НОВОСТИ
«Наша Среда online» — Российский архитектор и художник, преподаватель истории архитектуры и архитектурного проектирования, Заслуженный архитектор Российской Федерации (2018), член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук (2021) Максим Атаянц привлекает внимание специалистов в области архитектуры, градостроительства и отечественной истории к судьбе особняка Абамелек-Лазарева в Петербурге на улице Миллионной, 23.
В рамках круглого стола, посвященного 150-летию одного из крупнейших российских архитекторов XX века Ивана Александровича Фомина (1872-1936), который состоялся в ГНИМА им. А. В. Щусева, Максим Борисович сделал доклад на тему «Вазоны на фасаде особняка Абамелек-Лазарева в Петербурге. Их появление и исчезновение».
В творческой биографии зодчего объединены дореволюционный и советский периоды истории архитектуры, в каждом из которых ему удавалось проявить свою яркую индивидуальность. Начав в эпоху модерна, И.А. Фомин в 1910- х годах стал одним из лидеров русского неоклассицизма, а в 1920-начале 1930-х, сохраняя верность традициям ордера, предложил несколько собственных версий модернизации классики в соответствии с духом межвоенных десятилетий.
Особняк Абамелик-Лазарева составляет единое владение с домами: по набережной реки Мойки №№ 21 и 23, а также на Миллионной улице № 24. Он является одной из архитектурных жемчужин Северной столицы. Краеведы Санкт-Петербурга сравнивают его с русской матрешкой: внутри состоит из четырех зданий. С балкона одного из домов открывается чудесный вид на Мойку.
Здание по адресу Миллионная, 23 был построен молодой одаренный архитектор Иваном Фоминым в 1913-1914 гг. на месте разрушенного дома в стиле неоклассицизма. Участок этот промышленник Семен Семенович Абамелик-Лазарев, почетный опекун Лазаревского института восточных языков, председатель Совета московских армянских церквей купил в 1911 году.
На сайте www.citywalls.ru есть страница, посвященная истории особняка. Скорее всего, краеведы ссылаются на легенду.
«При утверждении проекта между заказчиком и архитектором произошел конфликт. Князь требовал установить наверху, на парапете, шесть ваз в подражание античным образцам. Архитектор возражал: вазы — элемент чужеродный, «перегрузят» точно продуманный изящный декор фасада. Но, как известно, клиент всегда прав, и Фомин вазы установил.
Ну, а дальше произошло следующее: в 1916 г. князь умер, через год случилась революция, и жена князя уехала из России. А Фомин остался. И стал одним из ведущих советских архитекторов. И спор между архитектором и заказчиком решился сам собой: согласно «первоначальному замыслу художника» злополучные вазы были убраны».
Первоначально И. А. Фомин предполагал увенчать здание невысоким аттиком, но по требованию заказчика ему пришлось завершить здание высоким парапетом с вазами (они были сняты в 70-е гг.)».
В 1915 г. журнал «Столица и усадьба» № 45 от 1 ноября 1915 писал:
«Здание домашнего театра выстроено в последние два года по плану архитектора А. И. Фомина. Как жилой дом с Мойки, так и театральный зал, выходящий на Мойку, имеют два отдельных входа с этой набережной.
Перейдем в театральный зал. Громадные окна этого высокого помещения льют в него с Мойки массу света. На белом фоне стен красиво выделяются розоватые мраморные полосы колонн. К театральной зале прилегает другая вдвое большая зала, предназначенная для ужинов после спектакля. Широкая лестница с красивыми мраморными тумбами ведет вниз в вестибюль, представляющий широкую колоннаду из колонн, расширенных к низу и суженных к верху, дорического стиля.
Театр (исключительно для домашних спектаклей) только что закончен, в нем еще не было представлений. Строил архитектор Фомин».
Максим Атаянц высказал предположение, что вазоны исчезли с фасада особняка в 1980-90 годы. Так, в 1990-х годах здесь арендовали помещение представители одной из религиозных сект. Скорее всего, при восстановлении вазонов предположения о том, когда они покинули фасад особняка, станут уже не столь важны.
О судьбе особняка на Миллионной, в частности, об истории переезда одного из богатых людей России, из дома его отца (Семен Давыдович внес это в завещание), который располагался на Невском проспекте рядом с Армянской церковью, пишут в книге «Львы Мологи. По русским следам Александра Таманяна» историк архитектуры Павел Джангиров и журналист Валерия Олюнина.