ИНТЕРВЬЮ
«Наша среда» завершает публикацию распечатки интервью Клары Ваграмовны Терзян, данное ей Каринэ Саакянц, автору и ведущей программы “Остаться в памяти людской” Общественного радио Республики Армения
К.С. – Здравствуйте. В эфире программа “Остаться в памяти людской”. Мы сегодня завершаем серию передач с участием старейшего сотрудника Общественного радио Армении Клары Ваграмовны Терзян. Думаю, что у нас еще будут поводы для бесед с ней: слишком ценными воспоминаниями, слишком интересным материалом она располагает. И для того, чтобы охватить хотя бы незначительную их часть, понадобился бы не один час (я бы даже сказала, не одни сутки) эфирного времени.
В прошлой нашей передаче речь шла о репатриировавшейся в Армению из Югославии семье Самвела Осканяна, двоюродного брата Согомона Тейлеряна. Герой нашей сегодняшней передачи – внук Самвела Осканяна Армен. Прежде чем предложить вашему вниманию посвященный Армену Осканяну фрагмент очерка Клары Терзян (если помните, он называется “Шесть новых капель”), я попросила Клару Ваграмовну рассказать об Армене.
К.Т. – Армен – старший внук Самвела. Он издал книгу Согомона Тейлеряна. Она называется “Мои воспоминания”, на армянском языке. В свое время эту книгу издали за рубежом. Мог бы тогда кто-нибудь представить, чтобы книга воспоминаний Согомона Тейлеряна была опубликована у нас? Он сделал огромное дело, и у него еще были планы. Он должен был издать дневник Согомона. Вообще у Тейлеряна был очень богатый архив. Но, к сожалению, Армен скончался. Он был астрономом, и руководил школой юных астрономов. И как-то он повез своих воспитанников на побережье Черного моря (видимо, в Зеленчук, потому что там большая обсерватория). И дети решили купаться. Вошли в море, и вдруг Армен увидел, что один из них тонет. Он бросился в воду, чтобы спасти ребенка и, пытаясь спасти, он вместе с ним утонул.
К.С. – Изданная Арменом Осканяном книга воспоминаний Согомона Тейлеряна, о которой рассказала Клара Терзян, стала темой передачи, состоявшейся в 1995 году, после того, как в 1994 году она увидела свет в Ереване. Конечно, ничего подобного при советской власти произойти не могло бы. Воспоминания Тейлеряна записал западноармянский писатель и общественный деятель Ваан Минахорян, впервые книга была издана в 1953 году в Каире. А для того, чтобы воспоминания Согомона Тейлеряна стали достоянием армянского читателя, на родине понадобилось почти полвека и понадобилось подвижничество его внучатого племянника Армена Осканяна и сотрудницы Бюраканской обсерватории Джульетты Гарибян. Они-то и перевели книгу на восточноармянский язык и издали ее на родине. Такое значительное событие не могло пройти мимо внимания Клары Ваграмовны и для участия в посвященной этому событию передаче Клара Терзян пригласила Армена Осканяна. Вот как об этом пишет она сама:
“Я пригласила Армена на интервью и, поздравив его с такой нужной, полезной для нации инициативой, как издание “Воспоминаний”, попросила поделиться своими планами, рассказать, чем в ближайшее время он собирается порадовать читателей.
– Во-первых, сказал Армен, – я хочу начать со слов Согомона, написанных его рукой на присланном моему деду в 1954 году экземпляре первого издания книги. Эти слова опубликованы на титульном листе армянского издания. Это – посвящение моему деду Самвелу: “Моему дорогому брату Самвелу. Пусть эти мои “Воспоминания” вызовут в твоей памяти только счастливые дни нашего детства и юношества, проведенные в ущельях Багарича и в цветущих полях Ерзнки. Пусть хотя бы на мгновение они заставят тебя забыть о сегодняшних тяготах, хоть немного облегчат груз прожитых лет и мыслью перенесут тебя в ту диковинную, волшебную страну с осиротевшими землей и водой, горами и лесами. Пусть напомнят они тебе всё, всё, всё то, чего уже больше нет…
И когда в своих сладостных грезах ты снова переживешь затаившееся в глубине твоей души прошлое, когда ты будешь наслаждаться им, не забывай вспоминать рядом с собой и твоего Согомона. 1954 год”.
– Я видел Согомона Тейлеряна, – сказал Армен, – но, к сожалению, я не помню его, потому что мне был всего год, когда он уехал из Югославии в Марокко, оттуда – в Париж, а потом – в Соединенные Штаты. Он был первым человеком, которому я писал письма на армянском языке: пяти-шестилетним мальчиком я писал своим детским почерком письма дедушке Согомону и бабушке Анаит. Согомон всегда присутствовал в жизни нашей семьи – начиная с маленьких семейных историй, связанных с прошлым рода Тейлерянов, их родословной, и кончая рассказом о том мгновении, когда, по словам моего деда, Согомон в Берлине, прицелившись в Талеата, окликнул его: “Талеат, пуля армянина настигла тебя”.
Я давно хотел, чтобы “Воспоминания” Согомона были переизданы на родине. И наконец в современной Армении мне вместе с сотрудницей Бюраканской обсерватории Джульеттой Гарибян удалось перевести книгу с западноармянского на восточноармянский язык и выпустить ее в свет в издательстве Академии наук.
Дело в том, что следующий, 1996 год, юбилейный. Исполняется 100 лет со дня рождения Согомона Тейлеряна и 75 лет его подвигу. У меня есть определенные планы, связанные с этими датами, которые хотелось бы обязательно осуществить.
Мне удалось заполучить некоторые материалы, связанные с Согомоном, о которых почти никто не знает. Во-первых, это дневник Согомона Тейлеряна, который он вел в тюрьме Моабит с момента заключения под стражу и до начала судебного процесса. А во-вторых, написанные им в Америке незадолго до смерти воспоминания о кошмарных днях его детства, о жизни в селе Багарич, о столкновениях армян с турками и лазами.
Эти материалы через пятнадцать лет после смерти Согомона, в 1976 году его вдова Анаит подарила моему отцу, когда он был в Соединенных Штатах. В соответствии с договоренностью отец мой сдал их в Государственный архив Армении. Можно сказать, что эти документы пропали бы, но мне удалось их найти и опубликовать в Вестнике Государственного архива под названием “Кошмарные воспоминания о детстве”.
Сейчас я работаю над изданием тюремного дневника. Кроме того, хочу, чтобы к 100-летию Согомона все эти документы были изданы отдельной книгой.
Помимо этих документов, хочу опубликовать материал, о существовании которого знают человек пять-шесть на свете. Это записная книжка Согомона. Ее мне передал для обработки сын Согомона Шаэн. Я называю ее “Дневник периода до убийства”, потому что эти записи он вел в Париже в 1920 году, до отъезда в Берлин. Очень хотелось бы их опубликовать.
Такие у меня идеи, планы на будущее. Кроме того, хотелось бы, чтобы “Воспоминания” Тейлеряна, изданные пятитысячным тиражом и сразу же ставшие библиографической редкостью, снова были переизданы”.
Безумно жаль, что Армен Осканян не успел реализовать свои высокие замыслы. Как бы хотелось, чтобы все, что он собирался издать, все-таки увидело свет. И не только на языке оригинала, но и в переводах, и прежде всего, в переводе на русский и английский языки. Об этом я подумала еще раз, когда совсем недавно, буквально на днях, в случайном разговоре с одним студентом (кстати, не самым безнадежным двоечником) с удивлением обнаружила, что ему ничего не говорят ни имя Согомона Тейлеряна, ни имя Талеата: “Я не интересуюсь историей”, – бесстрастно поведал мне армянский юноша из 21 века. На фоне оголтелого вранья наших соседей, их тотальных фальсификаций и беспардонных потуг с ног на голову перевернуть исторические факты, такое беспамятство обескураживает. Не хотелось бы делать обобщений: думаю, что этот студент – всего лишь досадное исключение. Но все равно, хотя я и понимаю, что патриотизм, как и благородство, – качество врожденное, не приобретаемое, я бы для таких вот умников, для которых история собственного народа – всего лишь одна из учебных дисциплин, которую можно любить или не любить, условием допуска к зачетам и экзаменам, независимо от выбранной ими специальности, поставила бы непременное прочтение таких книг, как «Воспоминания» Согомона Тейлеряна…
Одной из книг, которую не мешало бы почитать тем, для кого имена национальных героев – это не вызывающие никаких ассоциаций, ни о чем не говорящие просто имена собственные, а названия исторических территорий – всего лишь топонимы, я бы порекомендовала книгу “Игдир”. Этой книге и ее автору, народному художнику Армении Эдуарду Исабекяну посвящен очерк Клары Терзян “Книга, рожденная гневом и тоской”. В том, насколько точно назвала свой очерк Клара Терзян можно легко убедиться с первых же строк романа:
“Города, как и люди, – пишет Исабекян в предисловии, – рождаются, проживают свою жизнь, стареют и умирают. Ты, дорогой мой Игдир, – обращается Исабекян к городу, – не успел стать городом. Куда там еще состариться тебе и умереть!.. Ты только собирался стать городом, вернее, хотел, чтобы тебя сделали городом. Не получилось. Ни твоей вины, ни вины твоих жителей в этом нет: вам не позволили: вас убили так, как убивают преступника, совершившего тяжкое преступление: его ставят к стене недостроенного им дома и… казнят.
Тебя даже не судили, тебя просто истребили, без суда и следствия, точно так, как истребляли, уничтожали, твоих граждан. … Твое единственное преступление заключалось в том, что под земляными крышами твоих домов, как и в тысячах других сел, городов жили армяне… Их тоже, не выясняя, чем они провинились, выстраивали под стенами их домов и казнили.
Возможно, в утешение, говорят, что вместе умирать легко, не страшно. Так говорят живые.
Но кто спрашивал о легкой смерти у мертвых, у тех, кто некогда жил, например, в Ани или в Двине и кто мог бы дожить и до наших дней? Кто спрашивал у тех городов, которые могли бы стоять и сегодня, кто у них спрашивал?
– Легкая смерть, это какая? – сказал бы один из почтенных твоих граждан, заводчик Влас? И наверное добавил бы: Умереть легко – это как?
Именно так, непонятно, прекратилось твое существование. А Власа не поставили к стене его мельницы: не смогли поставить, не успели. И не только его … Перед тем, как бежать, Влас не разрушил, не сжег ни свою мельницу, ни лимонадный завод: пожалел, рука не пошла. Он только удивленно и горестно сказал:
– И зачем только я строил все это? Чтобы разрушать? Зачем?
А ты, мой родной, не мог бежать вместе с нами. Мы не могли перенести тебя на ту сторону Араза, на наш берег. Ты остался для того, чтобы стать всего лишь названием на географической карте, стать хоть и существующим, но мертвым свидетелем, напоминающим твоим обитателям, что некогда под длинной тенью Масиса простиралась провинция Сурб Мари (Святая Мария), Сурмари, Сурмали с благодатным и богатым школами центром, называвшимся Игдир”.
Как и воспоминания Согомона Тейлеряна, роман Исабекяна увидел свет в 1994 году. И как и “Воспоминания” Тейлеряна, Клара Терзян не обошла его своим вниманием. Интервью с автором стало частью ее очерка “Книга, рожденная гневом и тоской”, который вошел в ее сборник “Судьбы, дороги и тоска”. Хочу предложить вашему вниманию это интервью:
“Варпет, – обратилась я к автору, – как видно, ваша книга родилась от большой тоски.
– Я написал эту книгу, – ответил Исабекян, – потому что разозлился. Возмутился, что никто не говорит об Игдире. Мы бежали в 18 году. Я помню, как еще до прихода большевиков, в период первой нашей республики название Игдир было у всех на устах, оно без конца муссировалось. Потом по чьему-то распоряжению это название перестало упоминаться. За прошедшие 70 лет я и семи раз его не слышал. Хотел посмотреть в энциклопедических словарях, что там написано об Игдире. Ничего не нашел. И я разозлился: ведь это же был довольно большой населенный пункт, который потом стал городом. Там было тысяч 9-10 жителей. То, что это название не произносилось раньше, – объяснимо, понятно. Почему же сейчас о нем не говорят? Если так пойдет, об Игдире вообще забудут, будто он вообще и не существовал. И теперь я рад, что об Игдире хоть что-то написано, рад, что он не забудется. Такую цель я и ставил перед собой. А злость моя прошла. Конечно, если бы я не любил Игдир, не тосковал по нему, я бы не написал. Ведь столько вокруг игдирцев: пусть бы написали мои старшие братья, или их друзья, которые стали архитекторами, государственными деятелями, пусть бы они написали. Но нет, не пишут. Любовь к родине, патриотизм и привязанность к месту, где ты родился, где рос, где проходило твое детство, – это не одно и то же. Эти понятия отличаются друг от друга. Да, Игдир, вроде бы, есть. Но он не наш. Мне привезли горсть земли оттуда, но эта земля мне ни о чем не говорит. Потом предложили повезти меня туда, чтобы я сам его увидел. А я не хочу ехать, зачем мне ехать туда? Я с закрытыми глазами могу найти наш дом. Я был совсем маленьким, но у меня очень развита зрительная память: помню улицу, в конце которой был магазин моего отца, напротив был бульвар, а там – русская церковь. От нее был спуск к району Игдирмала. Слева был наш дом, до сих пор помню, что дверь была выгоревшего розового цвета. Я все это помню, но не поеду туда. Потому что, не знаю, как поведу себя, если увижу, что там живет какой-нибудь курд или турок…”.
Честно говоря, мне очень близка такая позиция Исабекяна. Если я, в третьем поколении потомок беженцев из Эрзерума, не представляю, как бы я туда поехала, если до сих пор самым сильным впечатлением в жизни для меня остаются увиденные в апреле 1988 года с нашей границы развалины Ани, то каково было бы оказаться в родном городе человеку, выжившему исключительно благодаря тому, что его вовремя успели вывезти оттуда.
В своем очерке Клара Терзян подчеркивает, что “художник, живописец, взявшийся за перо, в силу самобытности, многоцветности, образности своего мышления, просто обречен написать талантливое произведение”. Трудно не согласиться с этим утверждением. Как трудно не обратить внимание на то, что, несмотря на пронизывающую весь роман боль и тоску, автор этого произведения, тем не менее, настроен оптимистично.
“… Каждое утро, – обращается автор к городу в финальном монологе, – ты смотри на восток, на восходящее солнце, в сторону Араза, сторону моста Маргары, внимательно смотри дальше, в сторону Сардарапата, будь начеку. И до тебя донесется звон колоколов, они подвешены на высоких столбах и в один прекрасный день они, подобно тому ружью, что висит на стене, а потому обязательно выстрелит, если даже не будет заведен его курок, эти колокола зазвонят. Ты услышишь их звон и увидишь разнаряженную молодежь, которая перейдет Араз и устремится к такой близкой им Горе”.
Так завершается роман Эдуарда Исабекяна “Игдир”. Дай Бог, чтобы это пророчество сбылось. Что касается Клары Терзян, воспоминания и очерки которой легли в основу нескольких наших передач, то нам остается поблагодарить ее за все, что она сделала, за ее неравнодушие. За то, что она и сегодня продолжает оставаться востребованной.
С вами была программа “Остаться в памяти людской”, которую подготовили Каринэ Саакянц и компьютерный оператор Ани Арутюнян. Выдержки из книг Клары Ваграмовны Терзян прозвучали в исполнении Анны Экекян.
1 июня 2013 г.