«Наша Среда online» — Участие казачества в усилении южных границ Российской империи почти не изучено. И этому есть свое объективное объяснение. В годы советской власти казаков приравнивали к контрреволюционной прослойке общества, умалялась их неоценимая роль не только в Кавказской войне, но и русско-турецких войнах XIX–XX вв., а также их участие в укреплении южных границ Российской империи.

Казачество в Закавказье впервые появилось еще в XVIII в. в составе русских войск во время Персидского похода Петра I. Однако именно войны XIX в.: русско-персидская 1826–1828 гг., русско-турецкая 1828–1829 гг. и в особенности Крымская война, и участие в них казачьих войск сыграли важную роль в перемещении северокавказских казачьих войсковых частей на постоянную дислокацию в Закавказье, в том числе в Армению.

Служба в Закавказье и, в особенности, участие в войнах были для казаков не просто почетными, а необходимыми для постоянного поддержания их боеспособности. В то же время на чужбине желали служить далеко не все казаки. Для поднятия их боевого духа в различное время в Закавказье на службу направлялись известные казачьи командиры. Так, в середине 50-х годов XIX в. здесь служил прославленный генерал, герой Кавказской войны Яков Бакланов (Боклю)[1]. В Ереванской губернии казаки вначале селились в селах русских православных поселенцев — Джалал-оглы Русские, Гергеры Русские (с. Пушкино), Новопокровка и отчасти и в селе Привольном, а также в солдатском селе Новоалександровке. Русские крестьяне были выходцами из Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Полтавской, Пензенской, Московской и Харьковской губерний.

В 1858 г. 26 семей казаков, переселившихся в Восточную Армению, основали станицу Николаевка. Присоединение Закавказья к России поставило перед русской администрацией новозавоёванного края задачу охраны границы с Турцией и Персией. И именно казаки как никто лучше подходили для этой работы[2].

После крестьянской реформы 1861 г. получившие вольную крестьяне устремились в южные губернии России, но им разрешили селиться лишь при условии зачисления их в Кавказское казачье войско с целью его усиления[3]. Но таких оказалось незначительное число. Основная масса казаков была призвана из числа северокавказских казачьих войск.

Присутствие казачьих войск в Закавказье ощутимо усилилось сразу после победы русских войск в многолетней и изнурительной Кавказской войне. Поводом для подобных шагов русского правительства послужило прямое участие турецких эмиссаров в боевых действиях на стороне чеченских повстанцев, а также контрабандный поток оружия для них, идущий из Турции. Для пресечения подобных действий и встал вопрос более тщательного прикрытия русско-турецкой границы.

Согласно архивным сведениям, сразу после окончания Крымской войны, на постоянной основе в Ереване были дислоцированы 4-й, 6-й, 7-й и 14-й донские казачьи полки. В 1868 г. к донцам была прибавлена моздокская сотня Терского казачьего войска. К 1870 г. в приграничном городе Ордубаде были расквартированы три пластунские сотни 1-го батальона Кубанского казачьего войска, 5-я сотня Хоперского конного полка и 2-я сотня Горско-Моздокского полка Терского казачьего войска. В Нахичевани были расквартированы 1-я и 2-я казачьи пластунские батальоны и Хоперский казачий полк[4].

Казаки на местах подчинялись своим командирам, а общее командование осуществлялось войсковыми штабами казачьих войск и казачьими и войсковыми атаманами, находившимися на Северном Кавказе, в Новочеркасске, Екатеринодаре и Владикавказе.

Казаки довольно успешно обживали новые земли, напоминающие их родные кубанские, донские, терские земли. На Южный Кавказ казаки переселялись с семьями или же обзаводились семьями здесь же, у них рождались дети. Казаки с особым трепетом сохраняли свои обычаи и традиции. Несмотря на отдаленность от родных мест, создаваемые казачьи станицы они называли на прежний казачий лад.

Особое место в жизни казаков занимала православная церковь. Во всех казачьих полках имелась полковая церковь и полковые священники. Кроме этого в местах, где отсутствовали казачьи церкви, духовные нужды казаков выполняли православные священники, которые в метрических книгах записывали дни рождений, венчаний и смерти казаков.

По метрическим книгам, хранящимся в различных архивах, можно узнать важные сведения о жизни казаков в Закавказье. Так, согласно записи в метрической книге Ереванского собора, 1 января 1864 г. у казака 7-го казачьего полка Петра Аминова и его жены Марии Дмитриевны родился сын Иван, а 20 октября того же года — дочь Прасковья. Крещение совершено в соборе священником Михаилом Лазаревым, а восприемником был командир полка Иван Демидов[5].

Как войсковые, так и священники многих православных соборов с особым вниманием и особой тщательностью относились к своим непосредственным обязанностям. Примером тому может служить следующий факт. Проведя 1 января 1908 г. обряд бракосочетания в Кешишкендской церкви св. Иакова Персиянина проживающей здесь же казачки-староверки станицы Чернышевской 2-го Донского округа области войска Донского Евгении Рябухиной со стражником Шаруро-Даралагязского уезда Саввой Чернышевым, уже 20 января того же года местный приходской священник присоединил ее к православию, посредством святого миропомазания, с сохранением прежнего имени[6].

20 декабря 1874 г. у урядника 2-го пластунского батальона Кубанского казачьего войска Ивана Редченко и его жены Настасьи Ивановны родился сын Захарий, а 19 марта 1875 г. у казака Григория Лабинцева родилась дочь Мария[7].

Подобных фактов было зафиксировано немало.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. стала исходным событием, после которого началось массовое переселение на Южный Кавказ северокавказских и донских казаков. Участие значительных казачьих формирований в войне на Кавказском фронте, которое и решило исход многих сражений в пользу России, а также обеспечение безопасной жизни и охраны переселившегося в новозавоёванную Карсскую область русского населения и явилось поводом для оставления здесь значительной части казачьих войск, участвовавших в войне.

К концу XIX в. в области имелось четыре русских православных села — Михайловка, Ольговка, Хорошее и Гренадерское[8]. К этому времени относится расквартирование на постоянной основе в Ереванской губернии и Карсской области 1-го Полтавского конного, атамана Сидора Белого казачьего полка, Уманского казачьего полка, 2-го казачьего пластунского батальона, 1-й Кубанской казачьей батареи, 1-го Ейского конного казачьего полка[9]. Для более четкого руководства казачьими формированиями все они вскоре были сведены во 2-ю Кавказскую казачью дивизию, штаб которой располагался в Ереване.

На казаков возлагались чётко определенные воинские обязанности, выполняемые в мирное время: пограничная служба, пресечение деятельности контрабандистов и др. Так, до 1889 г. охрана самого неспокойного Аралыхского участка русско-турецкой границы возлагалась на 1-й Уманский конный полк Кубанского казачьего войска, который затем был заменён Ереванской бригадой пограничной стражи, в состав которой входили и казаки 1-го Полтавского и Уманского полков[10]. Защиту границы в районе Сарыкамыша осуществлял 1-й Кубанский казачий полк, для насущных потребностей которого из Сарыкамышского лесничества был отведен участок леса[11].

Кроме обязанностей по защите границы на казаков возлагались и функции по обеспечению спокойствия в крае. Но по каждому отдельному случаю иметь жандармом казака местным властям приходилось обращаться в Екатеринодар, Владикавказ или Новочеркасск к атаманам казачьих войск, которые не очень благосклонно относились к подобной, совершенно “не казачьей” работе. О том свидетельствуют и архивные документы. Так, в письме от 11 июля 1901 г. Сарыкамышского уездного начальника к казачьему атаману Кубанского казачьего войска генералу Белому высказана просьба разрешить старшему уряднику Ефиму Пальникову поступить на государственную службу в штат чиновников уездного полицейского управления, на что казачий атаман в письме к Ереванскому губернатору отказал, приписав при этом: “Препровождая настоящее отношение Ереванскому губернатору, прошу его сиятельство не отказать в своём распоряжении о том, чтобы Сурмалинский уездный начальник больше не утруждал меня своими запросами о казаке Пальникове в форме понуждений”[12].

Тем не менее, в ходе революции 1905–1907 гг. казаки, являясь самыми преданными “царю и отечеству” слугами, всё же вошли в состав карательных отрядов. С 1906 г. стражниками Новобаязетской полицейской стражи стали казаки станицы Государственной Моздокского отдела Терской области Никита Кодом и Прохор Шаповалов, а также казак станицы Кужорской Григорий Хмелявский[13].

Численность казаков продолжала увеличиваться и в начале XX вв. Этому способствовал, в частности, переселенческий закон правительства Столыпина от 6 июня 1904 г.

В казачьих станицах в Армении строились православные храмы, в самом Ереване были построены новые казармы и полковые церкви для 1-го Уманского казачьего полка Кубанского войска.

О численности казаков на Южном Кавказе в начале XX в. точные сведения отсутствуют, но можно предположить, что казаки уже составляли ощутимую часть местного русского населения, численность которого только в Карсской области составила 20 тысяч человек[14].

Казаки и казачки женились и выходили замуж не только за представителей казачьего сословия, но и за представителей иных сословий.

С началом первой мировой войны и открытия боевых действий на Кавказе только Кубанское казачье войско выставило на фронт одиннадцать полных дивизий, корпус кубанских пластунов, 5 конно-артиллерийских батарей. Кроме этого, расквартированные здесь терские казаки пополнились 1-й Терской казачьей батареей, дислоцированной в приграничном городе Ахалкалаки, 1-м Горско-Моздокским генерала Круковского полком, дислоцированным в Ольтах, 2-м Волжским полком, сосредоточенным и Карабахе, 1-м Сунженско-Владикавказским полком.

Анализируя архивные данные, можно прийти к выводу о том, что к началу войны в казачьих частях кроме казаков, прибывших с Северного Кавказа, служили и местные карсские казаки, переселившиеся сюда в свое время с Кубани. Так, в первом Уманском полку служил житель карсской станицы Плодородной казак Пётр Моисеенко.

В казачьих полках, находящихся в Закавказье, служили казаки из одних или близлежащих населенных пунктов Северного Кавказа. Так, в 1-м Горско-Моздокском полку Терского казачьего войска служили, в основном, казаки станицы Луковской, Моздокского отдела, в 1-м Уманском полку служили казаки станицы Ново-Михайловской и Уманской Ейского отдела Кубанского казачьего войска. 1-й Запорожский полк состоял из Кубанских казаков станицы Ново-Щербинской и Старо-Минской Ейского отдела Кубанского казачьего войска. Пешие или пластунские казачьи части состояли из казаков Баталпашинского и Кавказского отделов Кубанской области, Хоперского округа, области Войска Донского, Пятигорского отдела Терской области. В 1-м Лабинском полку служили казаки станиц Лабинского отдела Кубанской области.

Несмотря на победоносное движение в глубь Турции войск Кавказского фронта, жертвы среди русских регулярных войск, в том числе и казаков, были довольно значительны. Казаков косили как гибель на поле брани, так и многочисленные, разнообразные болезни: возвратный, сыпной и брюшной тиф, воспаление легких и кишок и другие заболевания.

Кубанских казаков, погибших в бою под селением Башкей, в Западной Армении похоронили на армянских кладбищах в селениях Пинадуз и Башкей. Их отпевал русский православный священник Карсского крепостного госпиталя Василий Богданов. Погибшие казаки были, в основном, из кубанских станиц Старо-Нижестеблиевой, Катухайской и Кисляновской.

Среди погибших в июне 1915 г. и похороненных в западноармянском селении Шогунаг были казаки станиц Андрюновской, Челбасской, Губской, Курджипской и Ярославской Кубанской области, а в боях под селением Мрбар и Назык-Геллю казаки станиц Кущевской, Каневской, Абадзахской, Терской, Кугуевской, Новощербиновской, Ширванской Кубанской области, а также станицы Солдатской Терской области.

Большая часть из вышеупомянутых погибших на поле брани казаков была со всеми почестями по православному обычаю погребена полковым священником Василием Богдановым на братском кладбище на северо-западе от селения Назык-Геллю.

Погибших в декабре 1915 г. в битве при высоте Илимма казаков из Таганрогского, Ростовского и Сальского округов Области Войска Донского, а также Таманского, Кавказского и Екатеринодарского отдела Кубанской области похоронил и отпел, по православному обычаю, священник Главного управления войск Кавказского военного округа Юлиан Красицкий. Их последним приютом оказалось кладбище на высоте Илимма у селения Гиряк и селения
Аварт[15].

Велики были потери казаков в июле 1916 г. у селений Миро-Коляк, Хасбору, Ашаш-Сувик и у реки Верхний Чорох. В списках погибших — казаки Донецкого и Таганрогского округа Области Войска Донского, Кавказского, Баталпашинского, Майкопского, Лабинского, Армавирского отделов Кубанский области, Моздокского отдела Терской области.

Кроме потерь на поле брани, в 1917 г. болезни также нанесли казакам значительный урон. Ощутимые потери имелись во 2-м, 7-м, 14-м Кубанских пластунских батальонах, 2-й Кубанской пластунской бригаде, 1-м Таманском казачьем полку, 1-м Терском пластунском батальоне, 1-м и 4-м Донском казачьем батальоне, 1-м Кубанском пластунском батальоне, 16-м Донском казачьем
полку[16].

Необходимо также подчеркнуть дружественное и благосклонное отношение местного христианского, и в особенности армянского населения к казакам. Особенно хорошие отношения сложились у армянского населения Александрополя и казаков, расквартированных в местной крепости. Как в начале XIX в. местное население встретило казаков-освободителей с хлебом и солью, так эта дружба продолжалась до конца первой мировой войны. Местные армяне предоставляли казакам свои дома под казармы, полковые церкви и под хозяйственные помещения.

Необходимо также отметить обоюдную дружбу и взаимопонимание, сложившиеся в годы первой мировой войны между казаками и армянами — добровольцами национальных дружин, отметить крепкую дружбу казачьих генералов Чернозубова, Николаева, Пржевальского, Кулебякина, Воропанова с генералом Андраником и другими армянскими командирами. Армянские добровольческие дружины формировались по образу казачьих войск и делились посотенно[17].

Казачьи войска первыми занимали турецкие позиции и освобождали сёла и города, населённые армянами. Трогательную сцену братских взаимоотношений казаков и армян города Ван, долгое время находившихся в осаде турецких войск и освобождённых в мае 1915 г. частями русской армии, описывает в своей книге “Одиссея казачьего офицера” П.Н. Стрелянов: Благодарственный Богу молебен и парад войскам был назначен на 8 мая. Полки выстроились в пешем строю, здесь же горские артиллеристы и армянские дружины. Вёл церковную службу священник 1-го Таманского полка Павел Успенский, начавший службу в полку с 1891 г. Служба окончена, офицеры стали подходить к кресту. И тут раздалось вызвавшее удивление и восхищение ангельское пение русского гимна ”Славься» ученицами армянских школ под управлением своего регента. Все офицеры, во главе с Николаевым, невольно остановились и повернули головы в их сторону. Это был трогательный сюрприз русским воинам»[18].

После февральской революции 1917 г. русские войска Кавказского фронта, в их числе и казачьи части, продолжали находиться на новозавоёванной территории. Наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич и главнокомандующий генерал Н.Н. Юденич лелеяли надежды на закрепление завоеванных территорий и планировали создать на них Междуреченское казачье войско.

Октябрьская революция 1917 г. раз и навсегда положила конец мечтаниям русского офицерства «продвинуться к тёплым морям». После объявления Закавказья независимым, основная масса казаков вернулась на Северный Кавказ, и лишь разрозненные их группы приняли героическое участие в разгроме турецких полчищ, вторгшихся в мае 1918 г. в пределы независимой Армении.

После ухода казаков опустели станицы, а в Карсской области разгромленными оказались станичные церкви, сровнены с землей казачьи могилы.

Сегодня об истории казаков на территории Армении напоминает лишь казачья станица Привольная, где нынешние казаки тщательно сохраняют свои вековые традиции.

Степан Степанянц

Источник: Журнал «Проблемы истории, филологии, культуры» г. Магнитогорск

Примечания:

1. Родина. 2000.№12.
2. Долженко Н.В. Хозяйственный и общественный быт русских крестьян Восточной
   Армении. Ереван, 1985. С. 15.
3. Исмаил-заде Д.И. Русские крестьяне в Закавказье. М., 1981. С. 45.
4. НАА. Ф. 47. ОП. 2. Д. 79. Л. 4.
5. НАА. Ф. 47. ОП. 2. Д. 279. Л. 4.
6. Там же. Д. 542. Л. 1.
7. Там же. Д. 642. Л. 1.
8. Погосян А.М. Карская область в составе России. Ереван, 1983. С. 167.
9. НАА. Ф. 42. Оп. 1. Д. 300. Л. 1.
10. Там же. Ф. 94. Оп. 1. Д. 1285. Л. 6.
11. Там же. Ф. 122. Оп. 1. Д. 3408. Л. 1719.
12. Там же. Ф. 94. Оп. 1. Д. 3851. Л. 1.
13. Там же. Ф. 47. Оп. 2. Д. 355. Л. 124.
14. Тунян В.Г. Русская политика в Армении: мифы и реалии. Конец XVIII – начало
    ХХ века. Ереван, 1998.
15. НАА. Ф. 47. Оп. 2. Д. 285. Л. 24.
16. Там же. Ф. 63. Оп. 2. Д. 127. Л.1-70. Ф. 349. Оп. 1. Д. 16. Л. 20. Ф. 349. Оп. 1. Д. 13. Л. 26.
17. Озанян А. Документы и материалы. Ереван, 1991. С. 161173; Карапетян М. Армянские добровольческие дружины и национальные батальоны на Кавказском
    фронте (1914-1917). Ереван, 1999. С. 190-203; Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 551, 2100; Закарян Ан. Поэт-генерал Александр Кулебякин и Армения // Историко-филологический журнал. 2001. №2. С. 99-129.
18. Стрелянов П.Н. Одиссея казачьего офицера. М., 2001. С. 70.