ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ
По “Жозеф Фуше” С. Цвейга
Действующие лица:
1.Фуше
2.Наполеон
3.Ведущий — Брат-1 Наполеона
4.Макс Робеспьер — Талейран
5.Газетчики: — Первый, — Голос — Один
6.« — « — Вторая, — Сестра-1 Наполеона — Другой
7.« — « — Третья, — Сестра-2 Наполеона — Третий
8. Бурдон — Реал — Брат-2 Наполеона
9. Баррас — Ровиго
10. Жозефина — Мать Наполеона
Действие ПЕРВОЕ
1
Фуше, меняя места в квадрате сцены
— В стране поднимается социальный ураган. Политика властвует над миром. Довольно мне преподавать подросткам геометрию, физику, таблицу умножения (Сбрасывает с себя сутану, прикрывает тонзуру) С головой — в политику. Политика — она, видно, самая азартная игра, раз в неё играют столько партий!
— Карьера политического деятеля — на трибуне ораторского искусства. И вот я уже — президент общества “Друзья Конституции”. Довольны мной должны быть все: кто справа и кто слева, и кто прямо предо мной. Понимать психологию человека — важно: обещаю всем всё, что они себе желают. Но есть ещё психология ситуации. В ней тактические шаги зависят от знания стратегии. Укрепить свою позицию надо среди буржуа: эта сила общества будет господствовать всегда. Женюсь на дочери человека состоятельного: девица не красивая, но с хорошим приданым. А сестра Макса Робеспьера хороша, но я не смогу содержать их обоих. Он обидится, друг мой, знаю, но… впереди — выборы!
— Ну вот: я кандидат в депутаты! Мне 30 лет, знаю: я некрасив, но главное — я крепок и работоспособен. Избиратели хотят услышать от меня: уважать законы? — пожалуйста! — защищать собственность? — ну, а то как же! — заботиться о торговле? — да непременно! — защищать режим от беспорядков? — святое дело!
— Ни в какие игры не играю, кроме политики. И тут у меня участвует не плоть, а вот это (стучит себе по лбу), все страсти у меня сосредоточены тут, в мозгу. Революция пришла и подняла наверх всё, что было внизу. Значит, пора разобраться в этом хаосе беспристрастно и хладнокровно. Это я умею, в этом моя сила, я же — хитроумный Одиссей!
(народное волнение за спиной Фуше)
Первый — Пора смести всё прогнившее!
Вторая — Долой казнокрадов! Вперед к радикальной революции: к атеизму и коммунизму!
Третья — Вы хотите низвергнуть бога и деньги? Но это древняя опора государства! Вы разрушите государство!
Фуше — Вот она, борьба: не на жизнь, но ради жизни! Да, не в первый раз, и раньше они бывали. Но в них не было вас, не было меня, а сейчас — вот он я, и вот они — вы!
Первый — Это Фуше! Он дельный чиновник, добросовестный!
Вторая — Долой! Это маска! Под ней скрывается интриган. Игрок он, у него ни совести, ни чести!
Третья — Верно! Он из кабинета своего распускает паутину: он не заметен, но удары его смертельны — это его тактика!
Первый — Хитроумный он: сам всегда в тени, но так просчитывает ходы всех крупных игроков, что определяет исход событий!
Вторая — Железный человек! Такой нужен всем и всегда
2
Заседание парламента
Ведущий — Господа, товарищи, друзья, прошу соблюдать порядок.
Первый — Какой тут порядок — сплошной хаос вокруг: водовороты анархии!
Ведущий — Разберёмся. Всему своё время. Там, на галёрке, народ, внимание! Слева там: консерваторы, либералы, умеренные, внимание! Справа: радикалы, прошу вас, внимание!
Вторая — Вы, радикалы, умело управляете механизмом народного возмущения!
Третья — Ещё бы не умело, если за ними стоят американец, немец, да эта, а-ля Жанна-Дарк, истеричная англичанка.
Макс — Я настаиваю, чтобы каждый представитель нации высказался бы открыто “за” он или “против” привлечения к ответственности свергнутой коррумпированной верхушки.
Первый — Фуше слово, Фуше, — пусть он скажет!
Вторая — Да не скажет он ничего, примеривается пока: в какой партии ему лучше оказаться — в меньшинстве он никогда не будет.
Фуше — (с места) Верно. Потому, что я не за идеей иду, а за временем, а оно мчится так проворно, что и мне нужно успевать догонять его. Потому я вчера — умеренный, сегодня — радикал, а завтра, может, — демократ.
Макс — Хамелеон… ренегат… перебежчик.
Фуше — (встаёт, к Максу) Это же сомнительное счастье: быть любимцем народа. Я сын моряка: я научен ждать попутного ветра. Политика — это самая азартная игра из всех игр: объявить в ней о своей позиции сразу, значит связать себя навсегда, но ведь ещё не ясно: движется ли революция вперёд или отхлынет она назад? Мы же с тобой вместе в монастыре наблюдали, как быстро изнашивается популярность, и как быстро голос народа переходит от «осанна» к «распни его». В каждом деле победа часто достаётся не тому, кто его начинает, а тому, кто овладевает им как своей добычей. Окончательные решения диктует исход битвы — это час для того, кто умеет быть рассудительным, кто умеет выжидать в грандиозной игре в политику, где сегодня свергают одного и возвеличивают другого, а потом — наоборот. А я хочу остаться, остаться, Макс, чтобы быть нужным стране, когда я буду нужен ей.
Третья — Так нужное время — сейчас: король отстранён!
Макс — Но он жив, и значит — он всё ещё король.
Первый — Устроить ему побег не удалось!
Вторая — И уничтожить его тоже не удалось.
Фуше — Большинство умеренных — за снисхождение, вот и я сижу среди них.
(врываются мужчины в жилетах, женщины в трёхцветных шарфах. Выкрики:)
— Короля — на плаху!
— Не то вас отправим туда вместо него!
— Смерть королю! Смерть! Смерть!
Макс — (он уже у трибуны) Смерть! (нажимает на кнопку)
Фуше — (поднялся за ним, рядом) Вы — большинство, я подчиняюсь (нажимает на кнопку) Но я предупреждаю, Макс, тебя и вас всех — это ошибка!
Первый — Как? Ты предаёшь товарищей по партии?
Вторая — Циник! В одно мгновение на глазах у всех ты отшвыриваешь знамя наших убеждений и разворачиваешь знамя другое?
Фуше — Я математик, я вычисляю завтрашний день. Но сегодня сердца большинства переполнены возмущением преступлениями деспота. И с ними я выбираю красный цвет радикала.
Третья — Иуда ты, а не математик!
Фуше — Решительные меры нужны не только против всех буржуа, но и против раззолочённого духовенства! Я сам из них, и знаю, что говорю. Я сегодня за тот день, сквозь который прозреваю день после-после-завтрашний. Сквозь эту вулканическую атмосферу сиюминутного нашего собрания я уже устремлён в тот округ, куда меня посылают делегатом для поддержания общественного порядка. Утром вы прочтёте мой манифест в газете.
Первый — Смелый!
Макс — Это я смелый! А он — наглый.
Вторая — Так, это наглость, говорят, города берёт.
Макс — А смелость — столицы!
Третья — Время покажет.
Фуше — (кивает, указуя на него пальцем) Вот, вот, время — это оно ведёт всю игру.
3
Трое, с газетами, читают «Манифест» Фуше
Первый — (просматривая) Радикально социалистическая программа.
Вторая — (просматривая) Коммунистический манифест нового времени.
Третья — (просматривая) Провозглашение непогрешимости всех дерзаний: всё позволено тем, кто действует в духе революции.
Первый — (читает) “Нет опасности, кроме опасности плестись в хвосте законов республики. Пока в стране существует хоть один несчастный, справедливость должна идти вперёд”.
Вторая — (читает) “Сущность революционного духа в том, что революция совершена для народа, а не для той привилегированной части, которая присвоила всё общественное достояние и все радости жизни.
Третья — (читает) Народ — это совокупность граждан, и прежде всего — это огромный класс бедняков, кормящий своим трудом общество и защищающий границы своего отечества. Революция будет аморальной, если будет терпеть нищету тысяч людей.
Первый — Будет оскорбительным обманом, если революция всё время говорит о равенстве и не ликвидирует различия в благосостоянии одного от другого. Богачи всегда считают себя людьми особой породы. Но если вас притесняют, значит, вы должны уничтожить ваших притеснителей. Если вы были рабами разных суеверий — пусть единственным культом вашим станет культ свободы.
Вторая — Каждый, кто только и подсчитывает, какую прибыль даст ему его звание, тот отделяется от общего дела — от счастья народа, и лжёт, когда республиканцем называет себя. Лучше, если он покинет нашу страну.
Третья — Каждый, имеющий больше самого необходимого, должен оказывать помощь и вносить взносы на общее дело, ибо всякий излишек — это поругание всенародных прав. Все излишки — в национальную казну! Ибо всё это принадлежит республике и её армии.
Первый — Если богатый не использует своего права добровольно послужить республике, то у революции есть право завладеть его состоянием! Надо, чтобы было стыдным быть богатым рядом с бедным! Надо, чтобы они боялись быть богатыми рядом с бедными!
Вторая — Вернуть высокомерный класс духовенства к чистоте древнего христианства и обратить их в граждан государства! Долой фанатизм! Тут дальше такое… — призыв к атеистическому аутодафе…
Третья — Фуше неустрашимый республиканец! Его имя повторяют повсюду! Он честный и железный! Ему ещё предстоит оказать немало услуг революции! Факел гражданского духа нуждается в постоянном поддержании от затухания!
4
Фуше — в кабинете, за окном — выкрики
Крики — В огонь! в огонь! всю эту церковную утварь — в огонь! Евангелие кидай! К хвосту осла её, эту Библию, вяжи, пусть протащит по грязи! Смерть тиранам! Шалье — наш Христос! Он великомученик, он святой!
Фуше — (у окна, прислушиваясь) Шалье им теперь Христос. Есть хлеб, нет, — всё одно: масса любит зрелище. Шалье им теперь бог-спаситель. Бюст его в церкви на алтарь водрузили вместо разорванного тут же изображения Христа. Сегодня это так, а завтра… будет завтра. (Распахивает окно, громко) Мы не выпустим молнию из своих рук! Смерть тиранам! Их уже ведут, 60 человек, пойдите и увидите! Народ! Не дадим комитету Правосудия уничтожать людей? (- Не дадим! Не дадим!) Не дадим комитету разрушения разрушать наши сады и дома? (- Не дадим! Не дадим!) Не дадим комитету Госимущества присваивать наше добро? (- Не дадим! не дадим!) Народ! Через развалины прогнившего мы придём к счастью нашей нации, да?! (-Да! Да!) И мы встретим то утро слезами радости, мы придём к счастью, да?! (- Да! Да! Да!) Народ, а сейчас мы пока тихо разойдёмся, пойдём по домам, да?! (- Да! Да! Да!) (Закрыл окно) Вот так. Завтра народ уже устанет от мятежной радости, и ему нужно будет совсем другое. Самое время мне, революционному Савлу превратиться в гуманного Павла. Всегда вот так: из одного кармана достаёшь «неумолимость», а из другого — «гуманность», в зависимости от направления ветра. Ну, а теперь срочно надо распустить все революционные комитеты.
Первый — (выкрик за окном) Фуше ведёт двойную игру!
Вторая — (за окном) Фуше делает прямо противоположные ставки!
Третья — (за окном) Фуше — предатель! Не поймёшь, с кем он и против кого играет.
Макс — Фуше, слушай, народ! Теперь тебе не отвертеться: грозным декретом Комитета общественного спасения тебе предписано немедленно предстать перед судом с отчётом о жестокой расправе с населением.
Фуше — (свисает из окна) Макс?! Слушай нас, народ! Мне — перед судом? За что? За то, что я подавил радикальное, так называемое, «народное общество»? Подавил пока не окончательно: завтра же выплюнут свои головы в корзину ещё несколько палачей народа: прокуроры, судьи, чиновники, а имущество их будет отдано народу, людям! Ты хочешь судить меня за самое благородное преступление: за излишний гуманизм?! Макс, ты знаешь себя, но ты не знаешь законы движения общества во времени! (захлопывает окно, про себя). Я улавливаю размеры опасности, которой ты мне угрожаешь. Я буду плохо спать этой ночью. Но утром я не помчусь в суд, нет, не помчусь. А вот ты подумай крепко, Макс, как бы другой ночью плохо спать не пришлось бы тебе, мой старый друг. Плохо это, нехорошо, что молчать умеют только мёртвые
5
Макс открыл дверь — перед ним Фуше. Отступил в неожиданности. Оба некоторое время сдержанно приходят в себя.
Макс — Почему ко мне? Почему не в Комитет общественного спасения? Почему не прямо в суд? Почему ко мне?
Фуше — Потому что туда организовал и вызвал меня ты, мой старый друг. Вот я и пришёл сначала к тебе. С повинной пришёл. Могу и на колени перед тобой стать.
Макс — Можешь и так, знаю, беспринципность — твой конёк. Ты можешь и…
Фуше — Постой, я же сам пришёл к тебе. Предложи сесть, правды в ногах нет, говорят.
Макс — А я говорю, правды у тебя нет и в голове, и в сердце нет. Постоишь.
Фуше — (медленно устраивается в кресле)Ты устранил своих соратников: они теперь все в тебе единолично: ты писатель и вождь, ты трибун и диктатор, и верховный жрец ты — триумфатор! Теперь ты хочешь устранить меня. Ты начал поединок меж нами. Мы недооценили друг друга. Я думал ты демагог, а ты единственный, кто среди неуёмных стяжателей взял на себя спасение республики.
Макс — Да! Это задача всей моей жизни!
Фуше — Но почему простое разногласие с тобой ты принимаешь как предательство? Или диктатура для тебя стала уже формой жизни? Когда, с какого времени?
Макс — От первого предательства твоего: ты предал мою сестру — свою невесту, потом меня — твоего друга. Ты сел рядом с моими врагами. Я остался сторонником умеренного социализма, а ты стал проповедовать коммунизм и атеизм. Сначала я не придал значения этому, не стал бороться с тобой всерьёз, ты казался простым честолюбцем, и было просто противно, и я тихо презирал тебя. Но ты изменил не только нам: сестре и мне, но и своим убеждениям, и своему богу.
Фуше — Постой. Мы недооценили друг друга. Теперь ты приобрёл огромную силу: тебе подвластно всё: армия, полиция, Конвент… и вот ты хочешь и можешь уничтожить меня. Так я пришёл к тебе, пришёл просить пощады…
Макс — Пощады? Да кто дал тебе миссию возвещать, что бога нет? что судьбу определяет слепая сила, случайно карая то зло, то добро? что душа — всего лишь слабое дыхание, угасающее у врат могилы?! Кто дал тебе право унижать человечество: делать несчастье ещё отчаяннее, оправдывать преступление, затмевать добродетель, кто? Я думал пинка- презрения от меня тебе достаточно, так нет же, низкий обманщик, ответишь перед всем народом!
Фуше — Выходит, я — на краю пропасти? Ты предлагаешь поединок. Победит один из нас. Ты не видишь: моё отчаяние велико, но оно порождает такую же силу к сопротивлению. Ты не знаешь, как затравленный олень набрасывается на охотника?
Макс — Ты ещё смеешь грозить мне? Вон с глаз моих, презренный!
Фуше — (встал, медленно пошел, у двери, вполоборота) Признаюсь, яд ненависти души твоей разложил душу мою страхом. Но я знаю тайну яда: он обладает и целебными свойствами. Так вот, страх мой станет мне и спасением. А ты знай: твою диктатуру долго выдерживать не станут: ты захлебнёшься в ненависти к тебе даже твоего любимого Комитета общественного спасения, которому на погибель ты отдал сейчас меня.
Макс — Не смеши, за меня ни с какой стороны никому не взяться: моя совесть перед всеми абсолютно чиста.
Фуше — Я возьмусь, а ты понаблюдай, с какой это будет стороны, если сможешь. Ведь каждый трепещет перед тобой в страхе от того, что знает грех за собой в своей нечистой совести. А страх, ты знаешь, порождает ненависть. Что ж, вызов мне бросил ты, ты первый начал свои военные действия против меня. Запомни…
Макс — (задыхаясь) Вон! Скорее, пока я не велел тебя арестовать здесь же и сейчас! (Фуше вышел) Мерзавец! (забегал, постукивая по всему в комнате), мерзавец, мерзавец!
6
Высвечивается то Макс у себя в комнате, то Фуше — у себя в кабинете.
Макс — (взволнован) Дааа, недооценил я тебя, Фуу-шше. Я думал, ты отступил. Всего-то десять дней прошло, а ты сделался президентом клуба?! Моего клуба?! Всех друзей моих обратил против меня: они избрали тебя… без меня… Ну да, я понял метод твоей борьбы: отступаешь, прячешься и в тени готовишь нападение с тыла. Представляю, как любезно подкрадывался ты к каждому отдельно: плёл свою паутину против меня, интриган. Я думал, достаточно тебя пнуть и отшвырнуть. Ошибся. Тебя надо задушить и обезвредить навсегда. Как? На заседание клуба ты не придёшь, знаешь: уничтожу. В открытую? Знаешь: я оратор лучше тебя. Теперь ты будешь прятаться: выигрывать время. Так и я воспользуюсь методом твоим! Ты у меня, как дерево для порубки, будешь отмечен для казни! За каждым твоим шагом станет следить полиция моего Комитета общественного спасения: о каждом твоём посещении, свидании, знакомствах, встречах будут доносить мне. Я нагоню на тебя такой страх, что вконец парализую твою волю к действиям, чтоб ты только сидел бы в углу и дрожал.
—————
Фуше — Ты снова парализуешь меня ядом страха, Макс, — никуда и шага мне не ступить без твоих глаз и ушей. Но я знаю уже 60 депутатов, которые, как и я, не осмеливаются ночевать дома, кусают губы, когда мимо проходишь ты, сжимают кулаки за твоей спиной, хотя речам твоим ещё продолжают аплодировать. В подпольном брожении ненависть к тебе растёт во всех слоях: чем беспощаднее ты, тем больше к тебе ненависти. Так вот, я пробужу эту притаившуюся стоглавую ненависть, я соберу её в единую волю, я внушу им, что ты угрожаешь их жизни, и когда страх их станет ужасом, они обретут решимость вместе напасть на тебя одного. Они пойдут за мной не потому, что я прав, а потому что каждый трепещет перед тобой, зная о нечистой совести своей. О, я использую твой метод: незаметно буду ходить от одного к другому, обволакивая каждого паутиной недоверия к тебе. Конечно, я буду осторожен: ведь она очень опасна, эта самая азартная игра в политику. Я только срежиссирую сцены и распределю роли заговора против тебя, а сам, конечно, останусь за кулисами. Никто не заметит моего в том участия. Только ты, знаю, сразу поймёшь, поймёшь и прикусишь губу свою — от ответного тебе пинка моего.
—————-
Макс — Комитеты вспыхивают сопротивлением, откровенные враги что-то чрезмерно вежливы и покорны, что это: ум мой стал недоверчив и подозрителен, или Фуше готовит удар в спину? Частные шпионы мои доносят о каждом его шаге, и анонимные письма советуют мне немедленно объявить себя диктатором и уничтожить врагов прежде, чем они объединятся. Но я знаю, что мне достаточно убрать одного только Фуше. Пожалуй, снова воспользуюсь его методом: уйду в тень, заготовлю блестящую речь против него: ошеломлю и парализую Конвент требованием казни врагов революции — этих строптивых членов Комитета и, прежде всего, я потребую казни Фуше! (садится за стол, пишет) ——————-
Фуше — Напряжение невыносимое. Заговорщики боятся друг друга: вдруг кто-нибудь сорвётся? Я готов попробовать снова броситься в ноги Максу: просить бросить всё, ведь судьба так наказывает меня: любимая малышка-дочь умирает, любимая жена в отчаянии, а я не могу быть рядом. Дочь моя, малышка, почему, ну почему? Судьба или…? Но почему малышка-дочь? В чём её вина? К Шарлотте! Немедленно к ней, она всё ещё любит меня, попрошу, чтоб она смягчила сердце своего брата.
———————
Макс — (в отчаянии) О, Шарлотта, единственная и любимая сестра моя! Ты-то зачем? Господи, зачем? Непредвиденная мной и неожиданная его мне подножка. Спокойно, в политике нет места сердцу. Зачем же ты, жизнь, пульсом сердца своего в непрошенное время такое стучишь мне по затылку? Шарлотта, Шарлотта, сестра моя любимая, ты лишила меня головы. Всё, я проиграл. Не я, но я проиграл.
______________
Фуше — (в слезах) Моя смерть мне уже не страшна: я проводил на кладбище маленький гробик. Это самое жестокое испытание, и оно ожесточает сильно. Нет, судьба — не слепая случайность, она потрясающий драматург: она записывает роли вслед за действиями актёров по жизни. Оглядываться поздно и бессмысленно. Заговорщики без меня ослабли волей. Мне больше нечего терять на земле, кроме своей жизни. И потому завтра, уже завтра, Макс, удар-пинок от меня должен быть нанесён.
7
Ведущий открывает заседание. Макс тут же просит слова и с нарочитой торжественностью, медленно поднимается на трибуну, в руках — объёмистый свёрток — его речь. Разворачивает, и, прежде чем начать, вглядывается в зал: слева направо, справа налево, вперёд и видит: скамья Фуше пуста, его нет. Зал замирает. Он начинает энергично, но всё более вяло, и, не дочитывая, заканчивает. Все сидят молча, без аплодисментов. Он чувствует: молчание это — его поражение.
Макс — Речь моя смертоносная, против заговорщиков, этих перебежчиков: ещё вчера они были друзьями революции, а уже сегодня… (свист, выкрики). Игра в шпионаж и конр-шпионаж становится всё более коварной, подпитываясь ненавистью. Особенно сгущается атмосфера вокруг двух людей, из которых один желает быть господином, а другой не желает быть слугой. Сила вызывает ненависть, ненависть хочет погубить силу. Но при этом оба понимают, что они нужны друг другу более, чем кто-либо. До поры: до полной победы одного из двух. Знайте же: через две недели должна скатиться с плеч чья-нибудь голова: моя или его… (свист, выкрики, Макс замолкает, опускает голову)
Ведущий — Переходим к прениям. Вопросы? Предложения?
Первый — Речь настолько блистательна содержанием и настолько важна для понимания момента, что я предлагаю, нет, я требую отпечатать её немедленно! (ему аплодируют)
Бурдон — (заговорщик от Фуше) Я против! Я возражаю, я против напечатания речи!
Один — (заговорщик от Фуше) В речи нет достаточно ясной формулировки обвинений!
Другой — (заговорщик) Совершенно непонятно кого конкретно обвинитель обвиняет!
Третий — (заговорщик) Речь эта — пустое сотрясение воздуха: все во всём обвиняются, а наказан будет один из двух, и опять-таки неясно, кто именно.
Первый — Вот это верно! А где Фуше? Предатель революции! Почему нет удара по нему?
Макс — (странно для всех уклончиво) Фуше? Я не увидел его среди вас. И потом, нет, сейчас я не хочу им заниматься. Сейчас я лишь подчиняюсь голосу своего долга.
Один — Непонятно, Робеспьер, чего вы добиваетесь: диктатуры для себя, или республики для всех? Чего вы хотите? Как узнать ход ваших затаённых мыслей, упрятанных в вашей речи?
Бурдон — Вы хоть чувствуете, Макс, что это решающий для вас вечер?
Макс — (опустив голову) Чувствую, Фуше, то есть, Бурдон… Да, осознаю, понимаю.
Ведущий — (в недоумении, Максу) Может, отложим заседание на два дня?
Макс — (выпрямился) Ничего, нет, продолжим. (в зал) Эта речь — моё завещание. (Все притихли) Речь большая, но чтобы не утомлять вас — только выдержки из неё (собирается продолжить, но свист и стуки заглушают его)
Голос — (выкрик из зала) Все насилия революции на совести Робеспьера!
Другой — (из зала) Макс — выдающийся человек!
Выкрики — (из зала) Вы лжёте! — Вы трусы! — Вы предатели революции!
Фуше — (вошёл незаметно, и сел не к своим заговорщикам, а снова к радикалам) В физике есть закон движения: волна не может застыть неподвижно. Она должна всё время двигаться: то вперёд, то назад. Скоро самые смелые будут схвачены за горло.
Баррас — Макс — убийца! Я перехожу к умеренным правым!
Макс — (подслеповато вглядываясь) Баррас? Как, и ты? К врагам революции? Ты же предаёшь не меня, и даже не дух революции, ты предаёшь самого себя…
Баррас — Сейчас тебе надо подумать о себе. Будь готов к борьбе за свою жизнь!
(под свист и крики двое поднимаются, спускают Макса с трибуны и выводят из зала)
Фуше — (стоя, в тишине) Политические страсти неумолимы: революция и реакция одинаково пожирают своих противников. Первая опасность преодолена. Следующему быть мне… если ветер не поменяет своё направление. Творцы всех религий удалялись в безмолвие одиночества до решающего своего шага к людям. Политика — мир земной, но и тут расстановка сил виднее издали, так что… (тихо, себе) в тень. (Призывно громко) Вперёд к борьбе за наши жизни друзья!
8
Фуше — Ещё недавно от слова моего трепетали десятки тысяч людей, а сегодня я не могу заплатить за квартиру, даже купить молока ребенку не на что. Друзья сторонятся. С трудом скрываюсь от мстителей (увидел Барраса и идёт так, чтоб тот его увидел)
Баррас — О, Фуше! На ловца и зверь бежит! Мне как раз ты и нужен! Мне частный детектив нужен, ты меня понял? Политические планы у меня не шуточные, а доверия нет ни к кому. Знаю, ты способен на всё, как раз начнёшь развивать в себе талант мастера полицейских дел. Ты меня понял? Договорились? Для начала послом назначу. Приходи! Жду тебя у себя в Директории рано утром! (ушёл).
Фуше — (потирая руки) На ловца и зверь бежит, но ловец-то — я. Новая власть, и снова силён тот, кто богат? Приду, конечно. После Макса — время хаоса: всё продаётся, всё захватывается: кто на что и кто на сколько способен. Инфляция лихорадит. На всём можно заработать, имея связи. А ты был неподкупен, Макс. И я был. Но нищета соскребла мою республиканскую совесть. Коммунист — я? Нет, Макс, равного на всех хлеба нет. А деньги пахнут лучше, чем кровь. Солдаты будут мёрзнуть и болеть, а компания Барраса будет подсчитывать деньги. Компания Барраса… Компания Фуше-Барраса… компания Фуше! Всплыть надо, подняться туда: там за деньги покупают власть, а из власти чеканят деньги. Баррас потихоньку продаёт республику. Ему мешают порядочные люди. Не понимают, что их идеалы существуют лишь для того, чтобы на них нажиться, а потом… Потом — это вот сейчас: встретились два ловца и поймали друг друга! Ты угадал, Баррас, я человек полезный. Я ловкий мореплаватель, а корабль твоего правительства накреняется: неуверенный курс твой грозит ему крушением. Иду, Баррас, уже иду!
——————-
Разносчики газет — (бегают, выкрикивая)
Первый — Фуше — министр полиции! Фуше…
Вторая — Как? Снова Фуше? Это тот — кровожадный пёс? Или другой?
Третья — Фуше — самый радикальный, самый непреклонный! Он вмиг приструнит реакцию! Он очистит страну от заговорщиков!
Первый — Борьба с анархией! Фуше обеспечит порядок, спокойствие и безопасность!
Вместе — Свобода слова — ограничена! С мятежными речами — покончено!
9
Баррас — (выходит с Фуше. Поодаль от них — два полицейских) Буржуа вздохнули облегчённо. Но всё ещё бушуют республиканцы. Они собираются в своём клубе и живут воспоминаниями о бурных днях революции.
Фуше — С идеей республики покончено, её вожди в могиле, а клуб превратился в сборище болтунов, где один перепевает другого. Закрыть, и всё тут.
Баррас — Но как, когда?
Фуше — Я давно уже не сентиментальный, а как математик я принимаю во внимание только параллелограм реальных сил. Курс цитат из Плутарха упал ниже, чем курс ассигнаций, народ устал от всего, он ждёт ясности, порядка и покоя. Болтунов надо усмирять одним жестом.
Баррас — (удивлён) Как это? Как это ты собираешься сделать? И когда?
Фуше — Сейчас. Люди дела перевелись, одни болтуны остались. Чтобы справиться с ними, достаточно одного уверенного жеста (подзывает полицейских, идут. Он входит в клуб, за ним полицейские, потом Баррас. Затихли члены клуба, иные повскочили с мест. Он обвёл всех взглядом и спокойно) Господа, клуб объявляю закрытым, прошу всех к выходу. (Полицейские выходят вперёд. Ошеломлённые, бормоча себе под нос, люди покидают помещение. Он подходит к бармену) Ключи. (Тот кладёт ключи на стойку, выходит. Он закрывает дверь, ключ кладёт в карман Баррасу) Вот так.
Баррас — Дааа (беззвучно аплодирует). Вот так, одним поворотом ключа окончательно покончено с революцией. Всякое учреждение становится тем, что из него делает тот, кто принимает его на себя. Фуше, (берёт его под руку, шутливо) я уже и сам боюсь вас.
10
Слева — Талейран, справа — Фуше, за столом, перебирая свои бумаги
Талейран — Этот мошенник Фуше в состязании со мной. Азартный игрок: его осведомительная машина беспрерывно доставляет ему деньги. Деньги — вот то масло, что позволяет ему двигаться бесшумно и незаметно. Он уже держит в руках все нити: банки, рестораны, игорные, публичные дома — все тайно выплачивают ему миллионную дань. Он превращает их во взятки, а взятки — снова в информацию. Огромный полицейский механизм. Гениальный психолог, работоспособный дьявол. Опасен, но именно такой он всем необходим. Пока я пытаюсь учить уму-разуму болванов из Директории, он выбивает из них всё, что выгодно ему самому. Пока я служу этим болванам, он с ними играет в опасные для них игры: ведь он знает даже о тайных переговорах каждого с каждым и бережёт это для личной мести, для политических убийств. Он выпускает эти ядовитые стрелы-секреты, когда ему кажется выгодным их раскрыть. Он играет двойную игру, тройную, четвертную. Это страсть его — одурачивать. Он обрабатывает каждое дело сам, у себя в кабинете, единолично. Сознание виновности, страх и гнёт от постоянной слежки и разоблачения — вот средства, которыми он держит в руках тысячи людей разного ранга. Знает, кто на что падок, тем и подкупает. Он победил меня: он изобрёл полицейский механизм пострашней гильотины. Хитёр, со всеми в хороших отношениях, говорит “неизвестно же, кто из них будет завтра у руля”. Подкупает или предостерегает втихомолку, а разгромит публично. Парадных шляп не носит, предпочитает незримую власть. Расстрелы его уже забыты, теперь он — всеобщий любимец.
Фуше — Осведомлённость — это посильнее террора. Моя сеть охватывает все должности и все учреждения, все дворцы и церкви, все рестораны, бары, дома и дворы. Я делаю политику рядом с политикой, войну рядом с войной. Я контролирую всю страну: мои осведомители, доносчики, шпионы — повсюду. Среди них и носители самых громких имён. И даже самая высокопоставленная женщина. Это вот от неё (вскрывает конверт, читает). Встречи просит: денег ей опять надо. Это понятно, но взамен чего — узнаем. На триста шляп и семьсот платьев в год ей не хватает тех тысяч, что выдают ей из государственной казны. Ни денег, ни репутации своей беречь не может: трёх генералов ей мало, и Барраса не оставляет. Может, что — о Бонапарте? Так я и сам знаю, что он уже недалеко. О его генералах? Так они, несчастные, предусмотрели все варианты, кроме одного: самого Бонапарта.
11
Баррас — (в кабинете, навстречу Фуше) Входи, входи, друг. Что нового у тебя?
Фуше — Да вот донесли мне (Баррас напрягается), что ты ведёшь тайные переговоры с королём. Продать республику хочешь?
Баррас — Стране нужна одна голова.
Фуше — Твоя одна тебя уже не устраивает?
Баррас — Серьёзно, Фуше, есть невероятная весть: Бонапарт оставил армию, возвращается без нашего вызова, самовольно… вот-вот будет здесь.
Фуше — (деланно удивлён) Да? Посмел-таки. Собирается устроить государственный переворот? К счастью нации придти через её развалины? Это политический подвиг!
Баррас — Шалье объявили великомучеником. Зарю новой человечности он видел в мировом пожаре, а его бюст водворили в церкви вместо иконы Христа.
Фуше — Немудрено, при геростратовом декрете: когда комитет правосудия уничтожает людей одних во благо других, когда комитет разрушения строит для разрушения, когда комитет имущества реквизирует всё и вся себе и своим, когда палач обвиняется в самом благородном преступлении — в излишней гуманности, когда народ, этот клубок человеческого отчаяния…
Баррас — (жестом руки останавливает его) Что делать будем, Фуше? Арестовать? как дезертира? Или принять вежливо?
Фуше — Да пока ты тут, потеряв голову, думал, что с ним делать, своё слово уже сказал народ. Не слышал? Да вот же, пожалуйста (открывает окно: всё громче приближается глас народа- На-по-ле-он! На-по-ле-он!) Слушай же: народ встречает своего триумфатора!
12
В квартире Наполеона. Один за другим с почтительным вниманием после объявления их имени Наполеону входят министры, депутаты, генералы, Талейран. На объявление имени Фуше, он не реагирует, оно ему ни о чем не говорит. И Фуше сидит в прихожей, ждёт. Лакей поменял ему стул на кресло. Пришёл Реал, соучастник переворота. Понял он ситуацию, засуетился перед Фуше и влетел к Наполеону.
Реал — Там, там, там… Фуше!
Наполеон — Кто таков? Не тот ли мелкий полицейский шпик, которого я видел как-то раз в твоей приёмной? И что ему? Пусть посидит там.
Реал — Но, Боне, это ужасная ошибка: это же — Фуше!
Наполеон — И что?
Реал — Как что? Это злополучный промах с твоей стороны: заставлять ждать того, кто одним движением пальца может взорвать всю нашу затею: он же всемогущий министр! Аудиенции к нему сегодня домогается вся столица! И не только! Ты ешё только будущий завоеватель мира, а он уже лучший политик нашей эпохи. Ваша совместная игра может начаться уже сегодня!
Наполеон — (понял, быстро выходит, Фуше) Прошу извинить меня. Позвольте пригласить вас (Фуше встаёт, идут). Нам есть что обсудить вместе (сближает кресла, садятся друг против друга). Никто не может дать мне всеобъемлющий обзор положения страны и Директории… (в общем говоре их голоса некоторое время не слышны. Реал вышел)
Фуше — Я получаю много донесений о вас, о госперевороте, но я слеп, глух, нем и лишён нервов всегда, когда это надо. Я вижу, здесь всех участников, без исключения. История знает роковую трапезу, когда… но… против кого вы… (Наполеон напрягается) Нет, нет, не беспокойтесь, я же здесь.
Реал — (влетает и громким шёпотом Наполеону) Там, там… Президент… Баррас…
(Наполеон вопросительно смотрит на Фуше, тот разводит руками, качая головой, встаёт навстречу Президенту Баррасу, когда тот входит)
Баррас — Фуше? Вы здесь? Вы — министр полиции… (отводит его в сторону от Наполеона) Но это даже хорошо, я ждал вас у себя позже. Город наводняют слухи о госперевороте. Вы должны знать, чья это дьявольская затея. Скажите, каковы последние события?
Фуше — (лениво, в пространство) О, всё одно и то же. Всё та же болтовня о бесконечных заговорах. Не сомневайтесь, я знаю, как к этому относиться: если бы заговор существовал действительно, мы бы уже имели тому доказательство на площади Революции.
(В свете впереди треугольник: Наполеон–Баррас–Фуше. Остальные — в затемнении и безмолвии за ними)
Баррас — На вашу порядочность можно ли понадеяться?
Наполеон — Этот Фуше… кого дурачит он? Над кем из нас смеётся?
Фуше — Эта вынужденная двойственность — опасность двойной игры прежде всего для меня самого… если бы я сам знал…
Баррас — Мне надо бы обратиться к людям, более достойным доверия, надо приказать…
Фуше — Из пяти членов Директории двое уже изменили, третий тоже подкуплен… я бы сказал ему, но глупцов учи — не учи.. мне и самому уже надо определяться: министр я чьей полиции? Талейран вон определился сразу: главный заговорщик.
Наполеон — Первый же мой день начался удачно: сенат, подмазанный взятками, назначил меня командующим войсками! Есть в партии десяток несносных парней: ни запугать их, ни подкупить, но пустое это, дело времени, главное — сохранять спокойствие до самого решительного шага.
Фуше — Не приемлю всё, что напоминает монархию. Голосованием против короля я связан с республикой. Сохранение республики — вопрос жизни. А из-за Бонапарта уже выглядывает Наполеон, из-за генерала — император. Очевидно, что он гений самовластия, бог войны. Сегодня в моём деле главное — это удачно примениться к обстоятельствам. Завтра же прикажу опустить шлагбаумы на всех заставах к городу: никто не покинет его, никто не войдёт. От всех курьеров — донесения мне. Кто победит, тому я слуга верный. Если он будет побеждён, плакат у меня уже готов: Подлый заговор раскрыт! (Усмехается) Загадочным меня называют, непостоянным, пусть, пустое это, главное, чтоб боялись и подчинялись. (Уходят в тень)
Разносчики газет:
— Талейран — заговорщик! — Баррас — жертва! — Бонапарт — победитель! — Фуше — тайный помощник!
Баррас — (на свету, один) Вот он, урок небывалой неблагодарности: объединились, чтоб свалить меня. Швырнули мне миллионную подачку. Простак я, простак: зачем подобрал я этого уже сосланного офицера? Зачем украсил заплатанную шинель его генеральскими позументами? Сделал его комендантом столицы, главнокомандующим сделал, карманы ему наполнил деньгами, зачем? Любовницу свою ему отдал, зачем? Ему — судьба: был маленьким Бонапартом, стал большим Наполеоном, а мне — я дурак? А этого, Фуше, зачем я спас его от казни, извлёк из грязной мансарды на пятом этаже, спас от нищеты, создал положение ему, набил карманы золотом, зачем? По какому кодексу нравственности ему — это судьба! а мне — я простак? По какому кодексу справедливости они нашли друг друга, чтобы свалить меня? Неблагодарность. Может, есть тому оправдание — их гениальность? Гениальность? Шагать через людей по тайному велению завтрашнего времени? Того, где ни меня, ни их уже не будет? Кажется, я начинаю что-то понимать. Нет, ничего уже не понимаю. Но я знаю одно: они, вместе меня предавшие, недолго останутся друзьями: один из них непременно предаст другого, непременно (уходит в тень)
Наполеон — (Фуше) Революцию надо срочно ввести в рамки закона. Все крайности смягчить. Превратить страну в жизнеспособную: оздоровить все отрасли, все органы управления государством. Создать команду честных министров…
Фуше — Я полностью разделяю ваши убеждения: переговоры и уступки лучше победы в гражданской войне, лучше, чем насилия и казни. Положитесь на меня: за три месяца я восстановлю вам в стране полное спокойствие: уничтожу все гнёзда всех грабителей. Вы — мой хозяин, я — ваш верный слуга.
Наполеон — Кто с такой лёгкостью меняет хозяев, не может быть слугой. Согласен на равность наших положений. Я знаю немало людей надёжных в счастье и ненадёжных в несчастье. Но в ситуации нынешней я не могу не доверять вам (Выпрямляется, вздёрнув голову. Фуше, глядя в пространство, медленно склоняет голову)
13
Посреди сцены в кресле — Наполеон. С одной стороны — его семейный клан, с другой стороны — Фуше и Жозефина
Мать — (Свет на их стороне) Боне, из всех детей моих один ты выбился в люди. Большой человек стал. Вот ещё женишься на дочери богатого и сможешь стать опорой сразу нам всем.
Сестра-1 — (обе обнимают его, ласкают) Да, Бони, женись на сестре английского короля! Я присмотрела платье, в котором буду смотреться величественно рядом с тобой!
Сестра-2 — Я знаю, ты превратишь всю страну в один наш дом! Как мы этого ждали! Знаешь, как мы всегда за тебя переживали, когда ты… (вместе с другой) мы так за тебя страдали. Ура, ура, вся страна, нет, весь мир станет вотчиной Бонапартов!
Сестра-1 — Сдалась тебе эта твоя Жозефина? Всё из тебя, всё от тебя! Есть мы, нет — ей всё равно, всё — ей… принцессой себя воображает, баденской…
Мать — Развёлся бы ты с ней лучше, да побыстрей — угробит она тебя.
Брат-1 — Я поддерживаю сестёр, Бони, постарайся побыстрее превратить свою власть в независимую и постоянную.
Брат-2 — Верно, народ обожает монархов: тебе надо стать королём! или императором!
Брат-1 — Я с тобой, Бони! Республика не удалась нам. Братство!? Равенство!? Свобода!? (оглядывается, будто выискивает) Где, где, где? Диктатура! Диктатор! Сила! Страх! Вот что нужно.
Брат-2 — И этого министра полиции, ненавижу его, Фуше этого: уж я-то знаю, как он её во всём поддерживает. (Наполеон делает жест: “остановись, довольно”. Уходят в тень)
—————-
Фуше — (высвечиваются он и она) Я всегда буду на твоей стороне уже потому, что ненавижу монархию. Ненасытный клан этот доведет его до того, что…
Жозефина — (перебивает) Каждый шаг к величию удаляет его от меня: ведь ему для поддержания прочной власти династии нужен наследник — то, что я дать ему не могу. И денег у меня недостаточно, чтоб его друзья были бы и моими.
Фуше — У тебя есть я. Весь его клан с ненавистью ждёт, когда я споткнусь, чтобы сбросить меня в пропасть: я очень неудобный для всей его семьи.
Жозефина — Из-за меня?
Фуше — Они все — да, а он — не только. Деспот не терпит советника, который хоть раз оказался умнее его. И потом он знает, что я вижу, как он стремится превратить страну и мир в собственность своих многочисленных родственников. Он хочет, чтобы я подготовил почву для всенародного требования ему императорской короны.
Жозефина — Не делай этого, Фуше! Мне страшно, ведь он меня тогда оставит. Как быть?
Фуше — Сохранять спокойствие. Ваши опасения ему надоедают. И потом уже всё решено: он сбросил личину патриотической скромности: он выразил народу свою волю на пожизненную корону империи.
Жозефина — Да, я слышала о миллионном большинстве голосов.
Фуше — Так что позаботиться о себе из нас двоих должен прежде всего я (в задумчивости) Впервые пока не знаю — как?
Жозефина — Он не посмеет потерять тебя: ты столько о нём знаешь, ты столько умеешь, у тебя такие министерские возможности…
Фуше — (выходит из задумчивости) Сумеет, посмеет. Помнишь, покушение на него перед оперой, собирались послушать “Сотворение мира” Гайдна. Сейчас я слышу его — Гайдна…
(нарастая, то затихая, звучит мелодия и голос, зачитывающий указ)
Голос — “… и поскольку учреждение по надзору за гражданами является излишним, министерство полиции — упразднить. Отставленного министра полиции назначить сенатором, поскольку в самые тяжёлые годы талант, энергия и преданность государству гражданина Фуше соответствовали всем требованиям событий. Правительство помнит, что, если настанет время, когда снова понадобится министр полиции, оно не найдёт человека, более достойного его доверия. В качестве прибавки к титулу сенатора правительство награждает его денежной премией и ему дарит княжество.”
Жозефина — (как бы пробуждая его и завидуя) Фу-ше-е!
Фуше — Не думаю, что история знает такое, когда министра увольняли с большими почестями, чем меня, и главное, с большими предосторожностями.
Жозефина — (кокетливо) Ах, Фуше, история, наверно, будет удивлена: отчего же Жозеф и Жозефина разлучились.
Фуше — Истории не до нас. Завтра она продолжится так же. Но с другими Фуше и Жозефинами.
Действие ВТОРОЕ
1
Треугольником: Наполеон — Фуше — Талейран. Не диалог, но мысленный разговор каждого с каждым при помощи света.
Фуше — Бонапарт — гений войн. Простого бытия он боится и без войны жить не сможет.
Наполеон — Говорят, я гений, я силён, но не знают, как преследуют меня тени прошлого.
Талейран — Я готов доставить вам герцога Энгиенского, только велите мне сделать это.
Фуше — Как страстно хочет Талейран охладить горячий лоб золотым обручем.
Наполеон — Донесли, что в нейтральной зоне сейчас герцог Энгиенский.
Талейран — Герцог Энгиенский очень близко к нашей границе, совсем ничего, шаг и…
Фуше — И это покроет Бонапарта презрением. Он вынужден будет снова укрыться под защиту полиции.
Наполеон — Так что? Велеть жандармам доставить его?
Талейран — Доставить и расстрелять, и все тени вашего прошлого исчезнут вместе с ним.
Фуше — Дипломат дважды подумает и трижды продумает, прежде чем ничего не сказать. А сказать такое, нет, это плохой совет: выкрасть из нейтральной зоны и убить — это же нарушение международного права, это более чем преступление — это ошибка. Нет, Талейран, Бонапарту нужен не ты, а я. У нас неприязнь друг к другу: мы же соучастники заговора. Это война вознесла его с самого низа на императорский трон. И теперь он — “ваше величество”, а я — “господин Фуше”. Знаю, придёт время, когда мы разойдёмся окончательно, но пока… у меня трепещут нервы и горят пальцы от желания вновь взять политические карты и почувствовать власть над судьбой страны. Покой тяготит меня.
Наполеон — Оба нужны мне — и Фуше, и Талейран. Они не любят друг друга, потому что похожи: оба выученики церкви, оба ученики Макиавелли — реалистичные и циничные. Оба закалены в революции. Ненавидят друг друга с холодностью знатоков и затаённой завистью соперников. Оба любят деньги. Но Талейран, как аристократ: получать и рассшвыривать, а Фуше, как купец: получать да накапливать. От своего социального происхождения не избавятся оба: Талейран не станет республиканцем, а Фуше и в золотом мундире герцога не станет аристократом. В дипломатию Талейран вошёл сверху, как господин из своей кареты, а Фуше пришлось карабкаться при помощи лести и интриг. Талейран в дипломатию играет красиво: импровизирует, всё решает на лёту, презрительно отворачивается от работы, пахнущей потом. А Фуше — калькулятор: трудится, как пчела. Так ведь все их качества есть во мне одном, зачем же история поставила нас, троих, рядом? Должно быть, не случайно. Они забавляют меня своей враждой: один спешит донести мне о всех интригах Фуше, другой доносит мне о подкупности и распущенности Талейрана. Мне остаётся использовать их, то поощряя, то сдерживая. Но чаще всего приходится делать так (достаёт один лист бумаги, просматривает, комкает и бросает, потом другой — так же)
————————
Фуше — Страна устала, люди хотят мира. А он жаждет всё новых войн. В бытовом плену своих сородичей: из-за них совершает ошибки. А ведь остаться в истории хочет. А мы: я и Талейран, о стране нашей думаем, о времени нашем думаем.
Талейран — Ни с того ни с сего вдруг затеял войну с Испанией…
Фуше — Не вдруг, в угоду брату своему, тот тоже возжелал себе корону. За неимением свободной решили отнять её у испанской династии.
Талейран — Он опьянён опасной военной страстью к победам. Расходует деньги казны там, а кровью народ истекает здесь. Фуше, нам необходимо выразить протест.
Фуше — Вы же знаете: он комкает и бросает наши письма.
Талейран — Тогда публично! Предлагаю союз (протягивает руку, Фуше принимает её)
2.
В доме Талейрана собралось высшее общество. Веселье, забавы. Внезапно всё прерывается, все кучкуются: неожиданно вошёл тот, кого не ждали, кто ненавистен хозяину дома, — Фуше. Но что за чудо: Талейран с изысканной вежливостью идёт ему навстречу, приветствует дружески берёт его под руку и через весь зал ведёт в соседнюю комнату-кабинет. Там они усаживаются и ведут свою беседу, вызывая безграничное любопытство присутствующих.
Разносчики газет:
1. — Сенсация! Министр иностранных дел и министр полиции внезапно примирились!
2. — Как за тайный смысл: что означает дружба между Фуше и Талейраном?!
3. — Внезапная дружба между кошкой и собакой — направлена ли она против повара?!
1. — Министры открыто не одобряют военную политику Наполеона!
2. — Заговор? Или их союз соответствует желанию утомлённой нации?!
3. — Братья и сестры императора тоже бьют тревогу!Что их беспокоит?
3.
В доме Наполеона. Драматической сценой отвечает он на комедию Талейрана. Министры, генералы, придворные расставлены статистами. Талейран в небрежной позе в центре, опершись рукой о стол. Все окаменели. С высокомерием выслушивает оскорбления Талейран, не меняясь в лице.
Наполеон — (еле сдерживается, но срывается в бешенство) Во время моего отсутствия некоторые из присутствующих здесь лиц вели себя непозволительно коварно, прямо скажу, предательски коварно. Министр иностранных дел, господин… (в лицо Талейрану) клятвопреступник! Вор! Изменник! продажный человек, способный за деньги продать собственного отца! убийца герцога Энгиенского! Виновник того, что я вынужденно затеял эту ненужную нам испанскую войну! И это первый дипломат страны?
Талейран — (чуть прихрамывая, спокойно прошёл к выходу, обернулся, оглядел всех и, не увидев Фуше) Фуше здесь нет…
Наполеон — С Фуше я уже разобрался. Он получает титул государственного советника и отсылается в Рим послом от империи.
Талейран — (усмехнулся) Фуше дипломат от природы, дальновидный (повернулся уйти, но снова обернулся и Наполеону) Как жаль, что такой великий человек и так дурно воспитан (вышел).
4.
Фуше — Наполеон далеко, на новой войне своей. У меня появилась возможность доказать, что я не марионетка в его руках, нет, я и сам могу быть вершителем судеб. Англичане, думая, что перед ними беззащитная страна, готовят нам новый удар. Военный министр наш в растерянности, но я-то на месте и знаю, как быть! В минуту опасности я могу действовать решительно, как сам император! С барабанным боем и с именем императора я призову всех жителей к немедленной защите: созову национальную гвардию, введу военное положение. Главнокомандующим поставлю ссыльного генерала. Неважно, что Наполеон его ненавидит, главное — победить! Победа оправдает всё, всех и меня. Вот оно — большое дело! То, для чего я рожден на самом деле!
(Читает послание Наполеона) “… я вижу, что только вы, господин Фуше, поняли всю опасность позорной бездеятельности. Вы сделали всё, что было в ваших силах. Вопреки Талейрану вы показали, что способны не только повиноваться, но и повелевать…”
(Самодовольно) Да, дайте мне самую трудную задачу, и я с ней справлюсь! Англичане понесли страшные потери и большой урон для своего престижа. (задумчиво) Всё? Возвестить отбой? Наградить кое-кого и отпустить всех по домам? Император Фуше на этом кончится? Но я полон деятельной силы! Враг может усыпить бдительность и вернуться. Надо быть готовым! Начну всеобщую мобилизацию. Отсутствие императора — повод развернуться в боевой готовности всей страной против врага (с наслаждением слушает военный марш и барабанный бой, но после паузы, напрягается, читает)
“Во всех получаемых мною известиях говорится о национальной гвардии, которую вы теперь собираете по всей стране, — на кой чёрт это делать без особой на этот раз надобности и без моего приказа!? Вы что, Дон Кихот? Вы видите перед собой ветряные мельницы? Не думаю, что вы замыслили заговор, вы просто сошли с ума: зачем вам армия, когда нет врага? Или вам так понравилась роль императора? Вам больше не хочется быть министром полиции? Знаю, такова сила власти: в ней мёд и яд: она либо возвышает, либо развращает. Пожалуй, я возвышу вас: я введу вас в ряды аристократии. Хотя когда-то вы были врагом дворянству, когда-то, но не сегодня, не правда ли? Отныне вы будете герцогом, герцогом Отрантским! Герцогом, Фуше, но не министром полиции”.
Что ж, герцог так герцог. Но почему нельзя совершать подвиги рядом с императором? Создаёт же он для своих глупых братьев и сестёр мировое господство, почему же я, человек умный, не должен совершить такой европейский подвиг как мир с Англией, мир навсегда? Эта идея лишает меня покоя. Его война грозит быть бесконечной: он уже в Россию шлёт требования подчиниться блокаде. Приказал мне прекратить все переговоры с Англией. Придётся рискнуть: продолжу от его имени через моих агентов. Уверен, когда дело созреет, я к нему — как бог из машины: “Вот вам мир с Англией! То, что не удалось ни одному из ваших дипломатов, сделал я!” А если дело сорвётся? Если вдруг маленькая деталь, небольшая глупость… нет, не думать даже, этого просто не должно быть.
5
Заседание министров и сенаторов
Наполеон — (входит, сдержанно) Я был вынужден срочно вернуться и экстренно созвать вас, господа министры и сенаторы. (грубо) Герцог Отрантский, известно ли вам что-нибудь об Увраре? И не вы ли сами организовали его поездку?
Фуше — Уврар? Этот навязчивый человек, который повсюду суёт свой нос? Знаю его, но это просто забава, так, пустая затея…
Наполеон — Ему вы предаёте меня, мне предаёте его… вы предатель, Фуше? Господа, это не пустая затея: это неслыханное превышение власти: вести переговоры за спиной своего государя с его врагами на условиях ему неизвестных. Это нарушение не сможет потерпеть даже самое снисходительное правительство. Я уже приказал арестовать этого банкира! И я уже завладел его бумагами: они разоблачают игру, затеянную герцогом Фуше. Так вот, какого вы мнения о министре, который злоупотребляет своим положением и без моего ведома завязывает отношения с иностранной державой, ставя под удар политику страны? Какое наказание предусмотрено нашим кодексом за подобное нарушение долга? (оглядывает всех, выдерживая паузу. Все молчат — они на стороне Фуше)
Талейран — Это безусловная ошибка и заслуживает строгой кары. Но простительная ошибка, если виновный совершил её из чрезмерного усердия к своим служебным обязанностям.
Наполеон — (гневно) Чрезмерное усердие?! Вы желаете его оправдать?! А я желаю его наказать! За самоуправство! (выдержав паузу) Я требую от вас кандидатуру преемника господину Фуше.
Талейран — (шутя) Господин Фуше, несомненно, сделал ошибку, но если бы мне пришлось назначать ему преемника, я, несомненно, назначил бы того же самого Фуше!
Наполеон — Полезное предложение. Право, не стоило труда обращаться к вам за советом. Но, надеюсь, вы не думаете, что я ещё не решил этот вопрос сам. Свой выбор я уже сделал (остановил взгляд на Ровиго), министром полиции будет Ровиго.
Талейран — Я полагаю, ваше величество, что весть о появлении чумы не вызовет большего испуга, чем назначение министром полиции Ровиго.
Ровиго — (встаёт, пытается что-то сказать) Простите, ваше величество, я? я?
Наполеон — (резко) Вы, вы, Ровиго, вы — министр полиции. Дадите присягу и немедленно возьмётесь за дело!
Разносчики газет:
1 — Идея мира терпит поражение!
2 — Фуше-император получил отставку от императора!
1— Новый министр полиции ошеломлён и растерян!
2 — Никакого Рима для Фуше! он просто изгнан из страны! В течение двадцати четырёх часов он обязан выехать в своё поместье.
1 — (сам себе, в зал) Нигде не найти надёжной защиты. И такому ужасному человеку подчинилась вся Европа. Не сойди с ума, Фуше, пережди и это, народ сегодня на твоей стороне.
6
Фуше — (в кабинете, разбирая бумаги) Слишком напряжённой была игра, я сломлен, я в панике. Сейчас главное: уничтожить бумаги, ничего важного чтоб после меня новому министру. Чего только обо мне не говорят. Я кажусь фальшивым. А я просто разный, настолько, что сам себе интересен. Сейчас я в третьем своём изгнании. В уединении есть своя прелесть. Но вдали от дел я чувствую себя плохо. Мне 52 года. Я познал все труды, все забавы. Я испытал успехи и неудачи в политической жизни. Я прочувствовал смену приливов и отливов бурного моря судьбы. Я вкусил милость власть имущих и отчаяние отверженного. Я бывал настолько беден, что тревожился о хлебе для больного моего ребёнка, и я был безмерно богат. Я был любим и был ненавидим, был прославляем и изгоняем. Я герцог, сенатор, министр, миллионер, не завишу ни от кого, избавлен от общения с глупыми чиновниками и деспотическим повелителем, могу, наконец, отдыхать себе на золотом берегу, но нет, не могу: меня постоянно мучит привычка знать обо всём. Если не буду знать сегодня, не буду нужен завтра. Мне надо иметь свою, частную тайную полицию: есть верные друзья и надёжные посланцы, с чьей помощью я смогу снова оказаться у игорного стола современности.
Ровиго — (входит) Господин Фуше! Знаю, вы удивлены: я сам к вам, не стал посылать курьера. Его величество император желает немедленной встречи с вами.
Фуше — Ну вот, именно теперь, когда я всерьёз нашёл покой, когда знаю, как продолжить служение стране и народу…
Ровиго — Господин Фуше, немедленной встречи с вами желает сам император!
Фуше — Мой противник. Он опять станет принуждать меня служить ему.
————-
Наполеон — (без церемоний) Господин Фуше, я пригласил вас, чтобы выслушать ваше мнение. Не сомневаюсь, вы уже знаете, что я готовлю войну против России. Однако, многие отговаривают меня от этого. Что скажете мне вы по этому поводу, — одобряете?
Фуше — Ваше величество, я, как и все, не сомневаюсь в вашем полководческом гении, но…
Наполеон — Но?
Фуше — Если вы нуждаетесь всего лишь в подтверждении вашего плана, то…
Наполеон — То?
Фуше — То… ( разводит руками) Если же вы изволите выслушать моё мнение…
Наполеон — Ну…
Фуше — Позвольте мне, ваше величество, со всей страстью предостеречь вас от этого похода. Россия — это крепкий русский характер, но это ещё и крепкий русский мороз. Его, пятидесятиградусного одного хватит против ваших шестисот тысяч человек. Дух победы покинет Ваше гордое чело. Я хотел бы отговорить вас, ваше величество, но…
Наполеон — А я хотел взять вас с собой. Но вы с этим вашим “но” (машет рукой в сторону выхода) — назад, к себе, в ваше, так полюбившееся вам, праздное изгнание.
(В дверях Фуше дожидается Ровиго. Наполеон — посреди сцены в известной позе своей под медленно затухающим светом).
7
Фуше — Время — то друг мне, то враг. Большие события в стране развернулись без меня, пока я сводил счёты с событиями в личной жизни. Я потерял дорогих мне двоих детей, любимую жену потерял. За это время рыбку в мутной воде подловил Талейран. Наполеона свергли, избрали нового Людовига. Талейран формирует при нём новое правительство. Понятно, не позовёт, я ему не нужен. Добиваться достойного назначения — бесполезно: кто опоздал, тот сам виноват. Это непростительная в политике ошибка: не попасть в нужное время к нужному человеку. Осталось у меня, как всегда, одно — время. Людовик не сможет не совершить ошибок. Народ после революции не захочет снова гнуть спину под дворянами. В армии уже зреет заговор: Наполеона хотят вернуть. Так что, дыши, Фуше, глубоко и медленно: ветер поменяет направление, и ты ещё будешь востребован.
Разносчики газет, Фуше — с одной стороны, Наполеон — с другой.
- — Фуше — сенатор! Снова Фуше!
- — Фуше предлагают взять на себя управление страной!
Фуше — Спасать гнилое дело королей, когда Наполеон уже на подходе? Нет уж, у меня испытана система двойного страхования: коли служить, так только победителю. Да и тому так, чтоб не во вред ни себе, ни людям. Победители приходят и уходят, а страна остаётся, и такой как я ей всегда нужен.
3. — Фуше отклонил предложение короля! Бурьену приказано арестовать Фуше! Бурьен — друг юности Фуше, поднимется ли у него рука на него?!
Фуше — Рука-то у него поднимется, но дотянется ли она до меня, сомневаюсь.
1. — Народ требует: долой короля!
2. — Народ приветствет императора!
Вместе — Да здравствует Император!
Наполеон — (прикрыв глаза, наслаждаясь) Да здравствует император! (поворачивается, приказывает) Офицерам удалиться. Срочно призвать министров и сенаторов, всех ко мне! (всматривается в зал, как в собрание министров, с грустью) Придворные и визитёры, просители и любопытные, много нарядов, но мало умов. Они не пришли — нейтральны или враждебны. Талейрана нет и…
(возгласы за стеной: Дорогу! Дорогу герцогу Фуше! Сейчас император больше всего нуждается в Фуше! Дорогу Фуше! Величественно и важно входит Фуше, как посланник от народа)
Наполеон — (приветствует, вежливо) Прежде, чем я вас пригласил, вас вызвало общественное мнение. Вы самый старый из моих министров и самый верный из моих врагов. В начале нашей истории вы помогли мне, генералу, стать консулом, и вы, я это видел уже тогда, заключили со мной союз неверной верности.
Фуше — Вы привлекли меня своей гениальностью.
Наполеон — Что ж, раз такова история наша, я принимаю такой ваш союз со мной и сегодня.
Фуше — Вы знаете, что я не могу быть просто зрителем в мировой игре. Признаюсь, я ожидаю сейчас предложения на должность министра иностранных дел.
Наполеон — Ооо, Фуше! Да, вы тоже привлекли меня своим умом, способностями. Непостижимо это, но многие годы ожесточённой деловой вражды связывают людей крепче, чем заурядная дружба. Знаю ведь, что оставите меня в самый опасный момент, как покинули вы Макса, Барраса и…
Фуше — (прерывает его, подняв обе руки) Вы это верно заметили: да, я оставляю людей, но — не страну, я покидаю людей в опасный для них момент, но — чтобы спасти народ в такой же для него момент. Простите, ваше сиятельство, вам нужен был весь мир, а мне — всего лишь моя страна.
Наполеон — (сдержанно) Продолжим. Как умирающий от жажды тянется за стаканом отравленной воды, так я сейчас предпочитаю в вас, неверном, услуги человека дьявольски умного. Но рядом с вами всегда будет человек посредственный, но мне верный. Так что, вы будете шпионить за мной, он — за вами, а истину я буду находить меж вами. Истину. Как эту вот, что оба мы знаем: что выйдем отсюда, втайне сожалея, что снова связались друг с другом.
Фуше — Увы. Фантастический сон гениев быстро бледнеет в отрезвляющей действительности, а пробуждение чаще всего оказывается отмщением.
Наполеон — Отмщение? Но для чего-то природа родит их, этих фантастических гениев рядом с умными, посредственными, глупыми и просто дурными, ведь родит?!
Фуше — Для чего-то родит. Быть может, гений — это стихия природы, как извержение вулкана, как смерч, ураган, девятый вал…
Наполеон — Ну да, а ум — услужливый трудяга: всё подчищать, всё приводить в порядок после стихии… (неожиданно) А послушайте, Фуше, может, оставим мир да страну и удалимся в размышления? На какой-нибудь необитаемый остров, троянский, например, Елены Прекрасной…
Фуше — На остров… (замолкают как бы в предчувствии, в угасающем над ними свете)
8
Разносчики газет, Талейран, Фуше
- Фуше — министр полиции!
- Герцог Фуше в третий раз — министр полиции!
Талейран — Пока гений Наполеона, эта самогибельная стихия, то вспыхивает, то в смятении гаснет, единственно честным игроком в мировой политике все видят только вас, Фуше. Ваших эмиссаров принимают повсюду.
Фуше — Потому что бессмысленно сейчас проливать кровь в гражданской войне: ещё немного и император либо победит, либо погибнет. В том и в другом случае вы получите всё без кровопролития, наберитесь терпения и переждите.
Талейран — Тщетно хочет Наполеон освободиться от вас, его время кончилось, теперь на коне не он, а вы, Фуше.
В зал заседаний входят министры, сенаторы. А в комнате перед залом…
Талейран — (входит) Признаюсь, Фуше, мне весело наблюдать, как работают шпионы императора среди ваших лазутчиков и как ваши лазутчики — среди шпионов императора. У вас у каждого своя тайная полиция: один против другого. Весело. (садится напротив Фуше) Вам не страшно? Он в радостном бешенстве, утверждает, что теперь вы им пойманы, и никак уже вам не отвертеться. Новая дуэль, Фуше?! Я, я — всего лишь пассивный секундант.
Наполеон — (входит, напряжён, выдерживает внешнюю церемонию встречи) Если я и безумен, господа, то лишь как Цезарь. Да, война — мания, но она и средство для удержания безгранично-единоличной власти. Да, жизни миллионов тьфу, фуу (плюёт и дует на ладонь свою раскрытую) — пыль. Пыль, Фуше, пыль. А вы — демон, вы аморальный макиавеллист. Да, власть — это моё наслаждение. Но у вас ещё удовольствие — обставлять всех и каждого.
Талейран — Так это и есть дипломатия — игра ума! Зато никто лучше Фуше не может дать обзор событий, ясно изложить ход мировой политики, проникнуть в “сегодня”, чтобы сквозь него увидеть “завтра”.
Наполеон — Да-да, проницательнейший ум! А ведь он никогда не скажет всего, важную часть он припрячет себе на случай завтра. Сожмет свои тонкие губы и ничего не скажет. Ни ими, ни стеклянными глазами своими. И всегда у него припрятана от тебя какая-то тайна, и никогда не понять, кого он предаёт, даже когда он с тобой, — тебя или кого-то другого — кого? (резко к Фуше, требовательно постукивая по столу) Письмо, Фуше! Письмо от Меттерниха! Я требую его у вас сейчас же!
Фуше — (спокойно, хлопнув себя по лбу, как о какой-то мелочи) Письмо… ах да, депеша от Меттерниха. За более важными делами забыл вам доложить: посланец его не передал мне порошка для расшифровки, я подумал, если это не мистификация, принесет, и я вам о том сразу же и доложу.
Наполеон — (кричит) Вы предатель, Фуше, мне следовало приказать повесить вас!
Фуше — (холодно) Не разделяю вашего мнения, ваше величество.
Наполеон — (аж дрожит, покусывая губы) Не учел я: хитры и осторожны вы, Фуше, вы ведете за моей спиной излюбленную игру свою, сохраняя за собой все возможности. Но я уже знаю то, что знаете вы: державы хотят видеть во Франции любой строй, кроме моей империи. И вы с ними заодно. Вы нанесли мне смертельную рану за моей спиной, вы предали меня, Фуше.
Фуше — Не согласен я с вами, ваше величество, не я, а Россия и это ваше Ватерлоо, они вас предали.
Наполеон — Так знайте, Фуше: первое же известие о победе на полях сражения, принесет вам увольнение, нет — приказ об аресте!
Фуше — (вспомнил Макса в 1793 г. Голос его: “Через две недели должна скатиться с плеч чья-нибудь голова — моя или Фуше!”) Но пала его голова…
Наполеон — Вы сумасшедший, Фуше? Вы бредите?
Фуше — Ваше высочество, сейчас не это важно. Я вынужден напомнить вам, что публика там, в зале, ждёт от вас важного решения.
Наполеон — (пошатнулся) Знаю, вы готовите госпереворот (опускается в кресло) Мне следовало разогнать вас до моего отъезда в Россию, но теперь уже поздно.
Фуше — Поздно, ваше величество: теперь у вас час добровольного отречения. Это наш общий с вами долг спасения отечества. И промедление чревато…
Наполеон — Трудный час. Промедление сыну моему стоит империи, а мне свободы…
Голос из зала — (из приоткрытых дверей, громко, сквозь шум голосов) Если он будет медлить с отречением, мы потребуем свержения!
Наполеон — (после напряжённой паузы, возмущенно) Как, насилие? Сборище честолюбцев! А вот не отрекусь! Ещё есть возможность наверстать упущенное! (Устало, после паузы, презрительно к Фуше) Известите их, скажите, что в ударе ослиным копытом нет нужды, пусть успокоятся: я удовлетворю их желание. Вот (достаёт бумагу), я знал, чего вы так жаждете. (Талейрану, насмешливо-горько) И кому? кому и где я должен вручить столь значительный документ?
Талейран — Ваше высочество, дуэль окончена: империя пала, хозяином положения здесь и сейчас становится дипломат — самый азартный игрок в самую азартную игру — политику!
Наполеон — (обречённо)Понял. (поворачивается к Фуше) Нет ничего более трудного на земле, чем отречение от власти.
Фуше — (подходит, берёт бумагу, кланяется) Ваше высочество, это мой последний поклон Наполеону.
Наполеон — Ирония судьбы? Слуга и господин! Весь мир склонялся перед подвигами господина, а помнить и говорить будут об интригах слуги?
Талейран — (Наполеону и зрителю продолжает о Фуше) О дипломате! Зажатый в тиски между тиранией и свободой, ежедневно рискуя головой, он сыграл свою рольсмело. Избегая массового кровопролития, он поддерживал равновесие: то запугивал императора, то льстил республиканцам, то подмигивал Европе, то улыбался королю, то вёл тонкую политическую игру с дипломатами. Сверхтрудной была его роль: то осуждаемо-низкая, то благородно-возвышенная, но всегда — с заботливой любовью к своему отечеству. И он, подданный, поднялся до повелителя, министр превзошел властелина (Наполеон сидит в отрешении, с опущенной головой). И все, судившие Фуше за двуличие, признали в нём третейского судью. (прихрамывая, подходит к Фуше, опирается рукой о его плечо) А величие интриг Фуше поставили его в ряд выдающихся деятелей века. Это говорю вам я, его то друг, то соперник, то противник, но всегда коллега — Талейран.
Наполеон — (поднимает голову, язвительно, с обидой) Хороша картина предо мною: порок, опирающийся на предательство.
Фуше — (Талейрану) Так мы с этим (показывая бумагу) к ним, в зал! (уходят)
(Наполеон остаётся сидеть, невольно выхватывая слухом реплики из зала, реагируя, прикрыв глаза, слабыми движениями головы)
Жозефина — Важно совместить себя с обстоятельствами…
Ровиго — У игорного стола современности…
Бурдон — Политика — высшая форма борьбы!
Мать — В самом процессе есть причина его начала и конца — надо видеть и предвидеть!
Сестра-1 — Есть высшие законы развития общества!
Сестра -2 — Как только хочешь исправить свою ошибку, кто-то уже постукивает тебя по спине.
Реал — Ты в вечном параллелограмме реальных сил!
Брат-1 — Ум и совесть — в обмен на обладание властью!
Брат-2 — Хотел надзирать за миром, теперь сам под надзором мира!
Баррас — Если и любили, то из страха, а к такой любви потом — одно презрение!
Ведущий — Прошлое мстит и больно прижимает к земле!
Макс — Призраки убиенных посещают совесть убийцы.
Наполеон — (с горькой ухмылкой) Призраки… пойду, встречу, раз посещают (уходит)
Фуше — (выходит из зала) Призраки меня не пугают, я реалист. Сейчас задача спасти страну от новых врагов, добыть хороших условий для мира, установить прочный порядок. Я старый участник сложной игры в мировую политику, в той части её, что соприкасается с интересами моего отечества. 25 лет я шёл извилистым путём лабиринта жизни: сын моряка, монастырский учитель, народный трибун, министр — слуга власти, герцог, и теперь вот — единодержавный повелитель страны! В бездну кануло целое поколение, а я есть, и передо мной задача спасти страну. Я готов пощадить врагов, кто может ещё пригодиться, покаявшись, но все требуют их наказаний. Может, провозгласить правительство народа? На-род, он тоже держит нос по ветру, но легко обманывается. Призраки в замке? Не справлюсь. Уступлю я им власть, уступлю в обмен на министерский пост.
Разносчики газет, Фуше
1.- Конец драматической фантасмагории!
2. Конец героическим авантюрам Наполеона!
3. — Фуше уступает власть королю! В обмен на пост министра полиции!
1. — Начинается эпоха мирных буржуа! Призраки прошлого преследуют настоящее!
2. — Фуше получил отставку!
3. — Фуше изгнан!
Фуше — Путь к власти, наверх, так труден и долог, а падение сверху вниз — миг один. Думал, что давно уже никого и ничего не боюсь, а тут испугался: большой власти испугался. Пережил многих великих людей, возвеличился и сам, но они ушли из жизни великими и такими остались в памяти людей, а я… ошибся, отказался. Теперь буду доживать своё величие в падении. Потом и вовсе сотрётся имя моё. И ладно, призраком ни для кого я не стану.
Я в игнании. Властелин без власти, проигравшийся политик. Интриган, говорят. Не знают, что интрига — это основное правило игры в политику: она — основа действа, ядро, клубок, который надо суметь распутать, или запутать, когда это надо. Отверженный и сразу никому не нужен. Унижен и как супруг. Зачем женился на красавице моложе на 30 лет? Знал же, ради чего пошла она на брак со мной, некрасивым и старым. Я и сам хотел быть и стал богатым для семьи… Ни жены, ни детей… Ещё вот… один медовый месяц и прощай жизнь. И кому что останется после — всё равно. История сама судья и адвокат вечности. Она судить и защищать будет по-разному в разное время. Сейчас лишь одного я жажду — примирения: с богом, с людьми, с собой. Человечество — река, оно продолжит своё течение, не видя в себе меня, и я, как желанное счастье, получу забвение. Все бумаги я уничтожил: ничто не свяжет имя мое ни с кем и ни с чем. Все тайны мои — во мне, потому что я, дипломат Фуше, и есть та самая тайна: интриг-фишка в отошедшей азартной игре моего века.