ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

СКАЗОЧНИК

В час ночи две пятнадцатилетние проституточки – Вика и Ника – мёрзли у стекляшки «Океан», когда к ним подгрёб моряк навеселе и неожиданно предложил:
– Девчата! Хотите сказки послушать? Я вас с таким сказочником познакомлю!
– Чего-о? – протянула Вика.
– Мужчина! – нервно справилась Ника. – У вас сигаретки не найдётся?
– А то! – обрадовался моряк и протянул смятую пачку.
– Так у Вас они все сломанные! – хихикнула Ника.
– Да ты что? – удивился моряк и постучал в окошко сигаретного киоска. – Эй! На палубе! Есть кто?!
«На палубе» молчали.
– Придётся бросить! – решил моряк и скомкал сигареты.
– Да Вы что?!! – вскрикнула Ника. – Я бы курнула и такие!
– Поздно, матрос! – развёл руками моряк. – Но есть предложение! У меня в гостинице: а) блок «Явы» и – б) живой сказочник!
– А выпить есть? – скрипнула Вика.
– Всё есть, – кивнул моряк…
…В номере на кровати в углу дремал писатель Х. – автор сборника неопубликованных сказок о мышонке и мальчике Пете.
– Дружище! – затряс его морячок. – Встречай делегацию балтийской элиты!
– Что?! А?! – писатель Х. испуганно захлопал глазами и натянул одеяло на подбородок.
– Эй, сказочник! Склянки пробили! Уж, полночь, а Германа всё нет! – продолжал хозяин, а обернувшись к девицам, рявкнул. – Чего стушевались?! Сейчас коньячку дерябнем, сказок послушаем, а потом!..
Моряк оценивающе уставился на Вику.
– А потом!..
Вика и Ника смущённо жались у стола. Они впервые видели живого писателя, тем более сказочника.
– Слушай, – писатель Х. недовольно зыркнул глазом на друга. – Что происходит? Я устал, я не…
– Да чего ты? – перебил моряк писателя Х. – Ты же сам говорил: хочу…
– Я ничего такого не говорил! – быстро ответил писатель Х. – Девушки! Уже поздно! Вы домой идите!
Девушки раскраснелись. Им почему–то стало стыдно.
– Ты кого привёл? – зашипел писатель Х. моряку. – Это же дети!
– Да? – переспросил моряк. – Ты думаешь?
– Конечно!
– Слушай, а я в темноте не разглядел…
Моряк глупо хихикнул.
Писатель Х. сел в кровати.
– Идите домой! – строго произнёс он.
Ника, словно во сне направилась к двери, а Вика вдруг сказала:
– А сказка?
– Что? – писатель Х. даже вспотел. – Какая сказка?
– Ваша! – Вика надула губки.
– Х–хе! – хмыкнул моряк и приложился к бутылке.
– Сказка? – глупо переспросил писатель Х.
– Ага… – попросила Вика и присела на краешек кровати.
– Сказка… – повторил писатель Х. и неожиданно принялся рассказывать. – Один маленький одинокий мышонок мечтал познакомиться с красивой мышкой…

Под утро, когда Вика и Ника уснули на диване, моряк зевнул и сказал:
– Слушай, а ты хороший сказочник… Даже я заслушался…
– Правда? – обрадовался сказочник. – Ты третий, кто мне это говорит.
– А кто первый и второй? – спросил моряк.
– Они, – ответил писатель Х. и кивнул на девушек.

2007 г.

СМЕРТЬ ВАСИ

Бомж Вася умирал.
Он полз к своему подвалу, размазывая горькие сопли по асфальту, и ругался страшными последними словами.
– Ах, вы!.. – хрипел Вася, теряя сознание.
И открывал набухшие потрескавшиеся веки, сковыривал с них грязь, старался разглядеть проносившиеся над разбитой головой тучи. Голова тряслась, цеплялась за небо и камни, а губы повторяли:
– Ах, вы!.. Ах, вы…
Васе было страшно умирать. Страшно и больно.
Не хотел умирать Вася, но знал, что умирает и от этого плакал. А тучи неслись и неслись, и закрывали собою звёзды… Ну и, слава Богу, Вася их не любил.
В детстве звёзды нравились.
Потом он их разлюбил. Напился как-то и разлюбил, а сейчас они прятались за тучами и Вася их любил.
Вася полз вдоль забора к своему подвалу. Больше всего на свете он не хотел умереть под забором.
– Под забором подохнешь! – пригрозили как-то раз Васе, а Вася решил, что где-где, а под забором он никогда не умрёт…
…На небе исчезли тучи и высыпали звёзды. Мимо прогудела машина и чуть было не раздавила Васю, но проехалась всё-таки по мизинцу левой руки и покатила себе дальше, как ни в чём не бывало.
– Ах вы!.. – закричал Вася.
И пополз быстрее по вонючим бензиновым лужам, в которых отражалась Вселенная.
Был бы он не избит и пивка бы попил, пожил бы… А так полз из последних сил умирать в подвал, чтобы не видеть звёзд, и чтобы забор проклятый исчез, и чтобы спокойно всё произошло, потому что иначе это не стоило бы и жалкой копейки.
…А вот как-то раз ехал он в электричке. Ехал и смотрел в окно. Мимо проплывали поля и леса. Хорошо было на душе. Потому и запомнилось…
…А однажды рядом прошла девушка. И Вася увидел, какие у девушки красивые волосы. У него забилось сердце. И это ему тоже запомнилось…
…А ещё Вася помнил вышедшего из ресторана мужчину в золотых очках, старуху у булочной с бутылкой шампанского, картину в окне. Женщина на картине улыбалась, а Вася стоял и смотрел, как она улыбается, и тоже улыбался…
Вася поднатужился и пополз к ступенькам.
В подвале Вася не стал заползать на кушетку, стянул ватное одеяло, оно упало прямо на него, и Вася подумал: «Тепло… Вот умираю…»
Потом Васю покинуло сознание…
В восемь часов утра в подъезд вошли лифтёры и стали чинить лифт. Они стучали по колёсикам, и когда, наконец, сдвинули с места створку двери, из подвала появился Вася с большой картонной коробкой в руках.
– Мужики! – захлёбываясь от счастья, заорал Вася лифтёрам и потряс коробкой. – Мужики, я живой! Я живой, мужики!..
Лифтёры вздрогнули от неожиданности.
Вася широко улыбался им щербатым ртом. Он бил коробкой по стене и перилам и вопил:
– Мужики! Я живой!..
Лифтёры промолчали.
Вася вышел на улицу. Он смеялся и тряс коробкой. И никак не мог вспомнить, для чего понадобилась ему эта коробка.
Но Васе было всё равно. Главное, что был он живой.
Жив он был – Вася.

2007 г.

МАЛЕНЬКАЯ ПРИНЦЕССА

Михалычу попалась книжка «Маленький принц» автора Антуана де Сент-Экзюпери, а ночью Михалыч увидел сон.
Сон Михалыч забыл, но запомнил ощущение: такого лёгкого-прелёгкого полёта, как в детстве. Когда Михалыч летал во сне на велосипеде, крутил педалями и от этого взлетал ещё выше, и все вокруг летали на велосипедах, и тоже крутили педалями, и взлетали выше-выше, а земля оставалась внизу – круглая и разноцветная.
Михалыч лежал на диване и думал:
«Сон видел, а про что?.. Хороший сон… Как в детстве… на велосипеде…»
Михалыч вдруг вспомнил Машку. Как он шлёпнул её портфелем сзади и убежал, и всё воскресенье маялся и не знал, что там будет назавтра, а в понедельник Машка прошла мимо и ничего, даже язык показала.
«О! – обрадовался Михалыч. – Машку я видел во сне! Точно!.. Так-так… Что же она там делала?»
Михалыч повернулся на бок и укрылся одеялом. От мухи. Вот проклятая, привязалась!
«Так-так… Она же меня звала куда-то!.. Куда звала?..»
Муха села на открытую пятку и поползла по ней к большому пальцу. Михалыч дёрнул ногой.

«Ну да! – Михалыч вспомнил сон от начала до конца. – Она же меня под венец звала. Такая красивая. В белом платье. С фатой. Как… как маленькая принцесса!
И я рядом. Мы идём по коридору. А первоклашки нас цветами забрасывают… И так тихо. Только цветы шелестят. Тихо…»

– Вставай! – услышал Михалыч жёнин голос. – Дождь к обеду обещали. Грядки надо прополоть. Вставай уже! Шины на велосипеде проверь…

…Машка остановилась и поцеловала Михалыча в щёку. Тут подошёл Маленький принц и сказал:
– Извини, Михалыч, но мы должны лететь.
– Куда? – испугался Михалыч и схватил Машку за фату.
– Без нас погибнет хороший человек, – тихо сказала Машка. – Так надо.
– А как же я? – спросил Михалыч.
– Так надо, – сказал Маленький принц и взял Машку за руку…

– Вставай, говорю! – раздражённо крикнула жена.
– Но я не могу бросить их! – ответил Михалыч жене. – Я должен лететь туда, за ними…
Михалыч сел на велосипед и закрутил педалями, и чем сильнее он крутил ими, тем быстрее от него удалялись Маленький принц и Маленькая принцесса, а Михалыч отстал, а потом потерял их из виду вовсе…

– Ты встанешь, нет?! – обиделась жена.
– Да-да, – прошептал Михалыч и, откашлявшись, добавил:
– Мань, а я тебя во сне видел.

2007 г.

КРУГЛЫЕ ЗЕЛЁНЫЕ ЯГОДЫ

Никогда она их не ела. За всю свою дурную жизнь…
…Спросили бы у неё:
– Катерина, что ты больше всего любишь на свете?
– Водку.
– Да нет, дура! Жевать что любишь?
А она даже и не знает, что бы ответила.
– Водку…
– Ну и дура!..
А Митяй бы сказал:
– Вот есть такие круглые зелёные ягоды – виноград. Я их пробовал. И не раз. Вкусные-е-е!..

Никогда она их не ела. Загубила. Всё загубила…
…Спросили бы у неё:
– Катерина, а что ты видела в жизни, кроме водки?
Ох, разозлилась бы она тогда. Завизжала бы. Забрызгала бы слюной. Кинулась бы рвать волосы.

Её бы оттащили.
Дали бы стакан жгучей мути, от которой сначала привычно выворачивает, а потом привычно умиротворяет, спросили бы:
– С чего взбеленилась?
А она шевельнула бы опухшими пальцами, легла бы на скамейку и уснула…

…Катерина подошла к лотку, за которым торговал грузин и встала в пяти шагах от ящика с виноградом.
Грузин рассердился:
– Иди, иди отсюда! Иди!
Катерина поморщилась и заплакала. Грузин стал ругаться на своём языке, но потом всё-таки спросил:
– Что хочешь?
Катерина уставилась на виноград, а грузин крикнул:
– Иди, иди! Это не для тебя!..
Катерина, словно в тумане, повернулась и пошла туда, куда показал грузин.
– Стой! – вдруг заорал грузин. – Шени дэда! Стой! Собаку из меня сделали! Иди сюда!
Грузин схватил самую яркую кисть с крупным спелым виноградом и сунул её Катерине.
– Шени дэда! – бормотал грузин и дрожащими пальцами пытался закурить сигарету. – Собаку из меня…
– Что случилось? – по-грузински спросил у него подошедший напарник.
– Что случилось… – по-грузински повторил грузин и глубоко затянулся. – Шени деда…

… Катерина шла по улице и жевала круглые зелёные ягоды.
Шла по улице и жевала.

2007 г.

ШАГ

Никто бы не успел его остановить, шагни он вперёд. Но никого и не было.
Может, кто-то и подглядывал в темноте из окна напротив. И ждал. Где тут поймёшь?..
Он стоял на подоконнике и прислушивался к звукам.
Кошки дрались и истерично кричали. Ветер перебирал листву. Сердце стучало. Жить хотелось. Ужасно. До боли. Но как-то иначе.

«Неужели всё? – думал он. – Странно…»
Внизу хлопнули дверцами автомобиля. Засмеялись. Побежали…
«Неужели я шагну вперёд? Сейчас?!. Странно…»
Где-то грязно выругались. Пьяно загорланили.
«Неужели я должен сейчас туда шагнуть? Нет! Зачем?!»
Стало прохладно. Он поёжился.
«Я стою. Я не могу решиться. Было бы это днём, собралась бы куча народа. Меня бы отговаривали. Мне бы что-то кричали. Я стою бледный, вцепившись в раму. Кружится голова…»

Ветерок невидимкой коснулся его, и он чуть было не сорвался с подоконника.
Успел схватиться за форточку, и, удержав равновесие, остался стоять на своём двенадцатом этаже.
Его затошнило, и он вспомнил, что забыл уплатить за квартиру. Почему-то всегда, когда он шёл в сбербанк оплачивать коммунальные услуги, к горлу подступал тошнотворный комок.
«В данный момент у меня сработал банальный рефлекс. Я самое обыкновенное животное. Со своими безумными и никчемными страхами».

Какие мысли стали приходить ему в голову! Он даже испытал своеобразное удовольствие от того, какие это были мысли!
«Чего я жду? Интересно… И странно. Я знаю, что сделаю это так или иначе. Рассуждаю. Философствую. Ёрничаю. Тяну время. Но я же знаю! Я обязательно сделаю это!..»

Собака облаяла другую собаку. Взлетела к небу одинокая сигнальная ракета. Кто-то кому-то подавал сигнал. Или же просто убивал время. Прогудел самолёт. Из-за облака показался бледный месяц.
«Сейчас, – подумал он. – Хватит уже».
Он вспомнил, что забыл отослать матери бандероль, и подался вперёд.
«Наверное, это будет больно».

Над горизонтом вставало солнце. Небо показалось грязно-розовым.
«Какое оно, небо, – он попытался представить, – когда солнце уже над городом, но ещё под облаками? Забыл…»
Он увидел краешек солнца. Этот краешек показался ему совершенно беспомощным, но он успел заметить, что краешек растёт и всё больше и больше покрывается позолотой. И тогда он шагнул.
Он шагнул.
Он шагнул не вперёд.
Он шагнул назад.

2007 г.