ЛИТЕРАТУРА
«Наша среда online» — Продолжаем публикацию книги Надежды Никитенко «От Царьграда до Киева. Анна порфирородная. Мудрый или Окаянный?». Благодарим автора за разрешение на публикацию!
АННА ПОРФИРОРОДНАЯ
- Рожденная в Порфире
- Феофано делает выбор
- Никифор Фока — василевс ромеев
- Страсть василевса
- Посольство Оттона
- Заговор любовников
- Тайна первой любви
Смерть Цимисхия
Мир увидел прекрасную византийскую принцессу во всем блеске ее цветущей юности. Жених был в восторге. Девушка очаровала Оттона не только своей яркой восточной красотой, но и тонким умом, образованностью и безукоризненным воспитанием. К тому же она отличалась целомудрием, прелестно сочетавшимся с ее оживленным искренним нравом. А как она могла захватить слушателя увлекательной беседой! Молодой Оттон словно становился участником образных повествований, нарисованных ее воображением.
Юный Оттон тоже понравился Феофано. Молодец был невысоким, но стройным и сильным, энергичным и решительным. Веселый смельчак оказался настоящим рыцарем. Феофано отметила нордическую свежесть светлого румяного лица Оттона, живой блеск его голубых глаз. Девушке импонировало то, что в нем не было и тени лицемерия. Наследник германского трона был весьма грамотным, остроумным юношей. Зря побаивалась она его «тевтонской дикости», неоднократно осмеянной ее земляками.
В первое воскресенье после Пасхи, на Антипасху, 14 апреля 972 г., в римском храме св. Петра состоялось венчание Оттона II и Феофано. Римский Папа короновал византийскую принцессу венцом императрицы Священной Римской империи и провозгласил августой. Брак оказался счастливым. Молодой император нежно любил очаровательную жену, которая своей благородной изысканностью выгодно отличалась от неуклюже манерных немецких матрон, которые, однако, были не в состоянии скрыть собственную неграмотность и простоватость. Завистницы злословили по поводу «неприличных нарядов» Феофано, принесшей с собой «греческую легкомысленность» и подававшей «плохой пример» добропорядочным женщинам Германии.
Но Оттона совсем не донимали снобистские пересуды недоброжелателей, он знал, что Бог дал ему в жены самую очаровательную и самую умную девушку в мире. Об этом много говорили при византийском дворе, привычно гордившемся красотой и образованностью воспитанниц царского гинекея. Анна представляла себе суровую Германию с ее грубыми нравами и изысканную Феофано, затмившую неотесанных и скучных немецких дам своим византийским блеском.
В те годы Иоанн Цимисхий прославил империю новыми победами на Востоке. В результате его удачных походов византийцы разгромили арабов Сирии и Палестины. Талантливый полководец совершал глубокие рейды в тыл врага и своими внезапными действиями принуждал его к капитуляции. Армии и крепости не могли противостоять его стремительным атакам и тяжелым осадам. Когда императора упрекали за его чрезмерную неосмотрительность и смелость, порой доходивших до безрассудства, он отвечал: «Если счастье поставлено на карту и судьба не дает возможность поступать рассудительно, следует действовать как можно решительнее и как можно лучше использовать обстоятельства. Помните, что вы ромеи, которые всегда заставляли бежать своих врагов! Следуйте за мной и показывайте на деле свою отвагу»! Прекрасно вооруженный, в раззолоченном императорском воинском наряде, он сам вел в бой свою армию, и лишь фаланга сплошь закрытых панцирями «бессмертных» прикрывала василевса спереди.
В 975 г. император привез из палестинского похода сандалии Спасителя и прядь волос Иоанна Предтечи — своего небесного патрона. Тогда же он обрел в Финикии чудотворную икону с изображением Распятия. Византийцы считали эти реликвии даром небес. Анна молилась перед чудотворным образом в возведенном Цимисхием и богато украшенном мозаикой храме Спасителя. Рана Христа сочилась на иконе кровью, смешанной с водой, и, глядя на священный образ, девочка со слезами на глазах вспоминала страдания
Распятого: «Один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекли кровь и вода».
Иоанн Цимисхий был мудрым, энергичным властителем. Как все армяне, василевс отличался рассудительным и предприимчивым характером, а в определенных обстоятельствах был не лишен хитрости и тонкого коварства. Большую часть своей жизни он провел, как и Никифор, в далеких походах. Однако, в отличие от Никифора, он имел более мягкий милосердный нрав и не отягощал подданных чрезмерными поборами. Не держал зла и на детей Феофано. Провозгласив себя опекуном юных порфирородных василевсов, он действовал от их имени. Анну особенно удивляло то, что император, будучи от природы гордым, мог сдерживать свои амбиции и умел проявлять искреннюю доброжелательность и снисходительность к подданным. Императрица Феодора, набожная тетка Анны, тоже не угнетала жительниц гинекея, хотя и завела там кое-какие монастырские порядки, пытаясь выветрить оттуда легкомысленный дух своей ненавистной предшественницы.
Народу особенно нравились многочисленные развлечения и щедрые угощения, ставшие обычным явлением в правление Цимисхия. Он любил увеселять подданных разными забавами. Анне запомнились шумные пиры с удивительными представлениями, в которых были задействованы актеры из разных стран. Однажды здесь выступали сросшиеся боками братья-близнецы. Смежными руками они обнимали друг друга за шею, а в свободных держали палки, на которые опирались. Невзирая на увечье, юноши были хороши собой, ладного телосложения, да еще и веселого нрава. Анна думала о том, что эти обездоленные калеки, привыкшие с рождения делить между собой все поровну, более счастливы, чем те, кто наделен всем, но помышляет лишь о себе, потакая своим страстям. Ведь Господь все видит, и воздает по заслугам. И ее мысли неслись к несчастной матери.
В августе 975 г. Анну поразило необычное явление. На небе появилась странная комета в виде гигантского кипариса, излучавшая ослепительное сияние. Всходя в полночь, она светилась до утра, и ее видели 80 дней. Комета вызвала ужас у населения, которое решило, что «хвостатая звезда» знаменует страшную беду. Встревоженный император спросил у астрологов, что это значит. Стремясь угодить царю, те пообещали ему победу над врагами и долгие годы жизни. Этими пророками были известные мудрецы Симеон Метафраст, автор сборника житий святых, а также митрополит Никомидии Стефан. Василевс поверил ученым мужам, однако они сказали своему царю неправду, ведь страшная комета вещала о неисчислимых бедах, кровавых мятежах, вторжениях чужестранцев, голоде и море, разрушительных землетрясениях и почти полном уничтожении царства ромеев. В народе говорили, что такие явления влекут за собой большие несчастья. Люди недаром ожидали беды. «Хвостатая звезда» предвещала близкую смерть василевса, которая настигнет его в цветущем возрасте.
Возвращаясь из похода в Сирию, Иоанн Цимисхий увидел на своем пути благодатные поприща Малой Азии, которые достались империи ценой пота и крови ее подданных. Это были владения паракимомена Василия Нофа. Императора поразила нищета населения этого цветущего края. «Все труды и потери в пользу мерзостного евнуха»! — разгневался Иоанн. Прибрав к рукам гражданское правление, паракимомен Василий, пока император воевал, быстро и жадно обогащался. Когда к паракимомену дошли слова Цимисхия, он понял, что ему угрожает царская немилость. Василий хорошо помнил судьбу своего предшественника Иосифа Вринги. Дабы отвернуть беду, паракимомен надумал погубить василевса.
Дорогой в Константинополь Цимисхий посетил Никею. На пиру у одного из знатных родственников паракимомена ему поднесли отравленный напиток. На следующий день василевс занемог: им овладела неистовая слабость, тело цепенело. С каждым часом силы оставляли императора, и он почувствовал страшное дыхание смерти. Превозмогая безумную слабость, Цимисхий поспешил к столице, чтобы приготовить себе последнее пристанище — гробницу в основанном им храме Спасителя.
Константинополь встретил своего василевса как триумфатора, впрочем, Иоанна уже ничто не радовало. Василевс так ослаб, что не держался в седле. Задыхаясь, он едва мог передвигаться. Добравшись до своих покоев, василевс слег в постель и больше уже не поднялся. Последние дни Цимисхия были ужасными. Никто не мог облегчить его страданий, вызванных адским жаром, который жег его внутренности. Императора терзали нечеловеческие муки. Едва он закрывал глаза, его внутреннему зрению являлась окровавленная голова Никифора Фоки. Она смотрела на Иоанна налитыми кровью глазами, а ее мертвый рот чернел в предсмертном хрипе. Предшественник василевса умер как мученик, его голова была отсечена, как голова Иоанна Предтечи. Пророк стал жертвой Ирода, Никифор — жертвой Цимисхия. Нет, не вступится за василевса Иоанна на Страшном суде его святой патрон! Поэтому и умирал убийца Никифора как страшный грешник, думая об отплате за свой грех — смерть вечную. Ужасаясь скорой встречи с Высшим Судией, Цимисхий, обливаясь слезами, умолял Богородицу о заступничестве. Умолял, как когда-то и его жертва.
Пытаясь хоть как-то искупить свой смертный грех, император велел раздавать из казны милостыню, проявляя особую щедрость к прокаженным. Ромеи считали, что эта священная болезнь является особенным Божьим наказанием: она вызывала такие же тяжелые муки, как и страдания отравленного тела. Жизнь быстро угасала, а с ней и надежды на спасение души. Иоанн уходил из жизни одиноким в своей смертной тоске. Слава побед, блеск триумфов, любовные ласки красивых женщин, шумная радость пиров — все это жалкий призрак счастья, из-за которого он потерял душу. Не достоин бессмертной души и царский титул. Лишь один человек облегчал страдания несчастного — митрополит Николай Адриаиопольский, которому Иоанн открыл грехи своей бурной жизни. А патриарх, отпуская грехи, как мог, успокаивал исстрадавшуюся душу.
Анне уже было почти 13 лет, она достигла совершеннолетия, и звезда ее необычной судьбы стремительно всходила на горизонте Ойкумены. Наблюдая, как святой муж направляется к опочивальне василевса, Анна и не подозревала, что через несколько лет он, уже патриарх Константинополя, Николай II Хрисоверг, сыграет большую роль в ее личной судьбе.