«Наша Среда online» — Нина Михайловна Габриэлян — поэт, художник, культуролог, руководитель культурных проектов Союза армян России. Автор более 30 сборников стихов и переводов. Её собственные стихи переводились на армянский, английский, французский, малайский, индонезийский, греческий, болгарский, грузинский, сербский и польский языки, проза – на английский, французский, шведский, итальянский и арабский языки. Живописные работы находятся в российских музеях, а также в частных коллекциях России, Армении, Италии, Великобритании, США и Канады.

— Нина Михайловна, Вы долгие годы живёте в России, но остаётесь человеком армянской культуры. Ваши стихи, живопись — это продолжение традиций армянской культуры. Вы — представитель армян, которые всей своей деятельностью доказали, что можно быть законопослушным гражданином другой страны, но оставаться тем , кто есть при рождении. Расскажите нашим читателям, особенно тем, кто сомневается, что такое возможно, как Вы остались армянкой в России?

— Я человек двух культур – армянской и русской. Я родилась в Москве и всю жизнь здесь живу, не считая, конечно, различных поездок. Здесь я ходила в детский сад, школу, окончила институт, посещала различные литературные объединения и семинары. Конечно, я пропитана русской культурой, очень люблю ее и высоко ценю. Вместе с тем, я с раннего детства знала, что я армянка. Хотя из всей многочисленной  родни наша семья тогда было единственной, жившей в России, но связь с историческими корнями у нас не была оборвана. У нас часто гостили родственники, отцовские — из Еревана и материнские — из Баку (из Арменикенда): мои дяди, тети, двоюродные братья и сестры. В плетеных корзинах привозили южные фрукты, овощи, виноградные листья… И еще я очень любила рассматривать семейный альбом с фотографиями своих  дедушек, бабушек, прадедов и прабабок, умерших еще до моего рождения. Мама часто рассказывала мне и о своих предках и о предках отца. Так, через историю семьи, я приобщалась к истории армянского народа. В нашей домашней библиотеке,  наряду с русской и европейской классикой, были книги и армянских авторов. До сих пор помню, как я плакала над судьбой туманяновского Гикора  и какое сильное впечатление произвел на меня, подростка,  роман Раффи «Самвел». Впервые в Армении побывала в возрасте 5 лет.  И когда я начала писать стихи, из меня просто «полезла» армянская тематика. По всей видимости, занимаясь художественным творчеством,  человек не только постигает внешний мир, но имеет возможность  прорваться в глубины собственной психики, в частности в те ее «отсеки», где хранится  генетическая и общенациональная память.  Я осознаю свою глубинную связь с армянским народом и дорожу ей.

— Вам, человеку не понаслышке знакомому с армянской и русской культурой, понятна эта связь. Расскажите нашему читателю, что объединяет армянскую и русскую культуру?

— Армяно-русские культурные связи имеют многовековую историю. Этой теме посвящено немало научных исследований – статей, книг, монографий… Культурные связи – это всегда взаимодействие и взаимообогащение. Армянскую литературу много и активно переводили на русский язык, произведения русских авторов переводились на армянский. Огромный корпус стихов и прозы в русской литературе посвящен Армении.  Достаточно обширен список армянских деятелей культуры, учившихся у русских педагогов, и русских творцов, чьими учителями были армяне. Так например, профессиональное образование в России получили выдающиеся художники  Вардгес Суренянц, Егише Тадевосян, Мартирос  Сарьян,  Минас Аветисян… В музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных и в Московской консерватории преподавал Арам Хачатурян. И среди его учеников — такие известные композиторы как Андрей Эшпай, Алексей Рыбников, Владимир Дашкевич, Александр Журбин. Есть множество примеров дружбы между армянскими и русскими деятелями культуры – Андрей Битов и Грант Матевосян, Мария Петровых и Сильва Капутикян и т.д. Конечно, армянская и русская культуры – это культуры разные, каждая из них самобытна. Но взаимодействие сильно их сблизило. И, конечно, не последнюю роль здесь сыграло то, что обе культуры во многом зиждутся на христианском мировоззрении.

— Вы упомянули об общей черте, объединяющей наши народы — Христианстве. Ваше творчество тоже пронизано христианскими ценностями. Для Вас это определяющий момент? Христианская вера делает Вас ближе со своим народом? Помогает не раствориться в многоконфессиональной России?

— Я была крещена в Армянской Апостольской Церкви, будучи уже взрослым сознательным человеком. Конечно, национальная идентичность и вероисповедание тесно связаны между собой.  Но сохранение своей национальной идентичности никоим образом не означает самоизоляцию от всего многообразия мировой культуры. Среди моих друзей, знакомых и коллег – люди разных национальностей и вероисповеданий. Мы прекрасно общаемся, дружим, участвуем в общих мероприятиях и проектах.

— Ваша живопись пронизана национальными традициями. Но Вы — самобытный художник. Это редкий дар. Можете рассказать об этой стороне Вашего дара?

— Живописью я занялась уже в зрелом возрасте,  и она открыла мне возможность  мыслить не словами, а цветом и формами. Моя живопись,  за редким исключением, фигуративная: пейзажи, натюрморты, портреты, жанровые сцены. Но я стремлюсь к тому, чтобы в моих работах сквозь изображение материального мира проступали образы мира иного, для меня важно уловить и запечатлеть вибрации, идущие из глубин духовного космоса. Получается ли это, судить не мне. В моей живописи есть и армянские мотивы, и российские, и европейские. Но мне нередко доводится слышать мнение: «что бы Габриэлян ни писала, все равно получается Армения!»

— Благодаря Вашим переводам армянской классики поэзии, русскоязычные читатели могут познакомиться с уникальными произведениями армянской литературы. Переводы — это очень сложный труд. Но Вам они удаются и русскоязычный читатель получил возможность прикоснуться к творчеству замечательных армянских поэтов. Откуда это желание, этот дар? Кто из армянских поэтов Ваши «любимцы»?

— Я переводила и классиков,  и современных армянских поэтов.  Это углубило мое понимание Армении, дало возможность увидеть ее глазами и средневековых поэтов и моих современников. В Армении бываю регулярно, поддерживаю дружеские отношения со многими армянскими писателями и деятелями культуры. Изначально к переводам армянской поэзии меня привлек известный литературовед (а в будущем — академик, основатель и первый ректор Российско-Армянского Университета) Левон Мкртчян. Меня познакомили с ним в Москве, в Доме литераторов, и он сразу взял меня «под крыло». Заказал мне переводы Ваана Терьяна, затем – Костандина Ерзнкаци, привлек ко мне внимание разных издательств… Левон Мкртычевич был уникальный человек, мощный культуртрегер, много сделавший для популяризации армянской литературы  и укрепления армяно-русских литературных связей. И еще хочу сказать несколько слов о моем понимании поэтического перевода.  По сути, это миграция оригинального стихотворения из одного языка в другой язык, в другую культурную и поэтическую среду, к которой он должен адаптироваться.  Оригинальное стихотворение  — это уникальный сплав смысла, образной системы, размера, ритма, рифмы, мелодии, фонописи и т.д. Переводное стихотворение – это тоже сплав, но он образуется из тех компонентов, которые есть в распоряжении того языка, на который стихотворение переводится. Естественно, мы имеем на выходе уже другое стихотворение, родственное оригиналу, но не идентичное ему. И многое здесь зависит от поэтического дара переводчика, а также от его душевной пластичности, способности к эмпатии и к перевоплощению в другую личность.  Поэтический перевод — это всегда сотворчество. Я люблю всех поэтов, стихи которых мне довелось переводить. Но самый любимый – Егише Чаренц.

— Наверняка в нашем времени есть те творческие армяне, о которых необходимо знать. И вы можете нам о них рассказать.

— Если речь об армянах диаспоры, то среди них много ярких талантов во всех сферах культуры. Мне посчастливилось быть знакомой, дружить и тесно общаться с гениальными художниками Борисом Отаровым и Робертом Кондахсазовым, они оба были родом из Тбилиси,  Отаров  переехал с родителями в Москву в возрасте 11 лет, Кондахсазов – в последние годы своей жизни. Очень высоко ценю стихи замечательного поэта Глана Онаняна, который, увы, тоже несколько лет назад ушел в мир иной. Блестящими композиторами были москвичи  Ирина Манукян и Армен Шахбагян, авторы сонат, симфоний, вокальных произведений… Хотелось бы, чтобы на их творчество обратили внимание музыканты Армении и включили их произведения в свой репертуар. Из ныне здравствующих творцов не могу не назвать талантливого московского прозаика Амаяка Тер-Абрамянца.   Список, безусловно, можно продолжить…

— Вы — творческий человек, но не пребываете в вакууме реальной жизни. Как на Вас отражаются трагедии армянского народа в Армении и Арцахе?

— Беды, которые обрушились на армянский народ в последние десятилетия, так или иначе затронули каждого армянина. Часть моих родственников жила в Баку. В начале 90-х годов все они были  вынуждены бежать оттуда. Я принимала активное участие в помощи беженцам и жертвам землетрясения в Армении, которые поступали в московские больницы. Потеря Арцаха, исход оттуда армян, веками живших на этой земле, создавших уникальные храмы, замечательную культуру  – это огромная трагедия.  Уже несколько десятилетий мы являемся свидетелями новой волны рассеяния армян по другим странам. И одной из основных задач армянской диаспоры мне видится сохранение национальной идентичности и армянской культуры за пределами исторической Родины.

Беседовал Виктор Коноплев