КУЛЬТУРНЫЙ КОД

История жизни народной артистки Армении ЛЕЙЛИ ХАЧАТУРЯН

Продолжаем публикацию глав из книги «Лейли», вышедшей в издательстве «Антарес» в 2010 году по госзаказу Министерства культуры Республики Армения.

Эта книга – история жизни ведущей актрисы Ереванского ордена Дружбы Народов Государственного русского драматического театра им. К.С.Станиславского, народной артистки Армении Лейли Хачатурян, представительницы легендарного армянского рода Хачатурянов, записанная с ее же слов. Вместе с тем, это история жизни армянской интеллигенции, рассказ о трудном, но замечательном времени расцвета искусства в Армении.

Текст публикуется с согласия автора литературной записи книги Армена Арнаутова-Саркисяна.

Продолжение. 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8  | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 

Бенефис — 40 лет на сцене

Прежде чем рассказать вам о замечательном Бенефисе, посвященном 40-летию моего пребывания на сцене, я бы хотела вспомнить предшествующий весьма нелегкий период…

Блокадные годы не могли пройти бесследно, и многие люди, пережившие чудовищный затяжной стресс, основательно подорвали свое здоровье… Последствия этих тяжелых лет не обо­шли и меня. Очень скоро я обнаружила, что что-то происходит с моим зрением. Как я уже говорила, в те годы не было электриче­ства, а мою любовь к чтению ничем остановить невозможно. Я ложилась в постель, зажигала свечу, в одной руке книга, в другой свечка, и часто даже начинала дремать, или рука у меня уставала, свечка опускалась, иногда сгорали страницы книги… Читать при таком свете, конечно, было мучительно, и все это привело к ужасной болезни. Я стала слепнуть… Всю жизнь отличное зре­ние, никогда не носила очки, и вдруг…

Впервые на мое зрение обратил внимание врач-терапевт поликлиники. После разговора с ним я поняла, что необходимо обратиться к специалистам. Я никак не могла решиться, громад­ный репертуар, играю почти каждый день, планировались га­строли, впереди Бенефис! В первую очередь не хотелось подводить театр… Наш молодой артист Армен Арнаутов долго уговаривал меня, убеждал, что нельзя медлить, нужно точно определить на какой стадии находится болезнь, нужен диагноз… Армен из семьи известных в Армении врачей. После долгих уго­воров он повел меня на прием к одному из лучших профессоров доктору-офтальмологу Левону Грантовичу Барсегяну…

Я уже плохо видела, шла очень осторожно, но самым страшным испытанием оказались ступеньки, до сих пор это мой бич! Я ужасно боялась, вдруг все сливалось в единое серое ме­сиво, и я иногда перешагивала через ступеньку…

И вот мы с Арменом пришли на прием. Вхожу в кабинет, вижу, стоит письменный стол, вокруг люди в белых халатах… Я поняла, что уже на таком расстоянии не могу различить их лица, правда кабинет был длинный, но тем не менее… Мне стало не­ловко, я не могла понять, кто из них профессор, стояли все в белых халатах, но один из них сидел за письменным столом. Я робко стала идти по направлению к столу, и вдруг раздается кра­сивый мужской голос: «Лейли, пройдите вперед, я вас узнал!». Это было для нас с Арменом так неожиданно! Более уверенно я прошла вперед, подошла вплотную, вижу, в общем-то, знакомое лицо, но не могу узнать… Профессор Левон Грантович Барсегян, оказывается, в прошлом дружил с пианисткой Кити, женой на­шего ведущего артиста Яна Цициновского. Он рассказал, как они часто собирались, как он играл на гитаре, и даже вспомнил, что пел какой-то романс специально для меня… Я смотрела на него, но не узнавала, хотя сидел чрезвычайно приятной внешности че­ловек. Он так ласково говорил, так любезно…

Я преклоняюсь перед врачами и считаю, что более благородной профессии на свете не существует! Это абсолютно другие, удивительные люди, их талант и благородство ни с чем несравнимы… Двумя-тремя словами мой замечательный врач сумел успокоить меня, настроить на нужную волну, и я пол­ностью доверилась ему…

В первый же день пришлось пройти многочисленные кабинеты, чтоб он смог определить дальнейшую тактику лечения. Оказалось, у меня сочетанная сложная патология, катаракта с глаукомой обеих глаз… Левон Грантович сказал: «Необходимо делать операцию…», — и сразу же предупредил, чтоб о финансах я не беспокоилась, нужно было оплатить только стоимость аме­риканского хрусталика, а все остальное абсолютно бесплатно! Я поблагодарила его, хотя слово «операция» вызвало во мне на­стоящий ужас. Я никогда не оперировалась, первая операция в жизни… Так начиналась довольно страшная эпопея в преддверии одной операции, и, по прошествии целого года, другой, потому что, оказывается, катаракта сразу не оперируется, она созревает постепенно, до полной слепоты…

Он назначил дни посещения, и я с Арменом ездила в больницу, проходила кабинеты, мой дорогой профессор назначал новые капли, таблетки, каждый раз мне измеряли внутриглазное давление… Все это время я старалась быть осторожной, прихо­дилось соблюдать определенный режим, массу ограничений…

Невзирая на то, что я практически ослепла, я не переста­вала работать, играла свои громадные спектакли, хотя момен­тами буквально не видела партнера на сцене. Софиты, Боже, сколько боли они мне причиняли, яркий ужасный свет, но я ра­ботала, не переставая. Не знаю, откуда появлялись силы проти­водействовать болезни, бороться, не показывать непереносимых мучений и, главное, работать, работать на сцене! Ни один спек­такль не был отменен, в таком состоянии я играла все свои слож­ные большие спектакли каждый месяц! Конечно, в театре ко мне относились крайне бережно и внимательно, абсолютно все. Все старались помочь, как-то провести за кулисами на выход, встре­тить, когда я уходила со сцены… Трагическое состояние, я чув­ствовала себя какой-то неполноценной. К этому прибавлялись еще и случаи комедийного плана, настоящие казусы…

Как-то консул посольства России после спектакля пришел за кулисы поздравить меня. В репетиционной комнате должен был состояться маленький банкет, и мы с ним вместе направи­лись туда. Мы, значит, идем, я взяла его под руку и честно веду на банкет. Разговаривая, я уверенно завела его в какую-то ком­нату. Заходим — почему-то темно, я чувствую, что-то мы явно не туда зашли. Он удивленно на меня смотрит, стоим нос к носу, и я говорю ему совершенно невозмутимо: «Ой, мы, кажется, не туда зашли! Наверное, надо пройти дальше…». Выяснилось, что я завела его в мужской туалет! Вы знаете, это было грандиозно смешно! Мне казалось, все обошлось, но потом я поняла — он-то все это время знал, куда я его веду. Я представляю, о чем он бед­ный думал… Мы потом хохотали невероятно, просто кошмарно хохотали. Бедный консул, он был уверен, что я поведу его на бан­кет, а я вела его прямо в мужской туалет, причем очень смело, уверенно, со знанием дела я открыла дверь и важно вошла, а он бедный за мной… Такие казусы бывали…

Вы знаете, великое счастье иметь друзей, заботливых, внимательных, умеющих тактично, ненавязчиво поддержать, всегда вовремя оказаться рядом… У меня есть такие друзья — это наш замечательный артист Армен Арнаутов и чудесный музыкант, композитор Вилли Вайнер! В этот страшный период они были рядом со мной…

Совершенно потрясающий случай был, опять же связан­ный с моим состоянием. Я гуляла с Арменом и Вилли в нашем ереванском саду по берегу Лебединого озера… Светило яркое солнце, а солнце мне вообще было противопоказано. Врачи по­стоянно предупреждали, что яркий прямой свет губителен для моих глаз, поэтому я ходила в черных очках и обязательно с зон­тиком. Зонтик был у меня в руках, и когда солнце особенно как-то полыхнуло мне в глаза, я со всего размаху открыла его и чуть не выбила глаз идущему навстречу человеку! Он так отскочил, кричит на меня: «Что вы делаете…», — я была в ужасе, я и не по­дозревала, что передо мной кто-то стоит. Друзья мои тут же всту­пили с ним в диалог. Вилли своим потрясающим басом на всю улицу объявил: «Ну и что!? В конце концов, может же быть у ак­трисы плохое настроение!», — мы хором расхохотались… Потря­сающе, что я не выбила ему глаз…

Постоянно что-то происходило, и горькие и где-то смеш­ные моменты, но мои друзья все это превращали в грандиозный юмор, за что им огромное спасибо…

Вилли Вайнер — мне хочется о нем сказать много теплых и самых добрых слов. Это великолепный тонкий музыкант, композитор, у которого потрясающие произведения, пронзительные, я бы сказала. Его «Колыбельная», посвященная матери и всем матерям мира, удивительное произведение! Кстати, оно имеет интересную историю, непосредственно связанную со мной… Именно в этот период, в один из вечеров после спектакля «По­минальная молитва» родилась «Колыбельная» Вилли, я хорошо помню этот спектакль. Со мной случился, я бы сказала, трагиче­ский казус, который, слава Богу, закончился без последствий…

Мне тогда приходилось работать буквально на ощупь, я прекрасно знала все свои спектакли, достаточно хорошо ориентировалась, но иногда оказывалась в не совсем точном месте. Мои партнеры всячески помогали мне, и зритель ничего не за­мечал, мы всегда достойно выходили из любого положения, на то и профессия…

Но в этот день, читая знаменитый монолог Голды, я вдруг оказалась не в фас к зрительному залу, а совершенно в профиль. Перед монологом обычно начинает звучать музыка, медленно гаснет свет, больная Голда в абсолютной темноте встает с по­стели и идет к авансцене. Я всегда шла на свет от единственного прожектора, который из середины зала освещал место, где я должна находиться. Почему в этот день включили боковой софит, я не знаю, но я пошла на свет и прочла свой монолог фактически в кулису… Вы знаете, я абсолютно была уверена, что стою пра­вильно и передо мной весь зрительный зал… После монолога зал буквально взревел, были необычные аплодисменты, долгие, пе­реходящие в настоящую овацию, люди кричали «браво» не­обычно долго… Я не поняла что происходит, просто подумала, хорошо идет спектакль, и слава Богу…

Вилли находился в зале, он обожал «Поминальную мо­литву»… После спектакля он поднялся ко мне и рассказал, как зрители плакали, чуть ли не в голос, вскакивали со своих мест, стоя аплодировали, кричали «браво», и что творилось с ним самим. У него замерло сердце, когда он понял, что находясь не в том положении, я могу повернуться в другую сторону и упасть в яму, на краю которой оказалась. Как будто бы сам Бог повел меня в нужном направлении…

На следующее утро Вилли позвонил мне и сказал, что не спал всю ночь и под впечатлением вчерашнего монолога написал новое произведение. Так родилась «Колыбельная» композитора Вилли Вайнера…

Годы спустя в Оперном театре состоялся роскошный кон­церт, который подарил зрителю, целиком заполнившему этот гро­мадный красивый зал, незабываемый вечер, дал возможность познакомиться с чудесной музыкой композитора Вилли Вайнера и с ним самим. Я бесконечно радовалась за него, состоялось на­стоящее событие в культурной жизни нашего города. Он скромно просидел в верхней балконной ложе весь концерт и даже партию голоса в своей «Колыбельной» пел именно сверху, это было так проникновенно и так необычно! Он не вышел на сцену, не встал в позу певца, а просто стоял на балконе, освещенный прожекто­ром, и его замечательный бархатный голос лился по залу. Ор­кестр великолепно исполнял все его произведения в этот вечер. Симфо-джаз оркестр под управлением Ерванда Ерзнкяна был на высоте, молодцы, чудесные музыканты, они блестяще звучали…

Я люблю музыку Вилли, она согревает меня, утешает, будоражит, вдохновляет… Сколько музыкантского вкуса, сколько прекрасных гармоний, и во всем абсолютная мера, как это важно… Я хочу пожелать моему другу неувядающего фонтани­рующего творчества, и вместе с тем настоящего признания, за­боты о нем — талантливом нашем современнике…

… Прошло полгода, уже конец лета, в середине октября намечается мой Бенефис, а катаракта давно созрела. Операцию по всем показаниям надо было делать в сентябре, но это оказа­лось невозможно. Открытие сезона, масса спектаклей, и, конечно же, Бенефис… Левон Грантович волновался, особенно из-за вы­сокого внутриглазного давления, но все понимал. Мы договори­лись, что оперироваться я буду во всех случаях после Бенефиса…

С большим опозданием я легла в больницу, но во время операции была удивительно спокойна. Я интуитивно чувство­вала, что Левон Грантович нервничает, и не ошиблась. Оказыва­ется, накануне своей жене, тоже офтальмологу, он говорил: «Ты знаешь, я боюсь ее оперировать, лучше я сам повезу ее в Москву!», — это было так смешно, он сделал блестящую опера­цию, просто блестящую! Я ничего не почувствовала, никакой боли, он делал все мягко, спокойно, без нервов, и когда закончил, сказал: «Откройте глаза», — я открыла и перед собой увидела круглые лампы света. Я увидела их! Было просто здорово!

Ассистировала ему очаровательная, в дальнейшем очень близкая моему сердцу доктор Анна Ваграмовна Мусаелян. Замечательный офтальмолог и замечательный человек! Я лежала семь дней, и вы знаете, так подружилась с ней. На пятый день, когда Левон Грантович сказал: «Я вас хочу уже выписать…», — впереди были суббота и воскресение, я взмолилась: «Левон Гран­тович, не выписывайте меня!». Он говорит: «Почему, что случи­лось?». «Анна Ваграмовна дежурит в эти дни! Я хочу с ней побыть…». Он был потрясен: «Вы чувствуете, — говорит, — она остается из-за Анны Ваграмовны!». Любовь к ней до сегодняш­него дня пылает ярким пламенем в моей груди, у нас замечатель­ные отношения…

Ровно через год, осенью оперировали мой второй глаз, операция прошла чуть сложнее, но, тем не менее, я стала ви­деть… Прошло уже более десяти лет! Я не могу сказать, что пол­ноценно хорошо вижу — нет, к сожалению это не так, но, тем не менее, я вижу, я читаю, смотрю телевизор, я работаю! За эти годы я сыграла множество интересных значительных ролей, продол­жала играть свои большие спектакли… Мне продлили творче­скую жизнь более чем на десять с лишним лет, и я считаю себя в высшей степени счастливой…

Левон Грантович и Анна Ваграмовна стали родными и близкими мне людьми, я их искренне люблю, от всего сердца, приглашаю на все свои премьеры. Они присутствовали на моем Бенефисе еще до первой операции… Всегда самые желанные, самые любимые, дорогие мои гости…

… Бенефис! Наверное, для любой актрисы великое счастье дойти до своего Бенефиса, суметь пройти долгий путь, длинной в громадную творческую жизнь, и увидеть стоя аплодирующий полный зрительный зал, увидеть счастливые лица переполнен­ных любовью зрителей, лица друзей, знаменитых коллег…

Знаете, я так горько ощутила в этот день, что не могу уви­деть всего этого. Я чувствовала дыхание зала, слышала сладкий звук потрясающих аплодисментов, но я не видела. Это была на­стоящая трагедия, я стояла в центре сцены с распростертыми объятиями, улыбалась и слушала аплодисменты под музыку Арама Ильича, долго слушала, пока не закрылся занавес… За ку­лисами мне все наперебой говорили: «Лейли Вагинаковна, вы не представляете, весь зал стоял, как смотрели, как слушали вас, а когда вы пели, все плакали…», — мне было больно, но вместе с тем тепло как-то…

Чувство теплоты, пожалуй, самое правильное определе­ние моих ощущений в тот вечер, теплота зрительного зала лилась на мое сердце как бальзам. Я получала наслаждение от внимания и любви зрителей, которым, оказывается, все эти годы была нужна! Ощущение незабываемое, оно длится до сегодняшнего дня. Не один десяток лет повышено зрительское внимание ко мне, и вы знаете, я бы пожелала многим моим коллегам дойти до такого сценического счастья…

Помню, посол России Андрей Урнов поднялся на сцену с громадным букетом, поздравил меня и тихо сказал: «Лелечка, это вам, только держите крепко, не потеряйте, пожалуйста!». Я растерялась… Мы обнялись, и в руках у меня оказался конверт, там были доллары, я даже не помню сколько… Дело не в сумме, а в том, что внимание ко мне и понимание того, что, наверное, может быть трудно… это было очень трогательно, такое не забывается… За неделю, кажется, до Бенефиса в здании посольства он собственноручно торжественно вручил мне российское гражданство! Это уникальный случай, потому что такие вещи, если даже и делались, то очень тихо, без особого шума, а мне был сделан настоящий подарок, почетно и торжественно! Я крайне благодарна, внимание этого замечательного человека и его чудесной супруги я не забуду никогда…

Бенефис был великолепно продуман Александром Григоряном, получился настоящий праздник для всех! Я играла семь отрывков! Сложные костюмы, платья… За кулисами, конечно, мне помогали все, кто мог. Я выходила на сцену и жила как в по­следний раз, что-то вижу, что-то совсем не вижу, но я играла свои лучшие куски из всех идущих спектаклей…

Совсем недавно я посмотрела видеозапись Бенефиса, кстати, впервые! Вы знаете, я была в восторге, чувство глубокой благодарности переполняло меня. Какие искренние добрые лица моих коллег я увидела! С каким юмором и громадной любовью ко мне вел себя на сцене Александр Григорян! Потрясающе!

Я волновалась, когда смотрела запись. Меня поразило, с какой скоростью, подряд и как я играла свои отрывки! Вы знаете, если бы на экране была не я сама, то ни за что не догадалась бы, какую драму переживает актриса, живущая в данный момент на сцене. Боже, я пела, танцевала, сколько текстов, костюмов, сколько жизней я пережила за эти три часа! Невероятно! Какие интересные мизансцены придумал Александр Самсонович, на­чиная с моего первого появления под знаменитый вальс из «Мас­карада» Арама Хачатуряна… А люди, зрители… Милена Штейнберг и Слава Дьяченко вели этот вечер, каждый мой выход сопровождался прекрасными стихами, которые они сами сочи­нили, как красиво… Бог мой, спасибо Тебе, что я все-таки уви­дела все это, хотя и с огромным опозданием…

У меня текли слезы, когда я смотрела финал, придуман­ный Александром Григоряном, великое спасибо… В финале я пела песню композитора Бориса Мокроусова на слова Марка Лисянского «Осенние листья». Александр Самсонович как-то в раз­говоре спросил меня: «Что бы ты хотела спеть на Бенефисе? Знаешь, Лейли, будет здорово, если ты споешь какую-нибудь песню под финал. Сама выбери…», — и я выбрала «Осенние листья», я очень любила эту песню. В свое время меня потряс Аркадий Райкин, он исполнил ее великолепно, тихо, трогательно, безумно проникновенно… Я слышала ее в исполнении Аллы Пу­гачевой, она тоже прекрасно пела, но Райкин, помню, произвел на меня грандиозное впечатление…

Александр Самсонович пригласил Мартына Вартазаряна, нашего известного композитора, с которым мы сделали минусо­вую фонограмму в удобной мне тональности, звучал только рояль… На сцене стоял весь коллектив, и Александр Самсонович во время первых аккордов подошел ко мне с микрофоном. Я же­стом дала понять, что мне это не нужно и начала петь… Песня настолько прониклась каким-то внутренним светом, эмоциями, моей биографией… Между куплетами со мной по очереди тан­цевали вальс наши ведущие артисты, мои основные партнеры. Меня приглашал один артист, другой и под конец сам Александр Григорян… Это произвело большое впечатление… Я смотрела за­пись и у меня текли слезы. Впервые в жизни я была довольна, получилось здорово…

Бенефис дорог мне еще и потому, что в этот день высту­пали мои друзья, знаменитые и любимые актеры. Выступали, ко­нечно, все театры Армении со своими поздравительными адресами, представители Правительства, Министерства куль­туры… Я думаю, некоторые из этих выступлений достойны ва­шего внимания, и вы имеете возможность прочесть их в конце главы. Но об одном из них мне хотелось бы сказать особенно.

Любимый всеми, мой близкий друг народный артист СССР Сос Саркисян очень тепло поздравил меня в этот день…

Мы с Сосом дружим со студенческой скамьи, он отно­сится ко мне с большой любовью, и это взаимно. Я видела его в замечательных ролях в театре им. Сундукяна, он их великолепно играл! Конечно, Сос Саркисян большой, глубокий, универсаль­ный актер! Целая эпоха, настоящая легенда в истории театра и кино… Нам всегда было интересно вместе, он неоднократно при­глашал меня в свой театр, я тактично отказывала, говорила, что не могу уйти… В последний раз он мне сказал: «Я понимаю, что ты никогда не уйдешь от своего режиссера, понимаю, что зря тебе говорю об этом… Мне бы очень хотелось, чтоб мы с тобой работали вместе, но я понимаю, этого не будет…». Я ничего не смогла ответить, он был прав…

Недавно Республика отмечала юбилей любимого артиста. Я позвонила ему, чтоб поздравить и выразить маленький упрек, я не получила пригласительного билета. Он даже не предполагал, что в составе поздравляющих от нашего театра меня не будет. Мне стало даже неловко, сколько раз он извинялся, говорил, что это его оплошность, его большая ошибка. «Это вовсе не твоя ошибка, я все понимаю, это оплошность каких-то других людей, не очень внимательных, которым где-то что-то безразлично стало в последнее время…», — я пожелала ему бесконечного здоровья, удачи и счастья, насколько это возможно в наши с ним годы…

Выступления 14 октября, 1998г.

 Дорогая, любимая, прекрасная актриса!

 Я благодарен судьбе, что имею честь в этот прекрасный день, в этот прекрасный Ваш праздник приветствовать Вас, ибо я знаю и люблю Вас со школьной скамьи, с тех самых пор, когда на сцене Русского театра шел нашумевший спектакль «Опасный возраст». Я помню многие спектакли, благодаря Вам.

Но самое главное, мне хочется низко поклониться за то, что Вы — прекрасная, талантливая, одаренная, чудесная ак­триса — в эти тяжелейшие годы взяли на себя громадный груз, на Ваших плечах вы несете репертуар этого театра, который ни на секунду не останавливал свою работу, каждый месяц или два на сцене появлялись новые спектакли. Я все время удивлялся, Боже мой, сколько можно играть новые-новые роли, главные, второстепенные, большие, маленькие… Главное не это, главное то, что в эти годы и сейчас Лейли Хачатурян на сцене! Это пре­красно! За это Вам огромное спасибо…

Я передаю поздравления от имени Ваших коллег — всех сундукяновцев. Дай Бог, чтобы Вы вместе с Вашим режиссером, ибо это тоже большая судьба и дар Божий, когда актриса на­ходит своего режиссера, дай Бог, чтобы Вы вместе творили много, много, много. Оставайтесь всегда такой, какая Вы есть, ибо Вы — одна из лучших актрис нашей Республики…

От имени коллектива Национального академического те­атра имени Г.Сундукяна

 Художественный руководитель театра, народный артист Армении Ваге Шахвердян

Дорогая Лейли Вагинаковна!

 Позвольте в день Вашего бенефиса выразить Вам нашу искреннюю любовь и восхищение. Эти чувства — результат при­знания Ваших заслуг перед Вашим родным театром им. Стани­славского и перед всем театральным искусством Армении.

Ваш талант многогранен — Ваши героини лиричны, нежны, они искрятся юмором и добротой, они удивительно умны, они способны все понять, многое совершить и, прежде всего, покорить сердца зрителей.

Поклонников Вашего таланта отличает удивительное постоянство, которому они научились у Вас, дорогая Лейли Вагинаковна: 40 лет на сцене одного театра — это целая долгая жизнь, вместившая столько творческого озарения, тяжких минут, которые Вы смогли преодолеть благодаря самой боль­шой любви в Вашей жизни — любви к театру, к искусству.

Сегодня мы чествуем Вас как мастера сцены, как одну из лучших и самых любимых актрис Армении. Вас, Лейли — дочь замечательной семьи Хачатурянов, традиционно творившей на стыке русской и армянской культур и продолжающей сближать нас силой своего мастерства и таланта. Желаем Вам еще мно­гих счастливых свершений и радостного долголетия.

От имени всех театральных деятелей

 Председатель СТД РА, народный артист Армении Ерванд Казанчян

Любимая Лейли!

 Для меня большая честь приветствовать тебя сегодня!

Я очень люблю актеров, особенно актрис, я преклоняюсь перед актрисами, обожаю их, если они талантливы. А наша Лейли очень и очень талантлива.

Удивительный она человек. Человек, без которого те­атры не существуют. Ее душа, сердце, ее суть вся — это театр. Без таких людей театры не могли бы быть. Это люди, которые создают атмосферу творчества, люди, которые пахнут гри­мом, пахнут декорацией и пылью, пахнут театром! И вот эта удивительная душевная праздничность Лейли всегда и всегда с нами. Этим своим богатством она делилась и делится со зри­телем, я даже не могу поверить, что уже целых 40 лет!

Милая Лейли, Русский театр — особая статья в культур­ной жизни армянского народа. Он есть, и я верю, что будет все­гда, благодаря таким людям как ты. Я желаю тебе счастья, здоровья, долгих лет, желаю новых ролей, потому что ты из тех актрис, которые не надоедают зрителю, тебя всегда ждут… А что касается любви, ты знаешь, Лейли, мы все, каж­дый по-своему, в какой-то отрезок нашей жизни, мы все были влюблены в тебя…

Народный артист СССР Сос Саркисян

Дорогая Лейли Вагинаковна!

 Сорок лет на сцене одного театра — это удивительное постоянство. Но когда мы говорим о Вашем постоянстве, о Вашей преданности Русскому драматическому театру им. Станиславского, в памяти проносится большая часть жизни этого коллектива, с которым переплелась и Ваша жизнь, Ваше творчество.

Мы приветствуем Вас как человека, связанного с музыкой всеми своими корнями, своим образованием, музыкальностью своего таланта. И в Ваших сценических созданиях ощущается эта талантливая музыкальность, которая помогает Вам найти путь к сердцу зрителей.

Желаем Вам, дорогая Лейли Вагинаковна, еще долгие и долгие годы радовать нас своим искусством. Доброго Вам здо­ровья и хороших ролей.

Художественный руководитель Национального академического театра оперы и балета имени А.Спендиарова, народный артист Армении Тигран Левонян

Уважаемая Лейли Вагинаковна!

Ереванский Государственный театр им. Р.Капланяна рад приветствовать Вас на сцене Вашего родного театра.

Весь наш коллектив сердечно поздравляет Вас со славным юбилеем, 40-летием Вашей творческой деятельности. Нам, капланяновцам, хорошо известен Ваш прекрасный творческий путь, на котором одна за другой восходили как звезды, Ваши запоминающиеся роли.

Голда и синьора Капулетти, Хлестова и Матильда, Турусина и критикесса Александрина Дмитриевна… А Ваша Ханума навсегда покорила сердца сотен и сотен зрителей самых разных поколений, как в Армении, так и далеко за ее пределами.

Умение найти к каждой роли единственный верный творческий подход, искренность и живость интерпретации, неподдельный юмор и доброта, сценическое мастерство, прекрасное чувство сцены и актерского ансамбля — высокие качества Вашей игры, которые всегда находят путь к сердцу зрителя.

Мы знаем и ценим, что Ваше творчество вносит замет­ный вклад в сценическое искусство армянского театра.

Дорогая Лейли Вагинаковна! Мы от всего сердца желаем Вам долгих лет молодого творческого горения на сцене, отлич­ного здоровья, большого счастья на радость зрителю и всем нам, любящим Вас капланяновцам.

От имени коллектива Ереванского Государственного драм. театра имени Р.Капланяна

Художественный руководитель театра, заслуженный деятель искусств РА Армен Хандикян

Телеграммы

Дорогая Лейли Вагинаковна!  Поздравляю с замечательным праздником, желаю долгой творческой жизни. Вахтанговцы знают и любят Вас. Ваш Михаил Александрович

Народный артист СССР Михаил Ульянов

Уважаемая Лейли Хачатурян!

Поздравляем со славной датой 40-летиятворческой деятельности. Желаем здоровья и творческих побед. Гордимся яркой жизнью Русского театра в Армении.

Председатель Конфедерации театральных союзов СНГ и стран Балтии,
народный артист СССР Кирилл Лавров

Любимую Лейли поздравляю с 40-летием сценической жизни. Здоровья, счастья, вечной молодости. Твой Карен.

Народный артист России Карен Хачатурян

Замечательную Лейли с чудной датой!  Твори, дерзай! Счастья!

Народный артист СССР Павел Коган

Дорогая Лейли джан!  Тепло и радостно вспоминаю совместную работу, и не только работу…  Поздравляю, желаю счастья, удачи, творчества замечательной твоей личности. С уважением и любовью Гена.

Народный артист Армении Геннадий Коротков

Продолжение