ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
«Наша Среда online» — Дверь солидно скрипнула и впустила несколько крупного, но помятого мужчину. Пока он аккуратно, но несмело прикрывал за собой, я узнал его. Это был мой одноклассник. Поприветствовал друга крепким рукопожатием, пригласил сесть, при этом непринужденно, как принято у армян, спросил о здоровье домочадцев.
-Всё хорошо, — ответил друг.
До меня дошёл крепкий запах не менее крепкого спиртного, тяжеловатым облаком распространявшегося от одноклассника.Тебя не было видно, давно приехал? — спросил я, наперед зная, что он работал со строительной бригадой в Подмосковье. Тогда, в советское время их называли хопанщики, по-русски шабашники. Они, как перелетные птицы, весной уезжали на заработки, возвращались поздней осенью.
-Уже третий месяц, вот уезжаю на днях опять…- и долгое молчание…
Чтобы дать ему собраться с мыслями и перебороть неловкость, я начал рассматривать и раскладывать бумаги, лежавшие передо мной.
-Рачик джан, ты же знаешь, как я тебя уважаю и люблю, и твоего отца я никогда не забуду, он из меня человека сделал… Помоги мне, дорогой…
-Конечно, помогу, в чём дело? — я заинтересованно посмотрел прямо ему в глаза.
-Ты поклянись, что поможешь, — по-детски попросил он.
-Это неправильно, не хочу загодя тебе обещать, — честно сказал я.
-Ты знаешь, у меня четверо детей: одна дочь и три пацана. Я дочку очень люблю, ей скоро 15 лет. Дело в том, что я допустил одну ошибку, очень большую ошибку, — уголки глаз и бровей друга скорбно потянулись вниз, а глаза наполнились слезами.
-В чём дело, говори, я не вникаю в проблему, — я уже на самом деле был заинтригован.
-Дело в том, что моя умница, моя красавица не имеет музыкального образования, — всё это было сказано тихим голосом, полным страдания и горя.
-Ничего, ведь она в школе хорошо учится, умная и красивая девочка, — попытался я его успокоить.
-Нет, ты понимаешь, значит я плохой отец, если у нее по жизни не будет музыкального образования, я никчемный отец, ни к чему не способный.
-Это не конец света, пойми, может у неё музыкального слуха нет, кому какое дело, а если хочет играть на инструменте, то пусть берёт частные уроки, — я попытался его успокоить.
-Какой же я отец, если у моей дочки не будет аттестата об окончании музыкальной школы, какой я отец? — он обхватил голову руками и горестно покачался всем телом. Честно говоря, я не понимал, что он от меня хочет. И тут, словно отвечая на мой вопрос, он прямо, без обиняков спросил:
-Ты хочешь, чтобы я был позорным отцом, ты скажи, хочешь? Если ты не хочешь моего позора, дай моей дочке музыкальный аттестат.
-Как ты представляешь, она ни дня не училась у нас в школе, и вдруг я ей аттестат даю? — я был удивлен от такого поворота дела.
-Помоги, дружище, Рачик, дорогой, ради светлой памяти твоего отца Арамаиса, ради этого святого человека, спаси меня.
-А потом, ты дочку с моим аттестатом пошлешь в консерваторию, опозоришь и меня, и её, — я зацепился за этот слабый аргумент.
-Будь спокоен, этот аттестат будет лежать у нас дома в горке, пока дочь не выйдет замуж и не заберёт его вместе с приданным. Я тебе гарантирую, клянусь могилами наших отцов… Напиши, пожалуйста…
У меня промелькнула мысль, а что если я заполню аттестат и передам моему другу детства, то сделаю счастливым минимум двух человек: отца и дочь. А если не сделаю этого, будет один глубоко несчастный человек, потерявший веру в друга и силу дружбы.
-Напиши данные дочки здесь на листке, — сказал я и протянул ему ручку и листок бумаги, сам встал и подошёл к шкафу, где нарядной стопкой лежали книжечки аттестатов, которые я получил недавно из Еревана. Стопка пахла типографской краской.
Через десять минут, мой друг, окрыленный и счастливый, вышел из моего кабинета, унося в кармане заветный документ, утверждающий слепую отцовскую любовь и настоящую мужскую дружбу. Это был единственный противозаконный шаг в моей жизни. Но я нисколько об этом не жалею.