• Сб. Окт 5th, 2024

Надежда Никитенко. Анна порфирородная. Никифор Фока — василевс ромеев

Ноя 7, 2016

ЛИТЕРАТУРА

«Наша среда online» —  Продолжаем публикацию книги Надежды Никитенко «От Царьграда до Киева. Анна порфирородная. Мудрый или Окаянный?». Благодарим автора за разрешение на публикацию!

АННА ПОРФИРОРОДНАЯ

Никифор Фока — василевс ромеев

ot-cargrada-do-kievaОтпраздновав Пасху, Никифор Фока отправился в Анатолию для подготовки похода против сарацин. Казалось бы, в империи было все спокойно. Однако Вринга не дремал. Евнух знал, что Феофано лишь выжидает удобного момента, чтобы избавиться от него. Вопрос стоял так: он или Фока, иному не бывать. И тогда паракимомен решился на отчаянный шаг. Он завязал тайные переговоры с одним из своих сторонников, патрикием Марианом. Представитель знатного рода Аргиров, Мариан, был известен своими победами над арабами и венграми. Его знали и как человека, способного на опрометчивый поступок. Паракимомен предложил Мариану трон в обмен на поддержку в борьбе с Никифором. Невзирая на свой непредсказуемый и вспыльчивый нрав, Мариан на этот раз оказался весьма осмотрительным. «Брось поощрять и подстрекать обезьяну к борьбе с вооруженным великаном», — ответил он. Мариан посоветовал первому министру обратиться к одному из соратников Никифора Фоки, знатному полководцу Иоанну Цимисхию, которого считали вторым после прославленного доместика.

Цимисхий был двоюродным братом Никифора со стороны матери. Мариан советовал паракимомену воспользоваться чрезмерным честолюбием и самолюбием Цимисхия. Указывал он и на популярность двоюродного брата Никифора среди солдат, которые пойдут за любимым командиром куда угодно. Цимисхий имел воинское звание стратига (командующего) фемы Анатолия, лежавшей в сердце Малой Азии. Сюда Вринга и отправил свое тайное письмо. Обвинив Никифора в попытке захватить царскую власть, паракимомен писал Цимисхию: «Однако я, предупреждая это предательское намерение, немедленно забираю у него опеку над войском и передаю ее твоей милости. Вскоре я возведу тебя на наивысшее место в государстве, скуй только быстрее цепями спесивого, высокомерного Фоку и пришли его к нам». Умный и тонкий политик Иоанн Цимисхий, учтя баланс сил в империи, не пошел на предложенную авантюру. Он немедленно понес письмо Вринги к Никифору.

Доместик в то время недомогал. Он лежал полубессознательный в своем шатре, когда Цимисхий прибыл к его лагерю. Сев рядом с боевым товарищем, Иоанн сказал: «Ты спишь, благородный, а тот, кто правит дворцом василевса, с безумным и кровожадным рвением готовит тебе гибель. Проснись, дружище!». Назвав Врингу «лукавым человечишкой, в котором нет ничего мужского, женоподобным кастратом», Цимисхий дал Никифору прочитать послание паракимомсна. Прочитав письмо, которое должно было стать для него смертным приговором, Никифор на мгновение впал в беспамятство, а когда очнулся, тихо спросил: «Что же нам теперь делать»? «Как! — воскликнул Иоанн, — ты еще думаешь, что делать»? Цимисхий призывал Никифора проявить мужество и решиться на открытую борьбу с жалким евнухом, который не имеет никаких оснований руководить стратигами ромеев и водить их за нос, словно рабов.

К Никифору вернулась привычная бодрость духа. Он надел военное снаряжение и поспешил вместе с Иоанном в мощную крепость Кесарию на восточной границе Византии — здесь была его военная база. За несколько дней Никифор собрал сюда все войско из Азии. На рассвете 2 июля 963 г. военные вожди провозгласили Никифора василевсом ромеев, подняв его по древнему обычаю на щит. Инициатором провозглашения стал Иоанн Цимисхий, страшно возмущенный тем, что «безродный скопец с малыми детьми помыкает, как хочет, боевыми мужами».

Для самого же Никифора то был тяжелый шаг. Связав себя страшной клятвой перед патриархом и синклитом, он никак не мог решиться на узурпацию власти. Ссылаясь на недавнюю смерть жены и сына, доместик отказывался от короны и скипетра, уступая эту честь Цимисхию. Однако второй не мог стать первым — это понимали все, в том числе и Цимисхий. Под давлением сподвижников Никифор обул красные сапожки — высший знак царского достоинства.

Получив царскую власть, Никифор, как требовал обычай, выступил перед войском с речью. Он вышел из шатра, опоясанный мечом, стал на возвышенности, опираясь на копье. «Не потому я надел на себя царский наряд, что хочу узурпации, — сказал Никифор, — но принужденный вами, войском. Вас ожидает борьба не с критянами, скифами и не с арабами, а со столицей ромеев». Затем Никифор провозгласил Цимисхия доместиком Востока и вместе с ним во главе войска отправился в столицу.

События развивались столь быстро, что в Константинополе узнали о наступлении от самого же Никифора, направившего свои послания патриарху, паракимомену и синклиту. Никифор требовал принять его как самодержца, который будет опекуном детей Романа до их совершеннолетия. Он приумножит могущество ромеев новыми победами и принесет державе огромную пользу. Если власть не согласится на это, дело будет решено железом и кровью. Вринга был потрясен. Письмо Никифора напомнило ему «скифское послание», как называли тогда преисполненный угроз ультиматум воинственных славянских вождей.

Однако старый и уже больной первый министр полностью владел собой. Заковав в цепи посланца Никифора епископа Филофея Евхаитского, Вринга начал деятельно готовиться к обороне. Вся столица пришла в движение. Здесь как раз находились брат Никифора Лев и старый отец Варда. Лев переоделся ремесленником, пробрался через подкоп за стену города, сел в лодку и отправился к Никифору. Тот уже стоял на другом берегу Босфора напротив Константинополя. Охваченный ужасом, старый Варда нашел убежище в св. Софии. Сюда сбежалась толпа и с боем оттеснила сторонников Вринга, вознамерившихся схватить отца Никифора.

Волнение в городе нарастало. Воскресным утром 9 августа, когда в св. Софии служилась литургия, здесь появился сам Вринга. Разъяренный евнух с бранью набросился на собравшихся: «Я управлюсь с вашей дерзостью и бесстыдством! Я сделаю так, что, купив хлеб за золото, вы понесете его за пазухой». Этим он намекал на будущую дороговизну и голод. Вскочив на коня, евнух поехал по главной улице Месе, приказывая хлебопекам прекратить выпекание и продажу хлеба. Потом он ринулся к дворцу, захватил с собой сыновей Романа и появился с ними в св. Софии. Так маленькие василевсы стали разменной картой в борьбе за власть. Вринга выгнал из храма старого Варду, лишив его убежища.

Неизвестно, как разворачивались бы события дальше, если бы в борьбу не вступил еще один властный евнух — Василий Ноф. Этот человек сыграл важную роль в судьбе детей Феофано. Он был побочным сыном прадеда Анны Романа I Лакапина от скифянки (вероятно, болгарки). В раннем детстве мальчика оскопили, чтобы он не претендовал на престол. Василий смирился с судьбой и, как говорят историки, «сохранял расположение к царскому, то есть своему роду». Он отличался незаурядным умом, высоким ростом и величественной, действительно царской внешностью. Занимая престижные должности при дворе, евнух Василий особенно выдвинулся при Константине VII, когда был назначен паракимоменом. Всесильный сановник попал в немилость при Романе II, который заменил его на Иосифа Врингу. И вот снова наступило время Василия Нофа. Вооружив своих людей, а их было около трех тысяч, Василий возглавил движение в поддержку Никифора. В ночь на 10 августа дома Вринги и его сторонников были разграблены и разрушены, а сам вельможа оказался в св. Софии как жалкий проситель убежища.

Город открыл Золотые ворота новому василевсу, вступившему в столицу настоящим триумфатором. Никифор Фока ехал на белом коне, украшенном царской сбруей и пурпурной накидкой. Подданные громко приветствовали Никифора как «повелителя вселенной». 16 августа он был коронован патриархом Полиевктом на амвоне св. Софии. Наступило новое царствование.

А что же Феофано и ее сыновья? Очевидно, они присутствовали при коронации, ведь оставались при власти. Однако, если Василий и Константин были лишь формальными соправителями Никифора, Феофано стала настоящей властительницей души и тела нового василевса. Чтобы не вызывать кривотолков, он в угоду патриарху на несколько недель отправил очаровательную вдову в укрепленный замок Петрион, куда заточали знатных лиц. Иосифа Врингу Никифор сослал на его родину, в Пафлагонию, где тот через два года умер в монастыре.

Самодержец щедро вознаградил своих сторонников, раздал им высшие должности. Наибольшей чести удостоились Василий Ноф и отец императора Варда Фока, побывавшие в гуще столичных событий. Василий вернул себе пост первого министра и занимал его после этого целых 22 года. Старому Варде, которого Никифор очень любил, был дарован громкий титул кесаря, второй по своему значению после василевса. Брата Льва Никифор вознаградил высокой должностью куропалата. Взойдя на престол, Никифор все еще соблюдал пост. Он «обещал придерживаться свойственного ему разумного целомудрия — уклоняться от сношений с женщинами и воздерживаться от употребления мяса». Однако мысли императора летели к Феофано, а она нетерпеливо ждала своего часа.

 

Продолжение