, Черногории, Греции. Надеялась воспользоваться ослаблением Османской империи и отвоевать у нее оставшиеся европейские владения — Фракию, Македонию, Албанию. А Андраника Сасунского судьба свела с Гарегином Нжде. Он был деятелем совсем другой формации, чем Сасунский Орёл. Родился под Ереваном в Российской империи, учился в Петербургском университете. Но не закончил его. Сблизился с националистически настроенными революционерами, отправился в Болгарию, где закончил офицерскую школу. Но военное образование использовал в революциях, вот он-то возглавлял дашнакские боевые отряды в России, в Иране.

В 1909 г. царские власти арестовали его по делу партии «Дашнакцутюн», два с половиной года он провел в тюрьмах. В 1912 г. был освобожден и предпочел эмигрировать в Болгарию. С началом войны против Турции ему, как офицеру запаса болгарской армии, поручили сформировать роту из армянских добровольцев. Он привлек в помощь Андраника. Но на самом деле получилось так, что командиром отряда стал не он, а Андраник Сасунский. Именно его имя, его слава о подвигах в Сасуне, о которых уже слагались песни, привлекало бойцов, ему верили, зажигались желанием служить и идти в бой с таким начальником. Собралось 273 человека, их разделили на две роты — Нжде возглавил вторую. В октябре отряд выступил на фронт, в ноябре у села Мерхамли на берегу Марицы в составе 3-й болгарской бригады участвовал в разгроме турецкого корпуса Явер-паши. За это сражение Андраник Сасунский получил болгарский офицерский чин и гражданство, за несколько месяцев войны был награжден Воинскими крестами за отвагу IV, III, II степеней.

Но надежды и замыслы опять перечеркивала политика. Разбитая Турция взывала к великим державам, за нее вступились Австро-Венгрия, Германия, едва удалось избежать общеевропейской войны. На международной конференции кое-как урегулировали вопросы связанные с нею. Заставили страны Балканской лиги отказаться от ряда занятых ими областей. Но и идея братства поползла по швам. Точнее, ее постарались разрушить. Обделенными оказались Сербия, Черногория, Греция. Потребовали у Болгарии переделить ее приобретения. При поддержке немцев и австрийцев она отказалась. И разразилась новая война — вчерашние союзники набросились на Болгарию, причем вместе с Турцией и Румынией. В такой схватке лидер Сасунских повстанцев отказался участвовать. Не дожидаясь ее начала, в мае 1913 г., он расформировал свой отряд и вышел в отставку.

Андраник ненадолго обосновался под Варной. В 1914 г. грянула Мировая война. Болгария сперва сохраняла нейтралитет, но явно склонялась на сторону Германии и Австро-Венгрии. С последним русским кораблем, покидавшим Варну, Андраник Сасунский поспешил покинуть страну. Приехал в Тифлис и 12 августа обратился к помощнику главнокомандующего Кавказской армии генералу А. З.Мышлаевскому, предложил свои услуги и свой богатейший опыт в боях против Турции. Хотя она тоже изображала нейтралитет. Но Андраник уже предвидел — война с ней обязательно будет.

Он был прав. Младотурецкое правительство всего лишь темнило и лукавило. Выжидало, когда русские войска с Кавказа оттянутся на германский фронт. Готовило вторжение, надеялось на восстания мусульманских народов. В Стамбуле вынашивались грандиозные планы Великого Турана, куда вошли бы Крым, Кавказ, Поволжье, Урал, Средняя Азия, Сибирские земли до Алтая, а то и вообще до Тихого океана. Сочли, что подходящий момент настал в конце октября. Последовало вероломное нападение без объявления войны.

Нет, не дано было воплотится проектам иттихадистов. Споткнулись сразу же. Кавказская армия под командованием генерала Н.Н.Юденича, даже численно уступающая неприятелю, сумела не только остановить его, а зажать в зимних горах и почти полностью уничтожить под Сарыкамышем 3-ю турецкую армию, которую вел на завоевание Кавказа сам диктатор Энвер-паша. Но сражения завязались тяжелые, напряженные. Такой командир и видный народный герой, как Андраник Сасунский, пришелся очень кстати русскому командованию. Ему поручили сформировать 1-ю армянскую добровольческую дружину — в нее принимали подданных других стран, русских армян, не подлежавших призыву в армию, а также езидов и ассирийцев.

В первых же схватках с противником дружина из тысячи бойцов проявила настолько высокие боевые качества, что было принято решение о формировании еще трех. Весной 1915 г., когда турки развернули чудовищную кампанию геноцида православных народов, русские предприняли наступление, спасшее от истребления сотни тысяч армян. Дружина Андраника Сасунского действовала на левом фланге, в составе отряда генерала Ф.Г.Чернозубова. Продвигалась в Иранском Азербайджане, исключительно отличилась в упорнейшем Дильманском сражении, сломившем оборону турок, и вынудившем их к отступлению.

Потом зачищала южный берег озера Ван вместе с 2-й Забайкальской казачьей бригадой генерала И. Е. Трухина. Готовился рейд на Сасун, для этого в подчинению Андранику Сасунскому передавали полк казаков полковника Н.В. Воробьева, но эта операция не состоялась из-за прорыва турок на Евфрате под Мелязгертом. Осенью 1915 г. дружина воевала в подчинении генерала Ф. Г. Чернозубова, вторично освобождала Ван. В феврале 1916 г., когда русская армия штурмовала неприступный крепостной район Эрзерума, воины Андраника Сасунского с казачьими дивизиями Д. К. Абациева и Ф. Г. Чернозубова обеспечивали левый фланг главной операции, сковали и смяли турецкие силы на этом участке, взяли Битлис. Сам Андраник Сасунский за проявленную доблесть был удостоен Георгиевской медали, Георгиевских крестов III и IV степеней, орденов св. Владимира IV степени с мечами и бантом, св. Станислава II степени с мечами.

Но в марте 1916 г. по всей русской армии ополченские дружины (куда призывали людей, не состоявших в запасе и не получивших военной подготовки — их называли не солдатами, а «ратниками») было решено переформировать в обычные пехотные батальоны. Приказ коснулся и армянских дружин. Андраник не согласился с этим, считал, что эти формирования должны сохранять некую автономию, особое национальное «лицо». Поэтому подал в отставку. Он занялся налаживанием помощи беженцам из Западной Армении, их организацией. Участвовал в съезде западных армян в Тифлисе. Начал выпускать газету «Айастан» в противовес печати дашнаков, которая, как он указывал, «вводит в заблуждение простодушных людей, в превратном виде представляя события».

Ведь дашнаки оставались революционерами, примыкали к российским социалистам, а в 1916 г. вся оппозиционная пресса уже начала готовить штурм царского правительства, заливая его потоками клеветы. А «Дашнакцутюн», вдобавок, сеял националистические настроения.

Андраник Сасунский, невзирая на свой личный уход из армии, отлично понимал — без России Православный Восток окажется обреченным. Старался бороться, опровергать дашнакскую ложь, хотя за это сам вместе со своими единомышленниками подвергся клевете и натуральной травле. В 1917 г., после Февральской революции, эти процессы еще больше обострились. Началось разложение армии, тылы захлестывала пропаганда большевиков, эсеров, меньшевиков, германских и турецких агентов. Все громче звучали и голоса националистов — грузинских меньшевиков, дашнаков, татарских (как в то время называли азербайджанцев) мусаватистов, тянувших, сперва подспудно, к отделению от России. Керенский шел навстречу, разрешил формирование национальных воинских частей — что теоретически должно было укрепить армию. Но практически толку было мало.

А в октябре произошел большевистский переворот. В Тифлисе образовалось свое временное правительство, Закавказский комиссариат из тех же грузинских меньшевиков, дашнаков, мусаватистов. Ленинское правительство заключило перемирие с противником, и Кавказский фронт тоже стал распадаться, солдатские комитеты устраивали митинги, требовали отправки по домам. Стараясь как-то удержать его, главнокомандующий генерал Е. В. Лебединский в декабре отдал приказ о формировании Армянского добровольческого корпуса под началом генерала Ф. И. Назарбекова. В час грозной опасности, нависшей над всем Кавказом, в строй вернулся и Андраник Сасунский. Ему был присвоен чин генерал-майора (еще старой русской армии), он был назначен командовать Западноармянской дивизией из 3 бригад (6 полков). Но от бригад и полков были одни названия, в них насчитывалось по несколько десятков бойцов.

Генерал Е. В. Лебединский в обстановке нарастающей солдатской анархии сумел сделать только одно — подписать с турками Эрзинджанское перемирие, обе стороны обязались не предпринимать активных действий. Но после этого солдаты хлынули по домам. Андраник Сасунский не обманывался относительно того, будут ли турки соблюдать перемирие. Взывал к жителям Кавказа, требовал немедленно браться за оружие. Ведь здесь остались огромные склады снаряжения, боеприпасов. Закавказский сейм тоже, вроде бы, принял решение создавать собственную армию — грузинский, армянский, русский, мусульманский корпуса, греческую дивизию, ассирийский полк, езидский отряд. Но и это осталось на бумаге. Демагоги тонули в пустой болтовне, уже начинали грызться за власть, начинали вести собственные грязные игры.

Создавать русский корпус националисты так и не дали, мало того, внедряли русофобию. В Гяндже мусаватисты устроили резню уходящих русских солдат. Погибло более 5 тысяч человек. Но и грузинский корпус не сформировался. Тифлисские меньшевики стали вместо этого наводить мосты с немцами. Мусаватисты создавали вооруженные отряды, полностью солидаризировшись с турками. Голос Андраника Сасунского оставался одним из немногих трезвых и здравомыслящих. В интервью газете «Мшак» он говорил: «Кавказские народы должны относиться к русскому народу с пониманием, принимая во внимание, что от нашествия варваров их защищал русский солдат. Гянджинский инцидент наводит на грустные размышления. Нельзя так относиться к сынам России, проливавшим на протяжении трех лет свою кровь в наших горах. Русский народ не должен повернуться спиной к традиционному курсу своих отцов, предать забвению пролитую его отцами и дедами кровь на Кавказских горах.   На Кавказе должна быть сохранена общероссийская государственность».

Нет, куда там! Политики тянулись к главному для них, власти. Прислушиваться к голосу Воина не желали. А под их влиянием оставался инертным и народ. Каждый цеплялся за иллюзию привычной жизни, сохранявшегося личного уюта, собственность. Хотя турки действительно не намеревались соблюдать перемирие. Переждали зимние морозы в горах и ринулись вперед. Армянские добровольцы, езидские ополченцы и присоединившиеся к ним русские солдаты и офицеры, казаки, не считавшие возможным бросить здешнее население на погибель, оказали сопротивление под Эрзерумом. Сюда прибыл и Андраник Сасунский со своими солдатами. Но застал полную мешанину отрядов и отрядиков с разными командирами, каждый с собственными «полномочиями» и амбициями, со своим начальством. Действовали вразнобой, одни дрались, другие получали не пойми чьи приказы отойти, подставляя соседей. Андраник Сасунский сумел спасти эти отрядики от полного истребления, прикрыть их, и позволить отступить с массой гражданских беженцев. После чего он подал в отставку, заявил, что не может воевать «в окружении предателей».

Турецкое наступление опять сопровождалось морями крови. Попутно уничтожали всех русских, армян, греков, езидов, ассирийцев. Но вместо общей мобилизации Закавказский сейм продолжал политические дрязги. А с турками затеял дипломатические переговоры. Что ж, османы не отказывались. Переговоры начали, а в это же время продвигались и резали дальше. Андраника, вернувшегося в Тифлис, шельмовали. Его помощник, поручик Колмаков, писал: «он был болен душой и телом, болен от всех интриг, которыми опутали его, благородного, доверчивого, великого, маленькие люди, чуждые страданиям народа — люди, для которых почести и слава, добытые хотя бы преступным путем, были дороже интересов народа».

Один из лидеров Сейма А. И. Хатисьян уговаривал Андраника ударить на… русских. Доказать таким способом свое дружелюбие к туркам. Председатель Национального совета А.А. Агаронян просил народного героя удалиться с Кавказа — чтобы не раздражать турок. На него выплеснулись новые ушаты клеветы: будто он мешает Сейму достичь договоренностей, раскалывает армянский народ, внушая неповиновение властям, провоцирует столкновения между отрядами. Ф.И.Назарбеков защищал его, доказывал: «Он единственный, кто сумеет спасти армянский народ от ужасов его нынешнего существования. Если, конечно, эта группа прекратит преследования и наветы».

А ассирийские, греческие, русские добровольцы и остатки армянских и езидских отрядов стекались в Тифлис именно к Андранику Сасунскому. Верили теперь только ему одному. Они решили вообще разогнать изменнический Сейм. Но Андраник Сасунский остановил их. Междоусобица означала бы полную гибель. Он явился к своим бойцам и сказал: «Остановитесь! Я поведу вас против палачей армянского народа. Оставьте Сейм. Эти предатели не будут страшны, когда мы сокрушим внешнего врага — турка. Солдатам место на поле брани, а не здесь, в этом гнезде разврата и предательства. Я принимаю командование вами. Быть может, Сам Бог послал мне вас».

Да, остановить противника было реально. Дорогу туркам перекрывала мощнейшая крепость Карс с огромными складами оружия и припасов, 600 орудиями. Ф.И. Назарбеков кое-как привел в порядок части Армянского корпуса, они обрели боеспособность, могли держаться в Карсе сколько угодно. Но на переговорах турки обставили делегатов Сейма, как детей. Почему бы и не обмануть тех, кто согласен быть обманутым — если они сохранят собственное положение и «лицо»? Турецкие дипломаты задали им два вопроса — признают ли они условия Брестского мира об отводе войск на границу 1877 г.? И второе — является ли Закавказье частью России? Если да, то переговоры теряют смысл, поскольку Сейм не является государственной властью.

Тифлисские политики клюнули. Объявили, что условия Бреста они признают, а 22 апреля 1918 г. Сейм провозгласил независимость Закавказской республики. Но турки тут же поймали их. Если вы не Россия, то и Брестский мир на вас не распространяется, надо заключать отдельный договор — но только после того, как отведете войска на границу 1877 г. Председатель тифлисского правительства А.И. Чхенкели отдал приказ Ф.И. Назарбекову оставить Карс. Сдать без боя. Что ж, Ф.И. Назарбеков был прекрасным военным, но, как отмечал Андраник, «генерал этот, умеющий железной дисциплиной подчинить себе каждого, стал игрушкой в руках школяров и кабинетных писак».

Карс был оставлен, в руки турок попала вся масса артиллерии, снарядов, винтовок, многих обносившихся аскеров даже переодели в русскую форму со складов. А войска и новые бесчисленные таборы беженцев отошли на старую границу, заняли позиции у Александрополя (Гюмри), по рекам Арпачай и Аракс. Сюда подошел и отряд Андраника Сасунского — небольшой, 3 тыс. бойцов, 2 орудия, 8 пулеметов. Ф.И.Назарбеков поручил ему прикрыть правый фланг — вообще оголенный, где должен был находиться Грузинский корпус. Не существующий. А турки на мирной конференции в Батуме преподнесли следующий сюрприз. Для нового договора с Закавказской республикой предъявили уже другие условия. Отдать половину Эриванской, Тифлисской, Кутаисской губерний.

Но и это было маскировкой. Под прикрытием переговоров враги изготовились к вторжению. На главном направлении, под Александрополем, сосредоточилась армейская группа «Карс» из 5 дивизий, с юга через Ван выдвигался еще 4-й корпус из 2 дивизий, вместе — до 100 тыс. солдат с многочисленной артиллерией. А Армянский корпус, до 20 тыс. бойцов, растянулся вдоль границы. Хорошо выбрав время, на первый день Пасхи, неприятель нанес удар на Александрополь. Засыпал его снарядами, опрокинул и разгромил стоявшие здесь войска.

Армянский корпус оказался разорван на части. Андраника Сасунского оттесняли на север, основные силы под командованием Назарбекова — на восток, несколько соединений М. М. Силикова — на юг. Намечалось их взять в двойные клещи, уничтожить, и все Закавказье доставалось бы победителям. Мало того, они прорывались на Северный Кавказ, и перед ними открывалась дорога к созданию заветного Турана: поднимать против русских народы Кавказа, Средней Азии, Урала, а Советская власть весной 1918 г. еще сама висела над бездной.

Но все осколки расчлененного Армянского корпуса продолжали отчаянно драться. Отряд Андраника Сасунского отходил с тяжелыми боями, на него наседала целая дивизия, засыпала его снарядами, обходила. Однако он осаживал врага жестокими контратаками. Прорубал дороги из окружений, выходил сам и выводил беженцев, местных жителей. Войска Ф.И. Назарбекова откатились к Дилижану, но смогли оправиться, двинулись назад, завязали упорное сражение под Каракилисой. Войска М. М. Силикова остановились под Эчмиадзином, мешали противнику ворваться в Араратскую равнину, преградили дорогу под Сардарапатом и на Спитакском перевале.

Ф. И. Назарбеков сумел сохранить общее управление, связь с подчиненными. Он приказывал Андранику: «Во имя жертв наших и Отечества, держи Лори, и не дай врагу зайти к нам в тыл». Ответ гласил: «До тех пор, пока со мной народ и войска, буду драться и не позволю врагу сделать ни шагу вперед». Он выполнил обещание. Закрепившись у станции Колагеран, встал намертво, и все турецкие атаки разбивались. Но Андраник Сасунский не только удержался. Он сам собирал разведданные, и понял, какой участок стал самым опасным, критическим. На Спитакском перевале. Там 9-я турецкая дивизия прорывалась на Эчмиадзин, в тылы группировки М.М. Силикова. Как ни тяжко приходилось самому, Андраник Сасунский отправил туда конный отряд под командованием своей «правой руки», легендарного езидского деятеля Джангир-Аги. Этот отряд совершил героический рейд по территории, занятой турками, и ударил в тыл дивизии, штурмующей перевал.

Маневр оказался решающим в ходе общей битвы. Вражеская дивизия в панике откатилась назад. А генерал М. М. Силиков получил возможность снять часть своих небогатых сил со Спитакского перевала, перекинуть под Сардарапат, и на этом участке врага сбили с позиций, погнали. Они в беспорядке покатились к Александрополю. А тут уж переполошился вражеский стан. Заместитель командующего турецкой Кавказской армии Якуб Шевки-паша явно занервничал. Части Армянского корпуса выходили в тылы другим его группировкам, грозили отрезать их. Он начал отводить войска, сражавшиеся против Андраника Сасунского. Воодушевившиеся андраниковцы устремились в преследование. Отход турок превращался в бегство.

Но… опять сказали свое слово политики. На конференции в Батуме турецкая делегация уже совсем обнаглела. Издевалась над армянами: «Теперь мы победители, вы — побежденные, поэтому вы должны принять наши условия». Недавние «друзья» предали дашнаков. 26 мая Закавказская республика распалась. Грузия провозгласила себя отдельным государством и позвала немецких оккупантов. Азербайджан стал тоже отдельным, и обратился к туркам с призывом «объединиться» в одно государство. Армян все бросили, и их Национальный комитет единогласно проголосовал против суверенитета — чтобы не порвать связей с Россией. Не остаться вообще одним. Но в России кипела своя каша, было не до армянского народа.

Но уже на следующий день ситуация изменилась. Турки принялись вдруг рассыпаться в комплиментах «армянскому войску», заявили, что они не против создания независимой Армении, готовы мириться с ней. Потому что на фронте их били вовсю. 28 мая вновь созданное дашнакское правительство согласилось принять турецкие условия. В это время солдаты Андраника Сасунского вовсю гнали и громили врага, готовы были добить его — и получили неожиданный приказ: прекратить преследование и боевые действия. А когда узнали условия мира, ужаснулись. Одержали полную победу, а правительство по сути капитулировало. Туркам отдавали все железные дороги и часть шоссейных, Армении оставляли только треть ее нынешней территории, ее армия значительно сокращалась.

Что ж, генерал Ф.И. Назарбеков привык подчиняться дисциплине. Приказано — как ни горько, а надо выполнять. Но Андраник Сасунский смотрел на вещи выше. Он-то был народным полководцем — и думал не о политических играх, а о народе. Мирный договор он не признал. Телеграфировал об этом Ф. И. Назарбекову, Национальному комитету и католикосу-патриарху. Турецким делегатам, явившимся к нему с мирным соглашением, сказал: «Эту кашу заварили дашнаки, вот их и потчуйте».

Он прекрасно понимал, что самим туркам это соглашение нужно только временно, чтобы без помех захватить Закавказье, а армян добьют и дорежут потом: «И со временем, овладев Баку, турки не преминут сорвать их, как пучок травы». Андраник Сасунский решил продолжать борьбу один на один с Османской империей. Честно предупредил соратников — у него нет ни денег, ни еды, ни боеприпасов, пусть идут только желающие. Вызвались все, как один. А их предводитель, поскольку из войны выбыли и Россия, и новая Республика Армения, готов был примкнуть к любым союзникам, кто продолжает сражаться. В Иране и Месопотамии действовали англичане, и Андраник Сасунский выступил к ним, на юг. Ереванское правительство объявило его бунтовщиком, но он просто отмахнулся от такого правительства.

Шли сами по себе, 2 тыс. воинов с 9 орудиями, а за ними 20 тыс. беженцев — они отправились с Андраником Сасунским только из-за того, что видели в нем единственного своего защитника. Двинулись на Нахичеван, Джульфу. Турецкое командование этот поход страшно взволновал. На Андраника Сасунского перенацелили войска, которые в это время преследовали 60 тыс. ассирийских беженцев, уходивших от Вана и Салмаста. Им рейд Андраника Сасунского спас жизни, но его самого враги встретили под Хоем. И хотя Андранику Сасунскому сперва удалось освободить Хой, но туркам, при огромном превосходстве сил, удалось взять его обратно. После боев пришлось повернуть назад. Поход был очень тяжелым — под палящим солнцем, голодными, в отряде началась холера. Заболел и сам Андраник, но чудом выжил.

А к нему прислали делегатов армяне Нахичевана, Зангезура, Карабаха, просили взять их под защиту. Ведь дашнакское правительство бросило их, в состав урезанной Армении их районы не вошли. Андраник Сасунский согласился. Он узнал и о другом — в Баку держатся советские отряды. 14 июля телеграфировал Шаумяну, что «Нахичеванский уезд «объявляет себя неотъемлемой частью Советской Республики», и сам он с отрядом переходит в подчинение центрального правительства России.

Нет, настоящих союзников у него не нашлось. Великий горец судил о других по себе. А такой, как он — честный и бескорыстный рыцарь, был только он один. Англичане преследовали на Кавказе сугубо хищные интересы, но боев с турками боялись, поскольку османцы их неоднократно и крепко били. В Бакинском Совете кипели дрязги и интриги, точно так же, как в Тифлисском Сейме, что и привело вскоре к падению Баку, резне 30 тыс. местных армян. А московское правительство Ленина, при прямом подстрекательстве Троцкого, даже позже, в 1920-22 гг, считало младотурок своими друзьями.

Но известие об обращении Андраника Сасунского к бакинцам вызвало в Стамбуле переполох. 17 июля Энвер-паша издал приказ: «Для установления нашей власти на Кавказе мобилизуйте всех мусульман, умеющих обращаться с оружием. Закройте все дороги… перед Андраником, чтобы он со своим отрядом не смог прийти на помощь Степану Шаумяну… Если эти две силы объединятся, завоевание Баку будет уже невозможным».

На Нахичеван и Джульфу двинулись турецкие дивизии, местные мусаватистские банды. После тяжелых боев Андраник Сасунский отступил в Зангезур. За ним тянулись огромные обозы — число беженцев достигло уже 65 тыс. Но в горах Зангезура и Карабаха Анраник Сасунский закрепился и держался. Это было неимоверно трудно. Район оказался в блокаде, отрезан от всего мира, помощи ждать неоткуда. Неприятели предпринимали наступление то на одном, то на другом участке. Захватив те или иные села, жгли и резали. В таких условиях опускались руки даже у многих соратников. Тем, кто выражал желание уйти, Андраник не препятствовал. У него осталась горстка из 1300 бойцов.

Падали духом и крестьяне местных селений. Богатые жались, не хотели выделять снабжение для солдат и нахлынувших беженцев. На сельских сходах обсуждали — не лучше ли сдаться, покориться, сложить оружие? Может, все-таки пощадят? Андраник метался то туда, то сюда. Узнав об очередных ударах врагов, направлял подкрепления. А туда, где проявлялись опасные настроения крестьян, ехал сам. Пробивался через неприятельские отряды и банды, и в его присутствии настроения менялись. Сходы принимали решения стоять до конца. Но пораженчество проявлялось в другом месте, и ему приходилось ехать туда. Снова пробиваться, проводить сходы, убеждать, воодушевлять.

К операциям против Андраника Сасунского турки привлекали и своих армянских вассалов, дашнакское правительство Еревана. Требовали, чтобы оно тоже послало войска на Зангезур. И дашнаки соглашались! Просили лишь об одном — чтобы их части действовали не вместе с турками, а сами по себе, согласовывали этот вопрос со Стамбулом. Хотя войск, конечно же, не послали — отлично зная, что ни один армянский солдат не поднимет оружие против Андраника Сасунского. Мало того, с очень большой вероятностью, повернет его против отдавших такой приказ.

Андраник Сасунский уберег для Армении Зангезур — иначе его постигла бы судьба Нахичевана. Уберег и часть Карабаха — иначе армян там не осталось бы. Впрочем, уберег он гораздо больше. Вообще без него вся история Кавказа пошла бы иначе. Он притянул на себя большую часть турецки войск , многочисленные формирования мусаватистов. Из-за ожесточенной борьбы с Андраником Сасунским турки смогли взять Баку только в сентябре 1918 г. Если бы не Андраник Сасунский, город пал бы еще в июле. Турки, как и планировали, вышли бы на Северный Кавказ, взорвав его восстаниями исламистов, через Каспий подожгли бы Среднюю Азию, а дальше лежали бескрайние просторы России, и в первую очередь Поволжье… И могла ли сохраниться на карте сама Армения? Ее запросто зачистили бы, именно «как пучок травы».

А в сентябре обстановка уже изменилась. Германия терпела поражение, союзники развернули наступление на Салоникском фронте. Капитулировала Болгария. Стала разваливаться и Османская империя. Ее войска были повыбиты, аскеры дезертировали. Турки еще попытались раздавить главный очаг сопротивления на Кавказе. Собрали все оставшиеся силы — но они были уже не те. Поредевшие полки разбавляли нестойкими мусаватисткими бандами. Состоятельная верхушка граждан Шуши все-таки дрогнула. Приняла решение капитулировать. Победитель Баку Нури-паша лично явился, предъявил ультиматум сдаваться. Но Андраник Сасунский отверг его, и выступил сам. Встретив стойкую оборону, враги не смогли ее преодолеть, а стоило Андранику Сасунскому с небольшим отрядом конницы зайти в тыл, как османцы побежали, удирали 44 версты. Удалось остановить и следующее наступление, на Горис (лишь четыре села, постановивших сдаться и разоружиться, были уничтожены).

И все. Османская империя рухнула. Подписала капитуляцию. В Баку высадились англичане. Воодушевленный Андраник Сасунский стал готовить наступление для освобождения Карабаха. Но местные старейшины и руководители решили попробовать мирное решение. Связались с англичанами, завели переговоры с азербайджанскими властями, а к Андранику обратились 21 ноября, просили «во избежание кровопролития задержаться дней на десять». Эти 10 дней обошлись Карабаху очень дорого. Андраник Сасунский атаковал турок и мусаватистов 30 ноября, ко 2 декабря прорвал их позиции, двинулся на Шушу. Но в это время из Шуши появилась машина с английскими и французскими офицерами. Они передали приказ командующего союзными войсками в Закавказье генерала Томпсона — прекратить огонь. Указывалось, что война закончилась, поэтому действия Андраника Сасунского воспринимаются как акция, направленная против союзников, и из-за этого могут возникнуть препятствия «к благополучному решению армянского вопроса».

Андраник был вынужден подчиниться, скомандовать «отбой». Хотя на самом деле англичан интересовала только бакинская нефть. Правительство мусаватистов очень легко переметнулось под их крыло, согласилось выполнять любые распоряжения интервентов — и их взяли под покровительство, отдали и Карабах, и Нахичевать, и Зангезур. Ереванское дашнакское правительство тоже стелилось перед иностранцами, не спорило с ними. Но фактическое обладание Зангезуром все-таки стало решающим фактором.

А для Андраника Сасунского война закончилась. Узнав об очередном предательстве, теперь со стороны англичан, он в апреле 1919 г. привел свой отряд в Эчмиадзин. Единственной армянской властью он теперь считал Католикоса-Патриарха. Передал ему все имущество отряда и распустил оставшихся бойцов. Появились и делегаты правительства, звали народного героя в Ереван. Но он даже не пожелал увидеться с этими представителями, с бывшим своим соратником Дро Канаяном (которого спас, направив конницу Джангир-Аги на Спитакский перевал). С изменническим правительством он не хотел иметь ничего общего. Уехал в Тифлис, а потом за границу.

Посыпались запоздалые награды — греческий Военный крест II степени, французский орден Почетного легиона. Андранику Сасунскому они были не нужны. Он говорил: «Я никогда в жизни не стремился к личному счастью и благополучию. Я постоянно стремился только к одному и боролся только за одно — за свободу и благополучие своего народа. Я не ищу признания своих заслуг и желаю лишь, чтобы был счастлив народ, которому я служу всю жизнь».

Он еще пытался продолжать эту борьбу. Во Франции вместе с президентом Армянского Всеобщего Благотворительного Союза Погосом Нубаром налаживал помощь освободительному движению армян Киликии. Но поддержки не находил нигде, и надеяться фактически стало не на кого. В марте 1921 г. большевики с прямой подачи Троцкого заключили договор о «дружбе и братстве» с Мустафой Кемалем. А в 1922 г. и державы Антанты заключили с ним перемирие, эвакуировали свои войска из турецких пределов — бросив на расправу кемалистам тех же армян Киликии, греков Понта и другие еще уцелевшие очаги национально-освободительного движения.

Сердце Сасунского Орла устало от прежних перенапряжений в боях, предательств, разочарований. 31 августа 1927 г. оно остановилось.

В январе 1928 г. его останки были перевезены в Париж, похоронены на кладбище Пер-Лашез. В феврале 2000 г. с почестями перезахоронены в Ереване на кладбище героев Ерлаблур.

Слава о нем вышла далеко за пределы Армении, и даже Кавказа. В самой армянской истории рядом с Андраником Сасунским могу быть поставлены только Давид-Бек и Вардан Мамиконян. А в мировой истории он стоит в одном ряду вместе с воеводой Лазарем, Сканденбегом, Колокотронисом.

Чем дальше уходит вглубь времени, в его толщу, эпоха Сасунского Орла, тем величественнее вырисовывается его образ, заслоняющий собой целое небо.

Шамбаров В.Е.,
член Союза писателей России, кандидат технических наук

Статья вышла в журнале «Вопросы гуманитарных наук» № 5, 2017.
На сайте публикуется с разрешения автора.