СОЦИУМ
Факт – это король Истории. Однако зачастую он бывает голым, подобно манекену на витрине. Все рассказанные здесь истории основаны на точных и достоверных фактах. Я лишь старался придать им литературную форму и облачить в одежды обнажённые манекены.
Хачатур Дадаян
Портал “Наша среда” продолжает публикацию “Истории о торговцах и купцах” Хачатура Дадаяна
1. Сын Гюлум и её супруг
2. Ответ Кромвелю
3. Сын Рамаза Констант и Америка
4. Дар
5. Сати
6. Невезучий купец
7. Его могила – море, училище надгробие ему
8. Слово о Пезчяне
9. Совет богача
10. Пятьдесят наполеондоров
11. Жертва любви и обстоятельств
12. Слово о Манташянце
Александр Ованесович Манташянц (Тифлис, 1842–1911; похоронен в фамильном склепе в Ванкской церкви) – один из гигантов в истории армянского национального капитала и благотворительности, патриот своей нации.
В Тавризе, с юношеских лет он был вовлечён в торговые дела своего отца – купца-мануфактурщика. После он установил связи с армянской общиной Манчестера и стал оптовым торговцем тканями в Тифлисе.
Ал. Манташянц был самым выдающимся представителем армянского финансово-банковского капитала. В 1873-1885 гг. он был избран членом правления Общества взаимного кредита Тифлиса. В 1882-1884 гг. его избрали членом Совета самого крупного на Кавказе Торгового банка Тифлиса, в 1885-1889 гг. он занимал должность заместителя председателя Совета, а с 1890 года и до конца дней своих он был председателем Совета этого банка.
Ал. Манташянц в 1889 году вступил в бакинскую нефтепромышленность, став акционером торгового и нефтепромышленного общества «А.Цатуров и другие». В течение последующих лет он выкупил доли своих компаньонов и в 1899 году основал фирму «А.И.Манташев и Ко», которую превратил в нефтепромышленную державу. Целых десять лет подряд (1899-1909) его фирма была самой крупной во всей русской нефтяной промышленности по объёму своего основного капитала (22 млн руб.). На Апшеронском полуострове Ал. Манташянц имел в своём пользовании нефтеносные земли площадью в 189 га, из которых более 160 га были его личной собственностью. В Баку Общество имело два нефтеперерабатывающих завода, морскую пристань, нефтепровод, механическую мастерскую, в Батуми – завод по изготовлению тары – железных ящиков, и нефтехранилище, в Одессе – нефтеналивную станцию, а 100 принадлежавших ему нефтеносных вагонов-цистерн курсировали по всему юго-западу России. Фирма имела конторы, представительства и нефтехранилища в Измире[1], Константинополе, Салониках, Александрии, Каире, Дамиетте, Порт-Саиде, Марселе, Лондоне, Бомбее и Шанхае.
Фирма «А.И.Манташев и Ко» по своим торгово-экономическим показателям неизменно держалась в первой тройке нефтепромышленников Баку, а Ал. Манташянц был предводителем сотен армянских нефтепромышленников, без него не решался ни один вопрос, связанный с нефтяным бизнесом.
Ал. Манташянц был также самым крупным национальным меценатом. Свой первый благотворительный акт он совершил в 1869 году, участвуя в организованном в Манчестере сборе пожертвований на строительство армянской часовни.
В 1881 году вместе с двенадцатью единомышленниками он заложил основу одной из лучших национальных структур – «Кавказского армянского благотворительного общества», был его вице-президентом, затем, пожизненно, – почётным президентом его правления. Кроме того не один десяток лет он был самым щедрым жертвователем бакинского «Армянского человеколюбивого общества во имя Св. Григория Просветителя».
Ал. Манташянц имел особое отношение к вопросу образования.
В 1894 г. в Тифлисе он основал Торговую школу, носящую его имя. Манташянц оказывал поддержку нескольким десяткам талантливых молодых армян, которых он отправил на учёбу в лучшие высшие учебные заведения России и Европы. Многие из них потом стали выдающимися деятелями армянской литературы, искусства, культуры, науки, общественно-политической сферы.
В 1904 году в Париже он построил церковь Сурб Ованес-Мкртыч[2]. В 1909 году в Тифлисе выделил 300 тыс. рублей на возведение нового здания Нерсесяновской духовной семинарии. В 1910 году на пожертвованные им Святому Эчмиадзину 250 тыс. рублей были построены нынешние патриаршие покои Католикоса Всех Армян (строительство завершилось в 1914 году).
Благотворительность Ал. Манташянца не ограничивалась рамками своей нации. В 1881-1892 гг., будучи гласным городской думы Тифлиса, он предоставил существенную помощь городу, в котором родился. В 1881-1893 гг. он был почётным попечителем реального училища, а в 1894-1907 гг. – прогимназии. На средства Манташянца (1,5 млн. рублей) в Тифлисе было построено здание «Питоевского театра», носящего имя его коллеги Геворга Питояна (ныне – драматический театр имени Шота Руставели).
По распоряжению Берии в 1938 году была разрушена Ванкская церковь. Вместе с могилами многих выдающихся армянских деятелей вандалы разрушили и сровняли с землёй могилы Александра Манташянца и его жены.
Серебряные монеты
У Манташянца была привычка: довольно часто, после окончания рабочего дня, будучи в хорошем настроении, он забирал из своей личной кассы двадцать серебряных монет достоинством в 5 рублей и выходил, как он сам говаривал, «раздавать деньги». Это был удивительный ритуал, в котором участвовали, с одной стороны, ожидавшие его тифлисские нищие и бродяги, с другой – Манташянц, который лично знал каждого из них.
Однажды он отказал двоим побирушкам, говоря: «Вчера ты уже получил».
Он не желал, чтобы попрошайничество стало привычкой для армян…
Походка человека
Вы когда-либо обращали внимание на походку мужчины? По ней многое можно узнать об его характере, настроении, состоянии души: она может быть горделивой, задумчивой, беспечной, деловой, развязной, бессмысленной, распущенной, хитрой, замкнутой и т.д. и. т.п. Однако по походке можно угадать ещё кое-что: а именно… сколько денег в кармане у мужчины.
…Тифлис, 1889 год. Сидя в своей конторе на улице Армянский базар[3], Александр Манташянц подводил баланс дня. В тот год Микел – Микаэл Арамянц, ещё должен был прибыть из Баку и попросить денег на покупку нефтяных цистерн, чем и должен был воспользоваться Манташянц и утвердиться в нефтепромышленности. И, несмотря на то, что он был главным пайщиком самого крупного на Кавказе Торгового банка, он продолжал заниматься своим основным делом – оптовой торговлей мануфактурой, той мануфактурой, которую добросовестно продолжали отправлять из Манчестера друзья его молодости – братья Есаяны.
Отец Манташянца – известный купец, гласный городской думы Тифлиса, скончался два года назад и оставил сыну два мануфактурных магазина и 20 тысяч рублей наличными. И сейчас, сидя в кабинете, с бумагой и ручкой в руках, Александр производил расчёты, чтобы выяснить итог своей работы. По окончании вычислений получил некую цифру, от которой его настроение резко поднялось. Он торопливо сложил бумаги, положил их в нагрудный карман, поправил белую лилию в петлице, надел широкополую шляпу, взял трость и вышел.
Был прохладный сентябрьский вечер, стояла приятная погода, и настроение у него было великолепным, он был доволен собой: не разбазарил, не пустил на ветер то, что оставил ему отец. Никто ему не помогал, он сам своим трудом достиг успеха. Воодушевлённый этой мыслью, он решил не идти, как обычно, в театр или играть в бридж, а отправиться домой и рассказать жене, Дарье, о своём успехе.
Поскольку в городе было много неимущих сородичей, Манташянц не надевал колец, как другие богачи, и не носил золотых часов на цепочке. По той же причине не держал собственного экипажа, садился в фаэтон лишь тогда, когда торопился, и в основном ходил пешком. Вот и в тот день, выйдя из конторы, он направил шаги к своему особняку на улице Паскевича.
Чуть погодя на его пути повстречался один из постоянных клиентов, мелкий торговец Пето, который у него покупал ситец и сатин. Они поздоровались друг с другом и разошлись. Манташянц едва сделал два шага, как краем уха, но вполне отчётливо услышал, как Пето сказал: «Подумаешь, если я в Лондоне не бывал, значит денег не зарабатываю, что ли?.. Господи, так шагает, будто в кармане у него 200 тысяч!».
Манташянц вздрогнул и замер на месте: подбивая итог, он получил цифру 200 тысяч. Обернувшись, он увидел, как лоточник, шагая гордо, с достоинством, растворился в сумерках…
В дальнейшем, в течение всей своей жизни, Манташянц часто вспоминал этот эпизод и удивлялся: «Откуда этот человек мог узнать эту цифру?» Иногда ему и самому хотелось по походке прохожего угадать содержимое его кошелька, однако он понимал тщетность такого занятия…
Пятьдесят рублей для актёра
Театр был слабостью Манташянца, настоящим пристрастием. Он разбирался в театре так же хорошо, как в своем бизнесе: нефтепромышленности и банковском деле.
В летние месяцы он жил в Париже и имел свою ложу в театре Национальной музыкальной академии. В Тифлисе по вечерам, если не играл в бридж, то обязательно ходил в театр.
Когда Геворг Питоян[4] – председатель нефтепромышленной и торговой фирмы «Е.И. Питоев и Ко», решил построить здание для театра, в котором играла его жена – актриса Ольга Маркс, выяснилось, что строительство требует громадных расходов, превышающих его возможности. Манташянц – главный пайщик компании Питоева, движимый любовью к театру, перечислил нужную сумму – 1,5 миллиона рублей – на счёт фирмы, и на эти деньги был построен «Питоевский театр».
Манташянц всегда оказывал финансовую помощь как отдельным артистам, так и «Армянскому драматическому обществу», и об этом знали все.
…В Тифлисе жил молодой актёр из Константинополя по фамилии Галфаян, который страдал манией величия, воображая себя чуть ли не вторым Петросом Адамяном. И вот однажды он явился в контору Манташянца и поднял шум в приёмной:
– Хочу видеть ага Манташянца. Это крайне важно и не терпит промедления…
Сотрудники стали спрашивать, что привело его сюда.
– Я скажу об этом ему лично.
Ему объяснили, что Манташянц занят, он работает, попросили изложить суть вопроса – они сами постараются ему помочь.
– Нет, вы не в состоянии, – отвечал Галфаян, – мне может помочь лишь он сам.
Затем, поколебавшись с минуту, громко и возмущённо произнёс:
– Хорошо, я изложу свою просьбу. У меня жалоба на Драматическое общество. Меня не ценят по достоинству. Все главные роли отдают другим. Мне же говорят, что у меня не хватает таланта. Ничего более постыдного я не слыхал в мой адрес, такой сильной пощёчины не получал никогда. Ну, раз уж я слаб талантом, я решил просить ага Манташянца дать мне денег на поездку в Париж, чтобы совершенствовать там моё искусство…
Затем всё больше и больше распаляясь, актер заорал:
– И кто судит о моём таланте! Жалкие людишки, ничего не смыслящие в театре! Вот послушайте, прошу вас, и скажите своё мнение о моём искусстве.
Галфаян на минуту умолк, вошёл в роль и стал читать монолог шекспировского Гамлета:
Я знать хочу, на что бы ты пустился?
Рыдал? Рвал платье? Дрался? Голодал?
Пил уксус? Крокодилов ел? Всё это
Могу и я. Ты слёзы лить пришёл?
В могилу прыгать мне на посмеянье?
Живьём зарытым быть? Могу и я.
На этих его словах тяжёлая дверь кабинета отворилась, Манташянц вышел, остановился и стал слушать. Стоявший спиной к нему Галфаян, не заметив его, продолжал:
Ты врал про горы? Миллионы акров
Нам на курган, чтоб солнце верх сожгло
И в бородавку превратилась Осса!
Ты думал глоткой взять? Могу и я.
Вдруг заметив внимательно слушавшего его Манташянца, Галфаян прервал монолог.
Манташянц медленно, тяжело ступая, приблизился к нему, достал из кармана ассигнацию и, положив её на ладонь артиста, сказал:
– Сынок, бери эти пятьдесят рублей и иди. Ради Бога, не мешай нам работать.
Галфаян спрятал деньги в карман и, склонившись в поклоне, продолжил:
Прошу прощенья, сэр. Я был неправ.
Но вы, как дворянин, меня простите.
Собравшиеся знают, да и вам
Могли сказать, в каком подчас затменье
Бывает ум мой. Всё, чем мог задеть
Я ваши чувства, честь и положенье,
Прошу поверить, сделала болезнь.
(пер. Бориса Пастернака)
Манташянц разразился громким смехом и ушёл в свой кабинет.
_________________________
[1] Измир (Смирна, Змюрния), город в Турции, на берегу залива Измир Эгейского моря, административный центр одноименного вилайета.
[2] Св. Иоанн Креститель.
[3] Ныне улица Леселидзе.
[4] В русских источниках – Егор Исаевич Питоев.
Перевод с армянского Эринэ Бабаханян