ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
Сэда Вермишева. Мятежная нежность. — М.: Изд-во “Гуманитарий”, 2008.
Стихи Сэды Вермишевой вызывают чувство недоумения и неловкости. Хочется отвести глаза. Стыд пробирает. И непонятно, в чем дело — в себе самом, в стихах или в чем-то еще. Автор поэтической книги “Мятежная нежность” — видный экономист, ученый, соучредитель и член президиума Общества русско-армянской дружбы при правительстве РФ, сопредседатель Московского общества дружбы с Арменией, одна из основателей Союза армян России. О ней сняты фильмы и написаны книги. Она — мать уважаемых детей: сын — ректор университета, дочь — художница, внучка — кинорежиссер,
внук — историк… Успехов, достижений, наград — не всем генералам столько выпадает на долю. Но Сэда Вермишева пишет:
И я превращу себя в плаху,
Чтоб было где головы сечь.
…Мне боль прожигает рубаху,
И кровь проступает сквозь речь.
Даже в поэмах древности, полных первобытной жестокости, столь беспощадное слово — редкость. Да это и не искусство, если понимать его как умение делать нечто с большим совершенством. Разве можно говорить об искусстве горя, совершенстве отчаяния? Не скажешь ведь: какие метафоры, какими ассонансами озвучена боль, какие великолепные гиперболы выражают страдание. Вот и отводит критик глаза — неловко и даже стыдно. И жутковато, как на краю бездны, где не до шуток.
Без разбега, с первых же строк, минуя подходы и подступы, поэт бросает читателя на сильное чувство и без всякой игры, не снижая накала, ведет по всей книге от отчаяния к надежде, которая еще горше отчаяния, потому что это надежда на уход прочь из мира вместе со всякой болью. Сплошь — дух и никакой плоти. Никакой предметной конкретности, никаких реалий, рассказов о житье-бытье, ничего, что, развлекая, составляет обыденность поэзии. Только обобщения. Только выводы. В первом же стихотворении заявлено: “может, слепа я, а может, провидица”. А быть провидцем — тяжелей повинности нет. Он отречен от себя. Он говорит вещи, неподъемные для обычной человеческой речи.
Точнее всех о стихах Сэды Вермишевой высказался поэт Александр Ревич: “О России тут написано, ну вроде бы с виду похоже как наши патриоты пишут… Ничего подобного! Тут есть то, что дает катарсис. …Сэда Вермишева пишет о разрушенном доме. У нее два дома — Армения и Россия. Оба дома сильно пострадали, стены в трещинах. Она об этом пишет так, что вызывает горловой спазм, несмотря на то, что стих у нее не вовсе гладок”.
Стихи Сэды Вермишевой выносят читателя из оболочки особеной личности. Они выявляют в нем гражданское чувство, то общее, в чем каждый из нас — народ. Стихи Сэды Вермишевой — это лирика гражданина утраченной страны. Это боль отсеченной руки. Фантомная боль. Похожие стихи пишутся сейчас в бывшей стране Югославии.
Откровенно признаться, только после прочтения этой книги, и осознав судьбу поэта Вермишевой, я по-настоящему понял, что с нами в конце прошлого века произошло. Ведь не СССР развалился тогда. Мы развалили Россию. А думали, что шагнули вперед, что история так велела: слишком часто говорили, что русские — угнетатели и поработители, и они освободили всех от себя. И вот тут видится истинная причина неловкости, стыда и вины, которые являются при чтении стихов Сэды Вермишевой. Разве имела Россия право выхода из СССР? Юридическое, конечно, имела. Но оно в данном случае далеко не совпадает с моральным, потому что ту страну создавали не только русские. Ее создавали все народы России. Процесс создания России в старом, дореволюционном понимании страны был труден. Длился не одну сотню лет. И процесс этот особенно ярко виден на примере истории рода поэта Вермишевой. Поэтому, чтобы понять природу ее поэзии, необходимо оглянуться в историю.
Сэда Вермишева принадлежит к древнему армянскому роду Захаридов. Родоначальником считается Захария, сына которого, Саргиса, в 1185 году сделала вельможей грузинская царица Тамара. В том же году она вышла замуж за сына Андрея Боголюбского Юрия. Андрей Боголюбский, напомним, был сыном Юрия Долгорукого. Талантливый полководец Саргис успешно воевал с турками, и грузины прозвали его Долгоруким (Мхаргрдзели).
Отметим это одно из первых соприкосновений армянского, грузинского и русского на исторической сцене в их противостоянии внешней угрозе. Вот когда еще стал заплетаться узелок, создавший спустя века великое государство.
Захариды, можно сказать, основали Северную Армению в XII веке и управляли ею из столицы Ани. В 1235—36 годах захаридскую Армению завоевали монголы, но Захариды оставались у власти до
XIV—XV веков. Этот род тогда получил название Аргутянц. При монголах Армения распалась на уделы, и в XVI—XVIII веках попала под власть Турции и Персии. Армянские представители не раз обращались к западным государствам с просьбой помочь освободиться от персидского и турецкого владычества, но безуспешно. И армяне обратились к России, которая к тем временам все более усиливалась. В 1773 году католикос Симеон назначил епископа Иосифа Аргутинского-Долгорукого своим представителем в России. Этот Иосиф — тоже предок Сэды Вермишевой. Он стал потом армянским католикосом и сыграл большую роль в присоединении Грузии к России. Екатерина II возвела род Захаридов в разряд русского дворянства под фамилией Аргутинских-Долгоруких.
В книге С.В.Любимова “Титулованные роды Российской империи” прямо на первых страницах читаем: “Род князей Аргутинских-Долгоруких происходит от Карпаниеля Аршакуна, владевшего в 1062 году городом и крепостью Лори, в Грузии.
Грамотой императора Павла I от 22 марта 1800 г. архиепископ армянского народа Иосиф Шиошевич и братья его: 1) Моисей с сыном мин-баши Захарием и внуком Моисеем и 2) Бежан с детьми, мин-баши Соломоном (с сыном Шиошем), ротмистром Василием, мин-баши Солобаши Давидом и Николаем, Аргутинские-Долгорукие подтверждены в княжеском достоинстве Грузинского царства и возведены, с их нисходящим потомством, в княжеское Российской империи достоинство”.
Нужно сказать, что по материнской линии у Сэды Вермишевой не менее серьезные предки. Ее мать принадлежит к карабахскому княжескому роду Мелик-Каракозовых.
Такова историческая активность предков Сэды Вермишевой в России. Они вписаны на многих страницах истории Российского государства. Они — плоть и кровь этой истории. А поэт Сэда Вермишева лично ответственна перед ними. На нее, на ее судьбу, пришелся страшный перелом, и никто, как она, не в состоянии так полно, так лично ощутить и выразить всю трагичность события. Ей смотрит в спину длинный ряд исторических деятелей, смотрит с укором: что же наделали вы, шпана! И будь ты как угодно благополучен, счастлив и отмечен наградами, все равно “кровь проступает сквозь речь”, ибо перед ними нельзя оправдаться, поскольку с утратой созданного ими государства их жизнь уходит теперь из живой исторической памяти. Она не продолжена в деле потомков. А это — вторая вслед за физической и уже окончательная — духовная — смерть.
Пусть историки толкуют события как угодно — последний суд о делах людей выносят поэты. Книга Сэды Вермишевой дает возможность собственной кожей ощутить трагичность распада страны, делает это событие личным для каждого: не где-то там кто-то отпал и стал независимым — стена твоего дома упала.
Сэда Вермишева как-то сказала, что материал поэзии — сам поэт. Очень важный и поучительный, душу перепахивающий материал. Толкающий на очень трудные мысли, за которыми приходит прозрение.