«Во все время движения наших войск от границы до Кюрюк-Дара, духовенство Армянских и Греческих деревень выходило навстречу войскам в полном облачении с хоругвями и иконами, а население, не исключая и мусульманского, выражало повсюду полную покорность и радушие».

В наши дни интерес к событиям русско-турецкой войны 1877-78 как важному эпизоду Кавказских войн вновь актуализируется. Связан он с личностями императора Александра II, его брата, Государя великого князя Михаила Николаевича, выдающегося военачальника и государственного деятеля, графа М.Т. Лориса-Меликова. Интерес к последнему обусловлен его военными подвигами, деятельностью в должности председателя Верховной Распорядительной Комиссии, а прежде его авторством нереализованного проекта политической реформы – «Конституции Лорис-Меликова», созданного им в должности главы МИД в январе 1881 года. И это перечисление – лишь часть его заслуг. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) хранится около 950 кадров микрофильма с архивными документами Михаила Тариэловича Лорис-Меликова. Среди них и посвященные русско-турецкой войне 1878-88 гг.

В  этом материале будем придерживаться правил орфографии, которые характерны для той эпохи.

Среди документов — полный послужной список генерала от кавалерии, генерал-адъютанта графа Михаила Тариэловича Лорис-Меликова, Записка о границе в Азиатской Турции с Россией по Сан-Стефанскому мирному договору, Записка о способах взятия Карса, составленного князем П. Д. Мирским и переданная в руководство М.Т. Лорис-Меликову (8 листов), рапорты, диспозиции, ведомости о состоянии и распределении частей войск (52 листа), журнала военных действий действующего корпуса на Кавказско-Турецком фронте в Русско-Турецкой войне 1877-78 гг (38 листов): велся с 12 апреля по 9 мая 1877 года.

Война 1877–78 годов со стороны России имела целью ликвидировать турецкое господство на Балканах и Чёрном море. Стремясь восстановить свои позиции на Балканах, подорванные в результате Крымской войны 1853–56 гг. и добиться свободы судоходства через пролив Босфор, она решительно поддержала борьбу балканских народов за национальную независимость. 12 (24) апреля 1877 года Россия объявила войну Турции: после парада войск в Кишинёве на торжественном молебне епископ Кишинёвский и Хотинский Павел (Лебедев) прочёл Манифест Александра II об объявлении войны Турции. Только быстрая война, — в одну кампанию, давала возможность России избежать вмешательства Европы. Ни в одной из русско-турецких войн фактор времени не играл столь значительной роли. По донесениям военного агента в Англии, на подготовку экспедиционной армии в 50—60 тыс. человек Лондону требовалось 13—14 недель, а на подготовку константинопольской позиции — ещё 8—10 недель. К тому же армию нужно было перебросить морем, огибая Европу. В этот период Турция возлагала свои надежды на успешную оборону.

Примечательно, что к плану войны с Турцией Лорис-Меликов не имел никакого отношения, в 1875 году расстался со службой на Кавказе и уехал лечиться за границу. План был составлен ещё в октябре 1876 года генералом Н. Н. Обручевым. К марту 1877 года проект был исправлен самим императором, военным министром, главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем-старшим, его помощником штаба генералом А. А. Непокойчицким, помощником начальника штаба генерал-майором К. В. Левицким.

В апреле 1877 года он получил телеграмму Великого Князя Михаила Николаевича. Есть мнение, что депеша застала его в Висбадене,  но в журнале военных действий Лорис пишет, что 11 апреля 1877 года в полдень получено в Александрополь по телеграфу от Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказской Армией следующее приказание:

«Завтра 12го числа последует объявление войны Турции. Вследствие этого, по Высочайшему повелению, предлагаю Вам завтра, с войсками вверенного Вам корпуса, открыть наступательные действия в пределы Турецкой Империи».

Надо отметить, что сегодня мифотворчество не прошло мимо Лориса. Есть миф о том, что Лорис-Меликов из Висбадена едет в Тифлис, прибывает туда на восьмой день и узнает, что его назначение состоялось по выбору Государя, а не по ходатайству Великого Князя Михаила Николаевича, главнокомандующего Кавказской армии. В тоже источнике читаем, что назначение это озадачило более всех помощника Его Высочества, князя Мирского, и его прихвостня генерала Павлова – Начальника Штаба Кавказского округа, ранее мечтавших уже быть полными хозяевами и главными распорядителями на театре военных действий. Князь Мирский не мог не видеть во Лорисе человека, преградившего ему путь к отличиям и славе. Попробовал было Лорис сам заявить Великому Князю, что так как военные действия еще не начались, то я охотно готов отказаться от принятия корпуса в командование, если только назначение мое не согласуется с его желаниями. Храбрый фельдмаршал до того перепугался, что стал божиться и уверять, что лучшего и более подходящего выбора не могло быть сделано.

Незадолго до штурма Карса выехал, к счастью, из района войск действующего корпуса генерал французской службы, граф де Курси, своим нахальством и болтовней очаровавший до такой степени Великого Князя и Мирского, что без предварительного с ними совещания в их главной квартире не делали ни одного шага. Вместе грабили русскую казну деньгами и землями. Каким образом при существовании двоеначалия и интриг мы могли достигнуть столь блистательных побед? Отвечу: многие командиры вполне честно и безукоризненно относились к своим обязанностям. Что же касается наших доблестных офицеров и неподражаемых солдат, то мне кажется, что презренная камарилья еще не способна сокрушить или ослабить их прекрасных качеств.

Еще до Карса штурмом овладели мы Ардаганом.  Затем разбили соединенные силы Мухтара- и Измаила-пашей в Авлияр-Аладжинском сражении… И вот подошли мы к Карсу, более укрепленному, чем в Крымскую войну, после которой сдали мы Карс туркам по условиям Парижского мира. Но сейчас мы взяли в плен 17 тысяч турок и 303 орудия. Святой Владимир Первой степени с мечами мне особенно дорог. До сих пор удивляюсь, как же местные и подрядчики брали наши российские рубли? Несколько десятков миллионов рублей сберегли мы казне.

Чрезмерную цену заплатил народ за Плевну и Шипку, а сам не получил ничего. Славословия русскому солдату превосходно уживались с лютой бранью, которой по-прежнему осыпали чиновники недоимщиков. Тысячи крестьянских лошаденок пали на дорогах войны, пришли в упадок многие хозяйства, донимали неурожаи.

Архивные данные свидетельствуют о том, что 11 апреля Лорис получает телеграмму и в этот же день отдает соответствующие приказы. В его журнале военных действий действующего корпуса на Кавказско-Турецком фронте в Русско-Турецкой войне 1877-78 гг читаем:

 «Во исполнение сего приказания и согласно предположений, остальных заблаговременно на случай войны, сообщенных еще в начале марта Начальником Ахалцыхского и Эриванского отрядов, а также последних сведений о расположении Турецких войск на театр военных действий, 11 апреля были отданы по войскам действующего корпуса следующие главнейшие приказания:

1. Начальникам Ахалцыхского и Эриванского отрядов посланы шифрованные телеграммы, приведенные в приложении А.
2. Начальникам правой и левой колонн главных сил даны предписания о порядке переправы через Арпачай и выступления за границу утром 12 апреля (приложения Б и Б”).

Еще со 2 апреля главные силы действующего корпуса начали сосредотачиваться в окрестностях Александрополя, у Турецкой границы и к 6 апреля вся пехота главных сил была расположена лагерем в 2-х пунктах: Гренадерская дивизия возле Дагарли и Баяндура, а 2-ая бригада 39 пехотной дивизии у самого Александрополя, кавалерия же с конною артиллерией стояла частью в лагере с пехотой, а главным образом по деревням вдоль Турецкой границы, с целью одновременного перехода их через границу,  в нескольких пунктах, в случае открытия военных действий».

Разумеется, Лорис к моменту получения телеграммы был уже в Александрополе, так как за несколько дней до объявления войны были стянуты к Турецкой границе и войска Ахалцыхского и Эриванского отрядов, которые сосредоточились около 10 апреля: Ахалцыхский отряд у Ахалкалаки, а Эриванский у села Игдыр.

Между Ахалкалаки и Игдыра расстояние …км

Не вполне достоверным кажется информация о «соперничестве» Лориса и князя Мирского, сына урожденной княжны Орбелиани. Ведь Михаилу Тариэловичу уже 53 года,  он генерал от кавалерии (получил 17 апреля 1875 года), на Кавказе с 1847 года,  прошел Кавказскую и Крымскую войну. Петр Дмитриевич Святополк-Мирский только получил в 1877 году боевое крещение – ему 20 лет. После окончания учёбы в Пажеском корпусе в 1875 г. Пётр Дмитриевич начал службу в лейб-гвардии Гусарском Его Величества полку. Уже через год он исполнял обязанности командира учебной команды полка и командира Его Величества эскадрона, а вскоре был прикомандирован в распоряжение командующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича. В 1904-05 годах занимал ту же должность, что и Лорис – министра внутренних дел при Николае II (ссылка на Мирского — Петр Дмитриевич Святополк-Мирский: в портретах Государственное управление в России )

Далее Лорис подробно пишет:

«12 апреля утром отдан приказ по корпусу 93 (приложение В). Согласно приведенного выше приказания Его Высочества главные силы действующего корпуса 12 апреля в 5 часов утра начали наступление – кавалерией по всей линии границы почти от Шиш-Тапы  до Казар-Абата, причем, кавалерийские части перешли р. Арпачай вброд в нескольких пунктах на рассвете, а пехота с пешею артиллерией, после молебствия, перешла через названную реку по двум мостам, наведенным в то же время у крепости Александрополя (на козлах) и у села Баяндур (системы Каппеля).

Одновременно с переходом за границу, жителям занимаемого края раздавалась присланная начальником Окружного Штаба прокламация Его Императорского Высочества (приложение Г).

Начальникам кавалерийских частей отдано более строгое приказание, подойдя к постам, объявлять прежде всего о (неразборчи). Вследствие сего большая часть сдавалась, не прибегая к оружию военнопленными. Только на одном посту, против села Диелаб-Кечута (неразб.), Турецкие сувари (драгуны), не желая добровольно сдаться, открыли огонь, причем убит один казак Горско-Моздокского полка, когда казаками убиты из числа подомчавшихся стрелять и не сдававшихся сувари 4 человека, остальные сдавались. При дальнейшем наступлении нашей кавалерии обнаружена лишь партия Куртин (Лорис называет «куртинами» курдов – прим.В.О) около 60 человек, у села Тихнис.

По описанию Лориса, партия эта была растеряна и преследуема 16 драгунами (неразб.) Полка. Причем, куртины потеряли 2 убитых и раненого, нескольких лошадей; у нас ранена одна лошадь. Всего 12 апреля пленных регулярных Турецких кавалеристов с лошадьми и оружием отправлено в Александрополь: 6 офицеров и 96 нижних чинов.  

Пехота правой колонны беспрепятственно достигла ночлега у села Молла-Мусса, левой колонны – встретила при движении затруднения лишь при переходе через р. Карахан-Чай, которая шла половодьем.  Не смотря однако на такое препятствие, в тот же день, вся дивизия перешла через реку вброд; обозы же оставленные под прикрытием 1 батальона  Эриванского полка и 1 сотни Волгского полка, могли переправляться лишь на другой день утром.

В продолжение всего движения шел с небольшими  перерывами дождь, дул по временам сильный и холодный ветер и стояла распутица».  

В одном примечании Лорис-Меликов пишет, что войска перешли границу без палаток, ожидание встретить неприятеля в поле заставляли солдат отряда быть все время в напряжении. 14 апреля из Александрополя пришло подкрепление с  оставленной там частью обоза с лагерем. Получается, что 2 ночи армия стояла без ночлега в палатках. Это привело к тому, что из-за сырости солдаты стали болеть. Впрочем, Лорис не уделяет этому обстоятельству большого внимания.

К вечеру 12 апреля войска главных сил расположились для ночлега в следующих пунктах:

Я решился на рассвете 14 апреля атаковать неприятельскую позицию. Все распоряжения были мной отданы: аробный мост стали строить у села Аргыня, когда через лазутчиков были получены достоверные сведения, что противник не только не пошел на усиление войск, но и но и увел войска вечером 12 апреля, бывшие у Хаджи-вали в крепость Карс.

14 апреля мною лично произведена рекогносцировка с кавалерией 1 дивизии из сел. Кизил-Чахчах… При рекогносцировке избрано место лагерного расположения для следующего дня, по первоначальным представлениям отряд должен был простоять несколько дней.

В это же время полковником Бульдерингом наведен мост Каппеля длинною 18 сажень, перевезенный сюда с места переправы через Арпачай 12 апреля левой колонны.

На 15 апреля войскам главных сил отдано приказание, помещенное в Приложение Е.

Лорис отмечает, что движение войск произведено во всем согласно с упомянутым приказанием. 5-6 мая русские войска взяли Ардаган.

Прошло всего 7 месяцев – с 12 апреля 1877 года по 3 октября 1877 года, турецкая армия была полностью разгромлена в многодневном сражении на Аладжинских высотах. В результате этой блестящей победы русская армия снова захватила стратегическую инициативу на Кавказском театре военных действий. Была снята угроза турецкого вторжения в Армению и Грузию. Перед русскими войсками открылся путь к Карсу и к занятию всей Анатолии. 

Лорис говорит, что через мост на Карс-Чаг каждая часть переходила с музыкой и песнями. Это шествие проходило мимо него.  Мост оказался наведенным отлично и выдержал безостановочную переправу всех войск с обозами без малейшего повреждения, за что полковнику Бульмерингу* Лорисом была объявлена благодарность в приказ по корпусу. Обе колонны, 25 батальонов, 9 пеших батарей, 4 сотни – расположились общим лагерем у сел. Кюрюк- Дара и Полдырвана; а кавалерия – 12 эскадронов, 24 сотни и 2 конных батереи – стали у селений Хаджи-вали, Суботан и Кюльверан.

*Полковник Бульмеринг Евгений Михайлович (1834 - 1897), прославился на русско-турецкой войне 1877-78, дошел до звания генерал-лейтенанта, керченского коменданта. Воспоминания, Париж, 1934. По линии отца М.Е.Бульмеринг восходит к древнему шотландскому роду, по линии матери — к потомкам последнего армянского царя. Его предки с честью служили во славу России и не раз проливали за нее свою кровь. Видя образец для подражания также в лице отца — героя Крымской войны, Михаил Евгеньевич с ранних лет бредил военной карьерой. Однако судьба распорядилась иначе. Накануне выпуска из Пажеского корпуса на стрельбище был ранен случайным выстрелом, перенес тяжелую операцию по удалению глаза, однако проявил мужество и силу воли и вскоре добился назначения на службу. Был направлен в Пятигорск, где пробыл десять лет. Учил новобранцев, принимал участие в усмирении чумных бунтов. Получил перевод в Петербург, где был прикомандирован к конвою Александра III. Нес охрану во дворцах Гатчины, Петергофа, Красного Села, Беловежской Пущи. Присутствовал при коронации Николая II, принимал участие в подавлении беспорядков в Петербурге 9 января 1905 года ("Кровавое воскресенье"), был адъютантом лейб-гвардии Кирасирского полка, командиром Гвардейского корпуса. (сайт «Русское слово») Писал: «В чине полевого инженер-подпоручика в 1855 г. на долю мою выпала честь быть назначенным из старшего офицерского класса Главного инженерного училища в осажденный в то время Севастополь. По прибытии туда я в тот же день полковником флигель-адъютантом (ныне генерал-адъютантом) Э.И.Тотлебеном назначен был на 4-й бастион. Это было в первых числах апреля, во время второго усиленного бомбардирования. Значительная доля этого погрома выпала на 4-й бастион. Поэтому первый почин моей действительной службы был истинно боевой и кровавый».

Во все время движения наших войск от границы до Кюрюк-Дара, духовенство Армянских и Греческих деревень выходило навстречу войскам в полном облачении с хоругвями и иконами, а население, не исключая и мусульманского, выражало повсюду полную покорность и радушие.

В местах остановок колонн главных сил устанавливались по соглашению с жителями цены на различные продукты, которые охотно уступались войскам за получаемые тот час же наличные деньги. Такой порядок повсюду производил на жителей, привыкшим к насильственным поборам Турецких войск за ничего не стоящие расписки, благоприятные впечатления и вызывали доверие и расположение к нашим властям и солдатам. Нигде на всем протяжении нашей границы

Мост на козлах у крепости Александрополя наведен под руководством начальника Инженеров Кавказского Военного Округа Генерал-Майора Рерберга*. Постройка его начата в 6 часов утра и окончена в 1 час пополудни. Капелев мост у сел. Баяндур, длинною в 16 ½ сажень поставлен Заведующим Инженерного действующего корпуса, полковником Бульмерингом. Постройка его начата в 6 ½ часов утра в 8 3/4 , то есть произведена в 2 1/ 2 часа времени.

*В этом эпизоде речь идет о представителе династии выдающихся инженеров, архитекторов (позже к ним присоединится кинооператор Андрея Тарковского Георгий Рерберг) Петре Федоровиче Рерберге (1835-1912), инженере-генерал русской императорской армии, начальнике Закаспийской области с 1881 года,  командующий войсками Одесского военного округа. Сын инженер-генерала Ф. И. Рерберга, брат инженера И. Ф. Рерберга. Он также занимался инженерными работами при взятии Карса.

В ГАРФе  хранится следующий документ из журнала «Военный (неразборчиво)» (скорее всего, «Военный сборник», ежемесячный военный журнал на русском языке, официальный орган Военного министерства Российской империи. Выходил в 1858—1917 годах. Журнал основан в 1858 году по мысли Д. А. Милютина, высказанной ещё в 1856 году, бывшего тогда профессором Императорской военной академии.). Не ясна датировка этого приказа, речь в нем идет о победах, в то время как стоит дата начала войны.

Приказ по Кавказской армии и Кавказскогому военному округу.

12 апреля 1877 года, в С-Петербурге

Высочайшим приказом от сего числа Командующий Действующим Корпусом Кавказской Армении, генерал-адъютант Лорис-Меликов уволен в отпуск для излечения болезни.

Я уверен, что вся Кавказская Армия разделит со Мной глубокое сожаление об оставлении генерал-адъютантом Лорис-Меликовым, хотя и временно, рядов ея, среди которых имя его останется навсегда связанным со всеми доблестными подвигами войск Действующего Корпуса в минувшую кампанию.

Не одна новая блестящая страница внесена им в славные военные летописи войск ему вверенных, с которыми в течение  восемнадцати месяцев делили они геройские труды и тяжелые лишения, выпавшие на их долю, — а взятие Ардагана, бой на высотах Аладжари, сражение на Деве-Бойну* и беспримерный в истории штурм Карса – составят навсегда гордость русской армии.

Глубокая, душевная, признательность Моя, любовь и уважение боевых товарищей и искреннее, русское спасибо солдат, привыкших видеть своего корпусного командира в неустанных попечениях и заботах о них, да послужат генерал-адъютанту Лорис-Меликову залогом тех чувств, с которыми встретит его Кавказская Армия, когда восстановленное здоровье дозволит ему вернуться вновь в ряды ея.

Главнокомандующий, Генерал-Фельдцейхмейстер

Михаил

*Деве-Бойну - горный хребет между Эрзерумской и Верхне-Пассенской равнинами. В 1877 г. тур. главнокомандующий Мухтар-паша, намереваясь после дела у Гассан-Када преградить нам дальнейшее наступление к Эрзеруму, сосредоточил свои войска на позиции Д.-Бойну, весьма сильной с фронта, а с флангов обеспеченной труднодоступными высотами. Ген.-л. Гейман, имея в виду, что противник деморализован предшествовавшими неудачами, решился, соединившись с эриванским отрядом ген. Тергукасова, атаковать эту грозную позицию. Атака началась в 4,5 ч. 23 октября. Колонна полковника кн. Амираджибова овладела ключем позиции, высотою Узун-Ахмет. Отступление турок, бросивших почти всю свою артиллерию, скоро превратилось в беспорядочное бегство. Ген. Гейман не воспользовался, однако, полным разгромом противника. Он оставался на месте несколько дней и тем дал туркам время опомниться и подготовиться к упорной обороне Эрзерума.

Также здесь хранится

Приказ по войскамъ дЪйствующаго корпуса на Кавказско-Турецкой границъ

№ 105

Февраля, 28-го дня, 1878 года. В гор. Эрзурумъ

По воле Великаго нашего ГОСУДАРЯ, война с Турцiею окончена – и 19-го сего февраля заключен мир.

Б о е в ы е  с п о д в и ж н и к и  м о и  !

С 12-го апреля прошлаго года много оказано вами отличiй, много вынесено неимовЪрных трудовъ, но за то что вы достигли сердца Малой Азiи и почти вся съ бою взятая вами земля присоединена к Россiйской державъ.

Поздравляю васъ с окончанiем славной войны и с блестящимъ миромъ.

Вы честно и героически выполнили слова, с которыми я обратился къ вамъ въ день открытiя военныхъ дЪйствiй: под знаменами ваших отцевъ и дЪдовъ вы снова закрЪпили громкую славу ваших частей, доказав Россiи и всему мiру, что в ваших жилах течетъ та  самая богатырская кровь, которая не разъ являла чудеса храбрости. До пяти сот взятыхъ вами орудiй и десятки тысячъ плЪнныхъ турецкихъ солдатъ  служатъ тому доказательствомъ.

ОвладЪнiе штутмомъ крЪпости Ардагана, дЪйствiя Эриванского отряда и двадцати-трехъ-дневная оборона осажденнаго Баязета, разгромъ Анатолiйской армии на АладжЪ, штурмъ неприступной крЪпости Карса, разбитiе соединенныхъ силъ Мухтара и Измаила- нашей на Деве-бойну и, наконецъ, безпримЪрная по громаднымъ, изумившимъ даже непрiтеля, трудностямъ, среди жестокой зимы, въ безлЪсной мЪстности и на высотЪ семи тысячъ футовъ, строгая блокада Эрзурума и другие ваши подвиги будутъ записаны золотыми буквами въ лЪтописи военной исторiи.

Не мнЪ быть цЪнителемъ вашихъ заслугъ и доблестей: за десять мъсяцевъ непрерывных военныхъ дъйствiй, не разъ заслужили вы дорогое Царское спасибо, благодарность нашего АвгустЪйшаго Главнокомандующаго и блогословенiе всЪхъ русскихъ людей.

Отнесясь съ высокимъ и неизгладимымъ въ памяти моей уваженiемъ къ вашимъ боевымъ достоинсивамъ и понесеннымъ трудамъ, я отъ глубины души благодарю провидЪнiе за ниспосланное мнЪ счастiе съ начала и до конца войны – быть во главЪ дЪйстсвующаго Корпуса, достойнаго преемника старых кавказскихъ бойцовъ.

Помянемъ вмЪстЪ, товарищи, вЪчною памятью тЪхъ братьевъ нашихъ, коимъ Господь не судилъ дожить до минуты славнаго мира, — воздадимъ дань благоговЪйнаго уваженiя семьямъ, осиротЪвшимъ послЪ войны, а когда судьба вернетъ насъ къ родному очагу, будемъ наставлять дЪдей нашихъ и внуковъ, чтобы и они, когда до нихъ дойдетъ чередъ, по первому слову Царя, шли умирать за отечество съ такою-же беззавЪтною готовностiю, какою были преисполнены во все время войны всъ чины ввЪреннаго мнЪ Корпуса, отъ перваго и до послЪдняго.

Приказ этотъ прочитать во всЪхъ ротахъ, эскадронахъ, сотняхъ и батареяхъ.

ПОДЛИННЫЙ ПОДПИСАЛЪ:

Командующiй Корпусомъ,

Генералъ-Адъютантъ Лорисъ-Меликовъ.

Карс был одной из главных твердынь Турецкой империи на Кавказе. Русская армия в XIX в. брала сильнейшую на восточных рубежах Османской империи крепость Карс четыре раза — в 1807, 1828, 1855 и 1877 гг. В Крымской (Восточной) войне 1853-1856 гг. Карская крепость по итогам мирных переговоров на Парижском конгрессе была обменена на морскую крепость Севастополь. Такова была цена Карса. Это была стратегическая крепость. Скорее всего, свое мнение Мирский составил благодаря разговорам с французским генералом Курси, находившимся в Кавказской армии.

Карс хорошо подготовили к длительной обороне. На его складах хранилось 15 млн. патронов и 300 пудов пороха. Продовольствия и фуража имелось на несколько месяцев осады. Гарнизон насчитывал 25 тыс. человек и имел на вооружении более 300 орудий разного калибра и различных систем. Западные военные специалисты считали Карс неприступным. Так, французский генерал де Курси, находившийся при Кавказской армии, заявил командующему: «Я видел карские форты, и одно, что я могу посоветовать, это не штурмовать их: на это нет никаких человеческих сил! Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех до единого и не возьмёте ни одного форта!»

Ночной штурм Карса – Военное обозрение

Записка о способах взятия Карса, составленного князем Мирским и переданная в руководство М.Т. Лорис-Меликову (8 листов).

Начато  2 ноября 1877, окончено 8 ноября 1877

Записка составлена князем Мирским по приказанию Великого Князя, передана в руководство 2 ноября 1877 года.

Карс считается не без основания весьма сильною почти неприступною крепостью.

Взять эту крепость правильною осадою, по свойству местности грунта весьма трудно, а в зимнее время положительно невозможно.

Овладение Карсом открытым штурмом, при достаточности и стойкости гарнизона должно быть тоже признано предприятием, не представляющим никаких шансов успеха.

Таким образом для взятия Карса остается одно верное средство, блокада.

Блокада не должна быть принята как основная мера наших действий против Карса.

При этом следует однако же принять во внимание некоторые обстоятельства нестоящего положения дел.

По имеющимся сведениям Карс снабжен большим количеством продовольственных и боевых запасов, но гарнизон его слаб числом и духом, — его неспособность к активной обороне уже вполне выказывалась событиям.

Если малочисленность Карсского гарнизона уменьшает его оборонительную силу, то зато она способствует выдержанию более продолжительной блокады, конечный результат которой представляется таким образом вполне неизвестным.

С другой стороны блокада Карса в зимнее время года составляет для наших войск задачу весьма трудную, как в продовольственном, так и санитарном отношениях.

При таких условиях является совершенно естественным и обязательным, кроме блокады прибегать ко всяким возможным средствам, дабы ускорить падение Карса, и пытаться склонить его гарнизон к капитуляции.

В этих видах была открыта бомбардировка из четырех дальнебойных орудий. Она не повела к предполагаемым результатам.

Затем были поставлены батареи с 48 орудиями для действия против трех нижних фортов и Карадага. По-видимому, и эта мера не обещает успеха.

Между тем два батальона случайно бросившиеся ночью на Хафис паша табию овладели этим фортом, перебили его гарнизон и испортили находящиеся в нем орудия.

Факт этот указывает на возможность овладеть тремя нижними фортами Сувари, Каилы и Хафис – паша табия, оборона которых основана на искусственных сооружениях, а не на естественных препятствиях.

Взятие этих фортов, если оно будет вполне удачно, т.е с находящимися в них орудиями и гарнизонами, было бы большим успехом, и могло бы склонить Карсский гарнизон к сдаче.

Во всяком случае, оно бы явилось так сказать последствием и оправданием бомбардировки, которая в противном случае оказалась бы вполне бесплодною. Оно, может быть, предоставило бы нам возможность развития дальнейших действий против города или Карадага.

Поэтому, казалось бы, вполне целесообразным предпринять частную, но решительную атаку упомянутых трех фортов, способствуя этой атаке демонстративными действиями на других пунктов, не упуская при этом из вида воспользоваться благоприятными обстоятельствами, будь они предоставляться, для развития дальнейших успехов, — но имя основной целью наиболее успешное овладение Сувари, Каилы и Хафизом.

На этом основании Его Высочеству Главнокомандующему  Армией благоугодно приказать следующее:

1. Войска, блокирующие Карс, имеют овладеть Сувари, Каилы и Хафис табиями.
2. Нападение с этой целью должно быть сделано внезапно, стараясь  забрать в плен или истребить находящиеся в этих фортах гарнизоны и захватить орудия;
3. Одновременно с этой атакой на других пунктах Карсской обороны делаются демонстрации с целью удержать или отвлечь силы неприятеля от настоящего пункта атаки;
4. При этом демонстрирующие войска могут в случае оплошности неприятеля или других благоприятных обстоятельствах перейти к более решительным действиям, но не иначе как малыми частями в виде попытки во избежание больших потерь;
5. Такие же попытки допускаются и со стороны войск, атакующих нижние форты после удачного исполнения возложенной на них задачи, — при чем указывается преимущественно на занятие Чим табие и городской ограды. Попытка же к овладению Карадагом, как предприятие в высшей степени трудное дозволяется только в случае таких благоприятных обстоятельств, которые вряд ли могут представиться, как то полная паника обороняющихся.
6. По овладении Сувари, Каилы и Хафисом, войска наши принимают меры, чтобы утвердить в этих пунктах, а если бы это оказалось невозможным, оставляют их забрав с собой пленных и трофеи и испортив сколько возможно средства личной обороны.

2 ноября 1877 года.

Итак, в этой публикации предоставлены некоторые свидетельства из «первых рук» генерала от кавалерии, генерал-адъютанта Михаила Тариэловича Лорис-Меликова, командующего отдельным корпусом на турецкой границе; взявшего штурмом Ардаган, потом Карс, осаждавшего Эрзерум. По заключении мира получил титул графа (1878).

Подготовила Валерия Олюнина